бовала от Гекко еще  больших
усилий, но, ведомый  Джимом и Фрэнком, он преодолел и ее. Он передал Виллиса
Джиму,  а затем  тщательно ощупал своей  ластой дверную ручку  кабинета Хоу.
Внезапно он дернул, и дверь открылась, причем сломался не только замок, но и
петли. Он присел
     и полностью закрыл своим телом дверной проем.
     Ребята посмотрели друг на друга; Виллис превратился в шар Все услышали,
как Хоу сказал:
     -- Что это значит? Кто...
     Затем Гекко распрямился, насколько предназначенное для  людей помещение
позволяло  ему это  сделать,  и  направился  к  выходу  Мальчики  замерли  в
нерешительности, наконец Фрэнк сказал:
     -- Пойдем посмотрим, что он с ним сделал.
     Он шагнул к искореженной двери и заглянул внутрь.
     -- Я его не вижу. Послушай, Джим, -- его здесь вообще нет.
     Джим тоже не смог никого обнаружить.
     Они поспешили  вслед за Гекко и догнали его перед входной дверью. Никто
не пытался  остановить их. Твердо усвоенные  принципы  общения с  марсианами
сработали им на пользу. Гекко обернулся.
     -- Где другой, который хотел обидеть нашего малыша? Фрэнк объяснил, что
Бичер находится довольно далеко и что к нему никого не пускают.
     -- Вы покажете нам путь, --  заявил Гекко  и подхватил обоих Кто-то  из
марсиан  взял  у  него Фрэнка.  Джим устроился  на  мягких  широких  ластах,
продолжая  держать на руках Виллиса, который выдвинул свои глаза, осмотрелся
и сказал:
     --  Отличная прогулка,  да?  --  Джим не  был  в  этом уверен. Марсиане
передвигались по городу,  делая добрых восемь миль в час. Они пересекли мост
и подошли к Общепланетному  представительству. Его входная дверь была выше и
шире,  чем  в  колледже.  и  вся  компания  зашла  в  офис.  Потолок  в фойе
располагался  достаточно   высоко  даже  для  самого  рослого   из  марсиан.
Оказавшись в помещении,  Гекко отпустил  Джима, а второй марсианин точно так
же поступил с Фрэнком.
     Возникшие здесь суета и удивление  ничем не отличались  от обстановки в
колледже. Навстречу вышел Макрей и, спокойно оценив ситуацию, спросил:
     -- Это что за сборище?
     -- Они  хотят поговорить с Бичером, -- объяснил Фрэнк. Макрей удивленно
поднял брови и заговорил на  чистом марсианском. Один из  пришельцев ответил
ему, они обменялись серией реплик.
     --  Хорошо,  приведу  его,  --  согласился  Макрей,  а  затем  повторил
сказанное по-марсиански.
     Он  ушел  в сторону кабинета и через  несколько минут вернулся,  толкая
Бичера перед собой.
     --  Эти  ребята хотят  повидать  тебя, --  сказал  Макрей и так  пихнул
Бичера, что тот свалился на пол.
     -- Этот? -- спросил марсианский парламентер.
     -- Он самый.
     Бичер посмотрел на них.
     -- Зачем я вам нужен? --  сказал он по-английски. Марсиане окружили его
со всех сторон.
     -- Убирайтесь от меня!
     Они медленно приближались, сужая круг.  Бичер сделал попытку вырваться,
огромная ласта преградила ему путь.
     Они  подошли  еще ближе. Бичер метался  из  стороны в сторону, а  затем
исчез за сплошной ширмой гигантских ладоней.
     -- Пустите  меня! -- донесся его крик. -- Я ничего не сделал. У вас нет
прав, чтобы...  --  сначала перейдя в пронзительный  вопль,  его голос затем
резко оборвался.
     Круг расширился  и  распался.  Внутри никого не было, не  осталось даже
пятна крови на полу.
     Марсиане направились к двери. Гекко остановился:
     -- Ты хочешь пойти с нами, друг мой? -- предложил он Джиму.
     --  Нет, -- ответил  Джим, -- я должен остаться здесь, --  он вспомнил,
что надо перевести на марсианский.
     -- А малыш?
     -- Виллис останется со мной. Ведь правда, Виллис?
     -- Да, Джим.
     -- Скажи Гекко.
     Виллис сказал. Гекко, огорченно попрощавшись с мальчиками и с Виллисом,
вышел наружу.
     Макрей и Ролингс дрожащим шепотом  вели дискуссию на месте исчезновения
Бичера, капитан Марлоу слушал их с сонным и смущенным видом.
     -- Пойдем отсюда, Джим, -- сказал Фрэнк.
     -- Пошли.
     Марсиане  были еще недалеко. Гекко  увидел, как  они вышли, обратился к
одному из своих, затем сказал:
     -- Где тот, который знает наш язык? Мы хотим поговорить с ним.
     -- Насколько я понял, им нужен док, -- сказал Фрэнк.
     -- Ты думаешь, он имел в виду именно его?
     -- Думаю, да. Давай позовем его.
     Они вернулись и вытащили дока из кучки возбужденных колонистов.
     -- Док, -- сказал Фрэнк, -- они хотят поговорить с вами  -- марсиане то
есть.
     -- А? -- сказал Макрей. -- Почему со мной?
     -- Не знаю.
     Доктор повернулся к Марлоу.
     -- Что скажешь, командир? Не хочешь поучаствовать? Мистер  Марлоу вытер
лоб:
     -- Нет,  мне слишком  неудобно за мое незнание языка. Возьмись  за  это
сам.
     -- Ладно.
     Макрей взял свой костюм и маску, позволил ребятам  помочь ему одеться и
не  стал возражать, когда  они пошли рядом. Однако  на  улице они  отстали и
наблюдали за происходящим издалека.
     Макрей  подошел к  стоящим  на  откосе  марсианам  и  обратился к  ним.
Несколько голосов откликнулись низким  рокотом.  Вскоре он оказался  посреди
группы,   и  мальчики  видели,   как  он  спрашивал  и  отвечал,   энергично
жестикулируя. Обмен мнениями весьма затянулся.
     Наконец Макрей с усталым видом опустил  руки. Голоса марсиан загудели в
последний  раз, --  очевидно, аборигены  прощались,  и  вся  группа  быстрым
уверенным  шагом направилась  к мосту,  за которым находился их  собственный
город. Макрей побрел вверх по откосу.
     В прихожей Джим спросил:
     -- О чем вы там говорили, док?
     -- А? Повремени с расспросами, сынок. Вернувшись, Макрей взял Марлоу за
руку и повел в освободившийся кабинет.
     -- Ты тоже,  Ролингс. Остальные пусть займутся своими делами. Мальчики,
однако, двинулись следом, и Макрей разрешил им войти:
     -- Вы можете послушать, вы тоже по уши в этом деле. Проследи за дверью,
Джим. Не давай никому ее открыть.
     -- Так  что  там  случилось? -- спросил отец Джима.  -- Почему ты такой
мрачный?
     -- Они хотят, чтобы мы улетели.
     -- Улетели?
     -- Чтобы мы убрались с Марса и вернулись на Землю.
     -- Что? Почему они это предлагают?
     -- Это не предложение, это приказ, ультиматум. Они не позаботились даже
о том, чтобы дать нам время дождаться кораблей с Земли. Они хотят,  чтобы мы
исчезли --  все  до одного:  мужчины,  женщины,  дети.  Они хотят, чтобы  мы
исчезли немедленно -- и они не шутят!

        XIV. ВИЛЛИС

     Спустя четыре дня, тяжело ступая, доктор  Макрей вошел в  тот  же самый
кабинет.  Марлоу выглядел  уставшим,  но на этот раз Макрей имел  еще  более
изможденный вид.
     --  Командир, попроси  этих людей выйти  отсюда.  Марлоу удалил  всех и
закрыл дверь:
     -- Ну?
     -- Ты получил мое сообщение?
     -- Да.
     -- Декларация Автономии уже написана? Люди ее одобрили?
     --  Да.  Боюсь,  мы  слишком  многое   позаимствовали  из  Американской
Декларации Независимости, но, так или иначе, она написана.
     -- Меня не слишком занимают вопросы стиля. Так что с ней?
     --  Она  ратифицирована.  И без  особых  проблем.  Поступило  несколько
недоуменных  вопросов из лагерей Проекта,  но она была принята. Думаю,  надо
воздать должное  Бичеру:  идея  независимости приобрела  такую  популярность
благодаря ему.
     -- Не за что его благодарить. Он чуть не поубивал всех нас.
     -- Как так?
     --  Я  объясню  тебе  как,  -- но сначала  давай  закончим  разговор  о
Декларации. Я  должен  принять  на  себя  некоторые  обязательства.  Она уже
отправлена?
     -- Прошлой ночью радировали в Чикаго. Ждать ответа еще рано. Но позволь
спросить, тебе удалось достичь успеха?
     -- Да,  -- Макрей  устало протер глаза, -- мы можем остаться.  Это была
тяжелая битва, Джеймс, но я победил. Они разрешили нам остаться.
     Марлоу поднялся и достал электрический самописец:
     -- Хочешь наговорить все сюда, чтобы потом не повторять одно и то же?
     Макрей отмахнулся:
     -- Нет. Любой официальный доклад должен быть  тщательно отредактирован.
Сначала я попробую рассказать все тебе. Он задумался.
     -- Джимми, сколько времени прошло с момента первой высадки  человека на
Марс?  Более  пятидесяти  земных лет, верно? Так вот за  последние несколько
часов  я  получил о марсианах больше сведений,  чем  было собрано за все эти
годы. И  все  же я ничего  о них не знаю. Мы постоянно думаем о  них, как  о
людях,  пытаемся измерить их собственной меркой. Но  они не люди, они совсем
на нас не похожи.
     Они, --  добавил он,  -- совершали  межпланетные перелеты  миллионы лет
назад... а потом перестали.
     -- Что? -- сказал Марлоу.
     -- Это  не имеет  значения.  Это не  важно. Это --  всего  лишь одна из
многих деталей, выяснившихся в беседе со стариком,  с  тем  самым, с которым
разговаривал  Джим. Ему,  между  прочим, все привиделось -- старик вообще не
марсианин.
     -- Постой, кто же он тогда?
     -- По-видимому, он  тоже  абориген,  но не из тех, кого ты и я привыкли
считать марсианами. По  крайней мере, он  на  них  не  похож, с  моей  точки
зрения.
     -- А на кого он похож? Опиши его. Макрей растерялся:
     -- Хм,  не  могу. Вероятно, как Джим,  так и  я видели именно  то,  что
каждому из нас  было нужно. Это несущественно. Довольно скоро Виллис  должен
будет вернуться к марсианам.
     -- Жаль, -- сказал Марлоу. -- Джим огорчится, но это не слишком высокая
цена.
     -- Ты не понимаешь, ты совсем ничего не понимаешь. В Виллисе суть всего
происходящего.
     -- Естественно, он в это замешан, -- согласился  Марлоу. -- Но почему в
нем суть? Макрей потер виски:
     -- Объяснить очень сложно,  и я не  знаю, с  чего начать.  Виллис очень
важен. Ты, Джеймс, вне  сомнения,  войдешь  в  историю  как основатель  этой
страны, но, между нами, к Джиму должно относиться как к ее спасителю. Именно
благодаря  Джиму  и Виллису -- любви Виллиса к Джиму и стойкой привязанности
Джима  к нему -- колонисты  по сей день  живы -- вместо  того, чтобы кормить
червей. Предъявленный нам  ультиматум убраться с этого шарика  был уступкой,
сделанной из-за Джима; сначала они собирались нас уничтожить.
     У Марлоу отвисла челюсть:
     -- Это невозможно! Марсиане не стали бы делать ничего подобного!
     -- Стали  бы,  --  сказал  Макрей. -- Они  долго присматривались к нам.
Намерение Бичера  отправить Виллиса в зоопарк переполнило чашу  их терпения,
но отношение Джима к Виллису вынудило их  пересмотреть уже принятое решение.
Они нашли компромисс.
     -- Я не могу поверить, чтобы они на такое пошли, -- возразил Марлоу, --
и не понимаю, как бы они это сделали.
     -- Где Бичер? -- холодно сказал Макрей.
     -- М-м-м... да.
     -- Не стоит рассуждать о том, что они могут  и чего не могут. Мы ничего
о них не знаем... совсем ничего.
     -- Не стану с тобой спорить. Но ты не мог бы хоть как-то  объяснить эту
тайну Виллиса и Джима? Что в них такого? В конце концов Виллис -- всего лишь
попрыгунчик.
     --  Не  думаю, что  это мне  удастся, --  признался  Макрей,  -- до  я,
безусловно,  могу  изложить  некоторые  из  своих  соображений.   Ты  знаешь
марсианское имя Виллиса? Ты понимаешь, что оно означает?
     -- Я даже не знал, что оно у него есть.
     -- Оно гласит: "В ком надежды  мира соединяются". Тебе  это  что-нибудь
говорит?
     -- Нет, откуда!
     --  Возможно,  я неточно его перевел. Оно  может  означать "Воплощающий
надежду",  или просто "Надежда". Допускаю, что марсиане, подобно нам,  ценят
поэтичность выражения. Вот мое
     имя -- Доналд -- означает  "Правящий миром".  Мои родители, безусловно,
дали  маху.   Или,  может  быть,  марсиане   любят   наделять  попрыгунчиков
причудливыми именами.  Когда-то  я знал  пекинеса  ЕЮ имени --  хочешь верь,
хочешь  нет -- "Великий Чемпион Маньчжурский принц Бельведера",  -- внезапно
Макрей вздрогнул. -- Знаешь, я вдруг вспомнил,  что домашняя кличка пса была
Виллис! -- Не может быть! -- Может, --  доктор поскреб щетину на подбородке,
размышляя о том, что в одну из  ближайших  недель не мешало бы побриться. --
Но  это  не  просто  совпадение.  Прежде всего  я  сам  предложил Джиму  имя
"Виллис", и,  возможно,  я  подразумевал того  пса.  Обаятельный  лупоглазый
чертенок, ну точно как Виллис, -- наш Виллис. Из этого следует, что вовсе не
обязательно каждое  из имен "Виллис"  должно  что-то означать. Он  так долго
сидел молча, что Марлоу сказал:
     --  Ты не  слишком  преуспел в раскрытии тайны.  Так ты  считаешь,  что
настоящее имя  Виллиса что-то означает?  -- иначе ты не стал бы упоминать об
этом. Макрей резко выпрямился:
     -- Считаю. Несомненно считаю. Я думаю, что имя Виллиса имеет буквальное
значение. Постой -- только не  горячись. Я не собираюсь  сходить с ума. Что,
по-твоему, представляет собой Виллис?
     --  По-моему? --  переспросил  Марлоу.  --  Я  думаю, что  он  является
представителем   экзотической  марсианской   фауны,   частично   разумным  и
приспособившимся  к типичному  окружению. -- Звучит  весомо, --  ухмыльнулся
доктор. -- А я думаю, что он является еще не выросшим марсианином.
     Казалось, Марлоу даже обиделся:
     -- В их строении нет ничего  общего, они  отличаются друг от друга, как
мел от сыра.
     -- Справедливо. А что общего у гусеницы с бабочкой? Марлоу открыл рот и
вновь закрыл его.
     --  Я тебя не  виню, -- продолжал Макрей, -- мы никогда не считали, что
подобные метаморфозы  возможны у  высших видов, что бы под "высшим видом" ни
разумелось.  Но я думаю,  что  с  Виллисом все  именно  так  и  обстоит,  и,
очевидно,  по этой  самой причине он скоро  должен будет  вернуться к своим.
Сейчас  он  в  стадии  личинки,  однако  находится непосредственно  накануне
перехода в стадию куколки (нечто вроде долгой спячки). Когда она закончится,
он превратится в марсианина.
     Марлоу закусил губу:
     -- В этом нет ничего безумного, но это ошеломляет.
     -- На Марсе все  ошеломляет. И если моя теория верна -- чего, заметь, я
не утверждаю,  -- тогда можно объяснить, почему Виллис является столь важным
персонажем. Что?
     -- Ты хочешь, чтобы я усвоил слишком много информации  за один раз,  --
сказал Марлоу устало.
     -- Следуй примеру Червонной Королевы. Я еще не закончил. Я думаю, что у
марсиан есть еще одна стадия --  стадия "старика", с которым я  говорил; как
мне  кажется,  самая загадочная из всех Джеймс, ты можешь  представить  себе
людей, находящихся  в  тесных  и повседневных отношениях  с Небесами  --  со
своими  Небесами,  -- столь же тесных  и привычных, как отношения, например,
между Соединенными Штатами и Канадой?
     -- Док, сейчас я могу представить себе все, о чем ты мне говоришь.
     -- Мы говорим об "ином мире" марсиан -- как ты это понимаешь?
     --  Никак.  Разновидность  транса,  подобного  тому, в  который впадают
индусы.
     -- Я  спрашиваю  тебя,  потому что  разговаривал, как  они мне  сказали
потом,  с  кем-то  из  "иного мира" --  я имею в виду "старика". Я  полагаю,
Джеймс, что вел переговоры о новых условиях колонизации с привидением.
     -- Сиди спокойно, -- продолжал Макрей, -- я объясню  тебе, почему я так
думаю. Поначалу у  меня ничего не получалось и я решил сменить тему. Кстати,
мы говорили  по-английски: он  считал всю информацию с мозга  Джима. Он знал
каждое слово из тех, что  ты можешь услышать от Джима,  и ни  одного из тех,
которые  Джим,  очевидно,  не  знает.  Я  попросил  его предположить,  чисто
теоретически,  что  нам позволено  остаться  -- в таком случае, разрешат  ли
марсиане воспользоваться их подземной транспортной системой, чтобы добраться
до Копайса? Я ездил по одной из этих дорог на переговоры. Очень  толково  --
ускорение  направлено  постоянно  вниз,  как  будто  комната  закреплена  на
универсальном  шарнире.  Старику было трудно понять меня. Потом  он  показал
марсианский глобус -- очень похожий на земной, только без каналов. Гекко был
со  мной, так же,  как  до  этого  -- с Джимом. У  них со стариком  возникла
дискуссия, суть которой  сводилась  к  вопросу: какой сейчас год? После чего
глобус начал  на  моих  глазах  понемногу изменяться. Я  увидел, как по всей
поверхности Марса расползлись каналы, я видел,  как  их сооружали, Джеймс. А
теперь ответь, -- сказал  он в заключение,  -- что это за существо,  которое
никак не может вспомнить,  в  каком тысячелетии оно находится? Ты не станешь
возражать, если я назову его привидением?
     -- Я вообще не  стану возражать, -- заверил его Марлоу. -- Возможно, мы
все -- привидения.
     -- Я  предложил тебе одно объяснение, Джеймс, вот другое: попрыгунчики,
марсиане и "старики" -- совершенно разные расы. Попрыгунчики -- это граждане
третьего разряда, марсиане -- второго, а действительных хозяев мы никогда не
видим,  так  как они  живут под  землей.  Им безразлично,  что мы делаем  на
поверхности, до  тех пор, пока мы подобающе себя ведем.  Мы можем  гулять  в
парке и даже ходить по траве, но мы не должны пугать птиц.  Или "старик" был
просто  галлюцинацией, которую вызвал у меня Гекко; может быть, есть  только
попрыгунчики и марсиане. Решай сам.
     --  Не  могу, -- сказал Марлоу. --  Я  удовлетворен тем, что  ты  сумел
достичь соглашения,  которое позволяет нам остаться на Марсе. Думаю, пройдут
годы, прежде чем мы поймем марсиан.
     --  Ты  слишком  оптимистичен, Джеймс. Через пятьсот лет  после Колумба
белый человек  продолжает изучать американского индейца, пытаясь понять, чем
он  живет, -- а ведь  индеец  и  европеец оба -- люди и похожи как две капли
воды. А это -- марсиане. Мы  никогда их не поймем, даже сами способы мыслить
у нас различны.
     Макрей встал:
     -- Хочу помыться и поспать... после того, как повидаю Джима.
     -- Подожди.  Как ты думаешь,  док,  у нас  будут серьезные трудности  с
Декларацией автономии? Они примут ее?
     -- Должны принять. Отношения с марсианами еще в восемь раз сложнее, чем
мы  считали раньше. Управлять с другой планеты непрактично.  Представь себе,
что  проблему, подобную  нашей, будут  решать  голосованием  на  Земле члены
Совета, которые даже не видели марсиан.
     -- Я  не об этом.  Сколь серьезную оппозицию мы встретим? Макрей  вновь
почесал подбородок:
     -- И прежде людям приходилось бороться за  свои права, Джеймс. Не знаю.
Это  наша  задача -- убедить их там, на Земле, что автономия необходима. При
существующих  сегодня проблемах  питания  и перенаселения  они  сделают  все
необходимое  --  как  только  поймут, против  чего  мы  выступаем,  -- чтобы
сохранить  мир с марсианами и продолжить  переселение. Они не захотят, чтобы
что-то задержало реализацию Проекта.
     -- Надеюсь, ты прав.
     --  Со временем я обязательно окажусь прав. И не надо забывать  о наших
марсианах. Ладно, мне пора идти сообщить обо всем Джиму.
     -- Он расстроится, -- сказал Марлоу старший.
     -- Переживет как-нибудь. Может, он  найдет другого попрыгунчика, обучит
его английскому и тоже  назовет Виллисом. А потом  он вырастет  и перестанет
возиться  с  попрыгунчиками. Это не так уж важно, -- он задумался и добавил:
-- Но что будет с Виллисом? Я хотел бы это знать.