да притом в полном молчании.
     Расплатившись с водилой, я занес сумму, выделенную за стекло, в реестр расходов и неспешной походкой двинулся в сторону центрального входа.
     На проходной о моем возможном появлении были предупреждены. Секьюрити связался с Иеронимом Балагановым - офис его компании занимал восемь верхних этажей - и сообщил о моем прибытии, с каменным лицом впитав слова, сказанные ему в ответ, и неспешно положил трубку.
     - Ждите!
     Я обернулся, осмотрел просторный холл размером с три футбольных поля - весь в зеркалах и мраморе, выбрал ближайшее ко мне кресло и лениво занял его.
     Спустился ко мне сам Иероним Балаганов в окружении свиты из четырех охранников и Гонзы Кубинца, имевшего разочарованный вид и грызшего незажженную трубку, которую, впрочем, никогда не раскуривал.
     - У нас неприятность, - сообщил господин Чистоплюй.
     - А у меня до хрена неприятностей, - парировал я. - Скажите, у вашего кореша, случайно, хобби не было - надевать осиные гнезда друзьям на голову?
     - Что вы имеете в виду? - сурово спросил Иероним Балаганов.
     Я вкратце поведал о своих злоключениях господину Чистоплюю, а также не преминул указать текущую сумму расходов. Иероним Балаганов с достоинством выслушал мой рассказ. Ни один мускул не дрогнул на его каменном лице. Похоже, он уже понимал, что шансов увидеть Романа Романова у него нет.
     - Ну а что приключилось у вас? - поинтересовался я.
     - Шеф безопасности повесился, - ответил мне Гонза Кубинец.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

     Адмиралтейский РАЙ являлся самым престижным и дорогим районом города. Мог ли вообразить себе Петр 1в 1704 году, когда набросал чертеж здания, во что выльется его затея. Ныне здесь в шести небоскребах, крыши которых соединялись трехэтажным перекрытием и держали на своей спине адмиралтейский кораблик десяти метров в высоту, располагались офисы и представительства крупнейших компаний Санкт-Петрополиса. Неудивительно, что ?Седуктиве Бед? оттяпало себе восемь этажей. Соответственно статусу. Адмиралтейский РАЙ окружал полукольцом старое здание Адмиралтейства, вернее, ту часть, что сохранилась, - со шпилем и маленьким корабликом.
     Господин Чистоплюй сам вызвался проводить меня к паркингу, показать ?бентли? Романова. Свита увязалась за ним. Всю дорогу по первому застекленному этажу здания все молчали. Даже Кубинец не раскрывал рта, посасывая холодную трубку. Так мне и не удалось узнать подробности самоубийства Плавникова. Иероним Балаганов удосужился только сообщить, что шеф безопасности повесился в собственном кабинете. Он обнаружил его вместе с Кубинцем. И все! Правда, Гонза подмигнул, прозрачно намекая, что все важное занес в рабочий блокнот. Что ж, спасибо и на этом! Да вот подозрительным мне показался столь поспешный суицид. Конечно, шеф безопасности отвечает за сохранность клиента, но ведь пока не доказано, что клиенту был причинен убыток, какой может быть спрос.
     Мысли чуть замедлились, а потом крутанулись далее, принеся стойкое убеждение - Плавников что-то знал об исчезновении Романа Романова. Какая-то информация у него имелась, но вот делиться ею он ни с кем не захотел. Да и к катеру Романова ходил один. Может, что ему и открылось. Требовалось срочно поговорить с Гонзой, а если беседа удовлетворения не принесет, то и место убийства и тело осмотреть.
     Служебный паркинг размещался со стороны Невы.
     Мы прошли первый стеклянный этаж насквозь и вышли к длинным и стройным радам пирсов, откуда открывался чудеснейший вид на здание Биржи, купающееся в морской пене, взбитой шейкером Посейдона.
     Господин Чистоплюй двинулся вдоль пирсов.
     - Тело Плавникова сняли? - нарушил я молчание.
     - И уже вызвали полицию для фиксации смерти, - недовольно пробурчал Иероним Балаганов.
     Паркинг категории ?VIP? был отделен от других пирсов стальной перегородкой.
     - Броня, - указал господин Чистоплюй. Возле широких двухстворчатых ворот с прямоугольной коробкой электронного замка стояли четверо мужчин в черных костюмах и очках, заложив руки за спину.
     Такая же комбинация оказалась внутри.
     - После исчезновения, - пояснял Иероним Балаганов, - мы перекрыли VIP-пирс. Сослались на неисправность в причальном механизме. Так что все в сохранности.
     - Сколько человек имеют право здесь парковаться? - спросил я.
     - Двадцать четыре, не считая меня и Романова.
     - Утром, когда прибыл Романов, кто-то еще был в эллинге?
     - Не в курсе. Плавников бы сказал точно. Восемь катеров стоит, но, когда их причалили, до прибытия Романова или до перекрытия шлюзовых ворот после исчезновения, этого я не знаю.
     Мы остановились возле роскошного восьмиметрового катера ослепительно-золотой раскраски с округлыми бортами и двухэтажной надстройкой. Возле катера бдили четыре черных костюма с бейджиками охраны на лацканах.
     - Мы вдвоем, - остановил я господина Чистоплюя, переступая на трап.
     Иероним Балаганов помрачнел, но остался на причале.
     Гонза последовал за мной.
     Когда мы скрылись в капитанской рубке, я набросился на Кубинца с вопросами:
     - Ну, что ты узнал?
     - Убили Плавникова, Даг. Грубо и пошло, - сказал Кубинец. - Я все зарисовал. Даже одноразовый ?кодак? на двенадцать кадров купил. Весь отщелкал. Так что сам посмотришь. Но тут все однозначно. На шее след от укола. Глубокий след, будто ампулой выстрелили.
     - Ты поделился с Чистоплюем своими мыслями? - опасливо спросил я.
     - С кем? - не понял Кубинец.
     - С кем, с кем. С Балагановым.
     - Оттого-то он такой и мрачный. Ему еще с полицией проблему решать.
     - Замнет?
     - Выхода нет, - обнадежил Гонза.
     - Тогда за работу, как сказал римлянин, приколачивая осужденного христианина к кресту.
     Рубку этого судна даже при полной слепоте скромной назвать было нельзя. Стены из красного калифорнийского дерева с антикварными золотыми светильниками. Лобовое стекло мутновато, точно внутрь подпустили молока. Перед ним пульт управления и два роскошных кресла. Напротив длинный диван с разбросанными по нему небольшими декоративными подушками. Неподалеку шикарная видеопанель на жидких кристаллах. Из стены выглядывал бар.
     Вроде бы не на чем взгляду зацепиться. И не скажешь, что из этой рубки пропал человек. Никаких следов борьбы и поспешных сборов. Такое ощущение, что здесь живая душа не появлялась уже несколько дней. Если Романов и исчез отсюда, то добровольно и неторопливо.
     - Забыл сказать, Плавников кому-то звонил перед смертью, - вдруг протянул Кубинец. - Секретарши на месте не было. Ее срочно вызвали в бухгалтерию. Отсутствовала она два часа. За это время он несколько раз куда-то звонил.
     - И в это время его могли спокойно убить, - закончил я мысль Кубинца.
     - Вот именно, - поддакнул Гонза.
     - Установить, кому звонил Плавников, можно?
     - Нет. Аппаратура зафиксировала звонок, но определить номер не смогла.
     - Полная и чудовищная задница, - выразился я в сердцах и опустился в водительское кресло.
     - Абсолютно так, - согласился Кубинец.
     - Смотрю, ты уже выражений поднабрался, - рассеянно заметил я, опускаясь в кресло.
     Сидеть было как-то неудобно. Я поерзал, пытаясь устроиться, но ощущение не пропадало. Такое чувство, что взгромоздился на семейство ежей.
     Я выбрался из кресла и внимательнейшим образом его осмотрел. Кресло как кресло. Черное, кожаное, с высокой спинкой, удобными подлокотниками и белой каймой по низу. Не к чему придраться. Разве что к кайме. Уж больно странно смотрится. Я наклонился и стал ощупывать поверхность. Белая кайма при ближайшем рассмотрении и прощупывании явила неумелый и неаккуратный шов. Шили его не на фабрике.
     Я ощутил прилив восторга. Клокочущее чувство, похожее на морскую волну, нависшую надо мной. Первые капли срывались и разбивались о мое лицо. Только бы не захлебнуться. Не отравиться пьянящей эйфорией и не пропустить что-то важное, клочок, частичку, ключик.
     Я неспешно распрямился и перевел дыхание.
     Гонза уставился на меня, как таежный охотник, увидевший снежного человека из опустившейся летающей тарелки.
     - Нашел? - не размыкая губ, спросил он.
     - Что-то есть, - осторожно ответил я. - Сейчас посмотрим.
     Кубинец затаил дыхание.
     Я вытащил из пряжки брючного ремня короткий нож. Ремень два года назад подарил друг из Соединенного Королевства - бывший сотрудник Интеллидженс сервис. И я никак не мог нарадоваться подарку. Всегда при мне: компактен, удобен, незаменим. Неспешно опустившись на пол, я подпорол ножом белую ленту. Она отходила легко, как старая кожа со змеи. Под ней обнаружилась молния. Раскрыв ее, я стянул с кресла кожаный чехол. Под ним в сиденье находился лючок, ведущий в глубь кресла. Из-за замка на нем мне и было неудобно сидеть.
     Гонза взирал на мои действия сперва с настороженностью, а затем с восхищением. Кубинец не остался в стороне и начал хищно лапать соседнее кресло.
     Я уж грешным делом подумал, что Роман Романов исчез через кресло. Не принимая во внимание такое малое несоответствие - кто потом возвращал чехол на место. Этот факт у меня что-то не зацепился. Я яростно стал дергать крышку лючка, пытаясь ворваться внутрь, но замок не пускал.
     Гонза тем временем умудрился распотрошить обивку другого кресла и, ничего не найдя внутри, хищно озирался по сторонам. Не обнаружив ничего подходящего, Кубинец подался ко мне, доставая свою универсальную отмычку.
     Гонза в минуту сговорился с замком и распахнул крышку люка. На дне тайника, к моему разочарованию, виднелся прямоугольник визитки - сиреневый с золотым тиснением. Уж не знаю, что я там ожидал увидеть, но явно не это. Скорее, тронутого тлением Романа Романова со скрученными веревкой руками и украшенной удавкой шеей.
     Я осторожно поднял со дна тайника визитку и поднес ее к глазам. На ней значилось: ?РОДИОН СЕЛЬЯНОВ. АДВОКАТ. АДВОКАТСКОЕ БЮРО ?МОИСЕЙ?
     И телефоны. Я перевернул визитку. На обратной стороне имелась какая-то схема. Да уж. Не густо!
     - ?Моисей?? - с сомнением хмыкнул Гонза. - Что-то я не слышал о таком бюро.
     Слова Кубинца натолкнули меня на мысль: ?Что за идиотское название для адвокатской конторы. Ее владельцы перед регистрацией фирмы изрядно обкурились какой-то дури?.
     Я достал сотовый и выбрал из телефонной книжки нужный номер.
     Вызываемый отозвался тут же.
     - Иероним Балаганов слушает, - раздался сердитый голос господина Чистоплюя.
     - Это Даг Туровский, - напомнил я. - Один вопрос. Вам знакома фамилия Сельянов? Родион Сельянов?
     - В первый раз слышу.
     - Он адвокат, - чуть надавил я.
     - Я же сказал. Никогда не слышал эту фамилию, - раздраженно прорычал господин Чистоплюй.
     Я внезапно ясно увидел, как он говорит - презрительно поджимая верхнюю губу, отчего сияющие зубы выдаются вперед.
     - Не кипятитесь, - оборвал я короткий выплеск его эмоций.
     Он еще никак не мог простить мне, что остался за бортом.
     - А адвокатское бюро ?Моисей? знаете? - задал я второй вопрос.
     - Какое идиотское название. Никогда не слышал, - все еще с раздражением отозвался он. Я уже хотел сбросить разговор, когда он добавил: - Нашу дамбу так называют.
     Я отсоединился.
     Дамба ?Моисей?. Она спасала город от наводнений, терзавших Санкт-Петрополис на всем протяжении его существования. Общее число наводнений до построения дамбы превысило три сотни. Дамба перекрывала приток свежих вод из Финского залива. Построили ее после печальных событий тысяча девятьсот двадцать четвертого года, когда воды разлившихся каналов и рек затопили практически весь город. Воды сорвали двадцать мостов, подточили и разрушили свыше восьми тысяч домов, более трех тысяч человек навсегда упокоились в буйных волнах. Город оказался на краю гибели, тогда-то и приняли решение - строить дамбу.
     Но какое отношение дамба имела к Родиону - Сельянову, к адвокатскому братству и исчезновению Романа Романова я не знал. Скорее всего никакого. Имеются же в Петрополисе рестораны с вывеской ?Дыра в заборе?, или ?Приют бодливой козы?, или ?Борода Дыоина?. А тут Моисей. Какая разница?
     Я убрал визитку и пометил в ежедневнике:
     ?Дозвониться до Степана Прокуророва?.
     Степан Прокуроров мой школьный товарищ. Ныне заместитель прокурора города. Он мне иногда помогал. Мог помочь и сейчас.
     - Пошли. Здесь, похоже, все, - позвал я Гонзу.
     На катере и впрямь уже нечего было делать. Все, что мне мог подсказать этот роскошный поплавок, он уже нашептал.
     Ситуация проступала в таком разрезе. Романов мог исчезнуть только в тот временной отрезок, когда ?бентли? припарковался, и до пришествия на борт шефа безопасности Плавникова. Этот промежуток составлял полчаса. За такое время государственную машину можно на сто восемьдесят градусов развернуть, не то что человека выкрасть.
     Догадка о моменте исчезновения и странная визитка - вот и весь улов.
     Господину Чистоплюю, что дожидался на причале, нервически раскачиваясь с ноги на ногу, я не сообщил ничего. Это ему не понравилось, но пришлось проглотить. В конце концов сохранение информации в тайне было в его интересах. Пускай даже тайна укрывалась и от его персоны.
     Иероним Балаганов выделил из своей свиты два костюма и распорядился доставить нас до дверей агентства, после чего, отвесив легкий учтивый поклон, удалился, напоследок распорядившись:
     - Снять блокаду с паркинга ?VIP?.
     Охранники проводили нас до служебного ?форда? и помогли взойти на палубу, взбежали сами и отконвоировали нас в рубку.
     С причала в катер втянулись швартовы. Катер дернулся, отваливая от причала.
     В кармане моего костюма сотовый разразился мелодией ?Боже, Царя храни?. Одновременно со мной за трубками потянулись костюмы. Я отметил в уме с усмешкой, что надо сменить мелодию на что-нибудь попроще и менее популярное. Может, ?Марсельезу? или гимн Социалистических Соединенных Штатов Америки?
     - Даг Туровский слушает, - представился я. Охранники покосились на меня и с разочарованными гримасами попрятали трубки.
     - Здоровеньки булы, Туровский. Это Ирисов, - раздался бодрый голос Ивана.
     - Слушаю. Чего доброго скажешь?
     - Вопросик есть. У тебя в бочке с короной какое пиво плещется? - ехидно осведомился Ирисов.
     - Убери лапы от ?Королевского?, - прорычал я. - А то я из тебя сусло сделаю.
     - Ну это ты загнул. Ладно. Не кипятись. Я же шучу.
     - Идиотские шутки. За такие шутки тебя на рее вздернуть стоило бы, - дружески пожелал я. - Хотя если подумать, - пошел я на попятную, - рожденный пить не пить не может.
     - Брось! Почистил комп. ?Траян? был. Теперь он матке порнофильм круглые сутки транслировать будет. Даг, они там решат, что ты секс-маньяк. Так что ожидай визита полиции нравов.
     - Спасибо, вот удружил, - горестно поблагодарил его я.
     Не дай бог Ангелина будет у меня и обнаружит.. Проблем не расхлебаешь. Попробуй объяснить женщине, что порнофильм у тебя на компьютере проигрывается чисто из деловых соображений. Работа такая. Ага! Так тебе и поверили.
     За разговором я и не заметил, как костюмы, разделив управление на двоих, вывели катер из паркинга и вывернули в Неву. Слева оставался гордо возвышающийся над буйными волнами Медный всадник, взлетевший на Гром-камень.
     - К твоему сведению, жучков у тебя в офисе - полный кошмар, - продолжил Ирисов. - Я уничтожать их не стал. Так что в кабинете говори только о малом и неважном.
     - Спасибо, Вано. Свои люди, сочтемся. Минут через десять будем, - пообещал я и отключил связь.

ГЛАВА ПЯТАЯ

     Частное детективное агентство ?Квадро?, совладельцами которого являлись Гонза Кубинец и я, располагалось по адресу: канал Беринга, дом двадцать семь. Мы откупили целый четырехэтажный особняк вместе с островком суши, на котором он стоял, и куском набережной. Раньше в этом доме жил генерал-полковник Ростопчин, но после того, как его застрелила жена, дом оказался во владении единственного сына генерала, тут же постаравшегося сбыть родовое гнездо, чем мы и воспользовались, убив все накопления за три года. Фронтон дома украшали четыре атланта в виде древнеримских легионеров. Они держали на своих плечах балконы с таким свирепым видом, точно это не гордые сыны Рима, а дикие германцы, ошалевшие от вседозволенности.
     Охранники высадили нас у парадной лестницы из восьми каменных ступенек и тут же отбыли в направлении Адмиралтейского РАЯ.
     - Что-то в моем животе бурчит, - поделился ощущениями Гонза. - От пустоты. Это говорит о том, что...
     - Думаешь ты желудком, как я и предполагал ранее, - закончил я мысль Кубинца на свой манер.
     - Нет, не желудком. Но пообедать стоит, - нарочито обиженным тоном отозвался Гонза.
     Я отомкнул парадную дверь. Долго возился с замком. Ключ не хотел проворачиваться. Распахнув дверь, я пропустил вперед Кубинца. Гонза вошел и остолбенел. Раздался сдавленный смешок и короткий возглас:
     - Твою мать.
     Я поспешно рванулся в офис. Запахнул за собой дверь, запер ее, щелкнул клавишей, включая освещение в холле, и обернулся.
     Увиденное сперва повергло в шок, затем вызвало оторопь, которая сменилась гневом, переросшим в ярость.
     Гонза грязно выругался и влепил кулаком со всей мощи в дверной косяк. Осталась вмятина. С костяшек закапала кровь. Он поморщился и облизнул руку.
     В дальнем конце холла под балконом второго этажа равнодушно висел Иван Ирисов, не доставая своими длинными кривыми ногами до пола сантиметров десяти. Рот Ирисова был неестественно растянут в судорожной ухмылке, будто из последних сил он пытался посмеяться над судьбой. Рубашка распахнута, обнажая бледную волосатую грудь. Пуговицы на рубашке отсутствовали. Они блестели пластмассовой россыпью на полу. Петля, обвившая кадыкастую сломанную шею Ирисова, ниспадала с перил балкона.
     - Приехали, - резюмировал Гонза.
     - Вот уж точно, - поддакнул я.
     Восемь минут назад разговаривал с Ирисовым. Вано был жизнерадостен и полон оптимизма. После этого меня пытаются убедить, что он добровольно влез в петлю.
     Кубинцу, видно, пришла на ум та же мысль.
     Он подошел к повешенному и, не касаясь тела, пробежал по нему глазами.
     - Отравлен, - констатировал Гонза. - Также, как Плавников. Следы на шее.
     Смерть Ирисова меня убедила в теории о двух группировках.
     Одна из них заинтересована только в сборе полезной информации. Эти наводнили мой кабинет жучками и подселили в комп ?Траяна?. Проникли в мой дом, присутствовали в нем тенями. Они впитывали всю информацию, курсировавшую, как шарик пинг-понга, между стенами.
     Вторая группа поставила себе целью убрать каждого, кто хоть на миллиметр приблизится к разгадке исчезновения Романа Романова. Вполне возможно, что убийцы перепутали Ирисова со мной. По крайней мере, эту версию откидывать никак нельзя.
     - Что с Ванькой делать? Снять? - поинтересовался Гонза.
     - Никак нельзя. Нам еще с полицией разбираться. Звони инспектору Крабову. Я буду в Хмельной.
     Я неспешно, точно прожил на земле тысячу лет, направился к лифту, раздумывая над предстоящей встречей с инспектором Крабовым. Надо сказать, что видеть Петра Петровича Крабова мне совсем не улыбалось. Петр Петрович возглавлял районное управление внутренних дел и питал к моей персоне ту же любовь, что бык к шпаге тореадора.
     По странному стечению обстоятельств каждое крупное убийство в районе оказывалось связанным с моим именем. Стоило обнаружить труп, сообщить родственникам, как через полчаса я приступал к работе, к вящему неудовольствию Крабова.
     Петр Петрович так надеялся, что, когда мы переедем, он заживет спокойно.
     Да не тут-то было.
     Раскатал губы-то. Мы передислоцировались с Гаванского канала, где занимали этаж в бизнес-центре по соседству с зубоврачебной клиникой и мебельным магазином, на канал Беринга в собственный особняк. Поручик Стеблин, правая рука Крабова, рассказывал, что, когда инспектор узнал о переезде, его лицо приобрело вид посмертной маски Фредди Крюгера. В отличие от Крабова со Стеблиным мы находились в прекрасных