я, чтобы помочь Джиму подняться.
     -- Ты в порядке?
     -- Да. Где Виллис?
     Они  покатились  вперед  и  увидели  попрыгунчика,  который  стоял   на
крошечных ножках и ждал их.
     -- Эгей! -- крикнул Виллис, когда они оказались рядом. -- Давай еще раз
так!
     -- Ну нет, насколько это в моих силах, -- заверил  Джим и вновь засунул
его в сумку. -- Послушай, Фрэнк, сколько времени мы уже путешествуем?
     -- Не больше трех часов, -- решил Фрэнк, взглянув на Солнце.
     -- Жаль, что у меня нет часов, -- пожаловался Джим. --  Мне не хотелось
бы проскочить мимо станции.
     -- Ну, до нее еще по меньшей мере два часа.
     -- Но как мы вовремя ее заметим? Из-за этих берегов ничего не видно.
     -- Хочешь повернуть назад?
     -- Нет.
     -- Тогда перестань ныть.
     Джим умолк, но не  успокоился. Возможно, что только благодаря  этому он
не пропустил единственный признак присутствия станции, когда они подъехали к
ней, тогда как Фрэнк промчался мимо.  Это был обычный береговой откос. Такие
откосы  -- ровесники  самого канала  --  попадались через  каждые  несколько
минут,  но  этот  имел   над  собой  консольный  брус,  подобный  тем,   что
используются для поддержки флагштока. Джим распознал в нем земную работу.
     Он остановился. Фрэнк уехал вперед, но вскоре заметил, что Джима  сзади
нет, и вернулся.
     -- В чем дело? -- крикнул он.
     -- Я думаю, что это она.
     -- Хм... возможно.
     Они сняли коньки и вскарабкались по откосу. Наверху, недалеко от берега
находилось одно из похожих на пузырь зданий, которые по всему Марсу являются
признаком земных пришельцев. За ним был заложен фундамент восстановительного
завода. Джим издал вздох облегчения. Фрэнк кивнул и сказал:
     -- Как раз там, где ожидали ее найти.
     -- И едва успели, -- добавил Джим.
     Солнце  находилось  уже  далеко на  западе  у самого горизонта, и  было
видно, как оно опускается все ниже.
     В помещении,  естественно, никого не было; на этой  широте  возможность
возобновить работу появится только весной.  Давление  не поддерживалось, они
просто открыли  входную дверь и прошли внутрь.  Фрэнк нащупал выключатель  и
зажег свет: светящееся кольцо получало энергию  от атомного блока  питания и
не требовало постоянного присутствия человека.
     Помещение было предельно просто оборудовано: по всему его периметру, за
исключением отсека для кухни, шел  сплошной ряд коек.  Фрэнк  удовлетворенно
посмотрел вокруг.
     -- Похоже, что мы нашли новый дом, Джим.
     -- Угу.
     Джим  осмотрелся,  увидел  термостат  и нажал кнопку. Температура стала
подниматься  под  аккомпанемент  слабого  шипения,  поскольку  прилаженный к
термостату регулятор давления включил комнатный компрессор. Спустя несколько
минут ребята смогли снять маски, а затем и прогулочные костюмы.
     Джим пошуровал в кухонном отсеке, открывая шкафы и заглядывая на полки.
     -- Нашел что-нибудь? -- спросил Фрэнк.
     -- Ничего. Оставили бы хоть банку фасоли.
     --  Может быть, теперь  ты  оценишь мой шмон  на  школьной кухне  перед
уходом. Ужин через пять минут.
     --  Признаю, у  тебя талант настоящего жулика, --  согласился  Джим, --
честь тебе и слава.
     Он приоткрыл водопроводный кран.
     -- В баке полно воды, -- заявил он.
     --  Хорошо! -- ответил Фрэнк.  -- Это избавляет  меня  от необходимости
спускаться вниз за льдом. Я должен наполнить свою маску. Последние несколько
миль она была совсем сухая.
     форма марсианской  маски  напоминает  высокий  колпак: в ней необходимо
разместить не  только  маленький компрессор вместе с  блоком  питания,  но и
небольшой резервуар для воды. Имеющаяся в маске трубка позволяет носящему ее
утолять  жажду во  время  прогулки, но это  --  лишь второстепенная функция.
Основной  смысл  наличия в  маске воды --  увлажнять фильтр,  через  который
проходит воздух, прежде чем попасть в нос надевшего маску человека.
     -- Вот как? Тебе следовало бы хорошенько подумать, прежде чем  выпивать
все до конца.
     -- Я забыл наполнить ее перед отъездом.
     -- Турист!
     -- Ты же знаешь, что мы спешили.
     -- И как долго ты был без воды?
     -- Я точно не знаю, -- уклончиво ответил Фрэнк.
     -- Что с твоим горлом?
     -- В порядке. Может, чуть-чуть сухое.
     --  Дай  мне  посмотреть,  --  настаивал  Джим,  подходя  ближе.  Фрэнк
оттолкнул его.
     -- Я говорю тебе, что все в порядке. Пошли есть.
     -- Ну хорошо.
     Они поужинали мелконарезанной консервированной солониной и тут же легли
спать. Виллис устроился у Джима под боком и воспроизводил его храп.
     На завтрак ели то же самое, поскольку часть солонины осталась с вечера,
а Фрэнк настаивал на том, что ничто не должно пропасть. Виллис завтракать не
стал, так как прошлый раз ел всего две недели назад, зато выпил почти кварту
воды. Они уже были готовы уйти, когда Джим поднял электрический фонарик.
     -- Смотри, что я нашел.
     -- Отлично. Клади его на место и пойдем.
     -- Я хочу взять его, -- ответил Джим, запихивая его в свою сумку. -- Он
может нам понадобиться.
     -- Вряд ли, к тому же он не твой.
     --  Побойся Бога, я не  ворую,  я  беру  его  взаймы, в обстоятельствах
крайней необходимости. Фрэнк пожал плечами.
     -- Ладно. Пошли.
     Несколько  минут  спустя  они  вновь неслись  по льду на юг.  День  был
прекрасен, как почти все марсианские дни.  Когда Солнце поднялось достаточно
высоко для того, чтобы его лучи проникли в глубь русла канала,  стало  почти
тепло, несмотря на  глубокую осень. Около полудня  Фрэнк заметил брус мачты,
подсказавший  местонахождение  еще одного здания для Проекта,  и  они смогли
пообедать  внутри  него,  что  избавило  их от  утомительной,  неопрятной  и
неприятной процедуры, связанной с попытками приема пищи через ротовой клапан
респираторной  маски.  Здание  было  близнецом  предыдущего   с  той  только
разницей, что фундамент для прилегающего завода еще не был заложен.
     Они уже собрались покинуть помещение, когда Джим сказал:
     -- Похоже, что ты покраснел, Фрэнк. У тебя жар?
     -- Это просто избыток здоровья,  -- заупрямился Фрэнк. -- Чувствую себя
отлично.
     Он  закашлялся и надел маску.  "Марсианская  ангина",  -- подумал Джим,
однако ничего не сказал, так как помочь Фрэнку ничем не мог.
     Марсианская ангина -- это не болезнь в точном смысле  слова, это просто
состояние  чрезвычайной сухости  в  носоглотке, которое является  следствием
прямого  воздействия  марсианского  воздуха. Влажность  атмосферы  на  Марсе
обычно  почти равна нулю.  Обезвоженное горло  становится благодатным местом
для   любых  находящихся   в  нем  болезнетворных  микроорганизмов.  Обычный
результат -- тяжелая форма ангины.
     Вторая половина дня  прошла спокойно. Когда Солнце  начало  клониться к
горизонту,  вероятное  расстояние  до  дома  едва  ли  существенно превышало
пятьсот  миль.  Все  это  время  Джим  внимательно  следил  за  Фрэнком. Его
приятель, казалось, двигался так  же  легко, как  всегда; возможно,  подумал
Джим, тот кашель был просто ложной тревогой. Он подъехал к Фрэнку.
     -- Думаю, пора начать поиски станции.
     -- Согласен.
     Вскоре  они  миновали  еще  один   откос,  сооруженный  давно  умершими
марсианами,  но ни  мачты  с перекладиной, ни  какого-либо  другого признака
человеческой деятельности они не обнаружили.  Берега, хотя и ставшие заметно
ниже,  все  же  были еще  слишком высоки, чтобы смотреть поверх. Джим слегка
ускорил шаг; они торопились.
     Подъехали к следующему  откосу, но вновь  никаких признаков  того,  что
здание может находиться непосредственно наверху. Джим остановился.
     -- Хочу предложить подняться и посмотреть, что там на берегу, -- сказал
он.  -- Мы знаем, что они ставят здания  рядом с откосами, и  они  могли  по
какой-либо причине снять мачту.
     -- Мы просто зря потратим драгоценное время, -- возразил Фрэнк. -- Если
мы поспешим, то еще засветло успеем добраться до следующего откоса.
     -- Ну, если ты так думаешь... -- Джим набрал скорость. Следующий  откос
выглядел точно так же. Джим вновь остановился.
     -- Давай посмотрим, -- попросил он. -- Похоже, что стемнеет раньше, чем
мы успеем добраться еще до одного.
     -- Ладно.
     Фрэнк нагнулся и начал стаскивать с себя коньки.
     Они  быстро вскарабкались  на берег.  В  свете косых  лучей  заходящего
солнца  не  видно  было   ничего,  за   исключением  растущей  вдоль  канала
марсианской флоры.
     Джим готов был зарыдать от крайней усталости и разочарования.
     -- Что же нам теперь делать? -- спросил он.
     --  Спускаться вниз  и двигаться  вперед,  пока не  найдем, --  ответил
Фрэнк.
     -- Я не думаю, что мы сумеем разглядеть в темноте мачту с брусом.
     -- Тогда покатим дальше, -- мрачно сказал Фрэнк. -- До тех пор, пока не
рухнем вниз лицом.
     -- Мы раньше успеем замерзнуть.
     -- Если тебя интересует мое мнение,  -- ответил Фрэнк,  -- то я  думаю,
что  дело дрянь.  Я  не  смогу  двигаться  ночь  напролет,  даже если мы  не
замерзнем.
     -- Плохо себя чувствуешь?
     -- Мягко говоря. Пошли.
     -- Хорошо.
     Виллис  выбрался из  сумки и  устроился  на плече у  Джима, чтобы лучше
видеть.  Вдруг  он прыгнул вниз и покатился прочь.  Джим  попытался схватить
его, но не успел.
     -- Эй! Виллис! Иди сюда!
     Виллис не отвечал. С  трудом продвигаясь  вперед,  Джим побежал следом.
Среди  дня  --  в  обычное для прогулок  время  --  он бы легко  прошел  под
растениями,  но в предвечерние часы  большая их  часть  опускалась  к  самой
земле,   готовая  втянуться   на  ночь   в  почву.   Некоторые  из  наименее
морозоустойчивых растений уже сделали  это, оставив  после себя  лишь клочки
голой земли.
     Казалось,  растительность   нисколько  не  мешала  Виллису,  доставляя,
однако, серьезные  трудности Джиму;  он не  мог  поймать маленького негодяя.
Фрэнк крикнул:
     -- Берегись водянщиков! Смотри под ноги!
     Услышав  это, Джим стал передвигаться осторожнее -- и еще медленнее. Он
остановился.
     -- Виллис!  Эй, Виллис! Иди  сюда! Иди сюда,  черт  тебя побери, или мы
уйдем и бросим тебя.
     Это была  абсолютно  пустая  угроза.  Шумно продираясь сквозь  заросли,
подошел Фрэнк:
     -- Мы не можем торчать здесь, Джим.
     --  Догадываюсь.  Кто же  знал,  что  он выкинет  такой  номер  в самое
неподходящее время?
     --  Он просто  совсем очумел. Пойдем.  Издалека  до  них  донесся голос
Виллиса -- точнее голос Джима в исполнении Виллиса:
     -- Джим! Эй, Джим! Иди сюда!
     Джим начал  продираться через  скручивающиеся листья. Фрэнк шел следом.
Они увидели попрыгунчика на краю  огромного  растения -- пустынной  капусты,
имеющей добрых  пятьдесят  ярдов  в  поперечнике.  Пустынную капусту  трудно
встретить рядом с каналом. Это вид сорняка, который не растет на зеленом дне
моря в низких широтах, зато его можно найти в пустыне на  расстоянии  многих
миль от воды.
     Обращенная  к западу  сторона  растения  все  еще  стелилась  по  земле
полукруглым веером, тогда как его вторая половина почти вертикально торчала,
жадно  поглощая  своими  плоскими  листьями  солнечные  лучи, поддерживающие
жизненно   необходимый    для    растений   процесс   фотосинтеза.    Будучи
морозоустойчивым,  это растение  не закрывается  до полного захода Солнца  и
вообще не втягивается в почву. Вместо этого оно сворачивается в плотный шар,
таким образом защищая себя от холода,  и, в то же время,  становится похожим
на одноименное земное растение.
     Виллис сидел у  края той его  стороны, которая стелилась по земле. Джим
подошел к нему.
     Виллис  вскочил на лист пустынной капусты и покатился к ее центру. Джим
остановился и сказал:
     -- Виллис, черт тебя побери, иди сюда. Иди сюда, пожалуйста.
     --  Не ходи  к  нему,  --  предостерег  Фрэнк.  --  Эта штуковина может
сомкнуться над тобой. Солнце почти зашло.
     -- Не пойду. Виллис! Иди сюда!
     -- Иди сюда, Джим, -- отозвался Виллис.
     -- Нет, ты иди сюда.
     -- Джим, иди сюда. Фрэнк, иди сюда. Там холодно. Здесь тепло.
     -- Что делать, Фрэнк? Виллис позвал опять:
     -- Иди, Джим. Тепло! Тепло всю ночь. Джим задумался.
     -- Знаешь что, Фрэнк? Мне кажется, он хочет, чтобы эта штука сомкнулась
над ним. И он хочет, чтобы мы присоединились к нему.
     -- Похоже на то.
     -- Иди, Джим! Иди, Фрэнк! -- настаивал Виллис. -- Скорее!
     --  Возможно, он знает,  что делает, -- добавил Фрэнк. --  Как  говорит
док, у него есть инстинкт марсианина, а у нас нету.
     -- Но если мы залезем внутрь капусты, она нас раздавит.
     -- Может быть.
     -- В любом случае, мы задохнемся.
     -- Вероятно.
     Внезапно Фрэнк добавил:
     -- Поступай,  как  знаешь, Джим, я  дальше  идти не  могу. Он шагнул на
широкий лист, вздрогнувший от прикосновения, --
     и медленно побрел к попрыгунчику. Секунду Джим смотрел на них,
     а затем бросился следом.
     Виллис восторженно их приветствовал:
     -- Фрэнк -- хороший! Джим -- хороший! Здесь тепло и хорошо всю ночь.
     Солнце медленно  исчезало за дальней  дюной. Порыв ветра  повеял на них
вечерним холодом. Дальние края листьев поднялись и начали скручиваться.
     --  Мы еще можем  выбраться отсюда, если  прыгнем, -- испуганно  сказал
Джим.
     --  Я  остаюсь.  --  Фрэнк,   тем   не  менее,  с  тревогой  следил  за
приближающимися листьями.
     -- Мы задохнемся.
     -- Возможно. Замерзнуть еще хуже.
     Внутренние  листья   скручивались  быстрее   внешних.  Один   из   них,
достигавший в ширину четырех футов и не менее десяти в длину, поднялся вверх
позади Джима и начал скручиваться, пока не коснулся его  плеча.  Джим нервно
оттолкнул его.  Лист дернулся было назад, но затем вновь медленно двинулся к
нему.
     -- Фрэнк, -- завопил Джим, -- они удавят нас! Фрэнк тревожно смотрел на
широкие листья, теперь смыкавшиеся везде вокруг них.
     -- Джим,  -- сказал он, --  садись. Широко расставь ноги, потом  возьми
меня за руки, и мы сделаем арку. -- Зачем?
     -- Чтобы занять как можно больше места. Скорее! Джим поспешил. Выставив
локти и  колени, они  сумели образовать нечто вроде неровного шара, примерно
пяти футов в поперечнике и чуть меньшей высоты.
     Листья  сомкнулись, казалось, ощупали  их и охватили  плотным  кольцом,
давление  которого,  однако, не  было настолько,  сильным  чтобы  преодолеть
сопротивление человеческих мускулов. Вскоре исчезли последние просветы между
листьями, и они оказались в полной темноте.
     -- Фрэнк, -- позвал Джим, -- а теперь мы можем шевелиться?
     --  Нет!  Дай возможность  внешним листьям занять свое  место. Довольно
долго Джим сидел тихо. Он знал, что прошло немало
     времени, поскольку успел досчитать до тысячи. Уже пошла вторая
     когда Виллис шевельнулся где-то между его ног.
     -- Джим, Фрэнк, тепло, хорошо, да?
     -- Да, Виллис, -- согласился он. -- Как дела, Фрэнк?
     -- Думаю, теперь можно расслабиться.
     Фрэнк опустил руки. Находящийся  непосредственно над головой внутренний
лист   немедленно  начал  скручиваться  и  коснулся   его.  Он  инстинктивно
отмахнулся -- лист вернулся на прежнее место.
     -- Уже становится душно, -- сказал Джим.
     --  Не  волнуйся,  все в порядке. Дыши неглубоко,  не  разговаривай, не
двигайся и тогда ты истратишь меньше кислорода.
     --  Какая разница, задохнемся  мы через десять минут или через  час? Мы
сделали глупость, Фрэнк; как ни крути, а до утра мы не дотянем.
     -- Ну почему же? Я читал в одной книжке, что в Индии были люди, которые
давали закопать себя в землю на дни и даже  недели,  и  когда их откапывали,
они еще были живы. Их называли "факиры".
     -- Мошенники, а не "факиры"! Я в это не верю.
     -- Говорю тебе, я читал об этом в книжке.
     -- Ты что, думаешь, что все, напечатанное в книжках, -- правда?
     Фрэнк ответил не сразу.
     --  Лучше, чтобы там написали правду,  потому  что это наш единственный
шанс.  А теперь помолчи,  пожалуйста.  Если ты и дальше  будешь  болтать, то
израсходуешь весь воздух, и по твоей милости мы оба задохнемся.
     Джим  умолк. Единственным  доносившимся  до  него звуком  было  дыхание
Фрэнка. Он протянул руку и коснулся Виллиса -- попрыгунчик  втянул все  свои
стебельки. Теперь это был гладкий шар видимо, погруженный в сон.
     Дыхание Фрэнка вскоре перешло в тяжелый храп. Джим попробовал  заснуть,
но  не  смог.  Полная  тьма  и  все возрастающая спертость  воздуха огромной
тяжестью  давили  на него.  Он  опять  пожалел  о  своих  часах,  утраченных
благодаря  коммерческому таланту Смези. Если бы только знать, который теперь
час и сколько осталось до рассвета -- он  чувствовал, что смог  бы вытерпеть
все это.
     Постепенно он  убедился,  что ночь прошла --  или почти прошла. Он ждал
теперь зарю --  одновременно с ее приходом должно было раскрыться гигантское
растение.
     Он ждал этого "в любой момент" в  течение, как он определил, до крайней
мере, двух  часов,  и  в  конце  концов начал  паниковать. Он знал, что  уже
поздняя  осень;  он также знал,  что пустынная капуста на весь зимний период
сворачивается  шаром. Очевидно, их  с Фрэнком  постигла грандиозная неудача:
они нашли приют в капусте в ту самую  ночь, когда она окончательно закрылась
на зиму.
     Через долгих двенадцать месяцев, более чем через триста  дней, растение
раскроется  навстречу весеннему  Солнцу  и освободит  их  -- мертвых. Он был
уверен в этом.
     Он вспомнил о фонарике, подобранном  в первом из найденных  ими  зданий
для Проекта. Эта мысль показалось ему  занятной,  и он временно  отвлекся от
своих страхов. Он нагнулся,  протянул руки за спину и попытался добраться до
сумки, по-прежнему висевшей за плечами.
     Листья над ним сомкнулись, ударом он заставил их вернуться на место. Он
сумел нащупать фонарь, вытащил его и  включил. Луч света ярко осветил тесное
пространство. Фрэнк прекратил храпеть, моргнул и сказал:
     -- Что случилось?
     -- Я просто вспомнил о нем. Хорошо, что я захватил его, да?
     -- Лучше погаси его и ложись спать.
     -- Он не расходует кислород, а я так чувствую себя спокойнее.
     -- Может, ты и чувствуешь, но ты  расходуешь больше  кислорода, если не
спишь.
     -- Возможно.
     Внезапно Джим вспомнил  о  том, что пугало его до  того, как он включил
фонарь.
     -- Это не имеет значения.
     Ом  изложил  Фрэнку  свои соображения о том, что они  обречены навсегда
остаться в этом растении. -- Чушь! -- сказал Фрэнк.
     -- Сам ты чушь! Почему же тогда оно не раскрылось на рассвете?
     -- Потому что, -- сказал Фрэнк, -- мы здесь не больше часа.
     -- Что?
     -- Не больше часа. А теперь  замолкни и дай мне поспать. И хорошо бы ты
погасил фонарик.
     Фрэнк снова положил голову на  колени. Джим умолк, но свет выключать не
стал.  Так  ему  было спокойнее, а кроме того, те  листья, которые постоянно
стремились сомкнуться у них на макушке,  теперь отодвинулись и расправились,
плотно  прижавшись к  внутренней стороне следующего слоя листьев.  Повинуясь
присущему  растениям  бессознательному  рефлексу,  они  сделали  все,  чтобы
возможно большая часть их поверхности воспринимала свет фонаря.
     Джим  не стал предаваться  размышлениям  на эту  тему,  его сведения  о
фотосинтезе и  гелиотропизме были весьма скудны. Он просто  заметил, что при
свете фонаря пространство вокруг них -- как ему казалось -- увеличивалось, и
что  скручивание  листьев стало  доставлять куда меньше забот. Он  прислонил
фонарь к Виллису, который даже не шевельнулся, и попробовал расслабиться.
     Похоже, что  при включенном свете стало менее  душно, и у него возникло
ощущение,  будто  давление немного  возросло.  Он подумывал уже  снять  свою
маску, но решил не делать этого. Вскоре, сам того не заметив, он задремал.
     Он спал  и ему снилось, что он  спит. Ночевка в пустынной  капусте была
только  невозможным,