одну-две минуты, но и этого
достаточно, чтобы повредить сетчатку глаз. А когда будет очередная  вспышка,
заранее сказать невозможно.
   - Астрономы не могут предсказать вспышку? - переспросил Генарр.
   - Пока нет. Это один из множества случайных процессов природы. Нам еще не
удалось найти правила, объясняющие беспокойное поведение звезд, а  некоторые
астрономы считают, что такие правила вообще невозможно вывести. Они  слишком
сложны.
   - Интересно, - сказал Генарр.
   - Но надо заметить, что мы должны быть благодарны этим вспышкам.
   На них приходится три процента всей энергии Немезиды, достигающей Эритро.
   - Три процента - это не так уж и много.
   - Но не так и мало. Без этих  трех  процентов  Эритро  превратился  бы  в
ледяную пустыню, жизнь на которой была бы намного труднее. Правда, на Роторе
вспышки доставляют немало хлопот. Во время  каждой  вспышки  там  приходится
срочно регулировать систему фильтрования света Немезиды и повышать  мощность
поля, поглощающего частицы. Все время разговора Марлена переводила взгляд то
на мать, то на Генарра. Наконец ее терпение лопнуло. Немного раздраженно она
сказала:
   - Сколько вы еще собираетесь дискутировать? Ведь вы только тянете  время,
это же совершенно ясно. Юджиния решительно сменила тему:
   - Куда ты пойдешь?
   - Погуляю вокруг станции. Пойду к речке, или ручейку, или как еще вы  это
называете.
   - Почему?
   - Потому что это интересно. Представь: на планете, на совершенно открытом
месте сама по себе течет вода, и ты не видишь ни начала, ни конца  потока  и
знаешь, что никто не перекачивает ее насосами к истоку.
   - Да нет же, - возразила Юджиния. - Вода  перекачивается  за  счет  тепла
Немезиды.
   - Это не в счет. Главное, что это делают не люди. А  еще  я  просто  хочу
стоять там и смотреть.
   - Не пей воду из ручья, - строго сказала Юджиния.
   - Я и не собираюсь. Час я могу обойтись и без питья. Если я проголодаюсь,
захочу пить или еще что-нибудь, я вернусь на станцию. Ты так  волнуешься  по
пустякам.
   - Юджиния, - улыбнулся Генарр, - мне кажется, ты хотела бы  и  у  нас  на
станции  завести  систему  полной  регенерации  всего  на  свете,   как   на
космическом корабле.
   - Да, конечно. А разве  кто-нибудь  может  возражать?  Генарр  откровенно
рассмеялся.
   - Ты знаешь, мне совершенно ясно, - сказал он, - что жизнь на  поселениях
полностью меняет человека. Теперь все мы  убеждены  в  необходимости  полкой
регенерации. Между тем на Земле ненужные веши просто выбрасывают  в  надежде
на то, что они подвергнутся разложению естественным путем.  Конечно,  иногда
они не очень-то хотят разлагаться.
   - Генарр, - возразила Юджиния, - ты неисправимый мечтатель.
   Человека можно  приучить  к  хорошим  привычкам,  но  стоит  только  чуть
ослабить нажим, как сразу же возвратятся дурные. Спускаться  с  горы  всегда
легче, чем подниматься на гору. Это называется вторым законом термодинамики.
Между прочим, если человек когда-нибудь колонизирует Эритро, он  моментально
замусорит всю планету.
   - Нет, не замусорит, - коротко сказала Марлена.
   - Почему, дорогая? - вежливо поинтересовался Генарр.
   - Потому что не замусорит, - нетерпеливо ответила  Марлена.  -  Теперь  я
могу идти? Генарр переглянулся с Юджинией.
   - Ну что ж, Юджиния, я думаю, Марлену можно отпустить.  Вечно  удерживать
ее мы не можем.  Кстати,  если  верить  Рэне  д'Обиссон  -  она  только  что
вернулась с Ротора, - сканограмма Марлены  совершенно  стабильна;  д'Обиссон
еще раз проверила все ее сканограммы и вчера сказала мне, что она  убеждена:
Эритро не  причинит  Марлене  никакого  вреда.  Марлена,  которая  уже  было
повернулась к двери и, судя по всему, направлялась прямо к шлюзу,  при  этих
словах остановилась и снова обернулась к Генарру:
   - Постойте, дядя Зивер. Чуть не забыла.  Вам  надо  быть  поосторожней  с
доктором д'Обиссон.
   - Почему? Она - великолепный нейрофизик.
   - Я не о том. Она радовалась, когда  вы  попали  в  беду  на  планете,  и
здорово расстроилась после того, как вы поправились.
   Юджиния удивилась и машинально спросила:
   - Почему ты так говоришь?
   - Потому что знаю.
   - Вот этого я уже не понимаю. Зивер, ведь  у  тебя  хорошие  отношения  с
д'Обиссон?
   -  Конечно.  Очень  хорошие.  Мы  никогда  не  спорим.  Но  если  Марлена
говорит...
   - Марлена не может ошибаться?
   - Нет, я не ошибаюсь, - быстро вставила девочка.
   - Я верю, ты права, Марлена, - сказал Генарр и обратился к Юджинии:
   - д'Обиссон  -  очень  честолюбивая  женщина.  Если  со  мной  что-нибудь
случится, она должна занять мое место. У нее большой опыт работы на станции,
а в случае новой вспышки чумы она, безусловно, будет  руководить  борьбой  с
эпидемией. Кроме того, она старше меня  и,  очевидно,  понимает,  что  время
работает против нее. Я не могу винить ее в том, что она стремится занять мое
место и что ее сердце забилось чуть быстрей, когда я  был  болен.  Возможно,
она сама себе не отдает в этом отчета.
   - Да нет же, она все понимает и все знает, - упрямо повторила Марлена.  -
Дядя Зивер, вам надо быть осторожней.
   - Хорошо, постараюсь. Ты готова?
   - Конечно, готова.
   - Тогда разреши проводить тебя до шлюза.  Юджиния,  ты  пойдешь  с  нами;
постарайся смотреть не так трагично.
   Вот так Марлена в первый  раз  вышла  на  поверхность  Эритро  одна,  без
защитного костюма. По земному времени это произошло в девять часов  двадцать
минут 15 января 2237 года. На Эритро близился полдень.

Переход

Aeaaa 65

   Eрайл Фишер старался подавить радостное  возбуждение  и  хотя  бы  внешне
выглядеть так же спокойно и сосредоточенно, как и другие члены экипажа.
   Он не знал, где именно была в тот момент Тесса Вендель. Далеко  уйти  она
не могла, ведь "Суперлайт" довольно тесен. Впрочем, на  нем  много  отсеков,
закоулков; находясь в одном из них, не имеешь  никакого  представления,  что
делается в остальных.
   Три других человека на борту  корабля  оставались  для  Крайла  в  первую
очередь  членами  экипажа.  У  каждого  из  них   были   свои   определенные
обязанности, выполнением которых они и были заняты.  Только  Крайл  не  имел
никаких специальных заданий,  кроме,  пожалуй,  одного  -  не  путаться  под
ногами.
   Во время полета на этих трех членов экипажа (двух мужчин и одну  женщину)
Крайл поглядывал почти украдкой. Он хорошо их знал и раньше, еще  на  Земле,
часто   с   ними   беседовал.   Старшему   Чао-Ли   Ву,    специалисту    по
гиперпространству, уже  исполнилось  тридцать  восемь.  Генри  Джарлоу  было
тридцать пять, а самой молодой  в  экипаже  Мэрри  Бланковиц  -  всего  лишь
двадцать семь; на ее дипломе доктора наук едва успели высохнуть чернила.
   Рядом  с  ними  пятидесятипятилетняя  Тесса  Вендель   казалась   ходячим
анахронизмом, но для остальных членов экипажа она была прежде всего хозяйкой
корабля, почти легендарным ученым, изобретателем, конструктором.
   В дружном слаженном экипаже "Суперлайта" Крайл Фишер оказался в  какой-то
мере белой вороной. С одной стороны, ему было уже  почти  пятьдесят  лет.  С
другой - он не имел никакого специального образования. Ни по возрасту, ни по
знаниям он не мог рассчитывать на место в экипаже корабля.  Правда,  в  свое
время он жил на Роторе; этот факт уже сам по себе был немаловажен. К тому же
доктор Вендель настаивала на его участии в полете - еще более веский  довод.
Наконец, за его участие были и Танаяма, и Коропатский; их мнение  оказалось,
пожалуй, решающим.
   Тем временем "Суперлайт" несся в космическом пространстве. Внутри корабля
это движение совершенно не ощущалось, и из всех членов экипажа только  Крайл
подсознательно чувствовал скорость. Крайлу корабль решительно  не  нравился.
Он провел в космосе больше времени, чем все остальные члены экипажа,  вместе
взятых. Много раз летал на разных кораблях, и этот был самым уродливым.
   А  остальные,  казалось  Крайлу,  этого  не  понимали.  "Суперлайт"   был
уродливым по необходимости. Энергетические установки, несущие в  космическом
вакууме обычные корабли, на нем были сжаты и уменьшены  до  предела,  потому
что большую часть корабля пришлось отдать гиперпространственным  двигателям.
"Суперлайт"  напоминал  морскую  птицу,  неуклюже  ковыляющую   по   берегу.
Неожиданно откуда-то вышла Тесса Вендель. Ее волосы слегка растрепались,  на
лице выступили крохотные капельки пота.
   - Все в порядке? - поинтересовался Крайл.
   - В полном порядке, -  ответила  она  и  прижалась  спиной  к  одному  из
специальных углублений в стене (весьма удобное  и  полезное  приспособление,
ведь на корабле поддерживалось лишь очень слабое псевдогравитационное поле).
- Никаких проблем.
   - Когда мы перейдем в гиперпространство?
   - Через несколько часов. За это время мы должны попасть точно в расчетную
точку пространства, в которой все источники  гравитационного  поля  искажают
пространство именно так, как это нам необходимо.
   - Значит, мы должны учесть все эти источники?
   - Верно.
   - Тогда полеты через  гиперпространство  не  очень  надежны.  А  если  мы
понятия не имеем, где находятся все эти источники гравитационного поля? Если
мы, например,  торопимся  и  не  можем  ждать  расчетов  каждого  ничтожного
искажения?
   - Раньше ты никогда не интересовался такими проблемами. Почему вдруг тебя
это взволновало? - неожиданно улыбнулась Тесса.
   - Видишь ли, раньше мне не приходилось  летать  через  гиперпространство.
Сейчас же эта проблема становится куда более актуальной.
   - А для меня и эта, и многие другие сходные проблемы весьма актуальны уже
не один  год.  Я  рада,  что  ты  наконец-то  решил  принять  участие  в  их
обсуждении.
   - Сначала ответь на мой вопрос.
   - Охотно.  Во-первых,  существуют  приборы,  способные  измерять  силу  и
направленность гравитационного поля в любой точке пространства независимо от
того,  располагаем  ли  мы  какими-либо  данными  об  окружающих  эту  точку
материальных объектах или нет. Конечно,  если  мы  тщательно  оценим  каждый
источник гравитационного поля в отдельности и затем суммируем  наши  данные,
то получим более точный результат, но и  ошибка  непосредственных  измерений
невелика и ею можно пренебречь, особенно если дорого время. В  тех  случаях,
когда  нет  времени  даже  на   измерения   и   мы   вынуждены   перейти   в
гиперпространство только в надежде, что нам повезет и  сила  гравитационного
поля окажется не слишком большой, наши надежды, конечно, могут полностью  не
оправдаться. Тогда при переходе нам грозит нечто вроде сотрясения; мы как бы
споткнемся о ступеньку, перешагивая через порог. Понятно, хорошо бы обойтись
без  такого  сотрясения,  но  и  в  худшем  случае  корабль  не  обязательно
развалится на куски. Естественно, наш первый переход в гиперпространство  мы
должны пройти по возможности гладко -  хотя  бы  только  из  психологических
соображений.
   - А если мы спешим и думаем, что сила гравитационного поля невелика, а на
самом деле она окажется очень большой?
   - Надо надеяться, что такого не случится.
   - Раньше ты говорила что-то  о  напряжениях  при  переходе.  Значит,  наш
первый переход может закончиться печально, даже  если  сила  гравитационного
поля не превышает допустимую?
   -  В  принципе  может,  но  при  любом  конкретном  переходе  вероятность
катастрофического исхода ничтожно мала.
   -  Предположим,  катастрофы   не   будет.   Не   может   ли   переход   в
гиперпространство сопровождаться какими-то неприятными ощущениями?
   - На этот вопрос ответить  труднее,  потому  что  неприятные  ощущения  -
понятие субъективное. Пойми, что при переходе  в  гиперпространство  обычное
ускорение исключено. В полетах с гиперсодействием корабль достигает скорости
света,  а   иногда   даже   немного   превышает   ее   с   помощью   слабого
гиперпространственного поля. При этом эффективность низка, высока скорость и
довольно велик риск. Честно  говоря,  не  знаю,  должны  ли  такие  переходы
сопровождаться ощущениями дискомфорта. В нашем полете, - продолжала Тесса, -
мы  используем  очень  мощное  гиперпространственное  поле  и  переходим   в
гиперпространство на довольно  низкой  скорости.  Корабль  может  лететь  со
скоростью тысяча километров в секунду, а в следующее мгновение  без  всякого
ускорения его скорость возрастет до тысячи миллионов километров  в  секунду.
Раз нет ускорения, то мы и не почувствуем, был переход или не был.
   - Как же нет ускорения, если мы увеличим скорость в миллион раз  за  одно
мгновение?
   - Потому что переход - это всего лишь математическое понятие.
   - Ты в этом уверена?
   - Мы посылали  животных  из  одной  точки  пространства  в  другую  через
гиперпространство. Правда, животные находились  в  гиперпространстве  только
ничтожную долю микросекунды, но ведь нас интересовал сам переход, а  его  не
избежать, каким бы кратковременным ни было пребывание в гиперпространстве.
   - Вы действительно посылали животных?
   - Конечно. Естественно, они  не  могли  рассказать  нам,  как  прошло  их
путешествие, но в конечном итоге они оказались целы и невредимы.  Совершенно
очевидно, переход не причинил им ни малейшего вреда. Мы провели испытания на
десятках животных разных видов, в том  числе  и  на  обезьянах,  и  все  они
великолепно перенесли переход. Было только одно исключение.
   - Ага! И что же произошло в этом исключительном случае?
   - Животное оказалось мертвым, чудовищно изуродованным. Но  причиной  была
ошибка в программе. Переход в гиперпространство здесь ни при чем. В принципе
что-то подобное может случиться и с нами. Это маловероятно, но не исключено.
Можно же, например, переступая через порог, зацепиться ногой  за  ступеньку,
споткнуться, упасть и сломать себе шею.  Такие  случаи  изредка  бывают,  но
отсюда не следует, что мы не должны переступать через порог. Согласен?
   - Кажется, у меня нет выбора, - ответил Крайл. - Согласен.
   Через два  часа  двадцать  семь  минут  корабль  благополучно  перешел  в
гиперпространство. Никто из  членов  экипажа  ничего  не  почувствовал.  Так
начался первый  полет  человека  со  скоростью,  во  много  раз  превышающей
скорость света. По земному времени переход состоялся в девять часов двадцать
минут 15 января 2237 года.

Имя

Aeaaa 66

   Oишина!
   Полнейшая тишина доставляла Марлене огромное наслаждение; к тому  же  она
могла ее нарушить - стоило только захотеть. Марлена  наклонилась,  подобрала
какой-то камень и бросила его в скалу. Раздался глухой стук, камень скатился
на грунт и почти сразу остановился. Теперь, когда  на  ней  было  не  больше
одежды, чем обычно на Роторе, девочка радовалась полной свободе. От  станции
она сразу же пошла к ручейку, не особенно заботясь  о  том,  чтобы  замечать
ориентиры.
   В напутственных словах ее матери звучала безнадежная мольба:
   - Марлена, пожалуйста, не забывай: ты обещала не уходить далеко.
   Ты всегда должна видеть станцию.
   Марлена в ответ только улыбнулась, а слова матери почти  пропустила  мимо
ушей. Конечно, можно погулять и возле станции; а что в том плохого, если  ей
вдруг захочется уйти подальше? Она не собиралась заранее  ограничивать  себя
обещаниями. Хотя мало ли что приходится обещать, лишь бы избежать очередного
скандала. К тому же с ней был волновой  излучатель,  поэтому  на  станции  в
любое время точно знали, где она находится. Да и сама она  могла  определить
нужное направление по приемному устройству излучателя.
   Если с ней что-то и случится - упадет или чем-нибудь поранится, ее  сразу
найдут и отведут на станцию.
   Конечно, если на тебя упадет метеорит, тут уж ничего не поделаешь. Только
ведь тогда все равно, будешь ты в  двух  шагах  или  в  двух  километрах  от
станции. Метеориты - неприятная перспектива. Но если о них не  думать  -  на
Эритро все такое мирное, спокойное, красивое. На Роторе всегда  было  ужасно
шумно: куда ни пойдешь, везде воздух  дрожит  и  сотрясается  от  звуков,  а
мощные звуковые волны так и бьют по твоим и  без  того  уставшим  барабанным
перепонкам. Должно быть, еще хуже на Земле. Там восемь  миллиардов  человек,
триллионы животных, всякие грозы и штормы, потоки воды, которые  то  льют  с
неба, то наступают на сушу с моря. Как-то  Марлена  начала  слушать  запись,
которая так и называлась - "Шумы Земли", вздрогнула и почти сразу выключила.
А здесь, на Эритро, дивная тишина.
   Марлена подошла к нежно журчавшему ручейку, подняла заостренный камень  и
бросила в воду; раздался негромкий всплеск. Звуки присутствуют на Эритро, но
их так мало и все они такие  негромкие,  что  только  подчеркивают  прелесть
царящей на планете тишины. Марлена поставила ногу на мягкий глинистый  грунт
совсем рядом с потоком. Под ногой еле слышно приглушенно  вздохнуло,  и  там
остался нечеткий отпечаток ступни. Марлена нагнулась, набрала в ладони  воды
и выплеснула на грунт прямо перед собой. Мгновенно появились темные  влажные
пятна - темно-красные на розовом фоне. На то же место она налила еще немного
воды, наступила правой ногой на образовавшееся темное пятно  и  отступила  в
сторону. Теперь след стал более глубоким. На дне  ручья  изредка  попадались
крупные камни. По ним Марлена перешла на другой берег и пошла чуть  быстрее,
широко размахивая руками и всей грудью вдыхая воздух  Эритро.  Конечно,  она
знала, что здесь кислорода немного  меньше,  чем  на  Роторе,  поэтому  если
побежишь, то быстро устанешь. Но у нее не было желания бежать. Когда бежишь,
многого не замечаешь.  А  она  хотела  видеть  все!  Марлена  оглянулась  на
огромный купол станции. Пока еще  его  было  видно  очень  хорошо,  особенно
полукруглую обсерваторию на крыше. Почему-то купол  раздражал  ее.  Хотелось
уйти далеко, так далеко, чтобы, сколько ни поворачивайся, не было  бы  видно
ничего, кроме линии горизонта, пусть и  неровной,  только  без  этих  чуждых
планете рукотворных сооружений.  И  чтобы  вообще  не  было  никаких  следов
человека, только она и Эритро!
   (Не сообщить ли на станцию? Не сказать ли маме, что она  ненадолго  уйдет
подальше и ее не будет видно? Нет, сразу же начнутся возражения, уговоры.  В
любом случае на станции будут принимать сигнал ее излучателя и  поймут,  что
она жива, здорова и просто гуляет. Даже если ее будут звать, то отвечать  не
надо. В конце концов, могут они ее оставить  в  покое  хотя  бы  ненадолго?)
Глаза Марлены постепенно привыкали  к  освещенной  розовым  светом  Немезиды
поверхности планеты. Оказывается, Эритро совсем не монотонно-розовый; что-то
здесь было более светлым, что-то более темным, а иногда появлялись пурпурные
и оранжевые, даже почти желтые тона. Со временем тут можно научиться  видеть
не меньшее богатство цветов, чем на Роторе; только здесь все цвета и оттенки
были умиротворяющими, успокаивающими.
   А что будет, если когда-нибудь люди расселятся по всей  планете,  посадят
сады, построят города? Интересно, они испортят планету или нет? Может  быть,
уроков Земли окажется достаточно и у людей  хватит  разума,  чтобы  на  этой
планете пойти совсем другим путем и превратить ее в нечто такое, что было бы
гораздо ближе к желаниям и стремлениям их сердец?
   Каким желаниям? Вот в  чем  проблема.  У  разных  людей  разные  желания,
представления, идеи; они без конца будут спорить друг с  другом  и  пытаться
совместить несовместимое. Не лучше ли оставить Эритро таким, какой он есть?
   Но тогда люди не смогут наслаждаться  планетой.  Правильно  ли  это?  Что
касается Марлены, то она бы не расставалась с ней никогда.  Эритро  согревал
ее. Марлена не понимала, почему это так, но факт оставался фактом: здесь она
чувствовала себя лучше, чем даже на  Роторе.  Может  быть,  это  всего  лишь
подсознательная память о Земле? Может быть, у нее в генах  заложено  желание
жить на огромной  планете?  Такое  желание  никак  не  может  исполниться  в
крохотном искусственном поселении, кружащем в космосе. Нет, этого  не  может