орила вам это?
   - Да. На Солярии принята моногамия. Глэдис не была счастлива в браке, но она
привыкла к этому обычаю и не нашла радостей в аврорской манере, когда
познакомилась с ней, да и в моногамии, которой я хочу - тоже. Вы понимаете?
   - Да. Но как вы встретились с ней впервые?
   - Просто увидел. Когда она приехала на Аврору - романтическая беженка с
Солярии - это показывалось по гиперволновой программе. И она участвовала в этом
фильме...
   - Да, да. Но ведь было что-то еще?
   - Не понимаю, чего вы еще хотите.
   - Ну, попробую догадаться. Когда д-р Василия отказала вам навсегда, она не
намекнула вам на альтернативу для вас?
   Гремионис закричал, неожиданно вспылив:
   - Д-р Василия сказала вам э_т_о?
   - Не такими словами, но я думаю, что случилось именно так. Не говорила ли она
вам, что было бы полезно посмотреть на новоприбывшую молодую леди с Солярии,
которая стала подопечной д-ра Фастальфа? Не говорила ли вам д-р Василия, что по
общему мнению, эта молодая леди очень похожа на нее, только моложе и сердечнее?
Короче говоря, не советовала ли вам д-р Василия переключить внимание с нее на
Глэдис?
   Гремионис явно страдал. Он посмотрел в глаза Бейли и тут же отвел взгляд.
Бейли впервые увидел в глазах космонита страх. Он покачал головой. Не следует
радоваться тому, что напугал космонита. Это может повредить его обективности.
   - Ну? - сказал он. - Я прав?
   Гремионис тихо сказал:
   - Значит, тот фильм не преувеличивал. Вы читаете мысли?
   Глава 50
   - Я просто спросил, - спокойно сказал Бейли, - а вы не ответили прямо. Прав
я или нет?
   - Это произошло не совсем так. Не в точности. Она говорила о Глэдис, но... - он
прикусил губу и вдруг выпалил: - Ну, в общем это равносильно тому, что вы
сказали. Вы точно описали все.
   - И вы не были разочарованы? Вы нашли, что Глэдис действительно похожа на
Василию?
   - В какой-то мере - да, - сказал Гремионис, - но не по-настоящему. Если их
поставить рядом, сразу увидишь разницу. Глэдис гораздо деликатнее, любезнее и
веселее.
   - Вы предлагали себя Василии после того, как встретили Глэдис?
   - Вы что, спятили? Конечно, нет.
   - Но Глэдис предлагали?
   - Да.
   - И она отказала?
   - Ну, да.
   - И вы предлагали снова и снова. Сколько раз?
   - Я не считал. Четыре раза. Ну, пять. А может, больше.
   - И каждый раз она отказывала?
   - Да. А что, я не должен был предлагать снова?
   - Она отказыавала сердито?
   - Нет, это не в ее характере. Очень ласково.
   - Вы предлагали себя еще кому-нибудь?
   - Что?
   - Ну, коль скоро Глэдис вам отказывала, естественная реакция - предложить себя
кому-нибудь другому. Раз Глэдис не хочет вас...
   - Нет. Я не хочу никого другого.
   - А почему, как вы думаете?
   Гремионис энергично ответил:
   - Откуда я знаю? Я хочу Глэдис. Это... это вроде безумия, но, я думаю, лучший
вид его. Я б_ы_л бы сумасшедшим, если бы не было этого рода безумия. Вряд ли
вы это поймете.
   - А вы пробовали объяснить это Глэдис? Она поняла бы.
   - Нет. Я бы расстроил ее. Я бы смутил ее. О таких вещах нельзя говорить. Мне
следовало повидаться с психиатром.
   - И вы виделись?
   - Нет.
   - Почему?
   Гремионис нахмурился.
   - У вас манера задавать самые невежливые впросы, землянин.
   - Наверное, потому что я землянин и лучше не умею. Но я также следователь и
должен знать эти вещи. Почему вы не были у психиатра?
   Гремионис вдруг засмеялся.
   - Скажу. Лечение было бы большим безумием, чем болезнь. Я лучше буду с
Глэдис, которая отказывает мне, чем с любой другой, которая примет меня.
Представьте себе, что у вас вывих в мозгу, и вы хотите, чтобы мозг так и
оставался вывихнутым. Любой психиатр крепко взялся бы за меня.
   Бейли подумал и спросил:
   - Вы не знаете, д-р Василия не психиатр в какой-то мере?
   - Она роботехник. Говорят, это близкое дело. Если знаешь, как работает робот,
то это намек на то, как работает человеческий мозг. Так, по крайней мере,
говорят.
   - Вам не приходило в голову, что Василия знает о вашем странном чувстве по
отношению к Глэдис?
   Гремионис напрягся.
   - Я никогда не говорил ей. Во всяком случае, в таких выражениях.
   - А разве она не могла понять ваши чувства, не спрашивая? Она знала, что вы
неоднократно предлагали себя Глэдис?
   - Ну... она спрашивала, каковы мои успехи. Мы ведь очень давно знакомы. Я
должен был что-то сказать. Но ничего интимного.
   - Вы уверены, что ничего интимного? Она наверняка поощряла вас продолжать
предложения.
   - Знаете, когда вы сказали это, я, кажется, вижу все в новом свете. Не
понимаю, как вы ухитрились вложить это в мою голову. Теперь мне кажется, что
она действительно поощряла меня. Она активно поддерживала мою дружбу с Глэдис. - Ему
было явно не по себе. - Мне это никогда не приходило в голову.
   - Как вы думаете, почему она поощряла вас повторять предложения Глэдис?
   - Полагаю, она хотела избавиться от меня. Хотела быть уверенной, что я больше
не буду надоедать е_й. - Он хихикнул. - Хорошенький комплимент мне, верно?
   - Д-р Василия перестала относиться к вам по-дружески?
   - Наоборот. Она стала более дружелюбной.
   - Она не пыталась посоветовать вам, как добиться успеха у Глэдис? Скажем,
показать больше интереса к работе Глэдис?
   - Нет. Работа Глэдис и моя очень близки. Мы оба дизайнеры, художники, только
я работаю на людей, а она на роботов. Это, понимаете, сближает. Иногда мы даже
помогаем друг другу. Когда я не предлагаю и не получаю отказы, мы добрые
друзья. И, если подумать, это очень много.
   - Д-р Василия не советовала вам интересоваться работой д-ра Фастальфа?
   - С какой стати ей советовать такое? Я ничего не знаю о его работе.
   - Может быть, Глэдис интересовалась, и это возможность для вас войти к ней в
доверие?
   Гремионис сузил глаза, вскочил с почти взрывной силой, прошел в другой конец
комнаты, вернулся и остановился перед Бейли.
   - По-слу-шай-те! Я не самый умный человек на планете, но я и не полный идиот.
Я вижу, куда вы клоните!
   - Да?
   - Вы добиваетесь моего признания, что д-р Василия заставила меня влюбиться... - Он
помолчал с неожиденным удивлением - и я влюбился, как в исторических
романах. А раз я влюблен, я мог бы узнать от д-ра Фастальфа, как обездвижить
этого робота, Джандера.
   - Но вы не думаете, что это так?
   - Нет! - закричал Гремионис. - Я ничего не понимаю в роботехнике. Ничего! Как
бы мне не объясняли ее, я все равно не пойму. И не думаю, чтобы Глэдис
понимала. Кстати, я никогда ни с кем не разговаривал о роботехнике. И никто
ничего не намекал мне насчет нее. И д-р Василия ничего такого не советовала.
Ваша насквозь гнилая теория не сработала. Забудьте о ней!
   Он снова сел, сложил руки на груди и крепко сжал губы.
   Если взрыв Гремиониса нарушил линию атаки Бейли, то он ничем не показал этого.
   - Я понимаю вас. Но все-таки вы часто виделись с Глэдис?
   - Да.
   - Вы повторяли свои предложения и она не обижалась; а ее постоянные отказы не
обижали вас?
   Гремионис пожал плечами.
   - Я предлагал вежливо. Она отказывала мягко. На что же обижаться?
   - Как вы проводили время вдвоем? Секс исключался, о роботехнике вы не
разговаривали. Что вы делали?
   - Разве в дружбе нет больше ничего, кроме секса и роботехники? Нам было что
делать. Во-первых, разговаривали. Она очень интересовалась Авророй, и я
рассказывал. А она рассказывала мне о Солярии - это адская дыра. Я скорее
предпочел бы жить на Земле... не в обиду вам будь сказано. И еще ее покойный
муж. Дрянной у него был характер. У бедной Глэдис была тяжелая жизнь... Мы
ходили на концерты, я водил ее в Институт Искусства, и мы работали вместе, как
я уже говорил вам над ее и моими дизайнами. Честно говоря, я не думаю, что
работа на роботов хорошо оплачивается, но у каждого, знаете ли, свое мнение.
Ее, кажется, забавляло, когда я оъяснял ей, почему важано правильно стричь
волосы - у нее-то волосы не совсем в порядке. Но большей частью мы гуляли.
   - Куда ходили?
   - Никуда специально. Промто гуляли. У нее такая привычка, потому что она
воспитывалась на Солярии. Вы ведь были там? Там громадные поместья на одногодвух
человек, не считая роботов. Можно пройти целые мили и никого не встретить,
и Глэдис говорила - словно вся планета твоя. На Авроре такое ощущение у нее
утратилось.
   - Вы хотите сказать, что она хотела быть собственницой планеты?
   - Глэдис? Конечно, нет! Она говорила только, что утратила ощущение быть
наедине с природой. Сам я этого не понимаю, и подсмеивался над ней. Конечно,
солярианские ощущения нельзя перенести на Аврору. Очень много народу, особенно
в городском районе Эос, а роботы не запрограммированы держаться вне поля
зрения, как на Солярии. В сущности, все аврорцы ходят вместе с роботами. Ну, я
знаю несколько очень приятных дорог, где не очень много народу, и Глэдис
радовалась.
   - И вы тоже?
   - Только потому, что был с Глэдис. Аврорцы тоже много гуляют, но я, должен
признаться, не любитель. Сначала у меня протестовали мышцы, и д-р Василия
смеялась надо мной.
   - Она знала, что вы ходите на прогулки?
   - Да, я однажды пришел, хромая, пришлось объяснить. Она смеялась и говорила,
что это хорошая идея и лучший способ уговорить ходока принять предложение - это
ходить вместе. "Держитесь, - говорила она, - и она отменит свой отказ и сама
предложит себя". Этого, правда, не произошло, но постепенно я и сам полюбил
прогулки.
   Она, похоже, преодолел свою вспышку злости и теперь был в хорошем настроении.
Он даже улыбался, видимо, вспоминая прогулки. И Бейли улыбался в ответ.
   - Итак, Василия знала, что прогулки продолжаются.
   - Полагаю, что да. Я начал брать выходные и в среду и в четверг, потому что
это соответствовало выбранному Глэдис графику, и д-р Василия иногда шутила над
моими СЧ-прогулками, когда я приносил ей какие-нибудь эскизы.
   - Д-р Василия никогда не присоединялась к прогулкам?
   - Конечно, нет.
   - Я думаю, вас сопровождали роботы?
   - Ясное дело. Один мой, один Глэдис. Но они шли стороной, а не по пятам - по
аврорской привычке, как говорила Глэдис. Она хотела солярианского уединения. Я
вынужден был согласиться, хотя снчала у меня болела шея - я вертел ею, чтобы
видеть, со мной ли Бронджи.
   - А какой робот сопровождал Глэдис?
   - Не всегда один и тот же. И он держался в стороне, так что я не вступал с ним
в разговор.
   - А как насчет Джандера? Он когда-нибудь ходил? В этом случае вы бы его
запомнили?
   - Человекоподобного? Конечно, запомнил бы. Но он никогда не ходил с нами. Я
думаю, она считала его слишком ценным для таких обязанностей, какие выполнит
любой обычный робот.
   - Вы тоже так считали?
   - Это ее робот. Мне нет до него дела.
   - Вы ни разу не видели его?
   - Нет.
   - И она ничего о нем не говорила?
   - Не помню такого случая.
   - Вас это не удивляло?
   - Нет. Зачем говорить о роботах?
   Бейли пристально взглянул в лицо Гремиониса.
   - Вы никогда не задумывались об отношениях Глэдис и Джандера?
   - Вы хотите сказать, что между ними был секс?
   - Вы были бы удивлены?
   - Такое бывает, - флегматично сказал Гремионис. - Ничего особенного. Человек
может иногда пользоваться роботом, если захочет. А человекоподобный робот,
наверное, полностью человекоподобен.
   - Полностью.
   - Ну, тогда женщине трудно устоять.
   - Но перед в_а_м_и она устояла. Разве вам не досадно, что она предпочла вам
робота?
   - Ну, если так было - а я не уверен, что это правда - горевать не о чем. Робот
есть робот. Женщина с роботом или мужчина с роботом - это просто мастурбация.
   - Вы честно не знали об этих отношениях? И не подозревали?
   - Даже мысли такой не было.
   - Не знали, или знали, но не обращали внимание?
   Гремионис нахмурился.
   - Опять вы напираете. Чего вы от меня хотите? Вот вы сейчас вбили мне это в
голову и напираете, и мне начинает казаться, что я, может, задумывался о чем-то
таком. Но я ничего этого не чувствовал, пока вы не начали задавать вопросы.
   - Вы уверены?
   - Уверен. Не изводите меня.
   - Я вас не извожу. Просто я хотел бы знать: если вы знали, что Глэдис
регулярно занимается сексом c Джандером, и знали, что она никогда не возьмет
вас в любовники, возможно ли, чтобы вы не хотели устранить Джандера, к которому
ревновали...
   В этот миг Гремионис распрямился, как пружина, и бросился на Бейли с громким
нечленораздельным криком. Бейли инстинктивно откинулся назад и упал вместе со
стулом.
   Глава 51
   Сильные руки тотчас подняли его. Бейли понял, что это руки робота. Как легко
забыть о них, когда они неподвижно и молча стоят в нишах. Однако, это был не
Даниил и не Жискар, а Бронджи, робот Гремиониса.
   - Сэр, - сказал Бронджи несколько ненатуральным голосом, - я надеюсь, что вы
не ушиблись.
   Где же Даниил и Жискар?
   Ответ пришел сам собой. Роботы быстро поделили работу между собой. Даниил и
Жискар быстро сообразили, что опрокинувшийся стул меньше повредит Бейли, чем
обезумевший Гремионис, и бросились на хозяина. Бронджи, видя, что он там не
нужен, стал помогать Бейли.
   Тяжело дышавший Гремионис был полностью обездвижен в осторожном захвате
роботов Бейли. Он сказал чуть ли не шепетом:
   - Отпустите меня. Я овладел собой.
   - Да, сэр, - сказал Жискар.
   - Конечно, сэр, - сказал Даниил почти медовым тоном.
   Они отпустили руки, но некоторое время не отходили от него. Гремионис
огляделся, поправил одежду и сел. Он все еще порывисто дышал и волосы его были
в беспорядке.
   Бейли стоял, положив руку на спинку стула.
   - Простите, м-р Бейли, - сказал Гремионис, - что я утратил контроль над собой.
Со мной не случалось такого за всю мою взрослую жизнь. Вы обвинили меня в...
р-ревности. Порядочный аврорец не должен употреблять это слово, но мне не
следовало забывать, что вы землянин. Оно встречается только в старинных
романсах, да и то обычно после первой буквы ставится тире. У вас, конечно, не
так, я понимаю.
   - Я тоже извиняюсь, мистер Гремионис, что мое полное незнание аврорских
обычаев привело меня на неверный путь. Уверяю вас, что такой ляпсус не
повториться. - Он сел. - Наверное, больше не о чем говорить.
   Гремионис, казалось, не слушал его.
   - Когда я был маленьким, я иногда толкал других, и меня токали, но роботы и не
думали разнимать нас.
   - Если позволите, - сказал Даниил, - я объясню, партнер Илия. Было
установлено, что полное пресечение агрессивности в очень юном возрасте ведет к
нежелательным последствиям. Поэтому некоторые игры, включая физические
соревнования, разрешались и даже одобрялись - при условии, чтобы не было
реального вреда. Роботы, ухаживающие за малышами, программировались так, чтобы
они различали шансы и уровень вреда, который мог быть причинен. Я, например, в
этом смысле программирован не правильно и не гожусь для охраны малолетних, и
Жискар тоже.
   - Такое агрессивное поведение в юношестве останавливается? - спросил Бейли.
   - Да, постепенно, когда уровень вреда может повыситься, и желательно развитие
самоконтроля.
   - К тому времени, - сказал Гремионис, - когда я поступал в высшую школу, я,
как и все аврорцы, знал прекрасно, что соревнование покоится на сравнении
мыслительных способностей и таланта...
   - А физических состязаний никаких? - спросил Бейли.
   - Они есть, но лишь те, что не включают умышленного физического контакта с
намерением покалечить... Но со времени своей юности я никогда ни на кого не
нападал, хотя у меня было к этому множество случаев, уверяю вас, но до этой
минуты я всегда умел владеть собой. Правда, никто никогда не обвинял меня в...
э_т_о_м.
   - В любом случае, - сказал Бейли, - ничего хорошего из нападения не получится,
если рядом с каждым соперником стоит робот.
   - Конечно. Тем более оснований для меня стыдиться, что я потерял самоконтроль.
Надеюсь, вы не упомянете об этом в своем рапорте.
   - Будьте уверены, я никому не скажу. Это не касается дела.
   - Спасибо. Вы сказали, что интервью кончено?
   - Думаю, да.
   - В таком случае, вы скажете Глэдис, что я не при чем в деле Джандера?
   Бейли заколебался.
   - Я скажу ей, что это мое мнение.
   - Прошу вас, скажите посильнее, чтобы она была полностью уверена в моей
непричастности; особенно, если она была привязана к роботу из сексуальных
побуждений. Я не могу вынести, если она подумает, что я... р... р... Она
солярианка и может так подумать.
   - Да, могла бы, - задумчиво сказал Бейли.
   - Но видите ли, - быстро заговорил Гремионис, - я ничего не понимаю в роботах,
и ни д-р Фастальф, ни д-р Василия, и никто другой ничего не говорили мне о том,
как они работают. Я имею в виду - у меня не было никакой возможности разрушить
Джандера.
   Бейли, казалось, глубоко задумался, а затем сказал с явной неохотой:
   - Я ничего не могу сделать, кроме как поверить вам. Я ничего не знаю.
Возможно - я говорю это без намерения оскорбить - вы, или д-р Василия, или вы
оба - лжете. Я слишком мало знаю о внутренней природе аврорского общества и
легко могу оказаться в дураках. И все-таки я могу только поверить вам. Но я не
могу сказать Глэдис больше того, что, по моему мнению, вы ни в чем не виноваты.
Я могу сказать только "по моему мнению". Я уверен, что она найдет это
достаточно сильным.
   - Ну, тогда и я удовлетворюсь этим. Если это может помочь, я дам вам слово
аврорского гражданина, что я невиновен.
   Бейли чуть заметно улыбнулся.
   - Я не стал бы сомневаться в вашем слове, но моя работа требует только
объективных доказательств. - Он встал. - Не истолкуйте неправильно то, что я
вам скажу, м-р Гремионис. Вы просите меня, чтобы я успокоил Глэдис, потому что
вы хотите сохранить ее дружбу.
   - Очень хочу, м-р Бейли.
   - И вы намерены снова предложить себя ей.
   Гремионис покраснел.
   - Да.
   - Могу ли я дать вам совет, сэр? Не делайте этого.
   - Держите ваши советы при себе. Я не намерен следовать им.
   - Я хочу сказать - не делайте этого по обычной официальной процедуре, а просто - Бейли
опустил глаза, чувствуя непривычное смущение - обнимите да поцелуйте
ее.
   - НЕТ, - сказал Гремионис убежденно. - Ни одна аврорская женщина не потерпит
такого. И мужчина тоже.
   - М-р Гремионис, не забывайте, что Глэдис солярианка, у них другие обычаи и
традиции. На вашем месте я бы попробовал.
   Бейли смотрел в пол, скрывая внезапную ярость. Кто ему Гремионис, чтобы давать
ему такой совет? Зачем советовать другому сделать то, что он, Бейли, мечтал
сделать сам?
 XIII. АМАДЕЙРО

   Глава 52
   Бейли снова вернулся к делу и сказал более низким, чем обычно баритоном:
   - М-р Гремионис, вы упоминали имя главы Роботехнического Института; не
повторите ли вы мне его?
   - Келдин Амадейро.
   - Есть какая-нибудь возможность добраться до него отсюда?
   - И да, и нет. Вы можете добраться до его секретаря или до его заместителя, но
до него самого - вряд ли. Он, я слышал, неприветливый тип. Сам-то я, конечно,
не знаком с ним. Я видел его, но никогда не разговаривал с ним. Значит, он не
пользуется вами как дизайнером одежды или для личного ухода?
   - На знаю, пользуется ли он чьими-нибудь услугами, но по его виду похоже, что
да.
   - Я хотел бы попытаться добраться до него, несмотря на его репутацию
неприветливого. Если у вас есть трехмерка, вы не будете возражать, если я ею
воспользуюсь?
   - Бронджи может сделать для вас вызов.
   - Нет, я думаю, это сделает мой партнер Даниил - если вы не против.
   - Нисколько не против. Аппарат там, идите за мной. Номер 75-30, доп. 20.
   - Спасибо, сэр, - поклонился Даниил.
   Комната была совершенно пуста. В одной ее стороне стоял тонкий столбик высотой
в половину человеческого роста; он заканчивался плоской поверхностью, на
которой стоял сложный прибор. Столбик стоял в центре круга, выделявшегося серым
на светло-зеленом полу. Рядом был такой же круг, но без столбика.
   Даниил шагнул к столбику, и круг сразу же осветился. Даниил быстро сделал
что-то с пробором, и осветился второй круг. На нем появился