смелость.
     Полуконь в черно-белых яблоках, носивший единственное ястребиное перо
в повязке вокруг головы, отделился от основной группы слева. Вертя бола  в
правой руке и держа оперенное копье в левой,  он  поскакал  под  углом  на
Кикаху.
     Камни на концах сыромятного ремня засвистели, став  неразличимыми,  а
затем рванулись с его руки. Путь их полета лежал вниз, к ногам  вражеского
коня.
     Кикаха нагнулся и ловко ударил по бола наконечником копья.  Удар  был
настолько своевременным, что встретил  камень  посередине.  Кикаха  поднял
копье, а бола все вертелась и вертелась, пока не обмоталась вокруг древка.
Добрую часть энергии бола поглотило длинное древко. Копье также  перенесло
по дуге на правую сторону от  Кикахи,  чуть  не  ударив  Вольфа,  которому
пришлось пригнуться. Даже так Кикаха едва не потерял копье, поскольку  оно
выскользнуло из его руки, увлекаемое инерцией бола, но он  удержал  его  и
потряс копьем с бола на верхнем конце.
     Незадачливый  полуконь  в  ярости  погрозил  кулаком  и  хотел   было
атаковать Кикаху с копьем. Со стороны двух колонн кентавров  поднялся  рев
одобрения  и  восхищения.  Вождь  вылетел  перехватить  юнца.  Он   сказал
несколько слов и отправил его с позором обратно к основной  группе.  Вождь
был рослым чалым в шляпе с множеством перьев и с  множеством  пересеченных
полосой черных шевронов, нарисованных на его конских ребрах.
     - Атакующий Лев! - крикнул по-английски Кикаха. - Он  думает,  что  я
заслуживаю его внимания!
     Он проорал что-то на языке вождя, а затем  разразился  издевательским
смехом, когда темная кожа  последнего  стала  еще  темнее.  Атакующий  Лев
крикнул в ответ и рванулся вперед, чтобы поравняться с оскорбителем.  Пика
в его правой руке нацелилась проткнуть Кикаху, оказавшего  противодействие
своей собственной пикой.  Два  древка  отскочили  друг  от  друга.  Кикаха
немедленно отделил свой маленький щит из шкуры мамонта от левой  руки.  Он
блокировал своей пикой новый удар  пики  кентавра,  а  затем  метнул  щит,
словно диск.
     Щит проплыл между ними и ударил Атакующего Льва  по  правой  передней
ноге.
     Кентавр споткнулся и упал на передние ноги  и  затормозил  стоймя  на
траве.
     Когда он попытался подняться, то обнаружил, что его  правая  передняя
нога хромает.  Из  его  группы  вырвался  крик,  дюжина  вождей  в  шляпах
устремилась с копьями наперевес к Атакующему Льву. Тот держался  храбро  и
ждал смерти, сложив руки на груди, как  и  подобало  великому,  но  теперь
потерпевшему поражение и искалеченному полуконю.
     - Передай по цепи приказ замедлить скачку! - бросил Кикаха. - Кони не
смогут долго выдержать такую скорость, легкие у них  уже  сейчас  в  мыле.
Может быть, мы  сумеем  поберечь  их  и  выиграть  немного  времени,  если
полукони захотят обстрелять еще каких-нибудь своих неиспытанных.  Если  же
не захотят, ну, какая разница?
     - Пока было весело, - сказал Вольф. - Если мы и не  сумеем  доскакать
до цели, то сможем по крайней мере сказать, что не скучали.
     Кикаха подскакал достаточно близко, чтобы хлопнуть Вольфа по плечу.
     - Ты мне по душе! Я счастлив, что познакомился с тобой. О-го-го!  Вот
скачет еще необстрелянный! Но он собирается выбрать Лапы Росомахи!
     Лапы Росомахи, один из тестей  Кикахи,  находился  во  главе  колонны
Хровака и как раз  перед  Вольфом.  Он  выкрикивал  оскорбления  полуконю,
атаковавшему раскручивая  бола,  а  затем  бросил  копье.  Полуконь,  видя
летевшее к  нему  оружие,  выпустил  бола  раньше,  чем  собирался.  Копье
пронзило ему плечо, бола же все равно пошла верно и обмоталась вокруг  Лап
Росомахи. Потеряв сознание от удара одним из камней, он упал с коня.
     Кони Кикахи и Вольфа перепрыгнули  через  его  тело,  лежавшее  перед
ними. Кикаха нагнулся вправо и проткнул Лапы Росомахи своей пикой.
     - Они не порадуются, пытая тебя, Лапы Росомахи! - воскликнул  Кикаха.
- И ты заставил их поплатиться за свою жизнь жизнью.
     Последовал период  индивидуальных  схваток.  Вновь  и  вновь  молодые
необстрелянные кентавры  выскакивали  из  основной  группы  бросить  вызов
одному  из  людей.  Иногда  побеждал  человек,  иногда  кентавр.  В  конце
кошмарных тридцати минут от сорока Хровака осталось двадцать восемь. Когда
пришла очередь Вольфа, ему  достался  рослый  воин,  вооруженный  дубиной,
усаженной стальными шипами. У него также  имелся  маленький  круглый  щит,
которым он пытался продублировать трюк Кикахи.
     Это не сработало, так как Вольф отбил щит острием пики.
     Однако, его защита была на минуту снята, и в эту-то минуту кентавр  и
воспользовался своим преимуществом.
     Он подскакал галопом так близко, что  Вольф  не  смог  повернуться  и
оттянуться назад достаточно далеко, чтобы воспользоваться пикой.
     Дубина высоко поднялась, солнце сверкнуло на острых концах ее шипов.
     Огромное широкое лицо расколола победоносная  ухмылка.  У  Вольфа  не
было времени уклониться, а если бы он попытался схватить дубину, то кончил
бы с разбитой и искалеченной рукой. Не думая, он  сделал  нечто  удивившее
как его самого, так и кентавра. Наверное его вдохновил подвиг Злого  Ножа.
Он бросился с коня, пролетел под дубиной и обхватил полуконя за  шею.  Его
враг пронзительно закричал от страха. Затем они рухнули наземь  с  ударом,
отшибшим у них обоих дыхание.
     Вольф вскочил на ноги, надеясь, что Кикаха схватил его коня за  узду,
чтобы он мог снова оказаться верхом. Кикаха держал коня, но  не  делал  ни
малейшего движения, чтобы подвести его к Вольфу.
     В самом деле и Хровака и полукони остановились.
     - Законы войны, - крикнул Кикаха. - Кто первый схватит дубину, тот  и
победит!
     Вольф и кентавр, поднявшийся теперь  на  ноги,  рванулись  к  дубине,
валявшейся примерно в тридцати футах позади них.
     Скорость четвероногого была слишком велика для двуногого.
     Кентавр добрался до дубины,  опередив  Вольфа  на  десять  футов.  Не
снижая скорости, он нагнул свое человеческое туловище и подхватил  дубину.
Затем он затормозил и развернулся, да так стремительно, что  вынужден  был
встать на дыбы.
     Вольф  не  перестал  бежать.  Он  приблизился,  а  затем  прыгнул  на
полуконя, даже когда тот встал на дыбы. Копыто метнулось  к  нему,  но  он
очутился рядом с ним. Хотя нога и задела его, он врезался в верхнюю  часть
туловища, увлек ее немного назад вместе с собой, и оба они снова упали.
     Несмотря  на  столкновение,  Вольф  держал  правую  руку  вокруг  шеи
кентавра.
     Он висел на нем, в то время как кентавр упорно пытался  подняться  на
ноги.
     Кентавр потерял свою дубину и теперь старался одолеть человека чистой
силой.
     Он снова усмехнулся, так как превосходил Вольфа  в  весе  по  меньшей
мере на  семьсот  фунтов.  Его  торс,  грудь  и  руки  тоже  были  намного
массивней, чем у Вольфа.
     Вольф напряг ноги,  сопротивляясь  напиравшему  весу  кентавра  и  не
отодвигался. Захват вокруг огромной шей сжимался, и полуконь вдруг не смог
дышать.
     Тогда полуконь попытался выхватить нож, но Вольф схватил другой рукой
запястье и выкрутил его. Кентавр завизжал от боли и выронил нож.
     Со стороны следивших полуконей раздался рев удивления.
     Они никогда раньше не видели такой силы у всего лишь человека.
     Вольф напрягся,  рванул  и  опустил  боровшегося  воина  на  передние
колени. Его кулак ударил по вздымавшимся мехам под ребрами и погрузился  в
них. Полуконь издал громкое "Уф". Вольф отпустил свой захват,  сделал  шаг
назад  и  использовал  правый  кулак  против  толстой  челюсти  наполовину
лишившегося сознания кентавра. Голова откинулась назад, и  кентавр  рухнул
как  подкошенный.  Прежде  чем  он  смог  опять  прийти  в  сознание,  ему
раздробили череп его же дубиной.
     Вольф снова вскочил на коня, и три колонны  поскакали  дальше  легким
галопом. Некоторое время полукони не предпринимали  никаких  шагов  против
своих врагов.  Их  вожди,  казалось,  что-то  обсуждали.  Что  бы  они  ни
намеревались сделать, они упустили свой шанс минуту спустя.
     Кавалькады перевалили через небольшой бугор  и  понеслись  в  широкую
ложбину. Она была как раз достаточно глубока, чтобы скрыть от них лежавший
там львиный прайд. Очевидно двадцать с лишним  представителей  вида  Фелис
Атрокс съели предыдущей ночью протоверблюда и были слишком сонливы,  чтобы
обратить какое-то внимание на  грохот  приближавшихся  копыт.  Но  теперь,
когда вторгшиеся внезапно оказались среди них, большие кошки одним прыжком
вступили в действие. Их ярость еще больше увеличивалась желанием  защитить
находившихся среди них детенышей.
     Вольфу и Кикахе повезло. Хотя со всех сторон прыгали огромные  кошки,
ни одна не бросилась на них. Но Вольф оказался достаточно близко к  одному
самцу, чтобы разглядеть его внушающие ужас подробности, и это  было  столь
близко, что ближе он никогда не желал бы побывать. Кот был величиной почти
с коня, и хотя у него отсутствовала грива африканского льва, у него отнюдь
не отсутствовала мощь и свирепость. Он прыгнул мимо Вольфа и  бросился  на
ближайшего кентавра, и тот умер.
     Вместо того, чтобы беспокоиться о трупе, как он нормально сделал  бы,
самец прыгнул на другого полуконя и этот рухнул столь же легко.
     Все стало хаосом из рычащих кошек  и  пронзительно  ржавших  лошадей,
полуконей и людей. Положение было - каждый сам за себя, к  черту  битву  и
все, что происходит.
     Вольфу,  Кикахе  и  тем   Хровака,   которые   оказались   достаточно
счастливыми,  чтобы  не  подвергнуться  нападению,  потребовалось   только
тридцать секунд, чтобы вырваться из ложбины. Им  не  нужно  было  понукать
лошадей к скорости, но у них возникли сложности с тем, чтобы  не  дать  им
загнать себя до смерти.
     Позади них, но теперь  в  отдалении,  из  ложбины  выбирались  тонким
ручейком кентавры избежавшие львиных когтей и клыков.
     Вместо того,  чтобы  сразу  преследовать  Хровака,  они  отбежали  на
безопасное расстояние от  львов,  а  затем  остановились  подсчитать  свои
потери. На самом деле они пострадали не больше, чем на дюжину  убитых,  но
были сильно потрясены.
     - Удача для нас! -  крикнул  Кикаха.  -  Однако  если  мы  не  сможем
добраться до леса прежде, чем они снова погонят нас, то нам конец! Они  не
собираются  больше  продолжать  индивидуальные  схватки.  Они   произведут
всеобщую атаку!
     Лес к которому они стремились, по-прежнему выглядел таким же  далеким
как и раньше. Вольф не верил, что его конь, хоть  он  и  был  великолепным
зверем, сумеет доскакать до него.
     Его шкура стала темной от пота, и он тяжело дышал.
     И все же он мчался вперед, машина из  прекрасно  закаленной  плоти  и
духа, которая будет бежать, пока у нее не лопнет сердце.
     Теперь полукони пустились в полный галоп и постепенно  настигали  их.
Через несколько минут  они  оказались  на  расстоянии  выстрела  из  лука.
Несколько стрел, выпущенных в преследуемых,  вонзились  в  траву,  поэтому
после кентавры воздерживались от стрельбы, так как увидели, что луки  были
слишком неметки при скорости и неровности  с  которой  мчались  лучники  и
мишени.
     Вдруг Кикаха издал восторженный вопль.
     - Не снижайте скорости! - крикнул он всем.  -  Да  послужит  вам  Дух
Акджау-Димиса!
     Вольф не понял его, пока не посмотрел, куда  указывал  палец  Кикахи.
Перед  ними,  полускрытые  высокой  травой,  находились  тысячи   земляных
холмиков. Перед ними сидели существа, похожие на полосатых собак прерий.
     В следующую минуту Хровака проскакали в колонию, а полукони  -  сразу
за ними. Поднялись крики и  вопли,  когда  лошади  и  кентавры  с  треском
падали,  ступив  в  ямы.  Рухнувшие  животные  и   полукони   лягались   и
пронзительно кричали от боли в сломанных ногах.  Кентавры  непосредственно
позади первой волны вставали  на  дыбы,  чтобы  остановиться,  а  те,  что
скакали следом, врезались в них. На минуту по границе  поля  собак  прерии
распространилась куча переломанных и лягавшихся четвероногих тел.
     Полукони,  достаточно  удачливые,  чтобы  оказаться  далеко   позади,
остановились и смотрели на своих застрявших товарищей.
     Затем они осторожно потрусили вперед, внимательно следя, куда  ставят
копыта.
     Тем, кто сломал руки или ноги, они перерезали глотки.
     Хровака, хотя и сознавали, что  имело  место  у  них  за  спиной,  не
задерживались посмотреть. Они гнали дальше. Но с уменьшившейся  скоростью.
Теперь у них имелось десять лошадей и двенадцать человек. Жужжит Как Пчела
и Высокая Трава скакали вдвоем с теми, у кого лошади не сломали ноги.
     Кикаха поглядев на них, покачал головой. Вольф знал, что он думает.
     Ему следовало бы приказать Жужжит Как Пчела и Высокой Траве слезть  и
бежать на своих двоих, иначе не только они,  но  и  подобравшие  их  воины
неизбежно будут настигнуты. Затем Кикаха сказал:
     - К черту все! Я их не брошу!
     Он притормозил, поравнявшись с ними. Коротко поговорив со  скакавшими
в тандеме, он снова поравнялся с Вольфом.
     - Если они пропадут, так пропадем все вместе, - сказал он. - Но ты не
обязан оставаться с нами, Боб. Ты должен хранить верность не нам. Для тебя
нет никакой причины приносить себя в жертву ради нас и терять  Хрисенду  и
рог.
     - Я остаюсь, - твердо заявил Вольф.
     Кикаха усмехнулся и хлопнул его по плечу.
     - Я надеялся, что мы сможем  добраться  до  леса,  но  нам  этого  не
суметь. Почти, но не совсем. К тому времени, когда мы  доберемся  до  того
большого холма всего в полумиле впереди, нас снова догонят. Очень жаль. До
леса-то остается всего лишь еще полмили.
     Колония собак прерии столь же внезапно осталась  позади,  как  раньше
выросла перед ними. Хровака побудили своих  животных  пуститься  в  галоп.
Минуту спустя кентавры безопасно прошли через поле  и  тоже  помчались  на
полной скорости. Преследуемые поскакали вверх по  холму.  На  вершине  они
остановились, строясь в круг.
     Вольф показал вниз по склону  холма  и  через  равнину  на  небольшую
речку.
     Вдоль нее рос лес, но его волнение было вызвано не этим.
     У края реки сияли, частично загороженные деревьями, белые типи.
     Кикаха долго смотрел, прежде чем сказать:
     - Ценаква. Смертельные враги медвежьего народа. Впрочем,  кто  им  не
враг?
     - Вот они выходят, - сказал Вольф.
     - Их должно быть предупредили часовые.
     Он показал на дезорганизованную группу всадников, выезжавших из леса.
     Солнце отсвечивало с белых лошадей, белых  щитов  и  белых  перьев  и
искрилось на наконечниках пик.
     Один из Хровака,  завидя  их,  начал  высокотональную  воющую  песню.
Кикаха прикрикнул на него, и  Вольф  понял  достаточно  чтобы  знать,  что
Кикаха велел ему заткнуться. Сейчас было не время для  песни  смерти,  они
еще обманут и полуконей и Ценаква.
     - Я собирался приказать дать здесь наш последний  бой,  -  проговорил
Кикаха, - но теперь - нет. Мы поскачем к Ценаква, а затем оторвемся от них
к лесу вдоль реки. Как мы отделаемся, зависит от того, решат ли оба  наших
противника драться или нет. Если один откажется, то  другой  нас  уделает.
Если нет... Ходу!
     Пронзительно вопя "Уайя", они ударили пятками  по  ребрам  лошадей  и
поскакали вниз с холма прямо на Ценаква.
     Вольф оглянулся через плечо и увидел, что полукони мчатся  по  склону
холма следом за ними.
     - Не думал я, что они попадутся  на  это,  крикнул  Кикаха.  -  Много
женщин будет выть сегодня  в  вигвамах,  но  не  только  среди  медвежьего
народа!
     Теперь Хровака были достаточно близко, чтобы различить узоры на щитах
Ценаква. Это были черные свастики, символ увиденный Вольфом без удивления.
Крючковатый крест был на Земле древним и широко распространенным.  Он  был
известен  троянцам,  критянам,  римлянам,  кельтам,  норвежцам,  индийским
буддистам и брахманам, китайцам и по всей доколумбовской Северной Америке.
Вольф равно не удивился, увидев, что надвигавшиеся  индейцы  были  рыжими.
Кикаха рассказывал ему, что ценаква красили свои черные локоны.
     По-прежнему  неупорядоченной  массой,  но  сбитые  теперь   потесней,
ценаква взяли копья  наперевес  и  издали  свой  боевой  клич,  подражание
клекоту ястреба. Кикаха во главе колонны поднял руку, подержал ее с миг, а
затем резко рубанул ею воздух. Его  конь  развернулся  налево  и  поскакал
прочь, с последовавшей за ним цепочкой медвежьего народа, он -  голова,  а
другие - тело змеи.
     Кикаха оторвался вблизи от врага,  но  он  использовал  правильный  и
точный расчет времени. Когда полукони и ценаква врезались с треском друг в
друга  и  перепутались  в  шквале  свалки,  Хровака  ускакали  прочь.  Они
добрались до леса, замедлили ход, пробираясь сквозь деревья и подлесок,  а
потом переправились через речку. Даже и так Кикахе  пришлось  поспорить  с
несколькими воинами. Они хотели шмыгнуть  обратно  через  реку  и  сделать
набег на типи ценаква, пока их воины заняты боем с полуконями.
     - По-моему, есть смысл, - высказался Вольф, - если мы задержимся  там
ровно настолько, чтобы захватить  несколько  коней.  Жужжит  Как  Пчела  и
Высокая Трава не могут продолжать скакать по двое.
     Кикаха пожал плечами и отдал приказ.
     Набег занял пять минут. Хровака вновь переправились  через  речку  и,
выскочив из леса с дикими криками, рассеялись среди типи. Женщины  и  дети
завизжали и укрылись в лесу  или  в  вигвамах.  Некоторые  Хровака  хотели
захватить не только коней,  но  и  добычу.  Кикаха  пригрозил,  что  убьет
первого, кого поймают на краже чего-нибудь кроме  луков  и  стрел.  Но  он
нагнулся с коня и подарил хорошенькой, но боевитой женщине долгий поцелуй.
     - Скажи своим мужчинам, что я взял бы тебя  в  постель  и  сделал  бы
после навек неудовлетворенной жалкими муками мужчин из твоего  племени,  -
бросил ей Кикаха, - но нас ждут дела поважнее.
     Он, смеясь, отпустил женщину, убежавшую в вигвам.
     Кикаха задержался достаточно долго, чтобы помочиться в большой  котел
посередине лагеря - смертельное оскорбление  -  а  затем  приказал  отряду
убираться.



                                    10

     Они ехали две недели, а потом оказались на опушке  Леса  Деревьев  со
Многими Тенями. Здесь Кикаха устроил долгое прощание с Хровака. Они также,
подойдя по очереди к Вольфу  и  положив  ему  руки  на  плечи,  произнесли
прощальную речь. Теперь он был одним из них.
     Вернувшись, он возьмет дом и жену среди них и будет выезжать  с  ними
на охоту и на войну. Он был Квашингода, Сильный, он убил своего врага  бок
о бок с ними, он поборол полуконя, ему дадут медвежонка, чтобы он вырастил
его как своего родного, Властелин благословит его сыновьями и дочерьми,  и
так далее, и тому подобное.
     Вольф степенно ответил, что не мог придумать большей чести, чем  быть
принятым медвежьим народом, и говорил правду.
     Много дней спустя они проехали  через  Лес  со  Многими  Тенями.  Они
потеряли однажды ночью обеих коней из-за чего-то, оставившего следы ног  в
десять раз больше, чем у человека, и четырехпалые. Вольф  был  опечален  и
разъярен, так как он  успел  привязаться  к  своему  животному.  Он  хотел
погнаться за этим Ва-Ганасситом и отомстить. При этом предложении Кикаха в
ужасе воздел руки.
     - Будь счастлив, что тебя  тоже  не  уволокли!  -  воскликнул  он.  -
Ва-Ганассит покрыт кремневой чешуей. Твои стрелы отскочат от него.  Забудь
про лошадей. Мы можем когда-нибудь вернуться и  поохотиться  на  него.  Их
можно поймать в ловушку, а потом зажарить на костре,  что  я  и  хотел  бы
сделать, но мы должны быть практичными. Пошли.
     По другую сторону Многих Теней они соорудили каноэ и поплыли вниз  по
широкой реке, проходившей через множество больших и малых озер.  Местность
здесь была холмистая, с крутыми утесами во многих местах.  Она  напоминала
Вольфу лесные долины Висконсина.
     - Прекрасная страна, но зде