еловечества  и
полагают, что культурная однородность поселений ослабляет их  и  в  конечном
итоге приведет к  сокращению  потенциально  возможной  продолжительности  их
существования.
   - Если вы считаете, что поселениям свойственны  существенные  недостатки,
то у вас не должно быть оснований их ненавидеть. За что же Танаяма ненавидит
поселения? За то, что там лучше, чем на Земле, или за то, что там  хуже?  Не
вижу никакого смысла.
   - Смысла может вообще не быть.  Разве  можно  ненавидеть,  предварительно
постаравшись отыскать смысл? Не исключен и другой вариант:  Танаяма  боится,
что поселения добьются слишком больших успехов  и  тем  самым  докажут,  что
единство культуры не так уж плохо. Впрочем, это только мое предположение.  А
может быть, он полагает, что поселения так же  стремятся  уничтожить  Землю,
как он - поселения. Его особенно вывела из себя история с Ближней звездой.
   - Ты имеешь в виду тот факт, что роториане открыли Ближнюю  звезду  и  не
сообщили всем нам?
   - Не только это. Они не удосужились предупредить нас, что Ближняя  звезда
несется к Солнечной системе.
   - Мне кажется, они могли не знать этого.
   - В это Танаяма никогда не поверит. Я думаю, он  убежден,  что  роториане
знали и намеренно не предупредили нас. По его мнению, они рассчитывают,  что
катастрофа будет для нас неожиданной и в результате  Земля  или  по  крайней
мере земная цивилизация будет уничтожена.
   - Разве известно, что Ближняя звезда  пройдет  достаточно  близко,  чтобы
вызвать катастрофические последствия? Я этого не слышала. Насколько я  знаю,
большинство астрономов полагают, что она пройдет на таком большом  удалении,
что ее влияние будет ничтожно малым. Ты слышал другое мнение?
   - Нет, не слышал, - Крайл пожал плечами, - но мне кажется, предполагаемая
опасность питает ненависть Танаямы. Если считать, что опасность  существует,
то закономерен следующий  вывод:  нам  необходимы  полеты  со  сверхсветовой
скоростью для поисков пригодных для обитания планет. А  если  такая  планета
найдется,  то  в  самой  худшей  ситуации  мы  смогли  бы  переселить   туда
максимально возможное число людей. Признай, что это разумный план.
   - Я согласна, разумный. Но такой план не обязательно должен строиться  на
гипотезе о предстоящем уничтожении Земли. Мне кажется, человеку всегда  были
свойственны попытки расширить свое жизненное пространство. Мы уже  построили
множество поселений, и наше путешествие к звездам будет  следующим  разумным
шагом. А для этого нужно научиться летать быстрее света.
   - Ты права, но для Танаямы все это далекая  перспектива.  Я  уверен,  что
колонизацию Галактики он считает делом последующих поколений. Перед собой он
поставил более конкретную задачу - найти Ротор и наказать  роториан  за  то,
что они покинули Солнечную систему, наплевав на все оставшееся человечество.
Он хочет решить эту задачу при жизни; вот поэтому он постоянно торопит тебя.
   - Он может торопить,|сколько ему вздумается, ему это не поможет.
   Он уже одной ногой в могиле.
   - Как сказать.  Современная  медицина  способна  творить  чудеса,  а  для
Танаямы, я уверен, врачи сделают все возможное.
   - Даже современная медицина не всесильна. Я консультировалась у врачей.
   -  И  они  ответили?  Мне  кажется,  состояние  здоровья  Танаямы  -  это
государственная тайна.
   - Но не для меня в моем положении. Я пошла к медикам, которые обслуживали
старика здесь, и сказала им, что я тороплюсь построить настоящий космический
корабль, способный доставить человека к звездам, и что я хотела бы закончить
эту работу при жизни Танаямы. Я спросила, сколько у меня времени.
   - И что они ответили?
   - Год. В лучшем случае один год. Они рекомендовали мне поторопиться.
   - Можно ли построить корабль за год?
   - За год? Что ты, Крайл, конечно, нет. И я рада этому. Я рада,  что  этот
противный старикашка не увидит корабля. Что ты  морщишься,  Крайл?  Тебе  не
нравится, как я говорю? Слишком жестоко?
   - Тесса, ты кое-что забыла. Каким бы противным этот  старикашка  ни  был,
именно он создал все это. Только благодаря ему был построен Гипер-сити.
   - Да, но он делал это для себя, а  не  для  меня.  И  не  для  Земли  или
человечества. К тому же мне простительно что-то и  забыть.  Я  уверена,  что
директор Танаяма ни разу не пожалел того, кого он считает  своим  врагом,  а
начав душить врага - ни разу не ослабил свою хватку. И мне кажется,  что  он
не ждет жалости или прощения от других. Скорее он возненавидит  любого,  кто
осмелится обмолвиться об этом, как размазню. Крайл оставался мрачным.
   - Тесса, так когда же будет построен корабль?
   - Этого не знает никто.  Может  быть,  никогда.  Если  даже  все  пройдет
достаточно гладко, я не думаю, что можно будет закончить работы раньше,  чем
через пять лет.
   - Но почему? Ведь вы во много раз превысили скорость света!
   - Крайл, не будь наивным. Пока мы провели  только  успешный  лабораторный
эксперимент. Сейчас мы можем придать сверхсветовую скорость лишь  маленькому
шарику - мячику для пинг-понга, как  сказал  Танаяма,  в  котором  девяносто
процентов массы приходится на крохотный гиператомный двигатель.  Космический
корабль с людьми на борту - совсем другое дело. Мы должны  быть  уверены  во
всех его узлах и деталях, а для этого пять  лет  -  вовсе  не  много.  Скажу
больше: если бы не самые современные компьютеры и методы моделирования, то и
пять лет были бы нереальной мечтой. А может быть,  и  все  пятьдесят.  Крайл
только покачал головой и промолчал.  Тесса  внимательно  наблюдала  за  ним,
потом немного раздраженно спросила:
   - А почему это тебя так интересует? Ты тоже очень спешишь?
   Крайл попытался успокоить Тессу:
   - Я уверен, ты делаешь все возможное, но ты права:  я  жду  практического
полета через гиперпространство с очень большим нетерпением.
   - С большим, чем другие?
   - Да.
   - Почему?
   - Я хотел бы сам полететь к Ближней звезде.
   - Зачем? - Тесса  пристально  посмотрела  на  Крайла.  -  Ты  мечтаешь  о
воссоединении с оставленной на Роторе семьей? Крайл никогда  не  обсуждал  с
Тессой свои отношения с Юджинией; он не собирался попадаться на эту удочку и
сейчас.
   - У меня на Роторе осталась дочь. Мне кажется, ты должна понять  меня.  У
тебя тоже есть сын.
   Действительно,  сыну  Тессы  было  двадцать  с  небольшим.  Он  учился  в
университете на Аделии и изредка писал матери. Тесса смягчилась.
   - Крайл, - сказала она, - не надо питать беспочвенные иллюзии. Я уверена,
они знали о Ближней звезде  и  направились  к  ней.  Этот  полет  с  простым
гиперсодействием должен был продлиться  больше  двух  лет.  Никто  не  может
гарантировать, что Ротор выдержал такое путешествие. И даже  если  это  так,
шансов найти подходящую планету  возле  красного  карлика  практически  нет.
Предположим, Ротор долетел до этой звезды; потом они могли продолжить поиски
пригодной планеты. Где они ищут ее сейчас? И как мы сможем их найти?
   - Я думаю, они знали, что возле Ближней звезды не  может  быть  пригодной
для человека планеты. Не могли ли они заранее готовиться к тому,  что  такой
планетой станет Ротор, если он займет околозвездную орбиту?
   - Даже если роториане благополучно  пережили  полет  и  даже  если  Ротор
обосновался на околозвездной орбите, роториане  обречены  на  вымирание.  Не
может  быть  и   речи   о   сколько-нибудь   продолжительном   существовании
изолированного от всего человечества поселения в любой форме, которую  можно
было бы назвать  цивилизацией.  Крайл,  ты  должен  быть  готов  к  худшему.
Предположим, мы все же организуем экспедицию к Ближней звезде. Скорее  всего
мы не найдем там никаких следов, а в лучшем случае обнаружим пустую оболочку
того, что было когда-то поселением Ротор.
   - Пусть будет так. Но все-таки должна быть какая-то вероятность, что  они
выжили.
   - И что ты найдешь там своего ребенка? Крайл, дорогой, как можно  на  это
надеяться? Наконец, даже если  Ротор  остался  цел  и  твоя  дочь  жива,  не
забывай, что в двадцать втором году, когда ты оставил ее, ей был всего  лишь
год. Сейчас ей десять лет; даже  если  все  пройдет  идеально  гладко  и  мы
отправимся к Ближней звезде через пять лет, ей будет уже пятнадцать. Она  не
узнает тебя, а ты не узнаешь ее.
   - Неважно, десять, пятнадцать или пятьдесят лет. Если я увижу Марлену,  я
сразу узнаю ее, - ответил Крайл.

Остаться на Эритро?

Aeaaa 40

   Iарлена нерешительно улыбнулась Зиверу Генарру. Она уже привыкла  входить
в его кабинет в любое время.
   - Дядя Зивер, вы заняты? Я помешала вам?
   - Нет, дорогая, я редко бываю перегружен делами. В  сущности  моя  работа
была придумана Питтом специально для того, чтобы отделаться  от  меня.  Меня
она тоже устраивает,  потому  что  позволяет  не  видеть  Питта.  В  этом  я
признаюсь не каждому, но тебе я  вынужден  сказать  правду,  потому  что  ты
всегда замечаешь ложь.
   - И это вас не пугает? Комиссар Питт испугался;  Оринель  тоже  испугался
бы, если бы я показала, что могу делать.
   - Видишь ли, Марлена, я окончательно сдался, поэтому мне нечего  бояться.
Я примирился с тем, что для тебя я сделан из стекла. В сущности так  намного
спокойнее, ведь постоянно лгать - это довольно тяжелое  дело.  Если  человек
по-настоящему ленив, он никогда не будет лгать.
   - Поэтому вы и любите меня? - улыбнулась Марлена. - Потому что при мне вы
можете лениться?
   - А ты сама не можешь догадаться?
   - Нет. Я знаю, что вы любите меня, но я не знаю почему. Об  этом  говорит
все ваше поведение,  но  причина  скрыта  в  ваших  мыслях.  Иногда  у  меня
появляются смутные догадки, но и только. Так далеко  я  не  могу  видеть,  -
Марлена на минуту задумалась. - Хотя иногда хочется.
   - Будь довольна тем, что ты не можешь заглядывать в чужие мысли.
   Чужие мысли - это неприятная, нехорошая штука.
   - Почему вы так говорите, дядя Зивер?
   - Об этом говорит мой опыт. У меня нет твоих способностей, но я общаюсь с
людьми много лет - намного больше,  чем  ты.  Скажи,  например,  тебе  самой
всегда нравятся твои мысли?
   - Не знаю, - удивилась Марлена. - А почему бы и нет?
   - Тебе нравится все, что ты думаешь? Все, что представляешь себе?
   Каждый рождающийся в тебе импульс? Ответь честно.  Я  не  могу  проверить
тебя, но постарайся ответить честно.
   - Ну, иногда мне приходят в голову  всякие  глупости  или  плохие  мысли.
Изредка я сержусь и в мыслях делаю то, чего никогда не сделаю  в  жизни.  Но
это бывает редко.
   - Редко? Не забывай, что ты привыкла к собственным мыслям и поэтому  едва
ли обращаешь на них внимание. Это вроде одежды: ты настолько свыклась с ней,
что совершенно не замечаешь ее на себе. Или твои волосы: они  спускаются  на
шею, но ты не обращаешь на это внимания. И в то же  время,  если  твоей  шеи
коснется чужой волос, он будет невыносимо раздражать. Мысли другого человека
могут быть не хуже  твоих,  но  это  чужие  мысли  и  поэтому  они  тебе  не
понравятся. Тебе может, например, не понравиться даже мое отношение к тебе -
если ты будешь знать его причину. Гораздо лучше и  спокойнее  принимать  все
как есть и не копаться в моих мыслях в поисках причин.
   Конечно, Марлена не выдержала и спросила:
   - А почему? Какие у вас причины?
   - Видишь ли, я люблю тебя, потому что когда-то я был тобой.
   - Как так?
   - Нет, конечно, я не был молодой  леди  с  прекрасными  глазами  и  даром
проницательности. Я хотел сказать, что в молодости был некрасив и думал, что
никто поэтому меня не любит. Я знал, что умен, и никак не мог понять, почему
никто не любит  меня  за  мой  ум.  Мне  казалось  несправедливым,  что  мои
положительные качества никто не замечает, а отрицательные видят все.  Тогда,
Марлена, я был оскорблен и разозлен; я решил, что никогда не буду относиться
к людям так, как они относились ко мне. Правда, мне так и  не  представилась
возможность воплотить это благородное решение в жизнь. Потом я встретил тебя
и увидел в тебе себя. Ты далеко не так некрасива, как был я, и намного умнее
меня, но я не буду возражать, если тебе  повезет  больше,  -  Генарр  широко
улыбнулся. - Я как бы получил еще один шанс, намного лучший шанс. Но  хватит
об  этом.  Я  думаю,  ты  пришла  поговорить  не  на  эту  тему.  Я  не  так
проницателен, как ты, но уж в этом я уверен.
   - Да, я хотела поговорить о маме.
   - Ах так? - Генарр нахмурился и приготовился к неприятному  разговору.  -
Так в чем дело?
   - Вы  знаете,  она  почти  закончила  свою  работу.  Если  она  соберется
возвращаться на Ротор, она, конечно, захочет взять меня с собой. Должна ли я
лететь вместе с ней?
   - Я думаю, должна. Ты не хочешь этого?
   - Нет, дядя Зивер, не хочу.  Я  чувствую,  что  мне  необходимо  остаться
здесь. Вы не можете сказать комиссару Питту, что хотели бы задержать нас  на
Эритро? Придумайте какой-нибудь благовидный предлог. А комиссар, я  уверена,
будет только рад, особенно если вы сообщите ему,  что  по  полученным  мамой
данным Немезида все-таки уничтожит Землю.
   - Она сама сказала тебе об этом?
   - Нет, но в этом не было необходимости. Вы  можете  передать  Питту,  что
скорее всего мама будет  только  раздражать  его  настойчивыми  требованиями
предупредить Солнечную систему.
   - Тебе не приходило в  голову,  что  Питт  не  обязательно  будет  охотно
следовать моим советам? Если он поймет, что я хочу оставить Юджинию  и  тебя
на станции, он просто из желания досадить мне может приказать вам  вернуться
на Ротор.
   - Я совершенно уверена, - спокойно  возразила  Марлена,  -  что  комиссар
охотнее оставит нас на Эритро, чем удовлетворится сомнительным удовольствием
досадить вам. И потом, вы сами хотели бы, чтобы мама  осталась,  потому  что
вы... потому что она вам нравится.
   - Очень нравится. И, кажется, это на всю жизнь. Беда  в  том,  что  я  не
нравлюсь твоей маме. Ты мне как-то сама сказала, что ее  мысли  до  сих  пор
заняты твоим отцом.
   - Дядя Зивер, вы нравитесь ей все больше и больше. Вы ей очень нравитесь.
   - Марлена, нравиться не значит любить. Я уверен, ты уже поняла это.
   - Я говорю о пожилых, - сказала Марлена и покраснела.
   - Вроде меня, - Генарр запрокинул голову и расхохотался, потом сказал:
   - Прости меня, Марлена.  Я  просто  хотел  сказать,  что  старики  всегда
считают, что молодые люди еще ничего не знают о любви,  а  молодые  уверены,
что старики уже все забыли. Ты знаешь, и те и другие неправы.  А  почему  ты
считаешь, что тебе необходимо остаться на  Эритро?  Уж,  конечно,  не  из-за
того, что тебе нравлюсь я.
   - Конечно, вы мне нравитесь, даже очень  нравитесь,  -  серьезно  сказала
Марлена. - Но здесь я хочу остаться по другой причине: мне нравится Эритро.
   - Я объяснил тебе, что это очень опасная планета.
   - Но не для меня.
   - Ты все еще уверена, что чума тебя не тронет?
   - Конечно, не тронет.
   - Но как ты можешь знать?
   - Просто знаю. Я всегда знала это, даже когда была на Роторе. Я  не  могу
не знать.
   - Разумеется, не можешь. Ну а после того, как мы рассказали тебе о чуме?
   - Это ничего не изменило. Здесь я чувствую себя  в  полной  безопасности.
Даже в большей безопасности, чем на Роторе. Генарр медленно покачал головой.
   - Должен признаться, этого я не понимаю. - Он  внимательно  посмотрел  на
серьезное  лицо  девушки,  на  ее  темные  глаза,  полуприкрытые  роскошными
ресницами, и продолжил:
   - Тем не менее, Марлена, разреши мне попытаться на пальцах объяснить тебе
смысл твоих слов - конечно, если у меня что-то получится. Ты хочешь сказать,
что на Эритро у тебя свое  дело  и  ты  намерена  любой  ценой  остаться  на
планете?
   - Да, - просто ответила Марлена. - И я надеюсь, что вы мне поможете.

Глава 41

   Юджиния Инсигна была вне себя  от  гнева.  Негромко,  но  напряженным  от
волнения голосом она сказала:
   - Зивер, он не может этого сделать.
   - Почему же не может, Юджиния? - спокойно возразил Генарр. -  Ведь  он  -
комиссар.
   - Но он не император, а Ротор -  не  абсолютная  монархия.  У  меня  есть
гражданские права, и одно из них - свобода передвижения.
   - Если комиссар намерен ввести чрезвычайное положение, то  независимо  от
того, распространяется ли оно на  всех  или  на  одного  человека,  действие
закона о гражданских правах временно приостанавливается. Более или менее так
гласит Акт о правах, принятый в двадцать четвертом году.
   - Но это же насмешка над всеми  нашими  законами  и  традициями,  которые
устанавливались с первых дней существования Ротора.
   - Согласен.
   - Если я заявлю протест, Питт окажется...
   - Юджиния, выслушай меня. Оставь все как есть. Почему бы тебе  и  Марлене
не побыть еще какое-то время на Эритро? Вам здесь больше чем рады.
   - О чем ты говоришь? Это равносильно заключению без обвинения, без  суда,
без приговора. Нас заставляют оставаться на Эритро  на  основании  какого-то
деспотического указа...
   - Пожалуйста, Юджиния, подчинись приказу Питта. Так будет лучше.
   - Как это лучше? - с негодованием переспросила Юджиния.
   - Дело в том, что этого очень хочет твоя дочь, Марлена.
   Юджиния ничего не понимала.
   - Марлена?
   - На прошлой неделе она долго уговаривала меня каким-то образом  повлиять
на комиссара и заставить его подписать приказ о том, чтобы  вы  остались  на
Эритро.
   Юджиния была возмущена до глубины  души.  Она  приподнялась  в  кресле  и
негодующе спросила:
   - И ты сделал это?
   - Нет, - Генарр отрицательно покачал головой. - Теперь выслушай  меня.  Я
только информировал  Питта  о  завершении  твоей  работы  и  поинтересовался
относительно его  дальнейших  планов:  хочет  ли  он,  чтобы  ты  и  Марлена
возвратились на Ротор, или же он предпочитает, чтобы вы остались на  Эритро.
Юджиния,  я  высказался  абсолютно  нейтрально.  Дословно  Марлена   сказала
следующее: "Если вы предоставите ему право выбора, он  оставит  нас  здесь".
Очевидно, так он и сделал. Юджиния бессильно опустилась в кресло.
   - Зивер, и ты следуешь советам пятнадцатилетней девочки?
   - Я не думаю, что Марлена - обычная пятнадцатилетняя девочка.  Но  скажи,
почему ты так стремишься вернуться на Ротор?
   - Моя работа...
   - Там у тебя уже нет никакой работы. И никогда не будет, если он не хочет
даже видеть тебя на Роторе. Предположим, он  разрешит  вам  вернуться;  твое
место, конечно, уже занято. Здесь же в твоем распоряжении все  оборудование,
все приборы. Ты ими уже успешно пользовалась. В конце концов,  ты  прилетела
сюда, чтобы сделать то, что невозможно сделать на Роторе.
   - Моя работа здесь ни при чем! - не замечая  своей  непоследовательности,
повысила голос Юджиния. - Неужели ты не понимаешь, что я хочу  вернуться  на
Ротор по той же причине, по которой  Питт  хочет  оставить  меня  здесь?  Он
стремится расстроить уникальные способности Марлены. Если бы я еще на Роторе
знала о чуме Эритро, я бы ни за что не согласилась лететь сюда.  Я  не  могу
рисковать здоровьем дочери.
   - И я не хочу этого, - сказал Генарр. - Скорее я подверг бы риску себя.
   - Но мы же рискуем, оставаясь здесь.
   - Марлена так не считает.
   - Марлена, Марлена! Кажется, ты думаешь, что она - сам Господь  Бог.  Что
она знает?
   - Послушай, Юджиния. Давай поговорим спокойно и разумно.  Если  окажется,
что Марлене в самом деле угрожает опасность, я найду способ отправить вас на
Ротор, но сначала выслушай меня. У Марлены никогда не было никаких симптомов
мании величия, не так ли?
   - Не  понимаю,  что  ты  имеешь  в  виду...  -  Юджиния  никак  не  могла
успокоиться, и голос ее все еще дрожал.
   - Не склонна ли она к фантастически грандиозным претензиям, которые  явно
выглядят смешными?
   - Конечно, нет. Она очень разумна... А  почему  ты  спрашиваешь?  Ты  сам
знаешь, что у нее не бывает никаких претензий, которые...
   - Которые не были бы достаточно  обоснованны.  Я  знаю.  Она  никогда  не
хвастает  своей  проницательностью,  с