течения с легкостью.
     - Чего ради вам помогать? - Ведь всем плевать на меня, вас тошнит  от
одного моего вида, не так ли?
     - Ты никогда не был мне безразличен, - возразил Вольф. - Я никогда не
говорил, что меня тошнит от твоего вида. Именно я настоял на том, чтобы ты
отправился с нами. Потому что предвидел день, когда мы будем  нуждаться  в
твоей помощи. Взгляни на свое тело: ты можешь сделать многое, что  нам  не
под силу. По иронии судьбы Уризен, устроивший нам  эту  ловушку  видно  не
учел того, что сам превратил тебя в морское чудовище, способное выжить при
таких обстоятельствах. Поступив неразумно, он  предоставил  в  твоем  лице
средство к спасению.
     Учитывая ситуацию, речь была длинновата, и Вольф  запыхался.  Тем  не
менее, следовало похвалить Теориона, ведь тому ничего не стоит бросить  их
умирать, да еще посмеяться, когда они пойдут ко дну.
     Теорион задумчиво произнес:
     - Ты хочешь сказать, что Уризен перехитрил сам себя?
     Вольф кивнул.
     - И как же я могу спастись?
     - В воде ты быстрый и сильный как тюлень. Ты можешь разогнаться  так,
что выскочишь на берег, и сможешь вытолкнуть на сушу одного за другим нас.
Я знаю ты сумеешь это сделать.
     Теорион хитро усмехнулся.
     - Ради чего мне выталкивать вас в безопасное место?
     - Если ты это не сделаешь, то останешься один в этом странном мире, -
сказал Вольф. - Может ты и выживешь, но  будешь  одинок.  Сомневаюсь,  что
здесь найдется  хотя  бы  еще  одна  живая  душа.  Тебе  не  с  кем  будет
перемолвиться словом. Кроме того нужно будет  разыскать  "врата",  которые
ведут из этого мира. Сможешь ли ты найти их один? Как только ты ступишь на
землю, тебе понадобятся товарищи.
     - К черту вас всех! - крикнул Теорион и, не добавив ни слова  скрылся
под водой.
     - Теорион! - воскликнул Вольф.
     Властелины принялись звать беглеца. Но тщетно они приподнимались  над
водой и оглядывали поверхность реки, с отчаянием поглядывая друг на друга.
Тот  не  появлялся.  На  их  лицах  теперь  не  осталось  и  следа  былого
высокомерия.
     Неожиданно Вала воскликнула и, всплеснув руками, исчезла  под  водой.
Она скрылась так быстро, словно ее потащили вниз.
     Прошло  несколько   секунд.   Наконец   на   поверхности   показалась
маслянистая голова Теориона и мгновение спустя рыжие волосы Валы.  Длинные
пальцы брата запутались в ее волосах, голову сестры он поддерживал ногой.
     - Скажи, что сожалеешь! Скажи, что я не отвратительная медуза! Скажи,
что я красивый! Обещай любить меня, как ты любила на острове Паламброна!
     Вала рванулась, оставив между пальцами Теориона темно-рыжие пряди,  и
воскликнула:
     - Я убью тебя, жалкий прыщ! Я еще далека от смерти. Но даже если бы я
умирала, то уж лучше это, чем лебезить перед тобой!
     Глаза Теориона расширились. Шлепнув по воде ногами, он отплыл от Валы
и повернулся к Вольфу.
     - Вот видишь! Так чего ради мне спасать ее и кого-либо  из  вас?  Все
равно вы будете ненавидеть меня а я вас.
     Паламброн завопил, яростно разбрызгивая воду:
     - Спаси меня, Теорион! Я больше не могу! У меня нет сил! Я умираю!
     - Помни, что я говорил об одиночестве, - тяжело дыша произнес Вольф.
     Теорион усмехнулся и нырнул, а  вскоре  он  уже  толкал  перед  собой
Паламброна, упершись головой  в  ягодицы  брата,  загребая  воду  ластами.
Паламброн  выскользнул  из  воды  на  стекловидный  берег,  на  расстояние
приблизительно равное двум его ростам. Там он  остался  лежать,  дыша  как
загнанная лошадь. С одежды капала вода, изо рта стекала струйка слюны.
     Одного за другим Теорион всех вытолкал на  берег,  где  они  остались
лежать чуть живые. Только Вала отказалась от его помощи, собрав  все  силы
она продолжала плыть. Вольф только подивился ее мужеству. Приблизившись  к
берегу, она послала свое тело вперед  и,  медленно  отталкиваясь  локтями,
поползла  по  покатому  склону.  Достигнув  наконец  ровного  места,   она
осторожно приняла сидячее положение. Затем окинула остальных презрительным
взглядом.
     -  И  это  мои  братья?  Всемогущие   Властелины   вселенных?   Кучка
полузатонувших крыс, вот вы кто!  Лизоблюды  морского  слизня,  канючившие
спасти свои жалкие жизни!
     Теорион  мощным  толчком  вытолкнул  себя  на  берег  и  прошел  мимо
спасенных. На Валу он даже не взглянул. Вскоре  все  восстановили  силы  и
дыхание и выбрались на ровную землю. Вид у них был жалкий, так  как  почти
все сбросили с себя в воде одежду и оружие... Только  Вольф  и  Вала  были
одеты. Но Вольф лишился своего оружия,  кроме  лучемета.  Да  еще  у  Валы
сохранился меч. Если не считать мокрых волос, то не верилось, что  девушка
побывала в реке; ее платье было сшито из водостойкой ткани.
     Лувах дважды пытался идти, но оба раза шлепался на землю. Наконец  он
добрался до Вольфа ползком. Лицо его вновь порозовело и  веснушки  уже  не
были так заметны. Он сказал:
     - Отец поймал нас, как детей, играющих в прятки. Только из  детей  мы
превратились в младенцев. Мы даже не можем ходить, только ползать. Как  ты
думаешь, что он еще задумал?
     - Не знаю, - пожал плечами Вольф. - Уверен я только в том, что Уризен
долго вынашивал свои планы. И теперь мне начинает казаться, что он  создал
все планеты, которые вращаются вокруг Аппирмадзума только для того,  чтобы
мучить и испытывать нас.
     Лувах безрадостно рассмеялся.
     - И какая же награда ждет нас в конце всех мук и испытаний?
     - Мы получим шанс пасть от руки отца или убить его.
     - Неужели ты действительно веришь, что он поступит честно?
     Что он не сделает свою крепость абсолютно неприступной? Не думаю, что
он способен на такое.
     -  Честно?  А  что  такое  "честно"?  Согласно   неписанному   закону
предполагается, что каждый Властелин оставляет в  своей  обороне  лазейку,
какой-либо дефект, который может использовать искусный противник. Не знаю,
многие  ли  следуют  этому  правилу.  Но  Властелинов  убивают  и   лишают
собственности. Властелинов, убежденных в своей безопасности,  уверенных  в
том, что их защитные сооружения оградят их от атак более могущественных  и
умных соперников. Не думаю, чтобы победителям везло из-за  слабых  мест  в
системе защиты. Оборона оказывается уязвимой по другой причине.
     Причина эта заключается  в  том,  что  Властелины  наследуют  оружие.
Больше его взять неоткуда, либо получить в  наследство,  либо  отобрать  у
кого-нибудь другого. Наша раса растеряла древнюю мудрость. Вы  стали  лишь
потребителями и расточителями.  Поэтому  Властелин  вынужден  пользоваться
тем,  что  имеет,  а  если  уж  с  наличным  вооружением  он  в  состоянии
предусмотреть все непредвиденные  обстоятельства,  что  невозможно,  то  в
обороне волей-неволей оказываются лазейки и  тогда  к  нему  действительно
можно пробиться.
     Следует учитывать еще одно, Властелины  сражаются  за  свою  жизнь  и
сражаются так, чтобы убить противника. Но большинство живет долго.  И  они
устали от жизни. Они хотят умереть. Глубоко, в самом  уголке  разума,  под
пластами тысячелетнего могущества и недостатка любви -  они  ищут  смерти.
Вот что делает их уязвимыми.
     Лувах был удивлен.
     - Ты в самом деле веришь в эту галиматью, брат? Я,  например,  ничуть
не устал от жизни. Я и сейчас люблю так сильно, как  и  тогда,  когда  мне
было сто лет. Другие стремятся к смерти ничуть не больше, они сражаются  и
будут сражаться за свою жизнь.
     Вольф пожал плечами.
     - Это только теория. Мысль пришла мне в голову, когда я был  Робертом
Вольфом. Став им, я понял, что не понимал раньше, и что недоступно  никому
из вас.
     Он подполз к Вале и попросил:
     - Одолжи мне на минутку свой меч. Я хочу проделать опыт.
     - Как, например, легко ли отделится голова от шеи? - поинтересовалась
она.
     - Если бы я хотел  убить  тебя,  то  вполне  мог  бы  воспользоваться
лучеметом, - ответил он.
     Она вытащила короткий клинок и отдала  Вольфу.  Он  легонько  стукнул
острием по стекловидной поверхности. Видя,  что  первый  удар  не  оставил
никакой отметины, он ударил посильнее.
     - Что ты делаешь! - возмутилась Вала. - Прекрати, испортишь лезвие.
     Вольф указал на царапину оставленную вторым ударом.
     - Похоже на царапину, сделанную на льду. Это вещество  гораздо  более
твердое и стойкое, но в остальном напоминает замерзшую воду.
     Он отдал ей меч и вытащил лучемет, установив его на полную мощность и
направил  на  поверхность.   Стекловидное   вещество   покраснело,   затем
запузырилось и наконец потекло. Вольф выключил лучемет и вынул  из  выемки
жидкость. Остальные подползли, заинтересовавшись происходящим.
     - Странный ты человек, - заметила Вала. - Ну кому бы такое  пришло  в
голову?
     - Зачем он это делает?  -  заметил  Паламброн.  -  Глупость  какая  -
вырезать дыры в земле.
     - Нет, это не глупости, - возразила Вала. - Вольф любознателен, вот и
все. А впрочем ты наверное позабыл, что такое любознательность, Паламброн?
- Какой-то у тебя бледный вид... и движения вялые. А ведь еще  недавно  ты
действовал куда оживленнее.
     Паламброн вспыхнул, но ничего не сказал. Он наблюдал, как росла горка
кристаллов на стенках выемки и вдоль царапины.
     - Самовосстановление, - произнес Вольф. - Странно.  Я  прочитал  все,
что мог достать о древней науке предков, но нигде не  встречал  упоминания
ни о чем подобном. Уризен, видимо, владеет знаниями, которые другие  давно
утратили.
     - Может быть эти знания достались ему от Рыжего Орка,  -  высказалась
Вала. - Говорят, что Рыжий Орк знает больше, чем все остальные  Властелины
вместе взятые. Он последний из старшего поколения.  Ходят  слухи,  что  он
родился свыше полумиллиона лет назад.
     - Говорят, говорят, - скривился Вольф. - А ведь на самом  деле  никто
не видел Рыжего Орка. Сотни тысячелетий. Я лично считаю, что он давно умер
и только легенда о нем продолжает жить. Но довольно  об  этом.  Нам  нужно
найти следующую группу "врат", хотя трудно сказать, куда они нас приведут.
     Он осторожно поднялся и  сделал  несколько  шагов,  медленно  ступая.
Стекловидная поверхность этой планеты не была бесплодной.  В  сотне  ярдов
виднелись редкие деревья, а  между  ними  кусты  в  форме  грибов.  Тонкие
спиральные стволы деревьев с красными и белыми полосами  напоминали  щипцы
парикмахеров.  Там,  где  начинался  изгиб,  росли  ветви,  походившие  на
горизонтальные девятки; их покрывали мягкие серые нити длиной  около  двух
футов.
     Обнаженный Ринтрах дрожал. Он произнес:
     - Не холодно, но что-то  тревожит  меня  так,  что  пробирает  дрожь.
Наверное, эта тишина. Вы только послушайте, как тихо.
     Все замолкли. Слышался только отдаленный шелест - это ветер шуршал  в
кустах и мохнатых ветвях, да журчание воды в реке. Больше ничего. Ни пения
птиц, ни рева животных, ни человеческих голосов. Только шум ветра и  реки,
да и он,  казалось,  звучал  приглушенно,  словно  придавленный  пурпурным
небосводом.
     Глянцево-белое поле вокруг них простиралось во все стороны горизонта.
Поодаль возвышалось несколько  холмов,  над  ними  выступала  закругленная
вершина горы, с которой они скатились. Им были отчетливо видны ее склоны и
"врата" - крошечный темный предмет на самой верхушке.
     "Как же нам выбраться?" - подумал Вольф. -  "Без  ключа  здесь  можно
бродить вечно, но и это нам вряд ли удастся, если мы не найдем пищу".
     Вслух он сказал:
     -  Я  считаю,  что  нам  нужно  идти  вдоль  реки.  Она  течет  вниз,
следовательно должна привести нас к какому-нибудь большому водоему. И  то,
что Уризен бросил нас в реку,  может  означать,  что  она  является  нашим
проводником до следующих врат, одних или... нескольких.
     - Звучит логично, - заметил Энион. - Но у твоего отца  и  моего  дяди
извращенный ум. Используя реку в качестве указателя, он мог  вполне  иметь
ввиду, что нам надо продвигаться вверх по течению.
     - Возможно ты и прав, кузен, - согласился  Вольф.  -  Однако  имеется
только один способ выяснить истину. Я предлагаю идти вниз по течению, хотя
бы потому, что так двигаться будет легче.
     Он обратился к Вале:
     - А что ты думаешь?
     Вала пожала плечами.
     - Не знаю. Я ведь ошиблась, выбирая "врата".  Почему  ты  спрашиваешь
меня?
     - Ну как же, ты ведь всегда была ближе всех к отцу,  и  лучше  других
должна знать его манеру думать.
     Она слегка улыбнулась.
     - Сомнительный комплимент! Но все же благодарю. Как ни сильна во  мне
ненависть к Уризену, я не могу не восхищаться им. Ведь он выжил  там,  где
большинство  его  современников  погибло.  -  Ладно,  коль  уж   ты   меня
спрашиваешь, скажу: я за то, чтобы идти вниз по реке.
     - Есть еще мнения? - спросил Вольф. Для себя он уже сделал выбор,  но
не хотел, чтобы другие жаловались, если путь окажется неверным. Пусть  все
разделят ответственность за принятое решение.
     Паламброн заявил:
     - Я говорю нет, я настаиваю, чтобы...



                                    9

     Ветер донес рев, и Властелины обернулись на звук. В нескольких сотнях
ярдов вверх по  течению  реки  из-за  холма  появилось  высокое  как  слон
животное. Оно стояло между двумя  валунами,  задрав  верблюжью  голову  на
длинной шее, украшенную оленьими рогами. Глаза у него  были  огромными,  а
зубы - длинными и острыми, как у плотоядных. Скошенное от  плеч  туловище,
покрытое  бурой  шерстью,  опиралось  на  тонкие  как   у   жирафа   ноги,
оканчивающиеся растопыренными темно-синими чашами.
     Увидев  чашеподобные  ступни,  нетрудно   было   догадаться   об   их
назначении. Они походили  на  присоски  или  вакуумные  подушки  и  делали
возможным передвижение по гладкой поверхности планеты.
     - Стойте спокойно, - распорядился Вольф. - Мы не  сможем  убежать,  а
если бы и могли, то бежать некуда.
     Животное фыркнуло и не спеша направилось к  ним,  раскачивая  шеей  и
время от времени  оглядываясь.  Правая  передняя  и  левая  задняя  ступни
поднимались одновременно и чашки издавали чмокающие звуки. Животное делало
шаг и присоски закреплялись на  новом  месте.  Затем  аналогичным  образом
передвигалась левая передняя и правая задняя ступни. Примерно в пятидесяти
футах огромная тварь остановилась и, задрав голову,  издала  пронзительный
вопль. Затем изогнуло шею и, упершись челюстью в землю, стала ее  скрести,
скользя из стороны в сторону по глянцевой поверхности.
     Странные движения напоминали поведение земного быка перед нападением.
Вольф установил лучемет на половинную мощность и  стал  ждать.  Неожиданно
тварь вновь задрала  голову  и,  завизжав  как  раненный  кролик,  галопом
рванулось в  атаку.  Скакало  чудовище  значительно  медленнее,  поскольку
присоски  мешали  развить  скорость.  Но   Властелинам   его   продвижение
показалось даже излишне стремительным.
     Вольф позволил себе выждать  некоторое  время,  дабы  убедиться,  что
тварь не блефует. Когда же расстояние между ними сократилось  до  двадцати
ярдов, он направил лучемет в место  сочленения  шеи  и  груди.  Бурый  мех
тотчас же задымился  и  почернел.  Тварь  вновь  завизжала,  но  атаку  не
прекратила. Еще через мгновение Вольф понял, что при  такой  скорости  она
все-таки успеет до них добраться и переключил лучемет на полную мощность.
     Громадный зверь издал предсмертный вопль. Его тонкие ноги  продолжали
присасываться ступнями к земле. Они  подогнулись  и  туловище  осело.  Шея
ослабла и голова вытянулась вперед, из клыкастой пасти вывалился пурпурный
язык, светло-коричневые глаза остекленели.
     Наступившую тишину прервал смех Валы:
     - Вот и обед!  Да,  пожалуй,  тут  еще  и  на  завтрак  останется.  И
заметьте, что бифштекс уже поджарен.
     - Если он только  съедобный,  -  буркнул  Вольф,  глядя  как  Вала  с
Теорионом, зажавшим нож пальцами ноги, вышли  из  укрытия  и  отрезали  по
кусочку полузапеченного  мяса.  Теорион  отказался  пробовать  его.  Тогда
вперед выдвинулся Вольф, однако как он не берегся, через  пару  шагов  его
ноги скользнули в разные стороны. Вала с Теорионом, которые  добрались  до
зверя, ни разу не упав, засмеялись.
     Вольф поднялся и продолжая свой путь произнес:
     - Раз смелых нет, то попробую мясо я. Что  толку  стоять  и  спорить,
можно ли его есть или нет.
     - Я не боюсь... - сказала Вала. - Просто мне противно. Оно так  дурно
пахнет.
     Все  же  она  откусила  кусочек  и,  пожевав,  с   брезгливым   видом
проглотила. Вольф решил,  что  ему  теперь  рисковать  незачем.  Вместе  с
другими он принялся ждать, когда же прошло полчаса и Вала не почувствовала
себя  плохо,  тогда  начал  есть  и  он.  Остальные,  кто   ползком,   кто
по-стариковски  шаркая,  добрались  до  туши  убитого  зверя  и  разделили
трапезу. Съедобного мяса было не так уж много, так как большая часть  либо
обуглилась либо осталась сырой.
     Вольф одолжил у Теориона нож и вырезал еще один кусок мяса.  Затем  с
неохотой, жалея растраченный заряд, пропек вырезку. Каждый из  Властелинов
взял по куску, и отряд пошел вниз по реке. Вольф задержался  на  некоторое
время, считая возможным отделить присасывающие ступни  и  использовать  их
для передвижения. Но отбросил эту идею, почувствовав толщину  и  жесткость
костей и крепость связок между ногой и присосками. Мечом Валы  можно  было
бы наверняка перерубить кости и сухожилия, но лезвие наверняка  затупилось
бы так, что стало бы непригодным.
     После двухмильного продвижения  ползком,  отряд  подошел  к  зарослям
кустов на берегу реки. Крона кустарника простиралась  во  все  стороны  от
грибовидного ствола длиной три фута. Толстые винтообразные ветви, как и на
деревьях, покрывали волоски, напоминающие вблизи  иглы.  С  концов  ветвей
свисали кисти темно-красных ягод.
     Вольф сорвал одну ягоду и понюхал. Было похоже на запах ореха пекона.
Кожура была влажной и  гладкой.  Пока  он  колебался,  Вала  вновь  первой
отведала незнакомый плод, причмокивая  от  удовольствия.  За  полчаса  она
съела  шесть  штук,  потом  к  ней  присоединились  остальные.  Паламброн,
решившийся последним, пожаловался что ему мало оставили.
     - Кто же виноват, что ты такой трус, - хмыкнула Вала.
     Паламброн промолчал и лишь свирепо взглянул на нее.
     Вала отошла, и за нанесенное оскорбление  пострадал  Теорион.  Решив,
что тот осмелился проявить негодование, Паламброн ударил Теориона по лицу.
Последний зарычал от ярости и прыгнул  на  обидчика,  однако  в  последний
момент он поскользнулся и упал ему  под  ноги.  Паламброн  покатился,  как
сбитая кегля, еле увернувшись от молотящего  плавниками  Теориона.  Оба  в
бешенстве предпринимали тщетные попытки вцепиться друг в друга.
     Наконец Вольф,  не  разделявший  общего  смеха,  приказал  прекратить
драку.
     - Пора, наконец, бросить эти детские выходки, которые только отнимают
время. Предупреждаю, если еще раз повторится что-нибудь  подобное,  я  сам
займусь драчунами. И не лучеметом, жаль тратить заряды.  Тех,  кто  начнет
ссору, просто бросят одних или отправят назад. Наша сила  в  сплоченности,
поэтому никаких раздоров быть не должно.  Иначе  Уризен  лишь  порадуется,
видя как мы уничтожаем друг друга.
     Теорион и Паламброн обменялись  плевками,  однако  драку  прекратили.
Молча скользя в бледно-пурпурном свете луны, отряд продвигался  вперед.  С
приходом  ночи  тишина  прекратилась.   Полумрак   наполнился   отдаленным
блеянием, похожим на овечье, вроде бы  коровьим  мычанием  и  мощным,  как
будто львиным, рыком. Пройдя еще одни заросли кустарника, путники  увидели
небольших двуногих животных, поедающих ягоды. Их тела покрывал  коричневый
мех. Большие щелевидные глаза поглядывали с мордочек лемуров, уши  торчали
как у зайцев. Верхние конечности кончались лапами, нижние присасывающимися
дисками, сзади виднелись короткие кроличьи  хвостики.  Увидев  пришельцев,
они  перестали  есть  и  Воззрились  на  В