на стол все съедобное, что удалось обнаружить. Насытившись, я поднялся в кабинет на втором этаже, достал сотовый телефон, презентованный Гошей Кочевеем, и вытянул из памяти номер Вани Дубай.
     Дубай ответил сразу же, точно только и ждал моего звонка.
     - Слушаю тебя, Туровский.
     - У меня появилась идея. Требуется твоя помощь.
     - Слушаю тебя внимательно. - Спокойный рассудительный голос Дубай способен был убаюкать.
     - Мне нужна работа... - начал было я, но невозмутимый и терпеливый Дубай вдруг отпустил колкость:
     - Обратись на биржу труда.
     - Мне нужно попасть в администрацию к Пятиримову, - озвучил я требование.
     - Так. Притормаживай на поворотах. Дай подумать.
     Молчание. В это время я пытался посчитать трещинки на бледном потолке, но все время сбивался.
     - Есть у нас человечек свой в администрации. Только личность вы слишком известная. Если засветитесь, то этого человека мы можем потерять.
     - Это ваш риск. В конце концов вы можете потерять не только человека, но и бизнес.
     - Завтра утром. В десять я приеду к вам вместе с чиновником. Будьте готовы. Только хочу вас предупредить, что наш человек не в курсе ситуации и добраться до этой информации он не смог. Мы уже пытались.
     - Ничего. Я попробую.
     Я повесил трубку и отправился в спальню. Раздевшись, я устало рухнул на постель и погрузился в вязкий капризный сон. Я очутился на бесконечном поле с высокой, по пояс, травой и желтоголовыми подсолнухами. Поле дотягивалось до горизонта, затем поднималось и уходило в небо. Заполнив просторы небес, поле возвращалось с другой стороны к горизонту и простиралось ко мне. Я поднял глаза к небу и обнаружил, что поле находилось подо мной и надо мной. А также со всех сторон, точно я оказался внутри травяного мячика. Я вздохнул, набрал полную грудь свежего влажного воздуха и размеренно пошел вперед, размышляя над тем, что я делаю в этом изолированном пространстве. Одновременно с этими мыслями я поразился тому, что прекрасно понимаю реальную сущность окружающего меня пространства. Сон. Я находился во сне. Каком-то странном фрейдистско-мурукамиевском сне. Не заметив как, я миновал рубеж горизонта и взобрался на небо. Теперь я ступал по небу и то и дело задирал голову вверх, отмечая, что небо, в сущности, то же самое, что и земля, а земля мало чем отличается от неба. Наполнившись этим убеждением, я дернулся и вдруг оторвался от травяного в подсолнухах неба и стал падать к земле. Достигнув тверди, я проснулся.
     Открыв глаза, я обнаружил, что уже наступило утро. Часы показывали половину восьмого утра. Я поднялся, прошел в ванную комнату и принял душ. Насухо вытершись, я оделся и спустился в столовую, где обнаружил Гонзу. Кубинец сидел за столом над вчерашним выпуском ?Санкт-Петропольских ведомостей? и потягивал из стакана молоко.
     - Как прошло свидание? - поинтересовался я, открывая холодильник.
     - Какое свидание? - отрываясь от газеты, спросил Кубинец.
     - Я уж не знаю какое. Тебе виднее.
     Я налил себе кружку молока. Достал четыре яйца, зеленый лук, кирпичик голландского сыра и отправился к плите. Я намеревался приготовить себе некое подобие омлета. С пивоварением у меня было отлично, а вот с повседневной кулинарией как-то не очень клеилось.
     - Я не ходил ни на какое свидание, - хмуро пробормотал Кубинец.
     - Брось, тебе нечего от меня скрывать. Мы же почти что родственники или как братья, - возмутился я, разбивая яйца.
     - Я ездил к хакерам, - признался Кубинец.
     - Если твоя физиономия говорит о результате, то, надо понимать, полный провал, - высказал я предположение.
     - Точно. Вскрыть файлы пока не удалось. Какая-то бредятина. Но они божились, что в течение ближайших пяти дней получат информацию. Попробуют новый дешифратор.
     Я мелко накромсал лук и обсыпал им взбитые с молоком яйца. Отрезал от кирпичика сыра кусочек, натер его на мелкой терке и, посыпав омлет сверху, накрыл сковороду крышкой.
     - Включи ящик, - попросил я.
     Кубинец подхватил пульт и исполнил мою просьбу. Маленький экран под потолком справа от меня вспыхнул белым огнем и проявил картинку.
     - Найди новости.
     Кубинец переключил на канал ?Петрополь?. Новости как раз начинались. Появилось лицо диктора - строгой женщины лет двадцати пяти, которой больше подошло бы веселиться в каком-нибудь клубе, а не сидеть с кислой физиономией в студии и озвучивать сухие строчки сообщений.
     - Внимание. Экстренный выпуск программы. С вами Елизавета Дворецкая. Только что поступила полицейская сводка. В районе Парнас были найдены три трупа. Одно тело удалось опознать. Им оказался известный в городе частный детектив и пивовар Даг Туровский.
     Я чуть не уронил сковороду себе на ногу. Резко обернулся, грохнул сковороду на стол и упал на стул, внимательно впиваясь в экран, но диктор более не вернулась к означенной теме. Она пообещала:
     - Как только ситуация прояснится, мы сообщим вам новые подробности.
     И перешла к грядущему юбилею города, до начала празднования которого осталась всего неделя.
     - Чего-то я не понял? - пробормотал Кубинец. - Если ты покойник, то у меня сейчас спиритический сеанс начался?
     - Нет. Я просто воскрес, - предложил я весьма оригинальную версию.
     - Это как раз та встреча, о которой ты рассказывал?
     - Да, - задумчиво сказал я, пытаясь понять, что происходит.
     - Похоже, твоим спасителям зачем-то понадобилось тебя похоронить.
     Я до этой мысли дошел и сам. Две минуты размышлений, и подсказка всплыла, как перископ подводной лодки.
     Звонить Ване Дубай я не стал. Погрузился в гостиной в свое кресло и задремал. Но вынужден был проснуться через пятнадцать минут. Входная дверь разразилась звонком, грозя перебудить весь квартал. Звонок умолк. А через минуту в кабинет ворвалась шумная толпа - вся из людей в черном. Не обращая на меня внимания, они закружились по кабинету, что-то измеряя и вынюхивая.
     - Какого черта. Что здесь происходит? - возмутился я.
     - Не беспокойтесь, Даг. Эти люди должны подготовить место действия к спектаклю, который мы сыграем на бис, - ответил мне входящий в кабинет Ваня Дубай.
     - Что за спектакль?
     - Похороны. Ваши похороны, Туровский. Послушаете заодно, что о вас люди говорят.
     - Ага. Законспектирую. А затем буду шантажировать, - мрачно пошутил я.
     - Это будет отвлекающий маневр. Пока вас будут хоронить, вы под вымышленным именем начнете работать в аппарате вице-губернатора города.
     - А мое лицо? - спросил я.
     - Что ваше лицо? - не понял Дубай. - С ним, по-моему, все в порядке.
     - Благодаря вам я стал публичным человеком. Мое лицо зафиксировали телеканалы в памяти горожан. Да меня срисуют сразу же, стоит мне пересечь порог администрации.
     - Не волнуйтесь об этом, Туровский. Мы сделаем вам легкую пластическую операцию, - с улыбкой людоеда пообещал Дубай.
     - Что значит пластическую операцию? Я не подписывался ни на какую пластическую операцию. - От возмущения я аж вскочил из кресла.
     - Не беспокойтесь. Я же говорю, все будет тихо, мирно, безболезненно. К тому же по окончании работы мы вернем вам ваше лицо.
     - Замечательно. - Я развел руками и опустился в кресло.
     - Кстати, познакомьтесь с Игорем Всеславовичем Рубахиным, вице-губернатором города.
     Ваня Дубай указал на хмурого мужчину в сером костюме, вошедшего в комнату. Лицо мужчины мне было знакомо благодаря телеэкрану.
     - Мы поддерживаем Рубахина. А Рубахин поддерживает нас. Не секрет, что скоро Пятиримова сместят. Будут выборы. Мы профинансируем кандидатуру Рубахина.
     Чувствовалось, что прямолинейность Дубай пришлась не по вкусу вице-губернатору. Он сморщился, как перезрелый персик, и выражал нетерпение.
     - Иван Михайлович, зачем вы привезли меня сюда? Это излишне. Молодой человек мог бы сам приехать в администрацию и все нюансы...
     - Помолчи, Рубаха. Твое дело маленькое. Сидеть и молчать, - оборвал его Дубай.
     Надо же какие нежности - Иван Михайлович, Рубаха.
     - Туровский, специалисты по пластике уже приехали. Они готовы провести операцию прямо здесь. От вас требуется выделить помещение, лечь на операционный стол и молчать, как подопытный кролик, - обрадовал Дубай.
     Я раскрыл рот, закрыл его, вновь открыл и вновь закрыл.
     - Репетируете роль золотой рыбки? - поинтересовался Дубай.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

     Под операционную я выделил столовую. Я предложил раздвинуть обеденный стол и все провести, что называется, в походных условиях. Но специалисты оказались подкованными и всю аппаратуру привезли с собой. Даже специальное кресло, помесь стоматологического и гинекологического. Куда меня и загрузили. Откинули голову на специальный держатель, закрепили ремешок на шее. Так что дергайся, рыпайся, а эффект один. Нулевой. Да и задушиться недолго.
     Я подумал: ?Сейчас наручниками прикуют к подлокотникам, И смоются. Задачка из учебника ?Занимательная математика?: ?Спустя какой промежуток времени прикованный наручниками к креслу и всеми покинутый человек умрет от голода??
     Невеселая перспектива.
     Вокруг кресла выставили почетный караул из софитов, направленных мне в лицо. Свет вспыхнул. Это было мучительно. Слепящий нервный свет. Меня обступили люди в белых халатах, попросили закрыть глаза. Могли бы и не просить. При таком освещении глаза просто не открывались. Я ничего не видел. Только ощущал, как чьи-то резиновые руки нанесли мне на лицо что-то холодное и вязкое и стали разравнивать. Это продолжалось минут сорок. Я откровенно заскучал. После нанесения материала на поверхность лица специалисты на пять минут покинули меня, а когда вернулись, занялись лепкой. Такое ощущение, что собрались ребятишки в детском садике, получили пластилин и стали товарищу новое личико из разноцветного пластилина ваять. Ухо будет желтое. Носик, как кавказский хребет, горбатый и белый. Подбородок колышком цвета гнилого яблока. Представив себя разноцветным, я хмыкнул, отчего лицо дернулось. Я тут же получил длинную тираду специалиста о безответственности и шиле в заднице. Пообещал про себя не дергаться и призадумался, как скоротать времечко, уходящее на операцию. Но ничего хорошего в голову не пришло. А через минуту мне разрешили раскрыть глаза и попросили полежать пять минут не шевелясь, чтобы лицо затвердело.
     Пять минут протекли медленнее, чем вся операция. Я пялился в потолок столовой и пытался сообразить, что же в итоге получилось.
     Когда мне разрешили встать, я бросился в холл к зеркалу. Увиденное меня поразило настолько, что минуту я стоял с открытым ртом и не дышал. Дыхание без моего решения остановилось, замерло, ожидая моей реакции.
     - Как вам новый имидж? - ехидно поинтересовался Дубай.
     Я метнул в него злобный взгляд и вернулся к самосозерцанию.
     В холле появился Гонза. Он мельком скользнул по мне взглядом, зацепился, вгляделся внимательно и возмущенно спросил:
     - А вам обязательно таскать одежду Туровского? И что за чучело вы тут выставили? Он не узнал меня.
     - Кубинец, я, конечно, не эксперт, но, по-моему, ты попал, - язвительно заметил я.
     Гонза от неожиданности подпрыгнул и занес руку, чтобы меня перекрестить и изгнать дьявольский дух. Потом пригляделся, измерил лицо взглядом, крякнул и сказал:
     - Советую тебе это лицо оставить. Оно куда симпатичнее, чем настоящее.
     - Я подарю его тебе на Рождество, - ответил я.
     Мое лицо напоминало лицо старого грузчика, утомленного работой, истеричной женой, тремя сопливыми шалунами и вечно исчезающими в пасти ?семейного бюджета? деньгами. Сколько ни заработаешь, все сожрет. Исчерченный морщинами лоб, грубый нос картофелиной с открытыми порами и мелким черным волосом в ноздрях. Резкий неряшливый рот, в уголках которого, если покопаться, можно было найти залежи съестных припасов на черный день. Пренеприятнейшая личность, но, что поразительно, это лицо, сидевшее на моем как родное, нельзя было упрекнуть в искусственности. Даже зная, что это маска, а под ней скрывается истинная внешность человека, я усомнился бы в собственном здравомыслии, настолько все выглядело идеально и естественно.
     - Вы считаете, что эта личина лучше подходит для сотрудника аппарата губернатора? - поинтересовался я у Дубай.
     - Наши психологи разработали этот портрет. Они считают, что это лицо не будет привлекать внимание. Излишнее внимание. К тому же, если кто-то и испытает приступ любопытства, то тут же его потеряет. Поверьте, Туровский, это лицо настолько неприятно, что невольно хочется отвести глаза.
     Как ни странно, я ему верил. И испытывал жуткое желание смыть с лица эту мерзость.
     - Куда катится мир, у криминала свои психологи появились. Вы, когда на ликвидацию идете, сначала с психологами советуетесь, потом у астрологов проверяете карму на день? Не прохудилась ли? А после работы стресс у психиатра снимаете?
     Дубай очаровательно улыбнулся и сверкнул глазами.
     - Как это дерьмо потом снять? - поинтересовался я.
     - Я приеду с ребятами. Все снимем. Сейчас не об этом. - Дубай недовольно отмахнулся. - Пока идут приготовления к вашим похоронам, пойдем, обсудим детали. Рубахин уже уехал в администрацию. Скоро вы за ним последуете. Кстати, я вам завидую, у вас будет отдельный кабинет.
     Мы прошли на второй этаж. В кабинете места не было, там драпировали стены черным. Мы завернули в гостиную, но и там народу было больше, чем воздуха. Единственным свободным помещением являлась моя спальня, куда я и провел Дубай. В моей спальне можно было играть в гольф, но мы ограничились тем, что расселись друг напротив друга в кресла, и Дубай приступил к инструктажу:
     - Вот ключи от квартиры. Московский канал, сто восемьдесят. Квартира занимает целый этаж. Там раньше никто не жил, так что приведете в божеский вид. Прожить вам там придется неделю. Не больше. Если ничего не получится, дальше юбилей. И катастрофа. Это ключи от нового катера ?икар? класса лимузин. Все зарегистрировано на имя Ивана Сапожникова.
     - А почему, собственно, Сапожникова? - возмутился я. - Я не согласен с такой фамилией.
     Дверь спальни открылась, и вошли два человека. Один нес штатив и ноутбук, второй - цифровую видеокамеру и маленький компактный принтер. Очень быстро они расположились в комнате. Установили камеру на штатив. Нацелили камеру на стул, стоящий возле стены. Меня попросили сесть на стул. Я послушался. Меня дважды сфотографировали. Тут же обработали фотографии на компьютере, подсоединили принтер и распечатали.
     - Зачем это? - спросил я.
     - Вам новые документы делаем, - ответил Дубай.
     Мужчина, фотографировавший меня, закрыл ноутбук, выложил на него сверху новенький паспорт, в секунду вклеил фотографию и закатал страницу пленкой.
     - Владейте. - Он протянул документ мне.
     Я принял паспорт, раскрыл его, полюбовался на чужую рожу под чужой фамилией, закрыл книжечку и спрятал ее в карман пиджака.
     - Сейчас мы вас отвезем в квартиру. Машина на стоянке. Сами во всем разберетесь. Из квартиры вы поедете на службу. Документы мы вам...
     Дубай протянул мне вторую книжечку, вдвое меньшую, в которую уже вклеили свежую фотографию. Я раскрыл ее и прочитал: ?Иван Николаевич Сапожников. Помощник вице-губернатора по вопросам капитального строительства и реконструкции жилого фонда?.
     - Э, Вань, я в этом ни хрена не понимаю, - растерянно пробормотал я.
     - А вам и не надо. Там есть люди, которые сами во всем разберутся. Ломайте голову только над своей проблемой. А то в городе полная разруха настанет, если вы жильем займетесь.
     - Это хорошая новость. Ладно. По коням, как сказал казак, кинувшись на свою жинку.
     Я поднялся, поправил прическу и покинул спальню, увлекая за собой Дубай и специалистов по подделке документов.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ

     Квартира, предоставленная во временное пользование кочевеевцами, пришлась мне по вкусу. Другого и вообразить себе было нельзя. Целое футбольное поле, лишенное перегородок, к которому присоединялось еще одно поле через стену. Узорчатая арка размером с мини-триумфальную, гора разнообразной удобной и в то же время стильной мебели, ковры, хрусталь, видеопанель с экраном, как в кинотеатре, и лестница на второй этаж, о существовании которого меня не предупреждали. Я поднялся по дубовой черной лестнице и приступил к обследованию второго этажа. Четыре спальни. Две ванные комнаты. Один мини-бассейн, библиотека и кабинет, наполненный современным офисным оборудованием. Если бы я был писателем, я мог бы только мечтать о таком. Закрыться на месяц в этой квартире и работать в меру способностей и желания, как Виктор Гюго, обривший себе половину головы, чтобы успеть закончить роман в срок.
     Я пробежал взглядом по рабочему столу: аккуратно разложенные бумаги с гербом города - двумя скрещенными якорями, морским и речным, по центру которых возвышался скипетр, украшенный короной и двуглавым орлом. Любой, кто бросил бы взгляд на стол, ни на секунду бы не усомнился о месте работы его хозяина.
     Я покинул кабинет, сбежал по лестнице и вышел из квартиры, включив цифровую сигнализацию. Дом находился на круглосуточной охране. На первом этаже располагался охранный офис, куда сходились сведения о всех квартирах. В случае проникновения в мое жилище у охраны сработала бы сигнализация. Тут же четыре секьюрити, все из бывших спецназовцев, отправились бы в точку проникновения. Неплохая система.
     Попрощавшись с охранниками, я покинул дом и по прозрачной пластиковой трубе перехода вышел на домашнюю стоянку, где дожидался ?икар?. Увиденное меня потрясло. Я не слишком большой специалист по катерам, но покачивающееся у причала судно было верхом совершенства. Я попытался прикинуть, сколько оно может стоить, и почувствовал, как моя голова начинает вращаться с умопомрачительной скоростью. Справившись с головокружением, я вступил на борт. На дверях в рубку управления я обнаружил кодовый замок. Вставил ключ, повернул на три оборота и ввел пароль. Дверь щелкнула и отворилась. Я вошел в помещение и включил свет. Достойный интерьер роскошного лимузина. В оформлении стен преобладал красный цвет. Мягкие диваны, удобные анатомические кресла, принимающие форму упавшего в них человеческого тела, пульт управления - маленькие изящные кнопочки с внутренней подсветкой. Красный штурвал полукружием.
     Я включил бортовой компьютер и пробежался по программной оболочке, проверяя наполнение. То, что мне удалось обнаружить, повергло меня в шок. Похоже, сегодняшний день не исчерпал все возможные сюрпризы, отправленные по моему адресу с сервера Судьбы. В катере находились встроенные пулеметы. По одному на каждом борту. И огнемет ближнего боя, спрятанный внутри крыши каюты. Я даже задрал голову, пытаясь понять, где это может находиться, но так и не увидел. Помимо прочего вооружения в корме располагались гранатометы. На случай нападения сзади или преследования. Гранатометы управлялись с бортового компьютера. Нужно было запустить специальную программу и ввести отслеживание цели... Машина прицеливалась и уничтожала противника. Удобная штука для того, кто хочет избавиться от хвоста. Арсенал бессмертного Джеймса Бонда.
     Я завел мотор, включил первую скорость и увел катер от причала. Судно легко слушалось штурвала. Я набрал скорость шестьдесят километров в час и уверенно направил катер к Смольному острову, где располагалась Администрация Санкт-Петрополиса и резиденция губернатора Владислава Никодимовича Пятиримова. Лавируя между катерами, я нацелил ?икар? в первую образовавшуюся брешь и упрямо, невзирая на переполненность, отыскал свободное место на паркинге.
     Включив сигнализацию, я покинул борт, прихватив черный дипломат с гербом города. На набережной меня встретил служащий, но, увидев герб на дипломате, он вытянулся в струнку и чуть не отдал мне честь (имеется в виду, ритуальное прикладывание руки к фуражке, а вовсе не предложение близости), но я остановил его страшной гримасой.
     Я проследовал к зданию администрации, вошел в пустынный холл. Только служащий за конторкой, множество