арсиане,   вероятно,
использовали его для  непринужденных общественных собраний. Здесь находились
расставленные вокруг  каркасы, используемые  марсианами вместо стульев. Само
помещение было круглым и завершалось куполом;  создавалась иллюзия открытого
пространства, так как  куполообразный потолок  имитировал  марсианское небо.
Бледно-голубое  на  горизонте,  оно  постепенно  синело,  затем  становилось
пурпурным и, наконец,  почти черным  с  ярко  сияющими звездами --  в  самой
высокой точке потолка.
     Миниатюрное, но вполне убедительное солнце располагалось  к  западу  от
меридиана.  Благодаря  какому-то  зрительному эффекту нарисованные горизонты
представлялись далекими. Оэроэ на северной стене, казалось, тек мимо.
     -- Ну клево! -- так Фрэнк прокомментировал увиденное.
     Джим реагировал сдержаннее.
     Хозяин разместил  их рядом с двумя каркасами для  отдыха.  Ребята  и не
пытались усесться на них -- пара  стремянок показалась бы удобнее. Марсианин
большими  печальными  глазами взглянул сначала  на них,  затем  на каркасы и
вышел из зала.
     Очень  скоро он вернулся в  сопровождении  еще двух марсиан;  все  трое
несли разноцветную  материю. Они  кучей свалили ее в  центре комнаты. Первый
марсианин подхватил Джима и Фрэнка и осторожно положил их на кучу.
     -- Я думаю, он хочет сказать: "Соорудите себе стул", -- заметил Джим.
     Эта  материя не была соткана,  а  представляла собой  сплошное  полотно
вроде паутины и  почти столь же  мягкое,  хотя значительно  более прочное, и
играла   оттенками   всех   цветов   от   бледно-голубого   до   насыщенного
темно-красного. Мальчики растянулись на ней в ожидании.
     Их "хозяин" устроился на одном из каркасов, остальные два сделали то же
самое. Воцарилось молчание. Ребята не были какими-нибудь  туристами и хорошо
понимали  всю  бесполезность  попыток  торопить  марсианина. Спустя какое-то
время  Джима осенила  идея. Чтобы проверить ее, он осторожно приподнял  свою
маску.
     -- Эй! Что ты делаешь? -- воскликнул Фрэнк. -- Хочешь задохнуться?
     Джим поднял маску снова.
     -- Все в порядке. Здесь высокое давление.
     -- Не может быть. Мы же не проходили пневматическую дверь.
     -- Убедись сам.
     Джим опять  приподнял маску. Увидев,  что  его  лицо  не  посинело и не
исказилось от удушья, Фрэнк отважился  последовать примеру и обнаружил,  что
ничто  не препятствует дыханию. На самом деле, давление было ниже, чем то, к
которому  он  привык  дома,  и обитателю  Земли  оно  показалось  бы  просто
стратосферным, но все же для малоактивного человека воздуха хватало.
     Еще несколько  марсиан  прошествовали  внутрь и не  спеша устроились на
каркасах. Спустя некоторое время Фрэнк сказал:
     -- Ты догадываешься, что происходит, Джим?
     -- Хм, возможно.
     --  Никаких   "возможно".   Это   совместное  вознесение.   "Совместное
вознесение"  -- это неточный перевод марсианской идиомы, которой именовалось
самое обычное  для  них общественное событие: говоря примитивно, все  просто
сидят  и молчат.  С  таким  же  успехом движение  конского  волоса  по сухой
кошачьей жиле можно было назвать скрипичной музыкой.
     -- По-моему, ты прав, -- согласился Джим. -- Закроем-ка лучше рты.
     -- Давай.
     Настала продолжительная тишина.  Мысли Джима унеслись далеко  прочь: он
думал о  колледже, о том, что он там будет делать, о своей семье, о событиях
прошлого. Вскоре ощущение  реальности вернулось к нему, и он понял,  что уже
много лет не чувствовал себя счастливее, хотя никаких особых на то причин он
не  видел. Это было тихое  счастье, он не  испытывал желания ни смеяться, ни
даже  улыбаться,  но  сознание  полной удовлетворенности  и  спокойствия  не
покидало его.
     Он отчетливо ощущал  присутствие марсиан, каждого в отдельности,  и это
ощущение  становилось  все  острее и острее.  Никогда прежде  не замечал он,
сколь прекрасны они  были. "Безобразный как туземец", -- эта  расхожая фраза
бытовала  среди  колонистов.  Джим  с  удивлением  вспомнил,  что  даже  сам
употреблял ее, и изумился, зачем он это делал.
     Он ощущал также присутствие Фрэнка возле себя и думал о том, как сильно
он его любит. Надежный -- вот  как он  назвал бы Фрэнка;  хорошо иметь рядом
такого  человека. Он удивлялся, почему он  никогда не говорил Фрэнку о  том,
что он его любит.
     Он немного скучал без Виллиса, но не слишком беспокоился  о нем. Такого
рода заседание было бы Виллису не по вкусу; он любил  шумные, бурные забавы,
не относящиеся  к  числу  утонченных. Джим  отогнал мысли о  Виллисе, лег на
спину и отдался радости бытия. С восхищением  он  отметил,  что  неизвестный
художник,  создавший  интерьер этой  комнаты, предусмотрел  для миниатюрного
Солнца возможность  перемещаться по  потолку, точно  имитируя  небесный путь
реального светила. Джим следил за тем, как  оно двигалось на запад, и вскоре
стало снижаться к нарисованному горизонту.
     Позади раздалось негромкое  бормотание -- он не  мог различить слов, --
затем другой марсианин откликнулся. Один  из них отделился от своей рамы для
отдыха и засеменил из комнаты. Фрэнк приподнялся и сказал:
     -- Кажется, мне снился сон.
     -- Ты что, уснул? -- спросил Джим. -- А я -- нет.
     -- Черта с два -- "нет". Ты храпел, как доктор Макрей.
     -- Да я даже не вздремнул.
     -- Да что ты говоришь!
     Марсианин, уходивший куда-то, вскоре  вернулся. Джим не сомневался, что
это был именно он; теперь он  научился их различать. Он нес чашу для  питья.
Фрэнк вытаращил глаза.
     -- Как ты думаешь, уж не собираются ли они угощать нас водой???
     --  Похоже на то,  --  голос  Джима  был  исполнен  благоговения. Фрэнк
покачал головой.
     -- Лучше не рассказывать об этом, нам никто никогда не поверит.
     -- Ты прав.
     Церемония началась. Марсианин,  державший чашу, назвал свое имя, слегка
коснулся ее  носика и передал дальше. Следующий марсианин назвал себя и тоже
будто бы отпил. Чаша пошла по кругу. Джим  запомнил, что приведшего  их сюда
марсианина звали  Гекко. Имя показалось Джиму приятным и подходящим. Наконец
чаша  дошла и до Джима. Марсианин вручил ее ему, пожелав:  "Чтобы никогда не
довелось тебе испытать жажду". Смысл фразы был абсолютно ясен Джиму.
     Хор голосов вокруг него подхватил ответ: "Чтобы смог ты напиться, когда
бы ни  пожелал!" Джим, взяв чашу, припомнил слова доктора о том, что болезни
марсиан не заразны для людей.
     -- Джим Марлоу! -- провозгласил он, взял в рот носик и глотнул.
     Возвращая  ее, он  покопался  в своих скудных познаниях местного языка,
сосредоточился на артикуляции и исхитрился произнести:
     -- Пусть вода всегда будет чистой  и в изобилии для тебя. Одобрительный
шепот послышался в ответ. Марсианин передал чашу Фрэнку.
     Церемония завершилась  почти по-земному -- шумной  беседой. Джим тщетно
силился понять, что говорил ему марсианин,  примерно в  три раза выше  него,
когда Фрэнк сказал:
     -- Джим! Ты видишь солнце? Мы рискуем опоздать на скутер!
     -- А? Но это же не настоящее солнце, это игрушка.
     -- Да,  но оно двигается так же,  как настоящее.  Мои часы подтверждают
это.
     -- Ради Бога, где Виллис?! Гекко -- где Гекко? Гекко, услышав свое имя,
подошел  и вопрошающе что-то прокудахтал  Джиму. Джим  постарался  объяснить
причину  их  беспокойства,  запутался  в  синтаксисе,  использовал  неверные
указательные  сигналы и  совсем  потерял контроль над  произношением.  Фрэнк
решил говорить сам и оттеснил его в сторону. Вскоре он обернулся к Джиму:
     -- Они доставят нас туда до заката, но Виллис останется здесь.
     -- Что? Они не могут так поступить!
     -- Это то, что он говорит. Джим задумался.
     -- Скажи, чтобы они принесли сюда Виллиса и спросили его самого.
     Гекко  охотно  так и  поступил.  Виллиса  внесли  и  положили  на  пол.
Вразвалочку он подкатился к Джиму и сказал:
     -- Привет, Джим! Привет, Фрэнк!
     -- Виллис, --  сказал Джим  серьезно, --  Джим собрался уходить. Виллис
пойдет с Джимом? Виллис, казалось, был озадачен.
     -- Останься тут. Джим, останься тут. Виллис останется тут. Хорошо.
     -- Виллис, -- отчаянно сказал  Джим, -- Джим должен уйти. Виллис идет с
Джимом?
     -- Джим идет?
     -- Джим идет.
     Казалось, что Виллис весь сжался.
     -- Виллис пойдет с Джимом, -- печально сказал он.
     -- Скажи Гекко.
     Виллис сказал.  Марсианин, похоже,  удивился,  но спорить  не  стал. Он
подхватил обоих мальчиков, попрыгунчика и направился к двери. Другой большой
марсианин, чье имя, как  вспомнил Джим, было  Г. Куро, взял у Гекко Фрэнка и
поплелся   следом.  Когда   они  поднимались  по   туннелю,   Джим  внезапно
почувствовал, что ему необходима маска; Фрэнк тоже надел свою.
     Свернувшийся  шаром  марсианин  продолжал  перегораживать  проход;  оба
"носильщика" перешагнули через него без всяких комментариев.
     Солнце опустилось совсем низко, когда они вышли наружу. Хотя марсианина
невозможно заставить  двигаться  быстрее, средняя скорость  его передвижения
весьма  высока;  и длинноногая  пара  в  мгновение  ока  покрыла  три  мили,
отделявшие их от станции "Циния". Солнце коснулось горизонта, и  воздух стал
уже колючим  от холода, когда мальчиков и  Виллиса  выгрузили  на  пристань.
Марсиане немедленно повернули обратно, торопясь к теплу своего города.
     -- До свидания, Гекко! -- крикнул Джим. -- До свидания, Г. Куро!
     Водитель и станционный смотритель стояли на пристани. Водитель был явно
готов к отправлению и с нетерпением ожидал своих пассажиров.
     -- В чем дело? -- спросил станционный смотритель.
     -- Мы готовы, -- ответил Джим.
     -- Вижу, -- сказал водитель.
     Он  внимательно  глядел вслед  удаляющимся  фигурам,  затем  моргнул  и
повернулся к смотрителю.
     -- Оставим это, Джордж. Я вижу, в чем дело. Что ж, давайте в машину, --
добавил он, обращаясь к мальчикам.
     Они  последовали  совету  и  забрались  внутрь плафона. Машина  рывками
сползла  по скату на  ледяную поверхность, повернула влево на канал  Оэроэ и
набрала скорость. Солнце скрылось за горизонтом, и лишь короткий марсианский
закат  еще  некоторое  время  освещал  окрестности.  На глазах  у  мальчиков
прибрежные  растения  на  ночь  втягивались  в почву. Через  несколько минут
земля,  еще полчаса назад покрытая  буйной растительностью, стала голой, как
настоящая пустыня.
     Появились ослепительно яркие звезды. Зарницы мягкой вуалью зависли  над
краем  неба.  Крошечный  немерцающий  огонек поднялся на  западе  и двинулся
навстречу звездам.
     -- Фобос, -- сказал Фрэнк. -- Смотри!
     -- Вижу, -- ответил Джим. -- Холодно. Пошли спать.
     -- Пойдем. Я есть хочу.
     -- У меня еще остались сэндвичи.
     Они проглотили  каждый по сэндвичу,  затем  спустились в нижний салон и
расползлись  по  койкам.  Тем  временем  машина, миновав  город  Гесперидум,
свернула на  канал Эримантус и взяла  направление запад  -- северо-запад, но
Джим уже не заметил этого.  Ему снилось, что они с Виллисом поют  дуэтом для
изумленных марсиан.
     -- Конечная станция! Все на выход! Водитель продолжал их трясти.
     -- А?
     -- Поднимайтесь, попутчики. Это -- Малый Сертис.

        IV. АКАДЕМИЯ ЛОВЕЛЛА

     Дорогие мама и папа!
     Я не позвонил  вам когда  мы  приехали  в среду вечером  потому  что мы
приехали  только  в четверг  утром.  Когда я попытался  позвонить в  четверг
телефонистка сказала мне что
     Деймос вне зоны приема Южной колонии а потом  я узнал что пройдет около
трех дней  прежде чем можно  будет дозвониться через Деймос а письмо  дойдет
быстрее  и  сэкономит  вам  четыре  с  половиной  кредитки за  междугородный
телефонный разговор. Теперь я  понял что не успею отослать это письмо  прямо
сейчас и может вы получите его уже после того как я смогу вам позволить если
конечно получится но  вы наверно не понимаете как мы все заняты в колледже и
сколько у нас  обязанностей а свободного времени мало и  все-таки вы наверно
уже знаете от мамы Фрэнка что пока у нас все в порядке и как бы то ни было я
сэкономил вам четыре с половиной кредитки потому что не позвонил.
     Я  прямо  слышу как Филлис  сейчас говорит  что  я намекаю  на  то  что
сэкономленные четыре с половиной хорошо бы переслать мне но я не имею в виду
ничего такого  потому  что я никогда  не  стал бы делать  ничего подобного а
кроме  того у  меня еще  остались деньги  от тех что вы  мне дали  до  моего
отъезда а также часть от подаренных ко дню рождения денег и при  бережном  с
ними обращении я сумею дотянуть до  вашего прибытия сюда после Миграции даже
хотя все здесь дороже чем дома. Фрэнк говорит что это  потому что они всегда
вздувают цены из-за туристов но  сейчас  здесь нет никаких  туристов и их не
будет до прибытия "Альберта Эйнштейна" на следующей неделе. Во всяком случае
если  вы просто разделите  сэкономленное пополам со  мной вам тем  не  менее
останется две с четвертью кредитки чистой прибыли.
     Мы  не добрались  досюда в среду вечером потому что водитель решил  что
лед может проломиться поэтому мы задержались на Станции Циния и мы с Фрэнком
просто болтались по округе до заката чтобы убить время.
     Нам  с Фрэнком разрешили  жить вместе и у нас теперь роскошная комната.
Она  рассчитана только  на одного  и  в ней имеется только  одна парта но мы
изучаем почти одни и те  же предметы и часто  можем пользоваться  проектором
вместе. Я наговариваю это письмо на встроенный в парту магнитофон потому что
этой  ночью Фрэнк дежурит на кухне и мне осталось выучить только немножко по
истории и  я сделаю это позже вместе с  Фрэнком когда он вернется. Профессор
Стьюбен  говорит  что  он не знает что  они станут делать если количество их
студентов  будет  и дальше расти  а комнат больше нет наверно повесят их  на
крючки  но  он  просто  шутит. Он  большой  шутник  и  всем нравится  и  все
Расстроятся когда  он улетит на "Альберте  Эйнштейне"  и вместо  него  будет
новый директор.
     Вот  пока и все потому  что Фрэнк вернулся и нам надо заниматься потому
что завтра у нас опрос по истории.
     Любящий вас сын Джеймс Мэдисон Марлоу, младший.
     P. S. Фрэнк сказал мне только что что он тоже не написал своим старикам
и спросил не могли бы вы позвонить его маме и  сказать ей что он в порядке и
чтобы она пожалуйста сразу выслала ему его фотоаппарат который он забыл.
     P. P. S. Виллис передает привет. Я только что говорил с ним.
     P. P. P. S. Скажи Филлис что девчонки здесь красят волосы полосами. Мне
кажется это глупость.
     Джим.
     Если бы  профессор Отто Стьюбен, магистр, доктор юриспруденции не  ушел
на пенсию, жизнь Джима в академии Ловелла сложилась бы иначе, но он уволился
и вернулся в долину Сан-Фернандо, чтобы отдохнуть в достатке и благополучии.
Весь колледж  явился на  его проводы в Марспорт.  Он пожал всем руки, слегка
всплакнул и передал своих учеников на попечение Маркусу Хоу, который недавно
прибыл с земли и теперь занял освободившуюся должность.
     Когда  Джим  и  Фрэнк   пришли   из  космопорта,  они  обнаружили,  что
вернувшиеся раньше  столпились  у доски объявлений. Они протиснулись ближе и
прочли привлекший всеобщее внимание листок:
     СПЕЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ
     Все студенты обязаны быть аккуратными и  содержать в постоянном порядке
себя и свои помещения. Надзор за соблюдением означенных правил старостами из
числа  студентов оказался  неудовлетворительным.  Вследствие этого  директор
еженедельно   будет  проводить  официальный  осмотр.  Первый  такой   осмотр
состоится в десять сто, в субботу, седьмого Цереры.
     (подпись) М. Хоу, директор.
     -- Ну ни фига себе! -- взорвался Фрэнк.  --  Что ты  об  этом  думаешь,
Джим?
     Джим ошеломленно смотрел на сообщение.
     -- Я думаю, что сегодня шестое Цереры.
     --  Да,  но  сама идея?  Он, наверное, думает,  что это  исправительная
колония.
     Фрэнк повернулся к старшекурснику, который вплоть до настоящего момента
был старостой их участка.
     -- Андерсон, что ты об этом думаешь?
     -- Я совсем ничего не понимаю. Мне кажется, что  у  нас и  так все было
как надо.
     -- А что ты намерен в связи с этим делать?
     -- Я? -- молодой человек слегка задумался,  прежде  чем дать  ответ. --
Мне остался всего один семестр до диплома, затем я смоюсь отсюда. Полагаю, я
буду молча гнуть свою линию и как-нибудь перетерплю все это.
     --  Хм?  Тебе  легко так  рассуждать, а у  меня  впереди еще двенадцать
семестров. Я что, преступник, что ли?
     -- Это, парень, твои проблемы.
     Старшекурсник ушел.  Один из толпившихся студентов, казалось, нимало не
переживал  по  поводу объявления.  Это был Герберт  Бичер,  сын Генерального
Представителя Компании, новичок в  школе, и вообще  на Марсе.  Другой парень
заметил его ухмылку.
     -- Чем ты доволен, турист? -- спросил он. -- Ты знал об этом заранее?
     -- Естественно.
     -- Ручаюсь, это твоя идея.
     -- Нет, но  мой старик говорит, что  вы тут уже давно разболтались. Мой
старик говорит, что Стьюби был  слишком мягок, чтобы укрепить  дисциплину  в
колледже. Мой старик говорит, что...
     -- Чихать мы хотели на то, что говорит твой старик. Пошел отсюда.
     -- Не стоит тебе говорить так о моем старике. Я буду...
     -- Пошел отсюда, я сказал!
     Бичер-младший посмотрел на своего противника -- рыжеволосого молодца по
имени Келли -- понял, что тот не шутит, и мгновенно испарился.
     -- Он-то может ухмыляться, -- мрачно сказал Келли. -- Он живет со своим
папашей.  А это касается только тех, кто вынужден  жить в  колледже.  Это же
настоящая должностная дискриминация!
     Примерно треть студентов приходили в колледж  только учиться. Это были,
главным  образом, сыновья  сотрудников Компании, живших в Малом Сертисе. Еще
треть были мигрирующие колонисты,  а  остальные --  дети землян,  занятых  в
основном   работой  над   атмосферным   проектом  на   отдаленных  станциях.
Большинство этих последних были боливийцы  и тибетцы, и несколько эскимосов.
Келли обратился к одному их них:
     -- Что думаешь делать, Чен?
     Выражение широкого азиатского лица осталось неизменным.
     -- Не вижу причины для беспокойства, -- он отвернулся.
     -- Как? Ты хочешь сказать, что не будешь защищать собственные права?
     -- Это скоро отменят.
     Джим  с Фрэнком вернулись  в  свою  комнату,  но  продолжали  обсуждать
случившееся.
     -- Фрэнк,  --  спросил  Джим,  -- что все это значит? Ты  думаешь,  они
провернули такую же штуку и в женском колледже?
     -- Я могу позвонить Долорес Монтез и спросить ее.
     --  Ммм...  не стоит.  Это несущественно. Важно  только одно: что нам в
связи с этим делать?
     -- А что мы может сделать?
     -- Не знаю. Хорошо бы спросить об этом отца. Он всегда говорил мне, что
я  должен  отстаивать свои  права -- но, может быть, это не тот  случай, кто
знает?
     -- Послушай, -- предложил Фрэнк, -- почему бы не спросить наших отцов?
     -- Ты хочешь позвонить им? А сегодня вечером есть связь?
     --  Нет,  не надо  им  звонить,  это  слишком много  стоит.  Мы  просто
подождем,  пока  наши старики прибудут сюда после переселения; осталось  уже
совсем   недолго.  И  тогда,  если  мы  поднимем  шум,   здесь  будут   наши
родственники, которые  нас  поддержат, иначе  мы ничего не добьемся. А  пока
будем  сидеть тихо и делать то,  о чем он нас просит. Возможно,  от  нас  не
будут требовать слишком многого.
     -- Это разумное предложение. Джим встал.
     -- Теперь, я думаю, мы можем попробовать избавиться от этого мусора.
     --   О'кей.  Да,  Джим,  мне  тут  пришло  кое-что  в  голову.  Фамилия
председателя Компании, кажется, Хоу?
     -- Джон В. Хоу, -- согласился Джим. -- Так что с того?
     -- Так ведь фамилия директора тоже Хоу.
     --  Хм, -- Джим покачал головой. -- Это ничего не значит.  Хоу -- очень
распространенная фамилия.
     -- Спорим, что это ко