о мало.
     Унесло  последнюю  тучу.   Перед   ними   засверкал   белый   монолит
Идаквиззурхруза в трехстах милях на равнине без горизонта.
     Город Атлантида - или  то,  что  от  него  осталось  -  находился  на
расстоянии ста миль. Им потребовалось двадцать дней, чтобы добраться через
обломки до его окраин.
     - Может, ли Властелин увидеть нас? - спросил Вольф.
     - Мог бы, я полагаю, с помощью  какого-нибудь  телескопа,  -  ответил
Кикаха. - Однако я рад, что  ты  спросил,  потому  что  нам  лучше  начать
путешествовать по ночам. Даже и так мы будем замечены ими.
     Он показал на пролетавшего ворона.
     Проходя  через  развалины  столицы  они   двигались   неподалеку   от
имперского зоопарка Радаманта. Там все еще  осталось  на  месте  несколько
прочных клеток, и в одной из них содержалась орлица.  На  заплеванном  дне
валялось множество костей, перьев и  клювов.  Орлицы  в  клетках  избегали
голодной смерти, поедая друг друга.
     Единственная уцелевшая сидела  истощенная,  слабая  и  несчастная  на
самом высоком насесте.
     Вольф открыл клетку и поговорил вместе с Кикахой с орлицей Армонидой.
Сперва Армонида хотела одного - напасть на них, хоть и  была  ослабленной.
Вольф бросил ей несколько кусков мяса, а затем двое друзей продолжили свой
рассказ.
     Армонида  заявила,  что  они  -  лгуны  и  имеют  на   уме   какую-то
человеческую, и следовательно, дурную цель.
     Когда же она выслушала рассказ Вольфа до конца, и он указал  ей,  что
им незачем было освобождать ее, она начала верить. Когда  Вольф  объяснил,
что он придумал план, как отомстить  Властелину,  тусклость  в  ее  глазах
сменилась острым светом.
     Мысль действительно напасть на Властелина, и  наверно  успешно,  была
большей пищей, чем само мясо. Она оставалась с ними  три  дня,  отъедаясь,
набираясь сил и точно запоминая, что именно она должна сообщить Подарге.
     - Вы еще увидите  смерть  Властелина,  а  новые,  юные  и  прекрасные
девичьи тела будут вашими, - пообещал Вольф,  -  но  только  если  Подарга
поступит так, как я ее прошу.
     Армонида пустилась в воздух  с  утеса,  устремилась  вниз,  захлопала
своими размашистыми крыльями и начала взлетать.
     Вскоре зеленое небо поглотило зелень ее  перьев.  Ее  красная  голова
стала черной точкой, а затем и она пропала.
     Вольф и его отряд оставались в буреломе павшего леса до ночи,  прежде
чем отправиться дальше.  К  этому  времени,  благодаря  какому-то  тонкому
процессу, Вольф стал номинальным лидером. Раньше Кикаха, с одобрения всех,
держал поводья в своих руках.
     Случилось что-то, давшее Вольфу власть принимать решения, но Вольф не
знал что, ибо Кикаха оставался таким  же  шумливым  и  энергичным,  как  и
прежде. Переход капитанского  звания  не  был  преднамеренным  усилием  со
стороны Вольфа. Все выглядело так,  словно  Кикаха  ждал,  пока  Вольф  не
узнает от него все, что можно, а затем передал ему жезл.
     Они путешествовали строго в ночное время, когда они видели очень мало
воронов. Очевидно, в этом  районе  в  них  не  было  нужды,  поскольку  он
находился под пристальным наблюдением самого Властелина. Кроме  того,  кто
бы посмел сюда вторгнуться  после  того,  как  был  столь  катастрофически
выражен гнев Властелина?
     Прибыв к огромной опрокинутой массе башни радаманта, они  укрылись  в
развалинах. Тут имелось больше чем достаточно металла для плана Вольфа. Их
единственными проблемами были добывание достаточных запасов пищи и попытки
скрыть шум от пилки и ковки и пылание их  маленьких  кузниц.  Первая  была
разрешена, когда они нашли склад зерна и сушеного мяса.
     Многое из припасов было уничтожено огнем, а потом водой, но  осталось
вполне достаточно, чтобы они могли протянуть несколько недель.  Со  второй
управились, работая глубоко в подземных помещениях.
     Прорытие траншеи заняло пять дней -  период  не  волновавший  Вольфа,
потому что он знал, что  пройдет  некоторое  время,  прежде  чем  Армонида
доберется до Подарги, если она вообще достигнет своей цели.  Многое  могло
случиться с ней по пути, особенно нападение воронов.
     - Что если она не сумеет долететь? - спросила Хрисенда.
     - Тогда нам придется придумать что-нибудь еще, - ответил Вольф.
     Он погладил рог и нажал на его семь кнопок.
     - Кикаха знает врата, через которые он прошел, когда покинул  дворец.
Мы можем вернуться через них. Но  это  было  бы  безрассудством.  Нынешний
Властелин не так глуп, чтобы не оставить там тяжелой охраны.
     Прошло три недели. Запас пищи настолько уменьшился,  что  приходилось
отправлять за дичью охотников. Это было опасно даже ночью, так как  нельзя
было сказать, когда может поблизости  оказаться  ворон.  Более  того,  при
всем, что знал Вольф, у Властелина могли быть приборы, позволявшие  видеть
ночью столь же легко, как и днем.
     В конце четвертой недели Вольф вынужден был отказаться от расчетов на
Подаргу. Либо Армонида  не  добралась  до  нее,  либо  Подарга  отказалась
слушать.
     Той самой ночью, когда он сидел под прикрытием огромной  пластины  из
согнутой стали на луну, он услышал шорох крыльев.  Он  взглянул  во  тьму.
Вдруг лунный свет блеснул на чем-то черно-белом,  и  перед  ним  очутилась
Подарга. За ней виднелось много крылатых силуэтов и блеск луны  на  желтых
клювах и светившихся красным огнем.
     Вольф провел их  вниз  по  туннелям  в  большое  помещение.  В  свете
костерков он снова посмотрел на трагически прекрасное лицо гарпии.
     Теперь, когда она думала,  что  сможет  нанести  Властелину  ответный
удар, она действительно выглядела счастливой.
     Ее стая принесла с собой пищу: поэтому, пока все ели, Вольф  объяснил
ей свой план.
     Когда  они  обсуждали  детали,  один  из  обезьян,  часовой,   привел
человека, пойманного им, когда тот крался по руинам.
     Это был хамшем Абиру.
     - Это несчастье для тебя и огорчительное событие для меня,  -  сказал
Вольф. - Я не могу просто связать тебя и оставить здесь. Если ты сбежишь и
вступишь  в   контакт   с   вороном,   Властелин   будет   заблаговременно
предупрежден. Ты должен умереть, если сможешь убедить меня в обратном.
     Абиру огляделся вокруг и увидел только смерть.
     - Отлично, - сказал он. - Я не хотел говорить  и  не  стану  говорить
перед всеми, если смогу избежать этого. Поверь мне, я должен поговорить  с
тобой наедине. Речь идет настолько же о твоей жизни, насколько и о моей.
     - Ты не можешь сказать ничего такого, что нельзя сказать перед всеми,
- ответил Вольф. - Говори.
     Кикаха приблизил рот к уху Вольфа и прошептал:
     - Лучше сделай, как он говорит.
     Вольф был поражен. К нему вернулись сомнения  насчет  истинного  лица
Кикахи. Обе просьбы были такими странными и неожиданными, что  у  него  на
миг возникло чувство странности.
     Он казалось уплывал от них всех.
     - Если никто не возражает, я выслушаю его наедине, - сказал Вольф.
     Подарга нахмурилась и открыла рот, но прежде чем она смогла  что-либо
сказать, ее перебил Кикаха.
     - Великая птица, теперь настало время для доверия. Ты должна верить в
нас, доверять нам. Неужели  ты  хочешь  упустить  свой  единственный  шанс
отомстить  и  получить  обратно  свое   человеческое   тело?   Ты   должна
содействовать нам в этом. Если ты вмешаешься - все потеряно.
     - Я не знаю, о чем тут собственно  речь,  -  сказала  Подарга,  -  но
чувствую, что меня каким-то образом предают. Но я сделаю, как ты говоришь,
Кикаха, потому что я знаю тебя и знаю, что ты злейший враг Властелина.  Но
не испытывай чересчур моего терпения.
     Затем Кикаха прошептал Вольфу нечто еще более странное:
     - Теперь я узнаю Абиру. Меня одурачили эта борода и краска  на  коже,
плюс то, что я двадцать лет не слышал его голоса.
     Сердце Вольфа часто забилось от неопределенного опасения.
     Он взял ятаган и проводил Абиру, чьи руки были связаны за  спиной,  в
маленькую комнату. И здесь Вольф выслушал Абиру.



                                    16

     Час спустя он вернулся к другим. Он выглядел ошеломленным.
     - Абиру отправится с нами, - заявил он. - Он  может  оказаться  очень
полезным. Нам понадобится каждый, кого  мы  сможем  заполучить,  и  каждый
человек обладающий знанием.
     - Ты не хотел бы объяснить? - осведомилась Подарга.
     Она сузила глаза, на лице ее стала образовываться маска безумия.
     - Нет, не хотел бы, не буду и не могу, - ответил он. - Но я  чувствую
сильнее, чем когда-либо, что у нас есть хорошие шансы на  победу.  Теперь,
Подарга, насколько сильны твои  орлицы?  Они  летели  так  далеко  сегодня
ночью,  что  мы  должны  подождать  до  завтрашней  ночи,  чтобы  дать  им
отдохнуть?
     Подарга ответила, что они готовы к стоявшей перед ними задаче.
     Она не хотела больше задерживаться.
     Вольф отдал приказ, который Кикаха передал  обезьянам,  поскольку  те
подчинялись только ему. Одни вынесли наружу большие поперечины и  веревки,
а другие последовали за ними.
     В ярком свете луны они подняли тонкие, но прочные  поперечины.  Затем
человеческие существа и обезьяны забрались в  паутинообразные  люльки  под
поперечинами и привязались для страховки ремнями. Орлицы схватили веревки,
прикрепленные к каждому из четырех концов поперечин, а еще  одна  схватила
веревку, привязанную в центре креста. Вольф подал сигнал. Хотя и  не  было
никаких шансов  потренироваться,  все  птицы  одновременно  подпрыгнули  в
воздух,  захлопали  крыльями  и  медленно  поднялись  вверх.  Канаты  были
вытравлены больше чем  на  пять-десять  футов,  чтобы  дать  орлицам  шанс
набрать высоту, прежде  чем  надо  будет  поднимать  поперечины  вместе  с
привязанными к ним пассажирами.
     Вольф почувствовал внезапный рывок и резко  выпрямил  согнутые  ноги,
чтобы придать добавочный толчок вверх.
     Поперечина накренилась на одну сторону, чуть не качнув его на одну из
поперечин. Подарга, летевшая над другими, отдала приказ. Орлицы  подтянули
канаты вверх или выпустили еще  отрезок,  чтобы  восстановить  равновесие.
Через несколько секунд поперечины были на правильном уровне.
     На земле этот план  был  неосуществимым.  Птицы  размером  с  орлицу,
вероятно, не могли бы подняться в воздух, не спланировав с высокого утеса.
Даже тогда их полет был бы очень медленным, может быть слишком  медленным,
чтобы удержаться от потери скорости или не спикировать обратно  на  землю.
Однако Властелин дал орлицам мускулы с силой, соответствовавшей их весу.
     Они поднимались все выше и выше.
     Бледные стены монолита в миле от них мерцали в  лунном  свете.  Вольф
вцепился в ремни своей люльки и посмотрел на  других.  Хрисенда  и  Кикаха
помахали ему в ответ, а Абиру остался неподвижен. Разбитые и распростертые
обломки  башни  Радаманта  стали  меньше.  Никаких  воронов  не  прилетело
поразиться увиденному и взмыть вверх предупредить  Властелина.  Те  орлицы
которые   не   служили   носительницами,   широко   развернулись,    чтобы
предотвратить такую возможность. Воздух был заполнен  армадой,  биение  их
крыльев громко барабанило по ушам Вольфа, настолько громко, что он не  мог
себе представить, что этот шум не разносится на много миль.
     Пришло  время,  когда  перед  ним  развернулась  охватываемая   одним
взглядом эта сторона опустошенной Атлантиды.
     Затем появилась грань и часть яруса ниже ее. Дракландия стала видимой
как огромный полудиск. Тянулись часы. Появилась  масса  Индеи,  выросла  и
вдруг была обрублена на грани.
     Сад Океаноса, настолько ниже Америнден и такой  узкий,  увидеть  было
нельзя.
     Теперь и  луна  и  солнце  стали  видны  из-за  сравнительной  узости
монолита. Тем не менее, орлицы и их ноша все еще оставались в  темноте,  в
тени Идаквиззрхруза. Это продлится недолго. Скоро эта сторона окажется под
полным пыланием дневного света. Любые вороны смогут увидеть  их  за  много
миль.
     Эскадра однако подлетела поближе  к  монолиту,  так  что  всякому  на
вершине надо будет находиться на краю, чтобы заметить их.
     Наконец, после свыше  четырех  часов,  как  раз  когда  их  коснулось
солнце, они оказались на уровне вершины.
     Рядом с ними находился Сад Властелина, место пламенеющей красоты.  За
ним поднимались башни, минареты, арочные контрформы и паутина  архитектуры
дворца Властелина. Он воспарял на двести футов и занимал по словам Кикахи,
больше ста акров.
     У них не было времени оценить это чудо,  потому  что  вороны  в  саду
подняли крик. Сотни пташек подарги уже  налетели  на  них  и  убивали  их,
другие  летели  к  многочисленным  окнам,  чтобы  ворваться   и   отыскать
Властелина.
     Вольф  увидел,  что  многие  попали   внутрь   прежде,   чем   успели
активироваться ловушки Властелина. Вскоре после  этого  те,  кто  пытались
пролезть  через  отверстия,  исчезли  в  ударе  грома  и  вспышке  молнии.
Обугленные до костей они падали с карнизов на землю вниз или на крыши  или
контрфорсы.
     Человеческие существа и обезьяны опустились на землю  как  раз  перед
ромбовидной  дверью  из  выложенного  рубинами  розового   камня.   Орлицы
отпустили канаты и собрались около Подарги ждать ее приказаний.
     Вольф отвязал канаты от металлических колец на поперечинах. Затем  он
поднял поперечину над головой. Добежав до точки всего в  нескольких  футах
от ромбовидного дверного проема, он бросил в  него  стальной  крест.  Одна
штанга прошла через вход, две перпендикулярные ей  зацепились  за  дверные
косяки.
     Пламя взрывалось вновь и вновь.
     Гром оглушил его. На него выпрыгивали  языки  опалявшего  напряжения.
Вдруг из дворца повалил дым и молния пропала.
     Разрушающее устройство либо сгорело, либо временно разрядилось.
     Вольф бросил взгляд по сторонам.
     Другие входы тоже изрыгали вспышки пламени или же их защита  сгорела.
Орлицы взяли много поперечин и бросили их под углом в окна наверху.  Вольф
перепрыгнул  через  добела  раскаленную  жидкость,   оставшуюся   от   его
поперечины, и проскочил за дверь. Хрисенда и Кикаха присоединились к  нему
с другого входа. За Кикахой ввалилась орда гигантских обезьян. Все держали
в руках мечи или боевые топоры.
     - Они возвращаются к тебе? - спросил Кикаха.
     Вольф кивнул.
     - Не все, но я надеюсь достаточно. А где Абиру?
     - Подарга и пара обезьян не сводят с него глаз. Он может  попробовать
что-нибудь для собственных целей.
     С  Вольфом  во  главе  они  шли  по  коридору,  стены  которого  были
разрисованы фресками, которые привели бы в восторг  и  благоговейный  ужас
самых критичных землян. В противоположном конце находились  низкие  ворота
из тонкой и сложной ажурной сетки из мерцавшего голубоватого металла.  Они
проследовали к воротам, но остановились, когда над ними пронесся летевший,
спасая жизнь ворон. За ним гналась орлица.
     Ворон пролетел над воротами и,  сделав  это,  налетел  с  разгону  на
невидимый экран. Внезапно ворон стал россыпью тонких срезов из мяса костей
и перьев. Преследовавшая его орлица пронзительно закричала, увидев это,  и
попыталась  остановить  свой  полет,  но  было  слишком  поздно.  Ее  тоже
разрезало на полосы.
     Вольф потянул к себе левую секцию ворот вместо того,  чтобы  толкнуть
их, как естественно было бы поступить.
     - Теперь они должны быть о'кей, - сказал он. - Но я  рад,  что  ворон
первым активизировал экран. Я этого не вспомнил.
     Он все же ткнул вперед мечом для проверки, а затем к  нему  вернулось
воспоминание, что эту ловушку активировала только живая материя.
     Оставалось только довериться тому, что он смог  вспомнить  правильно.
Он  прошел  вперед,  не  почувствовав  ничего,  кроме  воздуха,  а  другие
последовали за ним.
     - Властелин окопался в центре дворца, там где находится главный пульт
управления обороной, - сказал  он.  -  Часть  обороны  автоматическая,  но
другой он может управлять сам, то есть, если он выяснил, как ею управлять,
а у него, конечно, было достаточно времени на ознакомление.
     Они протопали через милю коридоров и комнат, каждая из которых  могла
бы на много дней задержать любого, обладавшего чувством прекрасного. Время
от времени грохот  или  вопль  объявляли  о  спущенной  где-то  во  дворце
ловушке.
     Дюжину раз Вольф останавливал их.
     Некоторое время он стоял, нахмурясь, пока вдруг не  улыбнулся.  Затем
он сдвигал картину под каким-нибудь углом или касался какого-то  места  на
фресках: глаза нарисованного человека,  рога  буйвола  в  сцене  индейских
равнин, рукоятки меча в ножнах рыцаря на панораме Тевтонии,  а  затем  шел
вперед.
     Наконец он вызвал орлицу.
     - Приведи Подаргу и остальных,  -  проинструктировал  он.  -  Им  нет
больше смысла жертвовать собой. Я покажу дорогу.
     Кикахе же он сказал:
     - Чувство "дежа вю" с каждой минутой становится все сильнее. Но я  не
помню всего, только определенные детали.
     - Покуда они значительные детали, это все, что в данный момент  имеет
значение, - отозвался Кикаха.
     Усмешка его была широкой, а лицо светилось упоением боя.
     - Теперь ты видишь, почему я не смел попробовать вновь войти  сам.  У
меня достаточно пороху, но не хватает знаний.
     - Я не понимаю, - проговорила Хрисенда.
     Вольф привлек ее к себе и сжал в объятиях.
     - Скоро узнаешь, если мы сумеем победить. Мне  придется  многое  тебе
рассказать, а тебе придется многое мне простить.
     Дверь перед ними ушла в стену, и к ним двинулся,  лязгая,  человек  в
доспехах. В одной руке он держал огромный топор и  размахивал  им,  словно
перышком.
     - Это не человек, - сказал Вольф. - Это один из Талосов Властелина.
     - Робот! - воскликнул Кикаха.
     Вольф подумал, что это не  совсем  в  том  смысле,  что  имеет  ввиду
Кикаха.
     Робот был сплошь сталь, пластик и электрические провода. Половина его
была протеиновой, образованной в биобанках Властелина. Робот обладал волей
к выживанию, какой не могла обладать никакая машина, состоявшая  из  одних
неодушевленных частей. Это было его силой и его слабостью.
     Вольф растолковал все Кикахе, который приказал обезьянам позади  него
подчиниться Вольфу. Дюжина их шагнула вперед  бок  о  бок  и  одновременно
швырнула свои топоры. Робот уклонялся,  но  не  смог  избежать  всех.  Его
ударило с силой и точностью, разрубившей бы его пополам, не будь он покрыт
доспехами. Он упал назад и покатился, а затем поднялся на  ноги.  Пока  он
валялся, Вольф подбежал к нему и ударил его ятаганом по соединению плеча и
шеи. Клинок сломался, не врубившись в  металл.  Однако  сила  удара  снова
сшибла Талоса.
     Вольф бросил оружие, обхватил Талоса за талию и  поднял  его.  Молча,
ибо у него не было голосовых связок,  бронированное  существо  лягалось  и
тянулось вниз, чтобы схватить Вольфа. Тот швырнул его об стену, и Талос  с
треском свалился на пол. Когда он опять начал подниматься на  ноги,  Вольф
выхватил кинжал и вонзил его в одно из глазных отверстий. Раздался  треск,
когда пластик над глазом поддался и был выбит.
     Кончик ножа обломился, и Вольфа швырнуло назад ударом  бронированного
кулака. Вольф быстро вернулся, снова схватил вытянутый кулак, повернулся и
перебросил Талоса через плечо.
     Прежде чем Талос смог встать, он оказался снова схваченным  и  высоко
поднятым. Вольф подбежал к окну и выбросил его головой вперед.
     Талос несколько раз перевернулся и шмякнулся оземь  четырьмя  этажами
ниже. Какой-то миг  он  лежал,  словно  сломанный,  а  затем  снова  начал
подниматься. Вольф крикнул нескольким орлицам снаружи на  контрфорсе.  Они
сорвались, спланировали вниз, и одна пара схватила Талоса за руки.
     Они поднялись вверх, нашли его слишком тяжелым и снова опустились. Но
они были в состоянии держать его  в  нескольких  дюймах  над  землей.  Они
полетели над поверхностью между контрфорсов и любопытно резных колонн.  Их
целью был край монолита, откуда они и сбросили Талоса. Даже его досп