единственное, что удалось найти в
холодильнике,  -  замороженную  сосиску,  на  упаковке  которой   значилось:
?Изготовлено в день продажи? - правда, со вчерашней датой. Затем заглянул  к
Заку, который, скрестив ноги, сидел перед телевизором, созерцая, как бабуины
выковыривают из зубов мясо, кивнул ему на прощание и удалился.
   Дождь по-прежнему лил как из ведра, а перед  входом  в  клуб  выстроилась
длиннющая очередь - судя по  всему,  устроители  торжества  раздали  слишком
много пригласительных билетов. Над входом красовалось оранжевое полотнище  с
надписью: ?БЛЮТОПИЯ?. Я встал в хвост очереди и, медленно подвигаясь вперед,
промок до нитки. Мое  ?бесплатное?  приглашение  оказалось  чушью  собачьей:
стоявший в  дверях  орангутанг  окинул  меня  надменным  взглядом  и  содрал
десятку, в обмен на водочный талон и пару разменных  монет.  ?Ну  что  ж,  -
подумал я, - внутри,  по  крайней  мере,  хоть  тепло  и  сухо?.  Глянув  на
собственное отражение в висевшем у  лестницы  зеркале,  я  увидел  человека,
который словно бы только что  выбрался  из  реки.  Мои  коротко  остриженные
волосы прилипли к голове, сильно смахивая на дешевый парик,  а  над  курткой
уже начинал куриться пар.
   Внизу         гремела         техно-бредово-гаражно-домашняя          или
как-там-она-называется-в-этом-месяце   музыка,   завлекавшая   публику    на
танцплощадку. Вообще-то я любил танцевать и, как правило, без особого  труда
находил себе партнершу. Дуэт получался весьма эфемерный -  мы  с  партнершей
двигались автономно, не глядя  друг  на  друга,  а  когда  музыка  смолкала,
расходились в разные стороны навсегда, и тем не менее  я  получал  от  этого
занятия определенное удовольствие.
   Что касается секса, то я ограничусь  информацией  о  том,  что,  не  имея
постоянной подруги и отнюдь не считая себя героем-любовником, я тем не менее
не был девственником - опять эти ?не?! - и даже нравился женщинам, наверное,
потому, что был внимателен к своим подругам, а  может,  и  потому,  что  они
считали меня достаточно честным парнем. Особым умением обращаться с ними  я,
конечно, не отличался, видимо, из-за отсутствия должного опыта. Мы с сестрой
вообще редко обсуждали вопросы, касавшиеся нас самих.
   В тот вечер я не танцевал, чувствуя себя довольно неловко  в  непривычной
обстановке - кое-где на стенах еще виднелись  пятна  непросохшей  краски,  а
судить по первому дню о клубе было попросту невозможно. Я  наблюдал,  как  с
кем-то  переругивается  бармен;   как   какие-то,   видимо,   важные   гости
протискиваются в специально отгороженный  для  них  закуток;  как  под  ноги
застигнутых врасплох танцующих вдруг вылетели  клубы  не  вовремя  пущенного
?дыма? - взирая на все это,  я  задавался  вопросом,  зачем  я  вообще  сюда
пришел? В своих притязаниях на экстравагантность  и  некую  исключительность
этот клуб отнюдь не  преуспел  и,  в  сущности,  всего  лишь  пополнил  ряды
десятков таких же. И я ничем не отличался от других гулен, явившихся сюда  в
поисках чего-то нового и интересного, а может,  и  для  того,  чтобы  самому
измениться к лучшему.
   Помню, я не то что  испытывал  некий  дискомфорт  от  пребывания  там,  я
попросту чувствовал себя не в  своей  тарелке.  Ветер  переменился,  и  небо
приняло странный вид, а я все стоял у танцевальной площадки, пытаясь уловить
ритм грохочущей музыки, от которой, казалось, прыгали  заклепки  у  меня  на
джинсах. Осушив третью бутылку пива, я  ощутил,  как  внутрь  меня  холодком
прокралась непонятная тревога. Я попытался было  разобраться  в  собственных
чувствах, но от этого мне стало только хуже.
   - Странное ощущение, не  правда  ли?  Как  будто  вот-вот  должно  что-то
произойти.
   Я быстро обернулся, окинув  говорящего  взглядом.  Придвинувшись  ко  мне
почти вплотную, стоял мужчина, и первое, что я  увидел,  были  его  глаза  -
зеленые, лучистые, как  у  кошки,  и  одновременно  обольстительные.  Нижняя
половина его лица оставалась в тени.
   -  Ветер  изменил  направление.  Под  воздействием  прилива   и   лунного
притяжения. В такие минуты может произойти что угодно.
   Человек шагнул вперед и оказался и полосе  яркого  света.  Одну  руку  он
держал в кармане смокинга покроя двадцатых годов, лацканы которого блестели,
как черное зеркало. Его одежда находилась в явном противоречии с современным
стилем, но, как ни странно, не производила впечатления старомодной. И ростом
и телосложением он был примерно как я, а на редкость правильные черты  лица,
сродни   искусно   отретушированной   фотографии,   придавали   его   облику
неповторимое обаяние. К тому же он источал необыкновенный, терпкий аромат.
   Я совершенно не представлял себе, как следует реагировать на  его  слова.
Мне  доводилось  порой  заговаривать  с  одинокими  женщинами,  но  чтобы  с
мужчинами - такого еще не бывало. Тем более что в заведениях подобного  рода
мужчины чаше всего оказываются самыми заурядными толкачами наркотиков.
   - А знаешь, Мартин, в чем  твоя  беда?  Ты  ненавидишь  жизнь,  поскольку
совершенно не умеешь распоряжаться ею. Ты поступаешь так, как тебе  говорят,
- впрочем, то же самое можно сказать и о других людях. Ты выбираешь из того,
что тебе предлагают другие, вместо того  чтобы  самому  поискать  что-нибудь
новое. А в итоге получается, что все люди действуют на один лад.
   - Откуда вы знаете, как меня зовут? -  спросил  я,  сам  того  не  желая,
слегка задиристо. - Разве мы с вами знакомы?
   Он покачал головой, словно укоряя себя за оплошность.
   - Простите великодушно, я не учел, что это и в самом деле  может  вызвать
неудовольствие собеседника. Просто я не мог не  обратить  внимание  на  вашу
кредитную карточку.
   Какое-никакое, а все же объяснение. Карточка лежала в бумажнике, а тот, в
свою очередь, в заднем кармане джинсов. Убедившись, что бумажник на месте, я
снова внимательно вгляделся в лицо своего собеседника, стараясь угадать, кем
он может быть.
   - Да кто вы такой?
   - Кто я? Укороченный  вариант  моего  имени  звучит  так:  Спансиалозофус
Лакримоза.  Хотя  все  равно  оно  труднопроизносимо,  того  и  гляди,  язык
сломаешь, поэтому можешь называть меня просто Спанки.
   Одарив меня ослепительной улыбкой, он сдержанно пожал мне руку. Вообще-то
мне присуще естественное чувство подозрительности по отношению к  незнакомым
людям, которое сдерживает неуемную жажду  общительности.  В  данном  случае,
стоя рядом с незнакомцем, я вдруг заметил, что мы как две капли воды  похожи
друг на друга. Спанки, правда, был чуть старше меня и, в отличие от меня,  с
черными вьющимися волосами, что же касается осанки и  манеры  держаться,  то
они были абсолютно  идентичны.  Кстати  сказать,  Спанки  был  присущ  некий
особый, не поддающийся описанию магнетизм, вынуждавший проходивших мимо  нас
девушек невольно замедлять шаг и внимательно разглядывать его.
   - Скажи, Мартин, у тебя никогда не возникало ощущения, что ты  заблудился
на жизненном пути? - спросил он, передавая мне бокал с пивом -  именно  того
сорта, которому я отдаю предпочтение среди  прочих.  -  И  что  тебе  всегда
хочется заказать яичницу а-ля МакМаффин, причем именно тогда, когда  завтрак
уже окончен?
   Современная фразеология звучала в его устах слегка  искусственно,  а  вот
произношение, хорошо поставленное, истинно английское, было безупречным.
   Я уже протянул было руку за  бокалом,  но  потом  передумал,  задав  себе
вопрос: не вляпаюсь ли я в очередную историю? В последнее время я то и  дело
привлекал к себе внимание всевозможных придурков, болтунов и свихнувшихся на
религии чудаков, причем происходило это буквально повсюду  -  в  подземке  и
автобусах, в парках и пивных. Почему они так и липнут ко мне?  И  как  лучше
всего вести себя с ними?
   - Что-то я ни черта не понимаю, о чем вы толкуете, -  ответил  я,  отводя
взгляд.
   - Не волнуйся, я не какой-нибудь восставший из гроба мертвец, рыскающий в
поисках добычи, а потому не будет ничего плохого, если мы немного потолкуем.
Дело в том, что я весьма восприимчив к эмоциональным вибрациям  и  в  данный
момент чувствую исходящие от тебя волны мрачной неудовлетворенности.
   - Послушайте, я не верю во весь этот  псевдонаучный  треп,  -  решительно
возразил я. - Ерунда все это, так что лучше вам пойти  поискать  кого-нибудь
другого.
   Я собирался было уже удалиться, но он последовал за мной.
   - Мартин, но ты ведь не станешь отрицать,  что  некоторые  вещи  попросту
невозможно объяснить с позиций строго научного знания?
   - А вот как раз и стану.
   - Иными словами, ты способен дать объяснение всем явлениям?
   Я хранил молчание, явно рассчитывая на то, что, не дождавшись ответа,  он
в конце концов оставит меня в покое.
   - И черным дырам, и тайнам человеческого тела, и бесконечности Вселенной,
и популярности улицы Коронации?
   Незнакомец по-прежнему продолжал улыбаться.
   - А как, Мартин, ты объяснишь вот это? Смотри сюда.
   Я еще не успел среагировать на слова моего  собеседника,  как  он  быстро
схватил меня за руки и, сложив их  ладонями  внутрь,  быстро  поднял  вверх.
Потом он немного ослабил хватку, и я ощутил странное покалывание в  кончиках
пальцев,  а  когда  стал  медленно  разводить  ладони  в   стороны,   увидел
вспыхнувшее передо  мной  бледно-голубое  пламя.  Оно  излучало  прохладу  и
отбрасывало блики на рукава моей куртки.
   В самом центре перламутрового сияния я увидел  крохотную,  полупрозрачную
человеческую  фигурку  -  обнаженную  женщину,  которая  со  всевозрастающей
скоростью вращалась на кончиках пальцев; через некоторое время вместо одного
чувственного создания у меня перед глазами уже кружили два, три и,  наконец,
целых четыре. Потом они сошлись вместе, сливаясь в  экстатических  объятиях.
Откровенная вульгарность их жестов и нарочитая  сексуальность  самого  танца
действовали на меня шокирующе и в то же время возбуждающе.
   Затем он снова соединил мои ладони -  свечение  тут  же  прекратилось,  а
видение исчезло. Спанки смотрел на меня с торжествующей улыбкой.
   - Это всего лишь менады -  оргические  нимфы,  которые,  если  так  можно
выразиться, приходят и уходят.
   - Но послушайте...
   - Пожалуйста, зови меня Спанки.
   - ...как вам удалось все это  проделать?  -  изумленно  спросил  я.  -  Я
воспринимаю это как фокус, нечто, подобное мгновенному гипнозу.
   - Скажи, Мартин, ты знаешь, кто такой даэмон?
   - Дьявол, наверное.
   - Ошибаешься. Даэмон - это связующее звено между Богом и человеком.
   - Им-то именно вы и являетесь?
   - Точно. О, мы очень благородное племя. Кстати, даже у Сократа  был  свой
даэмон, который носил греческое имя.
   - То есть это нечто вроде музы, что ли? Похоже, пиво все же ударило мне в
голову, поскольку я заметил, что постепенно все больше втягиваюсь в беседу с
этим типом.
   - Мы намного более практичны, нежели музы. Однако, как и  эти  наделенные
даром озарения существа, мы имеем  обыкновение  связывать  себя  с  каким-то
человеком, покровительствуя ему и помогая решать все жизненные проблемы.
   - Так-так, дайте разобраться. Значит,  вы  являетесь  существом,  близким
кому-то. Вы чей-то персональный демон, да?
   - Я мог бы стать  твоим  персональным  даэмоном  -  если  бы  ты  захотел
воспользоваться моими услугами.
   - Слушайте, а вы  сами-то  хоть  отдаете  себе  отчет  в  том,  насколько
по-идиотски все это звучит?
   Спанки одарил меня холодным, строгим взглядом.
   - Приятель, ты представляешь собой образен человека, который живет  самой
что ни на есть поганой жизнью. Хорошо, скажи, что ты не  нуждаешься  в  моих
услугах, и я немедленно удалюсь.
   Это меня уже окончательно взбесило.
   - Да,  не  нуждаюсь.  Доволен?  Да  кто  ты  вообще  такой?  Подходишь  к
совершенно незнакомому человеку и начинаешь ему петь, какая у  него,  видите
ли, поганая жизнь!
   Он чуть приблизился ко мне и укоряюще ткнул в меня пальцем.
   - Мартин, я знаю о  тебе  абсолютно  все.  Ты  работаешь  в  зауряднейшем
мебельном магазине, но даже и с этой работой толком  не  справляешься.  Твой
босс собирается уволить тебя, а на твое место поставить твоего же напарника,
маленького толстяка. Тебя засасывает подобная  жизнь.  Даже  твоя  последняя
подружка и та сбежала,  не  дождавшись  ни  малейшего  проявления  ответного
чувства. Ну, а о твоей семье и вовсе говорить не приходится. И если тебе  не
требуется моя помощь, что ж, как говорится, прощай. Существуют тысячи других
людей, которые  с  радостью  воспользуются  возможностью  в  корне  изменить
собственную жизнь и реализовать сокровенные мечты. Я способен перенести тебя
сквозь бездну звездного мира и окунуть в леденящий мрак  Вселенной.  Я  могу
наделить твой разум способностью постигать гармонию окружающего мира, а телу
даровать вечное наслаждение. Я продолжал стоять, тупо уставившись на него.
   - Ну что ж, давай отвергай подобную возможность, но  знай,  что  если  ты
потом передумаешь, будет уже поздно и я не смогу тебе ничем помочь.
   Он резко повернулся на сверкающих  каблуках,  юркнул  в  толпу  и  быстро
затерялся в ней.
   Даже при том, что я не верил ни  единому  его  слову,  внезапное  чувство
утраченной возможности оказалось настолько  сильным,  что  я,  сам  того  не
желая, бросился его догонять и настиг в тот момент, когда он  уже  собирался
выйти на улицу.
   - Послушайте, как вам все же удалось собрать обо мне все эти сведения? Ну
признайтесь, что это  всего  лишь  разновидность  некого  обмана,  наподобие
продажи акций времени или участков лунной поверхности.
   - Ты задаешь мне вопрос или констатируешь факт? Судя  по  всему,  ты  уже
принял окончательное решение, хотя тебе следовало  бы  прислушаться  к  моим
словам.
   - Поэтому я и догнал вас.
   - Ну что ж, Мартин, для начала скажу лишь,  что  никакой  это  не  фокус.
Просто я вижу тебя насквозь и знаю, как тебе помочь. Мне не составляет труда
обнаружить людей, которые нуждаются в моей помощи.  Похоже,  ты  кое  в  чем
продолжаешь  еще  сомневаться  и  хочешь   подучить   новые   доказательства
правдивости моих слов. Удели мне для этого часок.
   - Когда?
   - А прямо сейчас, пока ты  не  передумал.  ?Ну  что  может  случиться  за
какой-то час?? - подумал я. В клубе мне делать было больше нечего  -  музыка
дрянная, а подвыпившие секретарши уже начали понемногу расходиться. Так  что
я ничего не терял.
   - Годится, - согласился я и, в глубине души противясь подобному  решению,
последовал за сверкающими черными туфлями.  Мне  и  в  самом  деле  хотелось
узнать, где он раздобыл всю информацию обо мне и как ему  удалось  проделать
тот фокус с танцующими в голубом пламени женщинами, поэтому я  позволил  ему
увести меня из клуба.
   Ну а теперь скажите, но только положа руку на сердце, вы  на  моем  месте
поступили бы иначе?

Глава 3

ИЛЛЮЗИОНИСТ

   Часы показывали двадцать пять  минут  первого,  когда  мы  с  моим  новым
приятелем Спанки вышли на мокрые улицы ночного города. Мы  спорили  о  Боге,
поскольку только на эту тему и можно было спорить  с  совершенно  незнакомым
человеком. Я понимаю,  читатель,  что  рискую  утомить  вас,  однако  считаю
необходимым изложить хотя бы часть нашего разговора, поскольку  это  поможет
уяснить суть тех ужасных событий, которые произошли в дальнейшем.
   - Мне всегда казалось, что демоны олицетворяют некое зло, - сказал я.
   - Дело в том, - пояснил Спанки, - что есть просто демоны, а  есть  еще  и
даэмоны. Ангелы часто оказываются дьяволами, и  наоборот.  Это  нечто  вроде
теологического минного поля. Насколько ты помнишь, сам Сатана  когда-то  был
ангелом, который затем лишился Божьей милости и пал с Небес. Таким  образом,
даэмоны по самой своей сути гораздо ближе к ангелам.
   - Ничего иного я от тебя и не ожидал услышать, если  ты  всерьез  намерен
заставить меня поверить во всю эту чушь.
   - Скажи, Мартин, ты ведь, как и  твои  родители,  являешься  приверженцем
англиканской церкви, не так ли?
   - Ну, что-то в этом роде... - согласился я, стараясь подстроиться под его
шаг.
   - Но тогда  как  же  ты  вообще  можешь  знать  что-либо?  В  наше  время
англиканская церковь уже почти  перестала  быть  религией,  превратившись  в
нечто вроде бизнеса, связанного с недвижимостью. Нет, дружище, тебе  следует
приобщиться  к  католицизму.  Как  система  верований   он   гораздо   более
требователен к своей пастве.  Прежде  чем  делать  какие-либо  выводы,  тебе
необходимо основательно изучить вопрос пресуществления святого причастия.
   Я никогда не был особенно подкован по части теологии и  потому  в  данный
момент почувствовал себя явно не  в  своей  тарелке.  Лично  для  меня  все,
связанное с религией, всегда существовало как бы в двух плоскостях:  высокая
латынь, казавшаяся мне довольно экзотической  и  совершенно  недоступной,  и
более приземленная, сторонники которой бродят по земле и бьют в бубен.
   Не исключалось также и  то,  что  мой  спутник  -  всего  лишь  очередной
вербовщик последователей.
   - Если бы, еще будучи в пятом классе школы, ты, Мартин,  окончательно  не
запустил религиозное образование, то сейчас понял бы, что, отнюдь не являясь
злобными существами из адовой бездны, большинство из нас представляют  собой
в высшей степени одухотворенных, мыслящих...
   - Нелюдей.
   - Я этого не говорил. Духовность присутствует и в человеке.  Позволь  мне
процитировать тебе  одного  францисканского  теолога,  Лодовико  Синистрари,
который описывал нас следующим образом: ?Наряду с человеком на Земле имеются
и иные разумные существа, наделенные  как  и  он,  телом  и  душой.  Подобно
человеку, они рождаются и умирают. Наш Господь  Иисус  Христос  отпустил  им
грехи, а потому они могут либо спасти свою душу, либо лишиться  ее.  Подобно
человеку, этим мыслящим существам присуши те  же  самые  эмоции  и  страсти,
ревность и похоть?. Осторожно, не  наступи  на  собачью  кучку.  Так  где  я
остановился? Ага... ?Они подвержены воздействию  материальных  предметов,  а
следовательно,  и  представляют  собой  материальную  субстанцию.  Однако  в
сравнении с человеком их материальность носит гораздо более утонченный, едва
ощутимый  характер.  Им  доставляет  огромное  наслаждение  их   собственная
разреженность, проницаемость и переменчивость, равно  как  и  способность  к
сублимации. Данные существа способны по  собственному  желанию  исчезать  из
поля зрения людей?. Он еще много чего говорил, но и данный момент я не стану
излишне утомлять тебя. Осторожно, автобус.
   Мы переходили через дорогу, двигаясь на  север  в  направлении  громадных
железных ворот Риджент-парка. Дождь прекратился, и в  лужах  на  асфальте  я
отчетливо видел отражение Спанки. Разговаривая, он энергично  жестикулировал
руками.
   - Не хочешь ни о чем меня спросить?  Ступая  на  тротуар  противоположной
стороны улицы, я на мгновение задумался.
   - Сколько тебе лет?
   - По человеческим  меркам,  двадцать  пять,  хотя  по  даэмонологическому
исчислению это соответствовало бы  гораздо  более  продолжительному  периоду
времени. Для сравнения можно провести аналогию с собачьим возрастом. Кстати,
надо посмотреть. - Он вынул из кармана пиджака маленькую записную  книжку  в
кожаном переплете и заглянул в нее. - Где-то  должна  быть  записана  точная
дата моего рождения.
   - То есть ты и рожден был в человеческом обличье? -  спросил  я,  как  бы
подыгрывая ему- Ну  конечно,  -  вполне  серьезно  ответил  он.  -  У  меня,
наверное, целая вечность уйдет на то, чтобы подсчитать, как долго я выступал
в роли даэмона. - Он ?захлопнул книжку. - Кроме того, мне известно, что  мое
нынешнее тело родилось где-то в двадцатых голах этого столетия.
   - То есть сейчас тебе под семьдесят?
   - Но согласись, что для своего возраста я неплохо сохранился.
   - Сказать тебе, о чем я думаю? О том, что я просто дурак  набитый,  иначе
не стал бы слушать всю эту белиберду.
   - Загляни мне в глаза, и ты поймешь, что это вовсе  не