горически   против   появления
усовершенствованного сканера на поселении. По  его  мнению,  прибор  мог  бы
породить новые слухи и недоуменные вопросы. Я считал, что это просто смешно,
но, как и во многих других случаях, Питт настоял  на  своем.  Следовательно,
Марлена никогда не подвергалась настоящему сканированию мозга. Я  хотел  бы,
чтобы это было сделано на нашем приборе.
   Марлена испуганно отпрянула:
   - Нет!
   У Юджинии появилась слабая надежда.
   - Почему ты отказываешься, Марлена?
   - Потому что, когда дядя Зивер говорил об этом...  он  вдруг  еще  больше
заколебался.
   - Нет, это не... - начал Генарр, потом замолчал, поднял руки,  беспомощно
опустил их и наконец продолжил:
   - Почему я должен колебаться? Марлена, дорогая, если тебе показалось, что
я вдруг забеспокоился, так это только потому, что нам нужны самые  подробные
данные о сканировании твоего мозга,  которые  могли  бы  служить  стандартом
психически нормального  состояния.  Если  ты  затем  подвергнешься  действию
Эритро и у тебя появятся малейшие нарушения психики, мы сможем обнаружить их
с помощью сканирования раньше, чем кто-либо узнает, посмотрев  на  тебя  или
поговорив с тобой. Наверно, когда я говорю о детальном сканировании мозга, я
одновременно  думаю  о   возможности   обнаружения   ничтожных   психических
отклонений, и  эта  мысль  автоматически  вызывает  озабоченность.  Вот  эту
озабоченность ты и заметила. Марлена, не преувеличивай. Постарайся  оценить,
насколько неуверенным я тебе показался.
   - Немного, но все-таки вы заколебались, дядя Зивер, - ответила Марлена. -
Беда в том, что я чувствую только вашу неуверенность, а ее причины  я  знать
не могу. Может быть, это специальное сканирование опасно.
   - Отнюдь. Мы применяли его так...  Марлена,  ты  знаешь,  что  Эритро  не
причинит тебе вреда. Разве ты не уверена, что сканирование тоже безвредно?
   - Нет, не уверена.
   - Тогда, может быть, ты уверена  в  обратном?  Марлена  помолчала,  потом
неохотно призналась:
   - Нет, тоже не уверена.
   -  Не  понимаю,  как  ты  можешь  знать  все  об  Эритро  и  ничего  -  о
сканировании?
   - Понятия не имею. Я просто знаю, что  Эритро  мне  не  повредит,  а  вот
сканирование... не знаю, повредит или нет. Генарр улыбнулся. Не  нужно  было
обладать  особой  проницательностью,  чтобы  понять,  что  он   почувствовал
огромное облегчение.
   - Почему у вас  так  улучшилось  настроение,  дядя  Зивер?  -  недоуменно
спросила Марлена.
   - Потому что, если бы тобой руководило желание казаться очень умной,  или
самообман, или просто любовь к оригинальности, ты бы делала свои интуитивные
выводы относительно всего подряд. Ты же  этого  не  делаешь,  ты  отбираешь.
Кое-что ты знаешь, об остальном не  имеешь  понятия.  Теперь  я  еще  больше
склоняюсь  к  мысли,  что  мы  должны  тебе  верить,  когда  ты  говоришь  о
безопасности Эритро для тебя; теперь я совершенно уверен,  что  сканирование
твоего мозга не покажет никаких отклонений. Марлена повернулась к матери.
   - Мама, он прав. Он чувствует себя увереннее, и я тоже. Это  так  просто.
Ты тоже понимаешь?
   - Неважно, что я  понимаю,  -  сказала  Юджиния.  -  Важно,  что  я  себя
увереннее не чувствую.
   - Ох, мама, - прошептала Марлена, потом обернулась  к  Генарру  и  громко
сказала:
   - Я пойду на сканирование.

Глава 46

   - Это неудивительно, - пробормотал Зивер Генарр. Он внимательно  наблюдал
за экраном, на котором компьютер вырисовывал сложные  картины,  напоминающие
таинственные  растения.  Многоцветные  изображения  медленно  появлялись   и
исчезали;  различные  цвета  помогали  выявить   наиболее   важные   участки
изображений Юджиния Инсигна тоже сидела рядом  и  тоже  не  сводила  глаз  с
экрана, но ничего не понимала.
   - Что неудивительно, Зивер? - спросила она.
   -  Я  не  смогу  тебе  правильно  рассказать,  потому  что  плохо  владею
специальной терминологией. Если бы наш  местный  гуру  в  сканограммах  Рэне
д'Обиссон попыталась объяснить, ни  я,  ни  ты  не  поняли  бы  ее.  Но  она
подчеркивала...
   - Похоже на змеиную кожу.
   - Этот участок выделяется благодаря  особому  цвету.  Рэне  говорит,  что
такая картина  свидетельствует  о  степени  сложности,  а  не  о  физическом
состоянии. Эта картина нетипична. Обычно на сканограммах такого не бывает. У
Юджинии задрожали губы.
   - Ты хочешь сказать, что она уже заразилась?
   - Совсем нет. Я сказал - нетипична,  а  не  аномальна.  Надеюсь,  мне  не
придется объяснять различие между этими понятиями  ученому-экспериментатору.
Да, надо признать, что мозг Марлены отличается от мозга остальных  людей.  В
какой-то мере я рад этой "змеиной коже". Если бы сканограмма оказалась самой
обычной, нам пришлось бы задуматься, почему же Марлена такая, откуда берутся
ее способности и не обманывает ли она всех нас, а мы настолько глупы, что не
видим этого.
   - Но как ты можешь знать, что это не... не что-то такое...
   -  Что  это  не  следствие  болезни?  Подобное  исключено.  У  нас   есть
сканограммы  мозга  Марлены  за  всю  ее  жизнь   с   самого   младенчества.
Нетипичность наблюдалась всегда.
   - Мне об этом никогда не говорили. Никто не обращал внимания.
   -  Никто  и  не  мог  обратить  внимания.  Старые  методики  сканирования
достаточно примитивны и не позволяют обнаружить такие слабые отклонения;  по
крайней мере эти отклонения не бросались в глаза. Только после того, как  мы
применили нашу более эффективную методику и  смогли  отчетливо  увидеть  все
детали, нам удалось заметить нетипичную картину и  на  старых  сканограммах.
Это все заслуга Рэне. Я убежден, что  нашу  новую  методику  следует  широко
использовать и на Роторе. Ее запрещение - один  из  самых  глупых  поступков
Питта. Хотя, надо признать, это довольно дорогая методика.
   - Я заплачу, - пробормотала Юджиния.
   - Не говори глупости. Эти расходы я отнесу на  бюджет  стайным.  В  конце
концов они могут оказаться полезными  в  решении  загадки  чумы;  во  всяком
случае так я смогу объяснить эти расходы, если когда-либо вопрос  возникнет.
Ну так вот. Работа мозга Марлены зарегистрирована детальнее  и  точнее,  чем
когда бы то ни было. Если функционирование мозга хоть немного изменится,  мы
это сразу же увидим на экране.
   - Ты не представляешь, как это страшно, - сказала Юджиния.
   - Я тебя понимаю, но Марлена так уверена в своей безопасности, что  я  не
могу не согласиться с ней. Я убежден, что ее непоколебимая уверенность имеет
под собой какую-то основу.
   - Как это может быть?
   Генарр указал на изображение змеиной кожи.
   - Ни у тебя, ни у меня этого нет, поэтому никто из  нас  не  в  состоянии
сказать, откуда у Марлены появилось это ощущение  собственной  безопасности.
Но это ощущение у  нее  есть,  поэтому  мы  должны  позволить  ей  выйти  на
поверхность Эритро.
   -  Но  почему  мы  должны  рисковать  именно  Марленой?  Ты  можешь   мне
объяснить?
   - По двум причинам. Во-первых, судя  по  всему,  сама  Марлена  настроена
очень решительно, а  у  меня  сложилось  такое  впечатление,  что  если  она
настроена подобным образом, то рано или поздно она добьется своего.  Значит,
нам ничего не остается, как уступить ее желанию, потому  что  удерживать  ее
достаточно долго мы все равно не  сможем.  Во-вторых,  возможно,  что  таким
путем мы узнаем что-то важное о чуме. Я не могу  предсказать,  какие  именно
сведения мы получим, но любая новая информация, как бы  мала  она  ни  была,
стоит очень многого.
   - Но не здоровья моей дочери.
   - До этого дело не дойдет. Прежде всего, хотя я уверен  в  Марлене  и  не
сомневаюсь, что ей не угрожает никакая опасность, ради тебя я сделаю все  от
меня зависящее, чтобы свести риск к минимуму. Во-первых, какое-то  время  мы
не будем выпускать Марлену на поверхность планеты.  Я  могу,  например,  для
начала взять ее с собой в полет  над  Эритро.  Она  увидит  озера,  равнины,
холмы, каньоны. Мы можем долететь и до морского  побережья.  Все  это  очень
красиво, я сам не раз восхищался пейзажами  Эритро.  Но  планета  совершенно
бесплодна, нигде никаких признаков жизни,  если  не  считать  прокариотов  в
водоемах, которых, конечно, невооруженным глазом не заметишь. Не  исключено,
что безжизненность огромных пространств оттолкнет  Марлену  и  она  навсегда
потеряет интерес к планете. Если же и после этого она  будет  настаивать  на
том, что ей необходимо почувствовать под ногами почву Эритро, мы  проследим,
чтобы она выходила только в скафандре типа "Э".
   - Что такое скафандр типа "Э"?
   - Скафандр,  предназначенный  для  Эритро.  Практически  это  костюм  для
астронавтов, только он  не  пригоден  для  работы  в  открытом  космосе.  Он
герметичен  благодаря  использованию  тканого  материала  и  пластика  и  не
затрудняет движения. Шлем сделан  более  основательно  -  он  не  пропускает
инфракрасного излучения, снабжен системой подачи очищенного воздуха и отвода
выдыхаемого. Самое главное, человек в скафандре "Э" не  соприкасается  ни  с
почвой, ни с  атмосферой  планеты.  Кроме  того,  мы  обязательно  дадим  ей
сопровождающего.
   - Кого? Я никому не доверю эту роль.
   - Трудно представить себе более  неподходящего  сопровождающего,  чем  ты
сама, - улыбнулся Генарр. - Ты совсем не знаешь планеты и боишься ее.  Я  бы
не  осмелился  выпустить  тебя  ни  при  каких  обстоятельствах.  Мы   можем
довериться только одному человеку - мне.
   - Тебе? - Юджиния, казалось, потеряла дар речи.
   - А почему бы и нет? Никто не  знает  Эритро  лучше  меня.  Если  Марлена
невосприимчива к чуме, то и я  должен  обладать  таким  же  иммунитетом.  За
десять лет жизни на Эритро чума так и не задела меня. Больше того, самолет я
поведу сам; значит, нам  не  понадобится  пилот.  Наконец,  будучи  рядом  с
Марленой, я смогу непосредственно наблюдать за ней.  Если  только  я  замечу
хотя бы малейшие сбои в ее поведении, то мигом  доставлю  ее  на  станцию  в
кабинет сканирования.
   - И тогда, конечно, будет уже слишком поздно.
   - Нет, это совсем не обязательно. Не надо смотреть на чуму как на  что-то
типа "все или ничего". Известны случаи заболевания в легкой или  даже  очень
легкой форме. Заболевшие чумой в легкой форме впоследствии выздоравливали  и
вели совершенно нормальный образ жизни. С Марленой  ничего  не  случится,  в
этом я уверен.
   Юджиния съежилась в кресле: сейчас она казалась маленькой и  беззащитной.
Генарр непроизвольно обнял ее за плечи.
   - Юджиния, успокойся, забудь об этом хотя бы на  неделю.  Я  обещаю,  что
Марлена не будет выходить на поверхность планеты по меньшей мере  неделю,  а
может быть, и намного больше, если ее решительность поколеблется после того,
как я покажу ей Эритро с самолета. А в полете она будет в герметичной кабине
и в не меньшей безопасности, чем на станции. Ну а сейчас я хочу сказать тебе
вот что: ведь ты астроном, не так ли?
   Юджиния  бросила  мимолетный  взгляд  на  Генарра  и  безразличным  тоном
ответила:
   - Ну, конечно, ты же знаешь.
   - Значит, ты никогда не видела настоящего звездного неба.
   Астрономы вообще не знают,  что  это  такое.  -  Они  видят  только  свои
приборы.  Сейчас  на  Эритро  ночь  и  на  небе  ни   облачка.   Пойдем   на
наблюдательную площадку. Поверь, ничто так не успокаивает и не умиротворяет,
как звездное небо.

Aeaaa 47

   Aенарр был прав. Астрономы никогда не смотрели на звезды. В этом не  было
необходимости. Они давали команды  телескопам,  фотокамерам  и  спектральным
приборам, а затем приборами управлял компьютер  по  подготовленным  теми  же
астрономами  программам.  Приборы  выполняли  команды,  выдавали  результаты
анализов, строили графические модели. Астрономы задавали  вопросы,  а  потом
изучали ответы. Для этого незачем смотреть на звездное небо.
   Да и как вообще можно бесцельно взирать на звезды?  Тот,  кто  занимается
такой безделицей, не может быть астрономом, подумала  Юджиния.  У  истинного
астронома  один  лишь  вид  звезд  должен  вызывать  беспокойство,   желание
работать.   Поневоле   сразу   вспомнишь   о   неоконченных   исследованиях,
непоставленных вопросах, неразгаданных загадках. Только взглянув на  звезды,
один астроном сразу пойдет на свое рабочее место и включит приборы, а другой
постарается отвлечься за книгой или у экрана головизора.
   Примерно так она говорила Зиверу Генарру, пока  тот  ходил  по  кабинету,
проверяя, все ли выключено и убрано.  (Он  всегда  был  педантом,  вспомнила
Юджиния. В молодости это ее  раздражало;  может  быть,  правильнее  было  не
раздражаться, а восхищаться. У Зивера столько  положительных  качеств,  а  у
Крайла... Юджиния безжалостно терзала себя  такими  мыслями,  вскоре  решив,
однако, что думать на эту тему бесполезно.) - Признаться,  я  сам  не  часто
бываю на наблюдательной  площадке,  -  сказал  Генарр.  -  Всегда  почему-то
находится множество более важных дел. Но когда мне все же удается выбраться,
я почти всегда оказываюсь здесь один.  Мне  будет  очень  приятно,  если  ты
составишь мне компанию. Пойдем!
   Генарр повел Юджинию к небольшому лифту. Здесь, на  станции,  ей  еще  не
приходилось пользоваться лифтом, и на какое-то мгновение ей показалось,  что
она снова на Роторе; правда, тут не  чувствовалось  изменения  искусственной
силы тяжести и не прижимала к стене сила Кориолиса.
   - Приехали, - сказал Генарр и знаком предложил Юджинии выйти. Она сделала
шаг в пустой зал и сразу отпрянула, испуганно спросив:
   - Мы уже не на станции?
   - Как не на станции? - удивился Генарр. - Ах, ты хочешь сказать,  что  мы
находимся непосредственно в атмосфере  Эритро?  Нет,  не  бойся.  Мы  внутри
стеклянной полусферы с алмазным покрытием,  которое  невозможно  поцарапать.
Конечно, стекло может разбить метеорит, но их тут практически не бывает.  На
Роторе тоже есть подобное стекло, но, - в голосе Генарра зазвучала гордость,
- не такого качества  и  не  таких  размеров.  -  Вас  здесь  ни  в  чем  не
ограничивают. - Юджиния слегка коснулась рукой стекла, как  бы  убеждаясь  в
его существовании.
   - Им приходится идти на  это,  иначе  никто  не  согласится  работать  на
станции, - Генарр снова показал на полусферу. -  Иногда  здесь  идет  дождь;
тогда видимость намного хуже, но в дождь небо закрыто облаками и тут  делать
нечего. Потом проясняется, и стекло быстро высыхает. Налет после дождя  днем
смывается специальным моющим раствором.
   Присаживайся.
   Юджиния села в мягкое удобное кресло. Кресло легко откинулось; оказалось,
она смотрит в зенит небосклона. Рядом под  Генарром  тихо  вздохнуло  второе
кресло.  Потом  погасли  неяркие  светильники,  что   позволяли   разглядеть
небольшие столики и  кресла.  На  черном  бархатном  небе  загорелись  яркие
звезды.
   От изумления у Юджинии перехватило дыхание. Теоретически она  знала,  как
должно  выглядеть  звездное  небо.  Она  не  раз  видела  его  на  картах  и
диаграммах, на фотографиях и моделях, в любом  виде  и  в  любой  форме,  но
только не в его естественном состоянии. Юджиния с удивлением обнаружила, что
ей не хочется выбирать интересные объекты, загадочные явления или вспоминать
неразгаданные  тайны  астрономии,  над  решением  которых   она   могла   бы
поработать. Она смотрела не на какой-то конкретный астрономический объект, а
на создаваемую всеми звездами сразу неповторимую картину.
   В древности, подумала Юджиния, человек  не  изучал  отдельные  звезды,  а
созерцал  все  небо.  Так  он  научился  выделять  созвездия,  так  родилась
астрономия.
   Генарр был прав. Юджиния чувствовала, как  ее  обволакивает  невидимая  и
невесомая пелена умиротворенности.
   Спустя некоторое время она сказала полусонным голосом:
   - Я очень благодарна тебе, Зивер.
   - За что?
   - За то, что ты сам вызвался сопровождать Марлену. За то, что ты рискуешь
своим здоровьем ради здоровья девочки.
   - Я ничем не рискую. Ни со мной, ни с Марленой ничего не случится.
   Кроме того, к Марлене у меня как бы... отцовские чувства. Что ни  говори,
а ведь нас, тебя и меня, связывает  многое,  и  я  всегда  с  особым  теплом
относился к тебе.
   - Я знаю, - виновато  отозвалась  Юджиния.  Конечно,  ей  и  раньше  было
известно, как относится к ней Генарр; ему никогда не удавалось  скрыть  свои
чувства. До встречи с Крайлом она с этим мирилась, а позже  Генарр  стал  ее
раздражать.
   - Зивер, мне очень жаль, если я была причиной твоих огорчений.
   - Ты ни в чем не  виновата,  -  тихо  проговорил  Генарр.  Снова  надолго
воцарилась полная тишина. Юджиния вдруг подумала, что ей очень  не  хочется,
чтобы кто-то или что-то нарушило эту странную благодатную тишину, овладевшее
ею спокойствие.
   Спустя несколько минут Генарр проговорил:
   - Я даже разработал особую теорию,  которая  объясняет,  почему  люди  не
приходят на наблюдательную площадку здесь, на станции,  или  на  Роторе.  Ты
обращала внимание, что на Роторе наблюдательная площадка тоже всегда пуста?
   - Марлена изредка приходила туда, - ответила Юджиния. - Она говорила, что
обычно там никого не бывает. А последний год она очень  любила  смотреть  на
Эритро. Мне следовало бы быть более внимательной... выслушать ее...
   - Марлена - это исключение. А большинству людей мешает приходить сюда вот
это.
   - Что? - не поняла Юджиния.
   - Вот эта звезда, - ответил Генарр и показал на крохотную точку на  небе,
но Юджиния в темноте не видела его руки. - Самая яркая звезда.
   - Ты имеешь в виду Солнце - наше Солнце, светило Солнечной системы?
   - Да, наше Солнце. Здесь оно - непрошеный гость. Если бы не оно, звездное
небо над Эритро почти не отличалось бы от неба над  Землей.  Правда,  у  нас
немного изменили свои положения Проксима Центавра и Сириус, но  их  смещения
почти не заметны. Если не считать этих звезд, то  небо,  которое  ты  видишь
сейчас, точно такое же, каким его видели с Земли древние шумеры  пять  тысяч
лет назад. Здесь все по-прежнему, кроме Солнца.
   - И ты думаешь, люди не приходят сюда именно из-за Солнца?
   - Да. Возможно, сами того не сознавая, но, мне кажется, любой  роторианин
при взгляде на Солнце испытывает какую-то неловкость. Здесь о Солнце говорят
как о чем-то невообразимо далеком, недостижимом, как  о  части  совсем  иной
Вселенной. А тут, пожалуйста, вот оно - яркое, привлекающее  наше  внимание,
напоминающее нам о нашем постыдном бегстве.
   - А почему же на наблюдательную площадку не ходят дети и  подростки?  Они
ведь ничего или почти ничего не знают о Солнце и Солнечной системе?
   - Они берут пример с нас. Когда никого из нашего поколения не останется в
живых и на Роторе не  будет  ни  одного  человека,  для  которого  Солнечная
система - не только астрономическое понятие, тогда, я думаю,  звездное  небо
перестанет отпугивать роториан и эта площадка заполнится  людьми  -  если  к
тому времени она еще будет существовать.
   - Ты считаешь, этой площадки не будет?
   - Юджиния, я не берусь предугадывать будущее.
   - Пока что мы, кажется, растем и процветаем.
   - Да, но меня тоже беспокоит эта яркая звезда.
   - Наше старое  доброе  Солнце?  Что  оно  может  сделать?  Оно  не  может
причинить нам ни добра, ни зла.
   - Может, - возразил Генарр, внимательно глядя на яркую звезду на западном
небосклоне. -  Земляне  и  поселенцы  в  конце  концов  обязательно  откроют
Немезиду.  Не  исключено,   что   они   уже   обнаружили   ее   и   овладели
гиперсодействием. По-моему, они должны были открыть  секрет  гиперсодействия
вскоре после  того,  как  мы  ушли  из  Солнечной  системы.  Их  должен  был
подтолкнуть сам факт нашего исчезновения.
   - Мы улетели четырнадцать лет назад. Почему же их здесь все еще нет?
   - Возможно,  их  испугали  трудности  двухлетнего  путешествия.  Ведь  им
известно  только,  что  Ротор  отправился  в  это  странствие,  а  как   оно
закончилось, они не знают. Они могут  предполагать,  например,  что  осколки
Ротора разбросаны в