о-то? повел меня наверх,  в
спальню. Перед отъездом я заперла дверь. Мартин,  ты  же  знаешь,  я  всегда
запираю свою комнату. Там он отпустил меня, и я упала на пол.
   - Ты видела, кто это был?
   -  В  комнате  уже  горели  свечи,  расставленные  в  форме  круга.   Мне
показалось, что он был молод,  ну,  примерно  твоего  возраста  или  чуточку
постарше, модно одет и очень похож на тебя. Кажется,  на  нем  был  блейзер.
Лица его я так толком и не разглядела, но он сказал, как его зовут.  Спайки.
Он повторял это слово снова и  снова,  словно  оно  таило  в  себе  какой-то
магический смысл. А потом завязал мне глаза и  принялся  меня  раздевать.  Я
почувствовала, как к моей руке что-то прикоснулось -  словно  в  ладони  мне
впились крохотные иголочки. А потом  все  было  так...  я  чувствовала  себя
совсем иначе, хотелось спать, было  тепло  и  вовсе  не  страшно.  Затем  он
принялся лапать меня, поначалу нежно, потом связал... все это время я так  и
была с завязанными глазами, и в какой-то момент мне снова стало  страшно.  У
меня было такое чувство, словно эта ночь вообще никогда не кончится...
   - Ну-ну, успокойся, теперь уже все в порядке, - проговорил я. -  Попробуй
больше не думать об этом. Сделай глубокий вдох и постарайся не  волноваться.
Больше никто не причинит тебе ничего плохого.
   Стерев с лица остатки нелепого грима, она снова стала похожа на ребенка.
   - Но кто, по-твоему, это был? Кому понадобилось устраивать все  это  -  я
имею в виду лимузин и прочее?
   - Я не знаю, - солгал я.
   - А если он опять вернется?
   - Лаура, он не вернется. Я ему этого  просто  не  позволю.  Но  нам  надо
подумать, как поступить с тобой.
   - Мартин, в полицию я не пойду, ты не заставишь меня сделать это.
   - Надо, чтобы тебя  осмотрел  доктор.  Не  забывай,  что  ты  подверглась
нападению. Вдруг у тебя имеются какие-то внутренние повреждения? Посмотри на
эти ожоги на руках.
   Она решительно тряхнула головой.
   - Об этом я сама позабочусь, но повторяю, я просто не  вынесу,  если  все
эти люди начнут задавать мне вопросы. Соседи тоже рано или поздно  обо  всем
проведают -  ты  же  знаешь,  какие  здесь  люди.  Не  знаю,  сможем  ли  мы
когда-нибудь снова прийти в норму.
   - Ну ладно, врачу показаться все же  следует.  А  насчет  полиции  решишь
потом сама.
   Мне хотелось, чтобы она все же сделала соответствующее заявление, но в то
же время я прекрасно понимал, что никакой пользы от этого не будет. Никто не
захочет иметь дело с фантомами.
   Я поднялся наверх и сложил в мусорный бак  все  кнуты,  хлысты  и  прочие
сексуальные атрибуты; в отдельный пакет уложил банки с  мазями  и  остальной
химией. Ближе  к  вечеру  мне  удалось  окончательно  удалить  из  помещения
малейшие следы пребывания Спанки. Я в полной мере сознавал, что не  в  силах
даже в малой степени компенсировать ущерб, причиненный моим близким, но  был
абсолютно не способен продумать свои дальнейшие шаги и  потому  сосредоточил
все усилия на том, чтобы остаток  дня  Лаура  чувствовала  себя  максимально
спокойно.
   В начале шестого мать наконец проснулась. Приподнявшись на  одном  локте,
она чуть прищурилась и посмотрела в окно  на  влажные,  в  форме  полумесяца
лужайки.  Похоже,  она  была  совершенно  сбита  с  толку  воспоминаниями  о
Португалии. Потом она долго не могла понять, почему  легла  спать  одетой  и
предварительно не привела в порядок волосы - Джойс педантично  следовала  во
всем раз и навсегда установленному порядку. Последнее, что  она  помнила,  -
это как она вошла в дом.
   Я сказал, что произошла небольшая утечка газа и что к тому времени, как я
появился здесь, они уже успели им надышаться. Мне пришлось уложить их  обоих
на  кровать,  после  чего  я  вызвал  аварийную  службу,  которая  устранила
неисправность в газопроводной системе. Лаура слушала все это вранье с широко
раскрытыми глазами, явно пораженная моей неожиданной говорливостью.
   Отца, как только он проснулся, тут же стошнило.
   - Я знаю, это от газа, - авторитетно заявила  Джойс,  и  вскоре  родители
затеяли очередной спор, на сей раз по  поводу  того,  нужно  ли  сообщать  о
случившемся куда следует. Я невольно поразился тому, как быстро мои родители
перевели разговор на привычные бытовые темы, и окончательно уверовал  в  то,
что им даже  в  голову  не  пришло  заподозрить  своего  сына  в  какой-либо
неискренности. Мы с Лаурой  обменивались  понимающими  взглядами,  прекрасно
зная,  что  ни  один  из  нас  и  словом  не  обмолвится  по  поводу  жутких
подробностей последних событий. Мы договорились с сестрой навсегда сохранить
в тайне все, случившееся минувшей ночью.
   Два часа спустя я отвез их  в  один  из  современных  отелей  на  окраине
города, забитый коммивояжерами, убедив пожить там,  пока  в  доме  не  будет
полностью отремонтирована система  электро-и  газоснабжения.  Мать  и  Лаура
обрадовались перспективе провести ночь на чистых  гостиничных  простынях,  и
лишь отец не одобрял переезда.
   Что касается меня, то теперь я по крайней мере знал, где их искать, да  и
присматривать за ними здесь тоже было полегче. Я дал портье  щедрые  чаевые,
попросив, в случае чего, немедленно связаться со мной, и отправился в город.
Дорогой я размышлял  над  тем,  сколько  Лауре  понадобится  времени,  чтобы
понять, что ее насильник прекрасно знал, где находится ее спальня, а  еще  я
гадал: как-то теперь встретит меня Сара?!

Глава 25

ИНФЕКЦИЯ

   Саре я позвонил из будки телефона-автомата в конце автострады. Ее коллеги
сказали, что она взяла отгул и, скорее всего, я смогу застать Сару  дома.  Я
набрал ее домашний номер, на сей раз она взяла трубку.
   - Должна признать, что у тебя чертовски крепкие нервы,  если  ты  все  же
осмелился снова позвонить мне. - Ее голос звучал на октаву выше обычного.
   - О чем ты? - спросил я,  прекрасно  зная,  что  именно  сотворил  с  ней
Спанки.
   - Если ты посмеешь когда-нибудь снова ввалиться ко мне в квартиру,  чтобы
начать меня шантажировать, я первым делом пырну тебя ножом, а  потом  вызову
полицию.
   - Но это был не я, - спокойно заявил я. - Я уже несколько дней  не  видел
тебя. Вот и вчера звонил, звонил, но ответа так и...
   - А все потому, что я всю ночь провела на полу,  обливаясь  слезами.  Так
вот знай, поганец, что сегодня утром я  сходила  в  полицию  и  все  о  тебе
рассказала. Сообщила им твой адрес и номер телефона, так что можешь  считать
себя покойником.
   - Но что я такого сделал? - не унимался я.
   - То есть ты хочешь сказать, что кто-то другой пытался меня изнасиловать,
да? Кто-то другой саданул меня кулаком в живот? Мартин, если ты еще хотя  бы
однажды позвонишь по этому телефону, я найму людей, которые  все  ноги  тебе
переломают, понял? В суде увидимся, жопа.
   Сара бросила трубку.
   Я снова сел в побитый ?фиат? и поехал в Лондон, с ужасом думая о том, что
еще мне предстоит узнать. Яростная реакция Сары убедила меня по крайней мере
в том, что она жива и в общем-то вполне здорова.
   Войдя к себе в квартиру, я  обнаружил,  что  там  все  по-прежнему.  Если
полиция и наведывалась сюда, то пока решила не  беспокоить  меня  вызовом  в
участок.
   Не обнаружил я и каких-либо признаков  присутствия  даэмона.  Как  знать,
возможно, даже Спанки нуждался в кратковременной передышке?!
   Я опустился на середину дивана, машинально поглаживая графин,  наполовину
заполненный виски, и размышляя над тем, как скоро Лаура сможет оправиться от
пережитого потрясения. Родители, судя по всему, абсолютно ничего не  помнили
о событиях той ночи, тогда как мне было совершенно ясно,  что  до  тех  пор,
пока я не расплачусь со Спанки, он не оставит в покое мою семью.
   Теперь он уже определенно знал, что добровольно я не сдамся. А может,  он
был всего лишь посланцем злых сил, использовавшим меня в  качестве  предлога
для того, чтобы ввергнуть население Земли в полнейший хаос? Однажды  он  уже
сравнил нашу встречу с чем-то вроде ограбления, однако в тот момент  я  даже
представить себе не мог, до какой степени точной окажется подобная аналогия.
Я осушил стакан и откинулся  на  спинку  дивана,  пытаясь  заново  осмыслить
ситуацию.
   Мои родители хотя и пребывали в некотором смятении и испуге, все же  пока
серьезно не пострадали и находились в относительной безопасности. Лаура  под
воздействием совершенного над ней насилия загнала  все  свои  страхи  внутрь
себя, но в целом также чувствовала себя относительно неплохо.  То  же  самое
можно было сказать и про Сару, с той лишь разницей, что ею владел отнюдь  не
страх, а дикий гнев.  Мне  хотелось  встретиться  с  ней  и  попытаться  все
объяснить, но разве мог я рассчитывать на это, когда девушка ожидала от меня
лишь новых побоев и издевательств?
   И все же необходимо было предпринять  какие-то  вполне  конкретные  меры,
чтобы остановить Спанки. Мне следовало отыскать способ хотя бы на  один  шаг
опережать его. Во мне уже  вовсю  бушевал  алкоголь,  а  потому  я  посчитал
благоразумным отложить выработку программы очередных действий до утра.
   После событий минувшей ночи мне  не  хотелось  оставаться  в  спальне,  а
потому я решил лечь на диване, поверх которого бросил пуховое  одеяло.  Веки
мои были словно налиты свинцом, а потому, едва опустив голову на подушку,  я
тут же провалился в глубокое забытье.
   Проспал я чуть более часа.
   А проснувшись,  обнаружил,  что  все  мое  тело  покрыто  слоем  липкого,
противного пота, который чуть ли не насквозь пропитал и одеяло, и подушку, а
с налипших на лоб волос стекают тугие  капли  влаги-При  первой  же  попытке
приподняться и сесть началась самая настоящая агония, мой  желудок  пронзила
острая боль. С неимоверным трудом встав на ноги, я поплелся в туалет.
   Судорожно обхватив ладонями живот, я испытал такое чувство, словно кто-то
раскаленными ножами полосует мои внутренности. Я попытался было  максимально
трезво оценить симптомы странного недуга, однако дикая боль  напрочь  лишила
меня способности думать. Как только я добрался до унитаза, внутри меня будто
распахнулись шлюзы и наружу хлынул поток жидкости.  Однажды  в  детстве,  во
время турпоездки со школой в Тунис, я  три  дня  и  три  ночи  провалялся  с
жестокой дизентерией, и сейчас все муки и страдания  тех  далеких  дней,  но
многократно усиленные, как бы снова вернулись ко мне. За последние  двадцать
четыре часа я практически ничего не ел и совершенно не понимал, как из  меня
может вытекать такое количество жидкости.
   Я что было сил напрягал сфинктер,  стараясь  остановить  вырывающуюся  из
меня лавину, однако так ничего и не добился: стоило мне хотя бы на мгновение
ослабить усилие, как поток жидкости с новой силой устремлялся наружу. Устало
наклонившись вбок, я заглянул в унитаз.
   Его наполняла темная кровь.
   Объятый ужасом и чувствуя новый приступ боли, я вцепился руками в живот и
свалился на пол, разметая вокруг себя потоки алой влаги. Определенно  Спанки
что-то подмешал в виски. Но что именно?  Яд,  который  обычно  дают  крысам,
вызывающий внутреннее кровотечение и ослабляющий свертываемость крови?
   "Боже праведный, - пронеслось у меня в голове, - да ведь я этак  умру  от
потери крови, пока дождусь доктора?. Я попытался было  приподняться,  однако
боль оказалась настолько сильной, что мне удалось лишь на пару-тройку  футов
отползти от туалета.
   А за спиной  у  меня  продолжал  струиться  ярко-красный  поток,  который
разрисовывал причудливым узором каменные плиты, покрывавшие пол  туалета.  Я
чувствовал, что постепенно все больше слабею, что из  меня,  как  из  жертвы
вампира, утекает жизненная энергия, иссушающая  тело  и  обрекающая  его  на
смерть.
   Я вдруг вспомнил про способности Спанки. ?Я  всего  лишь  иллюзионист,  -
говорил  он,  -  однако  то,  что  я  демонстрирую,  внешне  кажется  вполне
реальным?. ?Настолько реальным, - подумал я, - что невозможно  даже  понять,
действительно ли он отравил мое виски или  нет?.  Я  чувствовал,  как  кровь
покидает меня, и даже кончиками пальцев  ощущал  сочившуюся  из  моего  тела
липкую жижу. ?Может ли все это быть только кажущимся?? - спрашивал я себя, и
все же продолжал что было сил подстегивать эту мысль.
   Впрочем, происходило ли все это на самом деле или нет, значения сейчас не
имело. Самое главное было убедить себя  самого  в  том,  что  все  это  лишь
иллюзия.
   По мере того как приступы боли исторгали  из  моей  груди  спазматические
волны горячего дыхания, я  принялся  бубнить  про  себя,  как  молитву,  как
заклинание:
   "Всего лишь иллюзия. Просто фокус.  Похоже,  Спанки,  что  тебя  охватило
отчаяние, коль скоро ты так и не придумал ничего более стоящего?.
   Между тем кровь по-прежнему исторгалась из моего тела.
   Я снова попытался было остановить ее, но понял, что не смогу. Спанки  был
где-то здесь, в этой самой квартире; он просто обязан был  находиться  рядом
со мной. Я был совершенно уверен, что его галлюцинаторная власть  действует,
только когда жертва находится в непосредственной близости  от  него.  Именно
поэтому-то, залезая в мой ?мерседес?, он оставался в том же обличье, что и у
меня в квартире перед этим.
   Чувствуя, что боль чуточку отступила, я  осторожно  поднялся  на  ноги  и
заковылял  к  двери.  Теперь  я  уже  отчетливо  ощущал   его   присутствие,
чувствовал, буквально в нескольких футах от себя, излучаемую им энергиюИ тут
вдруг боль стихла - так же внезапно, как и появилась. То ли он сам снял  ее,
то ли это я создал иллюзию, будто лишился сознания. Оглядевшись по сторонам,
я увидел, что пол повсюду абсолютно чист. Я все еще был в  поту,  а  грудная
клетка по-прежнему готова была разорваться под  яростными  толчками  сердца,
однако ужас надвигающейся смерти заметно поумерился,  и  я  испытал  чувство
абсурдной, ошеломляющей благодарности ему за то, что  он  выпустил  меня  из
своей жестокой хватки.
   - Боли неведома усталость, - проговорил Спанки, прислонясь к косяку двери
и держа руки в  карманах  пиджака.  -  Она  может  продолжаться  без  конца,
постепенно усиливаясь и распространяясь буквально на все органы. Когда  тебе
начинает казаться, что хуже быть уже просто не может, боль  вдруг  удваивает
свой натиск, и в итоге ты принимаешь решение покончить с собой. Однако  меня
подобный исход никак не устраивает. Скажи, Мартин, что бывает, когда  ты  не
оплачиваешь счетов за электричество?
   Я все еще стоял, согнувшись, не рискуя  распрямиться  из  страха,  что  в
любой момент спазмы в желудке могут возобновиться с новой силой.
   - Ответь мне, Мартин. Ты же не хочешь, чтобы тебе снова стало плохо.
   - Свет... Они отключают свет.
   - Ага, таким образом, ты понимаешь принцип расплаты за долги. Для  начала
и это неплохо. Ну так вот,  я  пришел,  чтобы  предложить  тебе  иную  форму
погашения твоей задолженности.
   Я промолчал.
   - Отдай мне Лауру. Убей ее для меня. Она была  хорошей  девочкой,  однако
девицы подобного типа становятся еще лучше, когда умирают.
   Реакция моего тела оказалась более замедленной, нежели я  рассчитывал.  В
тот самый миг, когда  я  набросился  на  него,  он  молниеносно  метнулся  в
противоположный конец холла.
   - Мартин, ты все равно не сможешь ничего со мной сделать. Не забывай, что
я ненастоящий. Ты же сам это говорил.
   Я схватил с кухонной стойки  непочатую  бутылку  вина  и  изо  всей  силы
запустил ее ему в голову, однако промахнулся, и она с грохотом  врезалась  в
стену, разбрызгивая вокруг алую, как кровь, жидкость. Теперь шло в ход  все,
что попадалось мне под руку. С дикими воплями я метал  в  него  ножи,  стул,
металлический подсвечник, однако мое импровизированное оружие  не  достигало
цели: Спанки перемещался слишком быстро, сводя на нет все мои усилия.
   Удар лампы о кофейный столик сопровождался оглушительным  звоном  стекла.
Потом я схватил принтер от своего компьютера - в общем-то  довольно  нелепое
оружие, сделанное в основном из легкого серого пластика, - и швырнул  его  в
Спанки, однако тут же убедился, что прибор врезался в стену далеко от цели.
   - Когда наиграешься вдосталь, - услышал я голос неожиданно  возникшего  у
меня за спиной Спанки, - постарайся запомнить вот что: чем дольше ты  будешь
продолжать сопротивление, тем болезненнее окажется процесс моего вхождения в
твое тело.
   Сказав это, он нанес мне по голове мощный удар кулаком и исчез.
   В углу комнаты  что-то  горело,  беспрестанно  звонил  телефон.  Я  успел
запомнить оглушительный стук во входную дверь квартиры, но затем  у  меня  в
очередной раз скрутило живот, и мой истерзанный рассудок отключился.
   Я рухнул на диван, погружаясь в забытье.
   Утро встретило меня ярким светом и тишиной.
   Стекло висевших в гостиной часов оказалось разбито, похоже, они  все  еще
ходили. Было без четверти восемь. Я сел и робко ощупал  голову.  С  желудком
было намного лучше, чем накануне, и это уже обнадеживало. Руки и грудь  были
покрыты синевато-черными  ссадинами  и  синяками.  Квартира  выглядела  так,
словно в ней побывало стадо буйволов. В воздухе стоял  едкий  запах  горелой
пластмассы. Одна стена основательно обгорела, на полу  валялся  обуглившийся
остов торшера. Электричество отрубилось, пол был залит водой, вытекавшей  из
переполненной ванны, водосток которой оказался забитым  осколками  туалетных
принадлежностей.
   Я  осторожно  ступал  среди  увядающих  роз  и  поблескивающих   осколков
хрусталя. Створки платяного шкафа в спальне оказались распахнутыми настежь -
вся одежда, предоставленная Спанки в мое распоряжение,  исчезла.  Исчезли  и
другие вещи: мои наручные часы, бумажник, еще что-то - что именно, я  толком
еще не успел разобраться. Впрочем, в данный момент это  меня  совершенно  не
волновало. Все эти вещи больше не представляли для  меня  никакой  ценности.
Мой мозг занимала одна-единственная мысль: как найти выход  из  создавшегося
положения, как навсегда избавиться от даэмона.
   Была суббота, раннее утро. Значит, мне предстояло продержаться еще четыре
дня. Я извлек из корзины с грязным бельем свои старые джинсы, измятый свитер
и оделся. У меня почему-то было такое ощущение, что я не на  шутку  разозлил
Спанки. В сущности, я встал у него на пути, и он, пожалуй впервые за все это
время, смог убедиться в силе моей воли. Досадное, судя по  всему,  для  него
открытие, тем более что он сам же весьма способствовал этому. Я заставил его
усомниться в возможности завладеть моим телом. Бежало время, а  покорная  на
первый взгляд жертва вдруг неожиданно вздумала проявить характер.
   В то  же  время  я  прекрасно  понимал,  что  ни  в  коем  случае  нельзя
недооценивать противника.  Я  по-прежнему  пытался  установить  пределы  его
возможностей: он мог влиять на других людей, порождать ложные  воспоминания,
читать чужие мысли, менять внешний облик, и все  же,  чтобы  обрести  полную
власть, ему требовалось действовать изнутри человеческого тела.
   Я уже достаточно хорошо знал Спанки и потому не сомневался, что  довольно
скоро он снова впадет в ярость. Но кто станет  его  очередной  жертвой?  Мне
надо было предупредить людей - Сару, Зака, Макса. Любой человек, знакомый со
мной, мог стать жертвой в этой смертельной игре.
   Я  был  отнюдь  не  уверен  в  том,  что  полиция,  как   обещала   Сара,
действительно  нагрянет  ко  мне  в  квартиру  -  Спанки  не   допустил   бы
вмешательства представителей власти. Теперь ему  было  необходимо,  чтобы  я
постоянно находился у него под рукой, и он не мог пойти  на  риск,  позволив
мне исчезнуть. А что, если попросить кого-нибудь на время  запереть  меня  в
кутузку? Быть может, Спанки не удастся протиснуться между прутьями  тюремной
камеры. У него был разум даэмона, но тело-то оставалось человеческим.
   По крайней мере, на следующие четыре дня.
   Прибыв час спустя в ?ТАНЕТ?, я понял, что Спанки не потратил  впустую  ни
минуты  отпущенного  ему  времени.  Перед  входом  в  торговый  зал   стояла
заплаканная Лотти. Шел до