к  ней  и  ее
орлицам и хотели бы, если смогут, оказать ей услугу. У них масса  заводных
лошадей, так что  выбирай  на  вкус.  Единственное,  что  мне  в  этом  не
нравится, это что ты не наведаешься в вигвам медвежьего  народа,  а  я  не
увижусь со своими двумя женами, Глишовей и Ангванат. Но нельзя иметь все.


     Военный отряд скакал в тот день и на следующий без  передышки,  меняя
лошадей каждые полчаса. Вольф натер себе  седалище  о  седло,  или  скорее
одеяло. К третьему утру он был в такой же  хорошей  форме,  как  любой  из
медвежьего народа, и  мог  оставаться  на  коне  весь  день,  не  чувствуя
тонического спазма во всех мышцах тела и даже в некоторых костях.
     На четвертый день отряд задержался на восемь часов. Поперек  их  пути
промаршировало стадо гигантских бородатых бизонов.  Животные  собрались  в
колонну шириной в две мили и длиной в десять миль, создав барьер,  который
не могли пересечь ни зверь, ни человек.
     Вольф был раздражен, но другие не слишком несчастливы, потому  что  и
всадники и кони одинаково нуждались в отдыхе.
     Затем в хвосте колонны прискакали охотники  шаникоца,  намеревавшиеся
вогнать свои копья и стрелы в отставших бизонов. Хровака хотели напасть на
них внезапно и  перебить  всю  группу,  и  только  страстная  речь  Кикахи
удержала их. После Кикаха рассказал Вольфу, что медведи думали,  что  один
из них равен десятку из любого другого племени.
     -  Они  отличные  бойцы,   но   немного   чересчур   самоуверенны   и
самонадеянны. Если бы ты знал, сколько раз мне приходилось отговаривать их
от нападения в ситуации, где их стерли бы в порошок!
     Они поскакали дальше,  но  под  конец  часы  были  остановлены  Нгашу
Тангисом, одним  из  разведчиков  на  тот  день.  Он  подскакал,  крича  и
жестикулируя. Кикаха расспросил его, а затем сообщил Вольфу:
     - Одна из пташек Подарги в двух милях  отсюда.  Она  приземлилась  на
дереве и потребовала у Нгашу-Тангиса привести к  ней  меня.  Сама  она  не
может этого сделать, ее разодрала стая воронов.
     - Ходу!
     Орлица сидела на нижней ветке одинокого  дерева,  сжав  когти  вокруг
тонкого насеста, согнувшегося под ее весом.  Ее  зеленые  перья  покрывала
засохшая красно-черная кровь, а один глаз был вырван. Другим же она грозно
глядела на медвежий народ, державшийся на почтительном расстоянии.
     - Я - Аглая. Я давно тебя знаю, Кикаха-обманщик. И я видела  тебя,  о
Вольф, когда ты был гостем большекрылой Подарги,  моей  сестры  и  царицы.
Именно она отправила  нас  на  поиски  дриады  Хрисенды,  гворлов  и  рога
Властелина. Но только я одна видела,  как  они  вошли  в  лес  Деревьев  с
многими Тенями по другую сторону  равнины.  Я  налетела  на  них,  надеясь
застать врасплох и захватить рог, но они  увидели  меня  и  построились  в
стенку из ножей, о которую я могла  только  пораниться.  Поэтому  я  снова
взлетела так высоко, что они меня не  могли  видеть.  Но  я,  дальнозоркая
попрательница небес, могла их видеть.
     - Они надменны,  даже  умирая,  -  тихо  сказал  по-английски  Вольфу
Кикаха, - и оправданно.
     Орлица выпила воды, предложенной Кикахой, и продолжала:
     - Когда  наступила  ночь,  они  разбили  лагерь  на  опушке  рощи.  Я
приземлилась на дереве, под которым спала,  укрывшись  плащом  из  оленьей
шкуры, дриада. На плаще была  засохшая  кровь,  полагаю  человека  убитого
гворлами. Они освежевали его, готовясь зажарить  над  своими  кострами.  Я
опустилась  на  землю  с  противоположной  стороны  дерева.  Я   надеялась
поговорить с дриадой, наверно даже помочь ей бежать, но сидевший  рядом  с
ней гворл услышал трепет моих крыльев. Он выглянул  из-за  дерева,  и  это
было его ошибкой, потому что мои когти вцепились ему в глаза.  Он  выронил
нож и попытался оторвать меня от своего лица. Он этого добился, но  вместе
с моими когтями пропало и  многое  от  его  лица  и  оба  глаза.  Тогда  я
предложила дриаде бежать, но она встала, плащ упал, и я увидела, что  руки
и ноги у нее связаны. Я ушла в кусты, оставив гворла выть по своим  глазам
и по своей смерти тоже, потому что его собратья не станут обременять  себя
слепым воином. Я сбежала через лес обратно на равнину. Там я снова  смогла
взлететь. Я полетела к гнезду медвежьего народа сообщить тебе, о Кикаха, и
тебе, о Вольф, возлюбленный дриады. Я летела всю  ночь  и  весь  день.  Но
охотничья стая Очей Властелина увидела меня первой. Они были надо  мной  и
впереди меня в сиянии солнца. Они обрушились вниз,  эти  псевдоястребы,  и
застали меня врасплох. Я упала, гонимая их ударами и тяжестью  дюжины  их,
вцепившихся в меня когтями. Я падала,  переворачиваясь  снова  и  снова  и
истекая кровью  под  ударами  их  острых,  как  кремни,  клювов.  Потом  я
выправилась, а также собралась с мыслями. Я  хватала  визжащих  воронов  и
откусывала им  головы  или  же  отрывала  им  крылья  или  ноги.  Я  убила
вцепившуюся в меня дюжину только для того, чтобы  подвергнуться  нападению
остальной стаи. С этими я  дралась,  и  история  была  та  же  самая.  Они
умирали, но умирая они причиняли смерть мне, только потому что их было так
много.
     Наступило молчание. Она опалила их оставшимся глазом, но жизнь быстро
разматывалась из него, открывая  пустую  катушку  смерти.  Медвежий  народ
притих, даже кони перестали храпеть, шептавший с  небес  ветер  был  самым
громким звуком.
     Внезапно Аглая проговорила слабым, но  по-прежнему  надменным  резким
голосом:
     - Скажите Подарге, что ей незачем стыдиться меня, и пообещай  мне,  о
Кикаха, - никаких обманных слов со мной - пообещай мне,  что  Подарге  обо
всем расскажут.
     - Обещаю, о Аглая, - сказал Кикаха. - Твои  сестры  прилетят  сюда  и
унесут твое тело далеко от граней ярусов в зеленые небеса, и  тебя  пустят
плыть через бездну, свободную в смерти, как и в жизни, пока ты не  упадешь
на солнце или не найдешь покой на луне.
     - Я обязую тебя в этом, человечишко, - сказала она.
     Голова ее опустилась, и она  упала  вперед,  но  железные  когти  так
вцепились в ветку, что она раскачивалась взад-вперед вверх ногами.  Крылья
ее обвисли и развернулись, их концы задевали верхушки травы.
     Кикаха взорвался приказами. Двоих воинов он отрядил искать орлиц  для
уведомления о сообщении Аглаи и о ее смерти.
     Он, конечно, ничего  не  сказал  о  роге  и  вынужден  был  потратить
некоторое  время  на  обучение   обоих   короткой   речи   на   микенском.
Удостоверившись, что они удовлетворительно запомнили ее, он отправил их  в
путь. Затем отряд задержался еще, перемещая тело  Аглаи  в  более  высокое
положение на дереве, где оно будет вне досягаемости всех плотоядных, кроме
пумы и стервятников.
     Для этого необходимо было срубить ветку, в которую она  вцепилась,  и
поднять тяжелое тело  на  другую.  Здесь  ее  привязали  стоймя  к  стволу
сыромятными ремнями.
     - Вот! - удовлетворенно сказал Кикаха, когда работа была завершена. -
Ни одна тварь  не  приблизится  к  ней,  покуда  она  кажется  живой.  Все
страшатся орлиц Подарги.


     В полдень шестого дня после встречи  с  Аглаей  отряд  сделал  долгую
остановку у источника. Лошадям дали шанс отдохнуть и набить животы длинной
зеленой травой. Кикаха и Вольф сидели бок  о  бок  на  вершине  небольшого
холма и жевали вареное мясо антилопы.
     Вольф с интересом смотрел на  небольшое  стадо  мастодонтов  всего  в
четырехстах ярдах от них. Поблизости  пригнулся  в  траве  полосатый  лев,
десятисотфунтовый образчик вида Фелис Атрокс. Лев  питал  какие-то  слабые
надежды получить шанс напасть на одного из детенышей.
     - Гворлам чертовски повезло, раз они добрались до леса в  целости,  -
говорил Кикаха, -  особенно  поскольку  они  пешие.  Между  нами  и  лесом
Деревьев со многими Тенями находятся  Ценаква  и  другие  племена  и  Кинг
Гатаврит.
     - Полукони? - переспросил Вольф.
     За несколько дней с Хровака он нахватал изумительный объем словаря  и
даже начал усваивать кое-что из сложного синтаксиса.
     - Полукони. Хои Кентаврои. Кентавры. Их создал Властелин точно также,
как он создал других чудовищ этого мира.  На  индейских  равнинах  водится
много их племен. Некоторые говорят  по-скифски  или  сарматски,  поскольку
Властелин захватил часть своего кентаврийского материала из  этих  древних
стен инков. Но другие усвоили языки своих соседей - людей. И  все  приняли
культуру индейцев прерий - с некоторыми вариациями.
     Военный отряд вышел на Большую  Торговую  Тропу.  Она  отличалась  от
остальной равнины только вогнанными  в  землю  на  каждой  миле  столбами,
увенчанными вырезанными из черного дерева  изображениями  Тишкветмоакского
бога торговли Ишкветтламу.
     Кикаха велел отряду пуститься в галоп, когда они приблизились к  ней,
и не замедлять хода, пока Тропа не останется далеко позади.
     - Если бы Большая Торговая Тропа шла к лесу, а не параллельно ему,  -
сказал он Вольфу, - то все было бы отлично. Покуда  мы  оставались  бы  на
ней, нас бы не тревожили. Тропа священна, ее уважают даже дикие  полукони.
Все племена получают тут стальное оружие, одеяла, драгоценности,  шоколад,
высококачественный табак  и  так  далее  от  Тишкветмоаков,  единственного
цивилизованного народа на этом ярусе. Я поспешил  пересечь  Тропу  потому,
что был бы не в состоянии помешать Хровака задержаться на  несколько  дней
для торговли, если бы мы наткнулись на купеческий караван. Заметь,  что  у
наших воинов больше мехов на лошадях, чем им нужно. Это просто  на  всякий
случай. Но теперь мы, к счастью, далеко.


     Шесть  дней  прошло  без  всяких  признаков  вражеских   племен,   за
исключением выкрашенных в черно-красную полоску Типи  иреннусонков  вдали.
Никаких воинов не выехало бросить им вызов,  но  Кикаха  не  расслаблялся,
пока за ними не осталось много миль.  На  следующий  день  равнина  начала
меняться. Ярко-зеленая трава высотой по колено перемежалась с  голубоватой
травой  высотой  всего  в  несколько  дюймов.  Вскоре  отряд   скакал   по
раскинувшейся голубой земле.
     - Утоптанная территория полуконей, - пояснил Кикаха.
     Он выслал разведчиков на большое расстояние от основного отряда.
     - Не давай взять  себя  живым,  -  напомнил  он  Вольфу,  -  особенно
полуконям. Человеческие равнинные племена  могут  решить  принять  тебя  в
племя вместо того, чтобы убить, если у тебя хватит пороху весело распевать
и плевать им в рожу, пока они поджаривают тебя на  медленном  огне,  но  у
полуконей нет даже человеческих рабов. Они будут много недель держать тебя
живым и визжащим.
     На четвертый день после предупреждения Кикахи они поднялись на  бугор
и увидели впереди черную ленту.
     - Деревья растут вдоль реки Виникакнау, - сказал Кикаха. Мы  проехали
почти полпути до леса Деревьев со многими  Тенями.  Давай  гнать  лошадей,
пока не доберемся до реки. У меня такое предчувствие, что мы съели большую
часть своего везения.
     Он замолк, когда увидел вместе с другими  отблеск  солнца  на  чем-то
белом в нескольких милях справа от них.
     Затем белая лошадь Злого Ножа, разведчика, исчезла  в  ложбине  между
буграми.
     Спустя несколько секунд на бугре позади него появилась темная масса.
     - Полукони! - заорал Кикаха. Ходу! К реке! Мы можем дать отпор  среди
деревьев вдоль нее, если сумеем добраться туда!



                                    9

     Единым порывом весь отряд пустился в галоп.  Вольф  пригнулся  к  шее
коня, великолепного чалого жеребца, погоняя его, хотя  он  не  нуждался  в
поощрении. Равнина понеслась, когда чалый вложил душу  в  гон  своих  ног.
Несмотря на интенсивность скорости, Вольф продолжал  поглядывать  направо.
Белая кобыла Злого Ножа время от  времени  становилась  видна,  когда  она
переваливала через складки местности. Разведчик направлял ее под  углом  к
своему народу. Меньше  чем  в  четверти  мили  позади  него,  и  настигая,
находилась орда полуконей. Численность их доходила по меньшей мере до  ста
пятидесяти, а может и больше.
     Кикаха подскакал к  Вольфу  на  своем  жеребце,  золотистом  звере  с
серебристой гривой и хвостом.
     - Когда они догонят нас - а они догонят - оставайся рядом со мной!  Я
организую колонну по двое, классический маневр, испытанный и верный! Таким
образом, каждый сможет охранять бок другого!
     Он отстал чтобы передать  приказ  остальным.  Вольф  направил  своего
чалого следовать в цепи за  Лапами  Росомахи  и  Спит  Стоя.  Позади  него
Белобрысый  Медведь  и  Большое  Одеяло  пытались  держаться   на   равном
расстоянии от него.
     Остальной отряд рассыпался в беспорядке,  который  пытались  поломать
Кикаха и Советник, Паучьи Ноги.
     Вскоре все сорок организовались в рваную колонну. Кикаха подскочил  к
Вольфу и крикнул перекрывая грохот копыт и свист ветра:
     - Они глупы, как  дикобразы!  Они  хотели  развернуться  и  атаковать
кентавров, но я им втолковал немного здравого смысла!
     Слева скакали, стремясь присоединиться к ним, еще  двое  разведчиков,
Пьяный Медведь и Слишком Много Жен.
     Кикаха жестом велел им пристроится в  хвосте.  Вместо  этого  парочка
продолжала свой бег  под  девяносто  градусов  и  проскакала  дальше  мимо
арьергарда колонны.
     - Эти дураки собираются спасти Злого Ножа - по их мнению!
     Двое разведчиков и Злой Нож приближались к точке схождения. Злой  Нож
был всего в четырехстах ярдах от Хровака, с полуконями в нескольких сотнях
ярдов позади него.  С  каждой  секундой  они  сокращали  разрыв,  летя  со
скоростью, с какой не мог соперничать ни один обремененный всадником конь.
     Когда они  приблизились,  их  стало  возможно  разглядеть  достаточно
подробно, чтобы Вольф понял, чем именно они были.
     Они в самом деле были кентаврами, хотя  и  не  совсем  такими,  каких
рисовали художники Земли. И не удивительно. Властелин, создавая их в своих
лабораториях,   вынужден   был   сделать   уступки   реальности.   Главное
переустройство определялось нуждой в  кислороде.  Большая  животная  часть
кентавра должна была дышать -  факт,  игнорируемый  традиционными  земными
изображениями.  Воздухом   требовалось   снабжать   не   только   верхний,
человеческий торс, но и нижнее териоморфное тело.  Относительно  небольшие
легкие верхней части не могли удовлетворить потребности в воздухе.
     Более  того,  желудок  человеческого  туловища  остановил  бы  всякое
снабжение питанием большего тела под ним; даже если бы к  большим  конским
пищеварительным органам присоединили небольшой желудок для передачи  пищи,
все равно встала бы проблема диеты. Человеческие зубы быстро сотрутся  под
стачивающей их травой.
     Поэтому гибридные существа,  несшиеся  столь  быстро  и  угрожающе  к
людям, не во всем совпадали  с  мифическими  созданиями,  послужившими  их
образцом.
     Рты и шеи были пропорционально  большими,  чтобы  позволить  вдохнуть
достаточно кислорода. На месте человеческих легких  находился  похожий  на
меха орган, гнавший воздух через горлоподобное отверстие,  а  оттуда  -  в
большие легкие конского тела. Эти легкие были больше лошадиных, потому что
вертикальная часть увеличивала потребность в кислороде.  Пространство  для
больших  легких  было   создано   удалением   более   крупных   травоядных
пищеварительных органов и заменой их меньшим плотоядным желудком. Кентавры
ели мясо, включая тела своих индейских жертв.
     Конская часть достигала размеров примерно с земного  индейского  коня
Земли. Шкуры были гнедые, белые и пегие. Конский волос покрывал все, кроме
лица. Последнее было почти вдвое больше нормального человеческого  лица  и
было широким, скуластым и большеносым.  Черты  лица  были,  в  увеличенном
масштабе, такими же, как у индейцев прерий Земли,  лицами  Римского  Носа,
Сидящего Быка и Бешеного Коня.
     Боевая окраска расчерчивала их черты, а на головах у них были шляпы с
перьями и шлемы из буйволиных шкур с выступавшими рогами.
     Оружие у них было таким же, как  у  Хровака,  за  исключением  одного
предмета. Это были  бола:  два  округлых  камня,  закрепленных  на  концах
сыромятного ремня. Даже пока Вольф гадал, что ему делать, если бола пустят
в него, он увидел их пущенными в ход. Злой Нож, Пьяный Медведь  и  Слишком
Много Жен встретились и скакали рядом друг с другом  примерно  в  двадцати
ярдах впереди своих преследователей. Пьяный  Медведь  обернулся  и  пустил
стрелу.
     Она вонзилась в набухший, похожий  на  меха  орган  под  человеческой
грудью полуконя. Полуконь рухнул, перевернулся пару раз, а потом лежал, не
двигаясь.
     Верхний торс был согнут под таким  углом,  который  мог  быть  только
результатом сломанного позвоночника. И это,  несмотря  на  тот  факт,  что
универсальное соединение кости  и  хряща  при  схождении  человеческого  и
конского тела разрешало крайнюю гибкость верхнему торсу.
     Пьяный  медведь  закричал  и  взмахнул  луком.  Он  совершил   первое
убийство, и его подвиг будут много лет воспевать в Доме Совета Хровака.
     "Если останется кто-то, чтобы рассказать о нем" - подумал Вольф.
     Было выпущено множество бола, раскрученных так, что камни стали  едва
видимыми. Вращаясь словно сорвавшиеся со своих осей пропеллеры аэропланов,
бола прочертили воздух. Камень на конце одной из них ударил в шею  Пьяного
Медведя и сбросил его с  коня,  оборвав  посередине  его  победную  песнь.
Другая бола обернулась вокруг задней ноги его коня,  с  грохотом  отправив
его на землю.
     Вольф одновременно с некоторыми Хровака выпустил стрелу.
     Он  не  мог  сказать,  попала  ли  она  в  цель,  ибо  трудно  хорошо
прицелиться и выстрелить, сидя на  галопирующем  коне.  Но  четыре  стрелы
угодили в цель, и четверо полуконей пали.
     Вольф сразу же вытащил из колчана за спиной другую стрелу, заметив  в
то же время, что Слишком Много Жен и его конь лежат на земле. Из его спины
торчала стрела.
     Теперь обогнали Злого Ножа. Вместо того чтобы заколоть  его  копьями,
полукони разделились и зашли к нему с обеих сторон.
     - Нет! - закричал Вольф. - Не давай им этого сделать!
     Злой Нож, однако, заслужил свое имя не без веской причины.
     Если полукони упустили шанс убить его  ради  того,  чтобы  взять  его
живым для пыток, то им придется поплатиться за  свою  ошибку.  Он  швырнул
свой длинный  тишкетмоакский  нож  в  лошадиное  тело  ближайшего  к  нему
полуконя. Кентавр закувыркался колесом. Злой Нож выхватил из ножен  другой
тесак, и даже когда в его коня вогнали копье, он бросился  на  воткнувшего
копье кентавра.
     Вольф мельком увидел его сквозь массу тел. Он  приземлился  на  спину
кентавра, который чуть не рухнул от толчка его веса, но сумел оправиться и
понес его дальше. Злой Нож вонзил тесак в спину человеческого торса.
     Мелькнули копыта, хвост кентавра взметнулся в воздух над толпой, а за
ним последовали круп и задние ноги.
     Вольф подумал, что Злому Ножу конец, но нет. Вот  он  каким-то  чудом
оказался на ногах, а затем вдруг на лошадином туловище  другого  кентавра.
На этот раз Злой Нож держал лезвие клинка у горла врага. Он  явно  угрожал
перерезать ему яремную вену, если полуконь не унесет его прочь от других.
     Но пика, воткнутая сзади, поразила Злого Ножа. Однако, не раньше, чем
он выполнил свою угрозу и вскрыл шею полуконю, на котором сидел.
     - Я видел это! - крикнул Кикаха. - Какой муж  этот  Злой  Нож!  После
того что он сделал, даже дикие полукони не посмеют  расчленить  его  тело!
Они чтят врага, давшего им жестокий бой, хотя, они конечно съедят его.
     Теперь Хинг-Гатаврит  подобрались  близко  к  заднему  концу  цепочки
Хровака.
     Они разделились на части и увеличили  скорость,  чтобы  обойти  их  с
обеих сторон. Кикаха сказал Вольфу, что полукони  не  бросятся  вперед  на
Хровака в массовую атаку. Они постараются немного поразвлечься с  врагами,
а  также  дать  своим  неиспытанным  молодым  воинам  шанс  показать  свое
искусство и