к, а затем в дикую радость.
     В почтовом ящике для меня лежало письмо с прикрепленным документом. Письмо было отправлено в восемь вечера накануне, и отправителем был Аграник Маркарян.
     Я скачал почту, отключился от Сети и раскрыл прикрепленный файл. Да аж присвистнул от изумления и восторга. Досье на Романа Романова и Ульяна Мертвого. Вот так удача. Аграник успел сделать то, о чем я просил. Умер он позже. Это была воистину грандиозная удача.
     Но посмотреть документ я не успел. Отправил его на принтер, стал ждать распечатку, но меня отвлек Кубинец, ворвавшийся в кабинет, как спецназовец в квартиру особо опасного преступника.
     - Катастрофа, Даг!! Полная катастрофа!!!
     - Успокойся. Что случилось? - спокойно спросил я.
     И тут же проглотил свое спокойствие.
     - Подвал залило водой!
     - Что? - поперхнулся я, позабыв о долгожданном досье.
     - Наш подвал затопило!!!

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

     Худшего и вообразить себе было нельзя. Плод работы двух месяцев оказался полностью уничтожен. Вода добралась до второй ступеньки, и кроме как в резиновых сапогах по подвалу пройти было невозможно. Сказывался проливной дождь. Коммунальная сеть не выдержала, и вода постепенно затопляла подвал.
     Я смачно выругался и бросился наверх. Только бы Гонза не додумался запустить лифт. Он додумался. В кабину хлынула вода. И Кубинцу пришлось поспешно эвакуироваться на первый этаж. Из поднимающейся кабины меня обильно окатило водой и сбило бумаги, лежащие на рабочем столе. Листы и книги сбросило со стола, и они лодочками заскользили по подвальному озеру.
     Положение становилось катастрофическим. Еще оставалась возможность спасти хотя бы урожай. Но только если поторопиться.
     Недолго размышляя, я крикнул Кубинцу:
     - Вызывай специалистов!!!
     И ринулся в воду, которая добралась до колена и отвратительно хлюпала в носках. Раздвигая водное пространство, я двинулся в глубь Хмельной. Меня интересовала четвертая комната, где стоял дренажный насос. Срочно нужно было включить его и избавиться от прорвавшейся воды.
     Мерзко пахло сыростью и канализацией. Хоть святых выноси.
     Когда я пробрался сквозь второй зал, сорвало бочку со светлым классическим пивом и разбило ее о стальной стол с проращиваемым солодом. Посыпалось стекло, заискрило искусственное освещение. С солодом можно было попрощаться. Как, впрочем, и с бочонком пива, который, расколовшись, выплеснул содержимое в уличную воду, плескавшуюся в моем подвале. А ведь я хранил его для особо важного случая, как то: коронация нового императора, выгодный контракт, да и юбилей Петрополиса на худой случай сойдет.
     Увернувшись от бочки, я поскользнулся и рухнул лицом вниз. Препакостнейшая ванна. Я поднялся на ноги, отфыркиваясь, потряс головой, избавляясь от влаги, которая лилась с волос в глаза, и поспешил в третий зал. Более никаких приключений для меня не нашлось. Я легко доплелся до насоса и нажал кнопку.
     Мотор затарахтел, набирая обороты. Разогнался и зарычал, как сто осиных роев, собравшихся на большую сходку.
     Я оттолкнулся от насосной установки и направился к лестнице, по пути подхватив со стеллажа двадцатилитровую бочку и взвалив на плечи. На лестнице меня чуть не сбил с ног Кубинец. Удалось удержаться, хотя и ударился спиной о стену. Гонза выглядел взбудораженным, но от шутки не удержался:
     - Ты похож на раба с плантаций.
     - Пшел ты, - ругнулся я сквозь зубы. - Выноси бочонки. Последние же. Больше пива нет. Старый урожай весь пропал подчистую.
     Гонза послушался и прыгнул в воду.
     Я вынес бочонок в холл, осторожно опустил его на пол и бросился обратно. Гонза в это время уже поднимался. Так мы перетаскали бочонков восемь, прежде чем в дверь позвонили. Кубинец поспешил открыть. В холл проникли трое мужчин в синих костюмах с черными чемоданчиками. На звук открываемой входной двери показалась со второго этажа Химера. А из библиотеки выглянула Сфинкс.
     А я - то ломал голову, где они пропадали.
     Второй мыслью появилось осознание того, что завтрак сегодня накрылся. Тут же желудок взбунтовался и недовольно заурчал.
     - Давно прорвало-то? - спросил водопроводчик.
     - Уже часа два хлещет, - отозвался Кубинец.
     Гонза увлек за собой ремонтников. Они скрылись в чреве подвала. А я поднялся на второй этаж, принял душ и переоделся в сухое. По счастью, строгих костюмов, которые я так любил, в моем шкафу было экземпляров восемь. Я повесил мокрый костюм в ванной комнате, понимая, что все-таки придется нести его в химчистку. И спустился в гостиную, где столкнулся лицом к лицу с Химерой, которая загадочно улыбнулась и исчезла.
     Только в кабинете я вспомнил о присланном досье. Вытащил странички из принтера и завалился на диван. Но читать не смог. Усилился запах из подвала. Я распахнул окна, вернулся на диван и приступил к изучению.
     ?Роман Исаевич Романов. 47лет...?
     В этом нет ничего нового. Информация старая как мир. Я листал страницы досье в поисках чего-то нового и не находил. На четвертой странице я споткнулся. Глаза наткнулись на нечто ужасно интересное. Даже руки затряслись. Я отложил страницы, прошел к столу, нацедил себе кружку пива и залпом выпил ее. Минуту походил вокруг стола, успокаиваясь, и вернулся к бумагам.
     ?Роман Романов поддерживает отношения с двумя школьными друзьями. Первый - Ульян Мертвый. Ты, наверное, это хотел узнать, Даг. Второй - Владислав Пятиримов?.
     Новость сродни нокауту. Разит наповал.
     Итак, Романов, Мертвый и Пятиримов учились вместе. Вот почему, куда я ни обращу свое внимание в связи с делом, неизменно натыкаюсь на губернатора. Об этом стоило задуматься. Я открыл стенной сейф и упрятал бумаги в него. Изменил шифр. Теперь открыть его могу только я.
     Я вернулся за стол, подпер голову руками и задумался. Как действовать дальше. Нарисовалась общая картина. Какие-то связи высветились, да вот только понимания событий не наступало. Да, я установил, что Романов был знаком с Мертвым, но что мне это дало? Ровным счетом пустоту. Почему похитили Романова, а затем убили? Я не был готов ответить на этот вопрос, хотя чувствовалось, что, когда я найду ответ, может рухнуть привычный мир. Устоявшийся окружающий мир. Я был четко уверен в таком исходе событий, но спроси меня, на чем строится мое убеждение, и я ответил бы молчанием. Разве могла Кассандра объяснить, почему она чувствует гибель Трои?
     А ответ был рядом. Я ощущал, что хожу вокруг да около него, но выйти на него лоб в лоб все никак не удается. Это как пытаешься пройти сквозь каучуковую дверь. Надавливаешь на нее. Уже вступаешь в комнату, но преграда все не рвется. Прогибается, растягивается, да прорвать ее не получается.
     Может, стоит встретиться с Ульяном Мертвым и напрямую все спросить?
     А что? Занимательная мысль.
     В кабинет вошел Гонза. Мокрый как курица, вообразившая себя уткой.
     - Там надолго? - спросил я.
     - Пару часов поработают. Подмыло фундамент. От дождя уровень воды поднялся, вот и залило, - пояснил Кубинец, располагаясь на диване.
     - Обивку испортишь, - сделал я замечание.
     - Ничего. Нет сил переодеться, - отмахнулся Гонза.
     - А можно сделать так, чтобы впредь в мой подвал не проникала вода? - рявкнул я.
     - Я профильтрую этот вопрос.
     - Гонза, два вопроса к тебе: первое, когда будут готовы документы, которые ты кинул хакерам? Второй вопрос, когда мы завтракать будем?
     - Первое - сегодня позвоню, узнаю. Там какие-то сложности. Второе - хоть сейчас. Только переоденусь.
     Кубинец поднялся и покинул кабинет. Я последовал за ним, но избрал целью своего путешествия столовую. Только, похоже, сегодня мне суждено было остаться голодным.
     Лишь я показался в холле, взревел звонок входной двери.
     - Кого еще принесло? - разворчался я.
     - Крабов с ордером вернулся, - подал идею Кубинец, скрываясь на втором этаже.
     - Как раз к завтраку, - обрадовался почему-то я.
     В сущности Петр Петрович был милейшей души человеком, если не контактировать с ним на профессиональном поле.
     Я завозился с замком, открыл дверь и тут же получил мощную струю какой-то дряни в лицо. Не успев остановиться, я вздохнул и почувствовал, как голова теряет контакт с остальным телом. Дрянь была едкой, тошнотворной. Оставалось надеяться, что это не дих-лофос и не боевое отравляющее вещество. Мозг закачался на качелях нервов, и я ощутил, как теряю контакт с реальностью.
     Распахнув глаза до предела, я посмотрел за порог и обнаружил, что крыльца и привычной набережной там нет. Грандиозный обрыв. Километра четыре падать. А на дне красные валуны и тоненькая речушка. Я раскинул руки и замахал ими, как птица, стараясь удержаться на краю. Но в пустоте над обрывом нарисовались два парящих ангела. Они возникли из небытия. Только что их не было. И вот тебе - надо же. Ангелы протянули ко мне руки, схватили за лацканы пиджака и резко дернули на себя. Я вылетел из дома, как ядро из жерла средневековой пушки.
     С пересечением порога сознание покинуло меня. Надвинулась чернота. И я исчез.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

     Сознание возвращалось болезненно. По капле оно заполняло меня, как наполняют песчинки нижнюю половину песочных часов. Каждая вернувшаяся частица памяти - дикие муки. Я застонал и попытался пошевелиться, не раскрывая глаз. Тут же почувствовал, что сижу на какой-то поверхности. Наверное, стул или табурет. Я приоткрыл глаза, и в меня вонзились тысячи крохотных игл. Никакой картинки. Только расплывчатое пятно. Смесь красок, как на палитре. Болезненных красок.
     - Приходит в себя. - Голос звучал глухо и как-то потусторонне.
     Ощущение, что бесплотный.
     - Сходи за папой. - Другой голос был более тонкий, но также какой-то бестелесный.
     - Чего сказать-то?
     - Пришел в себя. Готов к базару.
     - Какой тут готов. Он же еще в полной несознанке.
     - Ты иди. Иди. Твое дело - ходить. А мое - думать.
     - Как знаешь, Черт. Как знаешь, - проворчал второй и исчез.
     Глухие тянущиеся удары.
     Шаги, догадался я.
     Я моргнул, пытаясь избавиться от боли, но не помогло. Как не видел ничего, так и не увидел.
     Я попытался поднять руки к глазам и протереть их, надавить, чтобы боль исчезла. Но руки даже не пошевелились. Что-то мешало в районе запястий. Связан, значит. Замечательное начало. Просто великолепное. В таком состоянии я не способен даже переносицу почесать, не то что с бандитами воевать. А ведь расклад отвратительный. По такому раскладу меня точно прикончат. В руках бандитов, связан, мир не вижу, так еще и не в состоянии сопротивляться.
     Я вновь открыл глаза. Ситуация более или менее прояснялась. Появились очертания предметов. Цветные контуры, среди которых выделялась человеческая фигура. Она находилась напротив меня. Возвышалась на табуретке. Что-то вытянутое лежало у нее на коленях. Автомат - скользнула догадка.
     Нехорошая ситуация. Меня сюда притащили явно не для того, чтобы попросить автограф. Придется смириться и посмотреть, чем все дело закончится. Хочется надеяться, что не моей смертью.
     Я яростно заморгал. И постепенно картинка прояснилась.
     Я сидел на табуретке. Руки у меня явно были связаны, причем каким-то ремнем. Посмотреть я не мог, так как скрутили мне руки за спиной. И не посмотреть, и не пошевелиться. Такая чудовищная комбинация. Табуретка находилась в каком-то странном разбитом месте. Широкое помещение, словно заброшенный заводской цех. Пол усыпан битым5 стеклом, осыпавшейся штукатуркой и пылью. Толстый слой пыли. Хотелось бы знать, откуда эта пыль. Узнаю, откуда взялась пыль, пойму, где находится это здание, а это уже полшага до понимания формулы избавления от опасности.
     Я поднял глаза к потолку и обнаружил грязное небо, проглядывающее сквозь прорехи в крыше. Крыша была стеклянной. Ее разбили. Вот откуда взялись осколки на полу.
     Я облизал губы, обнаружил, что они разбиты, и тут же разглядел виновника своих повреждений. Он сидел напротив меня, держа на коленях автомат. Что ж, я был прав в отношении опознания предмета.
     Более у меня не осталось возможности рассматривать и приценяться. В дальнем конце зала показалась группа людей. Они приближались к нам и были явно вооружены.
     Я вновь облизнулся и попытался принять удобное положение. Стал яростно раскачивать запястья в узле. Вроде бы веревки ослабли, но порвать их я не мог.
     Люди приблизились настолько, что я мог различить их лица. Но они были мне незнакомы. Одно лицо выделялось среди других. Это лицо принадлежало высокому, худому до дистрофии человеку, напоминавшему телосложением сигарету, которой по чьей-то странной прихоти были приданы человеческие черты. Лицо же отличалось от других. Тонкие губы обрамляла легкая бородка - рыжая, как шкура мутировавшей крысы. Хитрые глаза цвета болотной ряски, густые брови и широкий лоб, украшенный прической а-ля Элвис Пресли.
     Удивительно, что в такой стране, как Соединенные Социалистические Штаты Америки, сумел родиться, выжить и заслужить титул короля рок-н-ролла великий Элвис. Для меня это было величайшей загадкой. Впрочем, не единственной. Да вот ломать голову над этим времени не было.
     Люди приблизились. И я увидел, что двое держат огромное дорогое кресло, которое тут же установили. В него опустился бородач и расплылся в довольной улыбке.
     - Хорошо-то как. Не так часто удается посидеть в спокойствии, - произнес он и обратился к моему охраннику: - Он в сознании?
     - Да, Ульян. Вроде уже начал проклевываться потихоньку.
     Ульян. Вот значит кто это. Ульян Мертвый. По его, значит, приказу и похитили меня.
     - Как чувствуете себя? - обратился Мертвый ко мне.
     - Как картошка, - отозвался я.
     И услышал, что хриплю, как старый динамик.
     - Это как? - заинтересовался Ульян.
     - Перезимую - посадят. Не перезимую - съедят.
     - Юмор, да? - осведомился Мертвый и расхохотался.
     Смеялся он зазывно. Его окружение стало водить головами, не понимая, как реагировать.
     - Точно, - подтвердил я. - Юмор.
     - Тот, кто способен юморить, наверно, будет долго жить, - разразился сентенцией Мертвый.
     - Ага. Смешно, - подтвердил я и обнаружил во рту кровь.
     Сплюнул на пол.
     - Зато очень верно подмечено, - возразил Ульян. - Вижу, что ребята мои перестарались. Я просил доставить вас, вот только не расписывать вам физиономию. Но они у меня сплошь Рембрандты. А кисти с красками так дорого нынче стоят. Вот и тренируются на бодиарте. Мальчики, как вам не стыдно, - обратился он к подручным.
     На что они ответили злыми усмешками. Двое на самой периферии зрения заржали, как взбесившиеся жеребцы.
     - Я ведь поговорить хотел, Туровский. Лично. С глазу на глаз. Так, чтобы никого.
     - Весь во внимании, - сказал я и передернулся.
     - Что ж вам так на месте не сидится, Даг. Вас, кажется, так зовут, - уточнил зачем-то Мертвый и погладил бородку.
     - Я слушаю. А ты чего-то ничего не говоришь. По-моему, у тебя трудно с мозгами. К делу давай, что все вокруг да около, как баба, - проворчал я.
     - Вокруг да около. Хм. Ты прав. Тебя уже дважды предупредили, чтобы ты отстал от этой темы. Погиб мальчишка. Пострадал из-за тебя таксист. Ни в чем не виноватый. Но ты не отступил. Тебе показалось мало. Теперь у нас ты. И ты что, не можешь понять, что орешек-то не твоего размера, он тебе даже в рот не помещается?
     - Ты сказал однажды, - перебил я Мертвого, - а как же девчонка с семьей?
     - Какая девчонка? - удивился Ульян. Удивление выглядело естественным. Он не играл. Он даже не догадывался, о чем я говорю.
     - Мужики, вы понимаете, о чем говорит этот легаш? - обратился он к своим. Ему не ответили.
     Но я уже понял, что они не имели никакого отношения к смерти Ангелины. Стало быть, версия о двух группах, противодействующих мне, подтвердилась. Только вот абсурдом она отдавала. С Ульяном-то все ясно. Он меня устранить намеревался. А вот вторая сила - ее намерения вообще оставались туманными. Они не хотели причинить вреда мне. А Ангелину убили. Поразительно. Об этом стоило поразмыслить. Если, конечно, в живых останусь. Что весьма и весьма сомнительно.
     - Ладно, проехали, - отмахнулся Мертвый. - Я ведь предупреждал тебя. Ты не послушался. Теперь не обессудь. Ты слишком далеко засунул свой нос. Хотя твои жалкие потуги не могут помешать Плану. Но береженого бог бережет. Да и шума излишнего к ситуации привлекать нельзя. Однако тебе нельзя отказать в любопытстве. Сейчас от решения вопроса ты далек, а завтра, глядишь, приблизишься. Поэтому вопрос решается легко. Нужно тебя устранить, и никакой головной боли. Ты согласен со мной, Даг?
     - Чем тебе помешал Романов, Ульян? - поинтересовался я.
     - О чем ты? - удивился Мертвый.
     - Зачем ты его убил?
     - О, какой умный мальчик. Ты уже и до этого додумался. Интересно было бы послушать, что ты еще узнал.
     - Ты не ответил на вопрос, - напомнил я.
     - Он мешал. Грозил раскрыть одну о-о-о-очень важную тайну. Грандиозную. Пришлось исправить недоразумение.
     - Ты с ним учился. Неужели не жалко было? Мертвый крякнул и посмотрел на меня с уважением.
     - Да. Смотрю, вовремя мы тебя прихватили. Глядишь, пару деньков, и ты всю тему просек бы. Мертвый хлопнул себя по коленям и поднялся.
     - Ладно, ребята. Хватит. Пора кончать с ним.
     Он улыбнулся мне в последний раз и направился к выходу. За ним последовали практически все. Остались только двое. Один - охранник. Второй - судя по голосу, тот, бестелесный. Черт!
     Они молчали. Пока Мертвый не скрылся.
     - Умолять о жизни будешь? - равнодушно спросил охранник, поднимая с колен автомат.
     - Не поможет, - отозвался я, лихорадочно пытаясь продумать, как спастись.
     Но ничего сочинять не пришлось. Судьба/Бог/Удача (читай как хочешь) оказались вновь ко мне благосклонными.
     Стоило охраннику направить на меня дуло, раздался взрыв. Половину стены вынесло напрочь. Мужики вскочили, оборачиваясь на шум, и приняли огонь на себя. В проломе стены показались люди в черных кожанках. Охранники открыли огонь. Двое вломившихся споткнулись и упали. Но это не остановило наступавших. Затараторили автоматы, и громил Мертвого разорвало на части. Я поспешил упасть на бок, чтобы ненароком не зацепило.
     Кожаные заполонили помещение. Они окружили меня, подхватили под руки и вздернули обратно на табурет.
     Так, с чего все началось, к тому и вернулось.
     Кожаные хранили безликое молчание. Они не шевелились, не двигались. Положение изменилось через четыре минуты. Движение возникло вдалеке и докатилось до меня. Кожаные расступались. А ко мне двигался сгорбленный маленький человек. Седовласый.
     - Развяжите его! - приказал горбатый и опустился на табуретку охранника.
     Кожаные ту же послушались. И я стал разминать затекшие запястья.
     Так. От перемены мест слагаемых сумма не изменяется. А от замены одного слагаемого на другое?
     - Побеседуем? - предложил горбатый.
     - Я с незнакомыми не беседую, - ответил я.
     - Так ведь можно и познакомиться, - согласился седовласый горбач. - Я Кочевей. Гоша Кочевей. Он же Качели.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

     - Как вы здесь оказались? - поинтересовался я, с любопытством вглядываясь в изъеденное морщинами лицо Кочевея.
     - Мои люди следили за вашим домом. Они доложили о вашем похищении.
     Все оказалось проще некуда. Мой дом находился под постоянным наблюдением, а я даже не в курсе. У меня складывалось жуткое впечатление, что я всего лишь марионетка, пляшущая именно так, как хочет хозяин.
     - Итак, зачем я вам понадобился? Я полностью в вашем распоряжении.
     - Вы не против, если мы выйдем на свежий воздух. Как-то здесь дышать трудно. Пыль. Грязь, - предложил старик.
     - Почему бы и нет, - хмыкнул я, поднимаясь.
     Мы шли вдвоем. Позади на коротком расстоянии следовали трое кожаных с автоматами, зорко поглядывая по сторонам. Остальные остались в цехе. Перед нами распахнули двери. В лицо бросило горсть водяных брызг и охапку свежего воздуха. Я зажмурился на секунду от удовол