на юг.
   - Амос Рук! - воскликнула Молли, прервав хозяйку на середине фразы.
   - Что ты о нём знаешь? - живо спросила Персис.
   Служанка поджала губы, как всегда в таких случаях.
   - Ну, есть и другая старая история, мисс Персис.  Вы  знаете,  что  в
1812  году  у  хозяина  было  три  капера  .  Они  принесли
ему хорошую прибыль. Он всегда ненавидел англичан. Ведь его дед  умер  в
английской тюрьме от лихорадки, а отец погиб  на  войне  с  англичанами.
Поэтому, когда  мог,  он  мстил  им.  Говорят,  что  один  из  кораблей,
захваченных его  капером  -  тот  корабль  назывался  "Орёл",  -  шёл  с
Багамских островов и принадлежал какому-то родственнику хозяина.  И  что
во время взятия корабля был убит сын Амоса Рука. Это просто слухи, я  не
знаю никаких доказательств. И хозяин никогда об этом не говорил. Он даже
долго не знал об этом. Мужчин, которые уходят на войну, часто убивают, и
не его вина, что сын Амоса оказался там.
   Персис удивилась. Если  дядя  Огастин  хотя  бы  косвенно  связан  со
смертью сына Амоса... Может, это объясняет его предсмертный крик, что он
не убийца? Может быть, именно поэтому он не  принял  первое  предложение
вдовы Амоса. Хотя это случилось много лет назад. Ну, к ней это не  имеет
никакого отношения, кроме того, что она тоже Рук, и ей эти смерти  могут
принести выгоду. Тем не менее, она почувствовала  себя  встревоженной  и
несчастной. Молли как будто поняла это и быстро добавила:
   - Не расстраивайтесь из-за этих денег, мисс Персис.  Старая  леди  не
завещала бы их, если бы считала виноватым хозяина. Вы должны сделать то,
что хотел ваш дядя. Но насчёт плавания в Ки-Уэст...
   - Знаю. Это означает снова  море,  -  Персис  считала,  что  понимает
возражения Молли. Она и сама не хотела бы даже думать о новом плавании.
   - Не в этом дело, мисс Персис. Хотя  не  могу  сказать,  что  радуюсь
плаванию. Но говорят,  "Стрела"  больше  не  сможет  плавать.  Ей  нужен
ремонт, который здесь сделать нельзя. А почтовый корабль приходит  очень
редко,
   - Но ведь корабль капитана Леверетта ходит в Ки-Уэст...
   - Это верно, мисс Персис. Но сейчас капитан  в  плохих  отношениях  с
жителями Ки-Уэста. Так, по крайней мере, говорил  мистер  Хокинс,  когда
сегодня утром зашёл на кухню перехватить чего-нибудь.  Мистер  Хокинс  -
боцман с "Непревзойдённого" и очень знающий человек.  Только  подумайте,
мисс Персис, оказывается, он родился  на  мысе  Доброй  Надежды,  совсем
недалеко от дома моих родителей. Конечно, в двенадцать  лет  он  ушёл  в
море и никогда больше туда не возвращался. Как и я.  Но  у  нас  нашлось
много общих  знакомых.  Так  вот,  мистер  Хокинс  говорит,  что  жители
Ки-Уэста не очень хорошо настроены к капитану, потому что он объявил эти
места своими. Он отнял у них  часть  добычи.  Но  они  ничего  не  могут
сделать. Он честно и законно купил этот остров, и у него  есть  лицензия
на право снимать корабли с рифов. Но когда он  бывает  в  Ки-Уэсте,  там
всегда стараются причинить ему неприятности, чтобы он вышел  из  себя  и
начал драку. Поэтому он не часто туда заходит.
   - Тогда придётся положиться на удачу, - покорно сказала  Персис.  Она
затянула корсет белого платья. - Капитан Питтегрю что-то должен  сделать
со "Стрелой". Даже если не сможет взять нас с собой,  отвезёт  письмо  в
Ки-Уэст. Нам нужно найти там юриста.
   Она достала из-под подушки портфель и  с  сомнением  пощупала  замок.
Рано или поздно придет время открыть его маленьким ключом, который  дядя
Огастин всегда носил на брелоке часов. Но сейчас она не могла  заставить
себя сделать это.
   - Пожалуйста, положи это в чемодан, Молли, на самое  дно.  Это  очень
важные документы.
   - Хорошо, мисс Персис.
   Пришла с  завтраком  Сьюки,  и  Персис  поела,  сколько  смогла.  Что
касается поведения недавно  осиротевшей,  она  готова  была  подчиниться
указаниям Молли. Сев в кресло  у  окна,  девушка  постаралась  составить
какой-нибудь план действий.
   Казалось, самое лучшее - откровенно попросить хозяина о  помощи,  как
ни неприятна была ей эта мысль. Она, Молли и Шубал не  могут  оставаться
здесь  незваными  гостями,  может  быть,   много   недель.   Должен   же
существовать способ добраться до Ки-Уэста и вообще до внешнего мира.
   "Стрела" теперь стояла в защищённом месте возле причала. Но  даже  не
моряку и женщине было ясно, что  корабль  в  плохом  состоянии,  осел  и
сильно накренился. Рядом покачивался "Непревзойдённый". Но "Удачи  бури"
не было видно. Персис догадывалась, что после встречи с хозяином острова
Гриллон спешно ушёл в море.
   Капитан Леверетт. Ей придётся рассчитывать на его помощь, поэтому она
должна была постараться преодолеть  возмущение,  которое  охватывало  её
всякий раз, как она вспоминала его грубость на борту "Стрелы".  Впрочем,
неохотно подумала девушка, он сделал это, чтобы спасти ей жизнь.
   Но он рекер, причём такой, какого (если верить  Молли)  не  принимают
даже другие рекеры. Весь  этот  его  роскошный  дом  наполнен  добром  с
погибших кораблей. Так что же за человек он на самом деле?
   Персис попыталась вспомнить внешность человека,  который  оставил  на
руках девушки синяки, когда отрывал её от перил, чтобы бросить, как  она
тогда решила, прямо в море. Он был высокий, её голова едва доставала  до
его плеча. Развевавшиеся на ветру волосы были такие мокрые, что  она  не
могла решить, светлые они или тёмные. И уже в тот раз  её  поразила  его
полная уверенность в своей власти над всем и всеми  вокруг.  О  возрасте
спасителя она даже не могла догадаться. Но в конце  концов  решила,  что
такой человек ей не понравился бы, даже если  бы  она  встретила  его  в
более спокойных обстоятельствах.
   Она видела его накануне вечером, когда он опять сразу принял на  себя
руководство, но из этой второй встречи запомнила совсем немногое. Теперь
он не кричал на неё, как в первый раз, а говорил сухим деловым  голосом,
который она едва слышала. Но подумала, что он похож  на  дядю  Огастина,
только манеры не такие рафинированные.
   Персис  вздохнула.  Капитан  был   теперь   единственный,   кто   мог
посоветовать ей что-либо, как ей ни неприятно признавать это. Если он не
захочет или не сможет сам отплыть в Ки-Уэст, то наверняка знает, как это
сделать и к кому обратиться за юридической помощью.  В  документах  дяди
Огастина должно найтись завещание: он  был  слишком  аккуратным  деловым
человеком, чтобы не подумать об этом.
   Персис снова вздохнула. Она чувствовала себя почти такой же  уставшей
и избитой, как в первый раз, когда проснулась в этой комнате,  не  зная,
где находится. Ей было жаль  дядю  Огастина.  Но  до  болезни  и  потери
состояния он жил по-своему счастливо, в этом она была уверена. Почему-то
больше она жалела Шубала и  немного  себя.  И  ещё  тревожилась.  Словно
владеешь прочным домом, а он у тебя на глазах распадается  на  отдельные
кирпичи.
   Услышав стук в дверь, девушка выпрямилась и задышала чуточку чаще.
   - Мисс Рук?
   Персис успокоилась.  Это  миссис  Прайор.  Почему  она  ожидала,  что
услышит другой, властный голос?  Она  вышла  в  коридор,  где  её  ждала
домоправительница.
   - Мисс Рук... - повторение её имени прозвучало  так,  словно  грозная
миссис Прайор была чем-то озабочена.
   - Знаю, - Персис набралась мужества.  -  Спасибо,  миссис  Прайор.  В
гостиной?
   - Мисс Персис, - Молли  торопливо  поднималась  по  задней  лестнице,
чтобы догнать хозяйку. В  руках  она  несла  плотно  связанный  букетик,
яркий, как тряпки, из которых она любит делать лоскутные одеяла.  Персис
с благодарностью приняла этот грубовато сделанный  букет.  Впрочем,  она
никогда  не  связывала  дядю  Огастина  с  цветами,  тем  более   такими
кричащими.
   Службу она восприняла с каким-то странным чувством, так как в глубине
души она была потрясена, тронута одиночеством  смерти  в  таком  далёком
мире, где ничто не напоминает жизнь, знакомую дяде Огастину. Она плакала
о человеке, которого  никогда  по-настоящему  не  понимала,  но  который
по-своему был добр к ней. И почему-то была рада,  что  слова,  сказанные
ему, относятся и к другим незнакомым ей людям, которые встретили  смерть
вдали от дома.
   Она  смотрела,  как  капитан  Леверетт  читает  что-то  из  маленькой
изношенной Библии. Да, он был высок, и теперь, когда его волосы высохли,
они оказались светлыми, ещё светлее, чем у его сестры, особенно на  фоне
смуглой кожи. Глаза у него были пронзительного  серо-голубого  цвета,  и
что-то в них напомнило ей дядю Огастина. Они словно заглядывают в  глубь
человека, видят его насквозь,  читают  мысли.  Он  не  красавец,  решила
девушка, но в любом обществе был бы заметен. И она почувствовала к  нему
благодарность, о которой раньше не думала.
   Благодарна она была и остальным собравшимся здесь. Доктору Вирингу  в
измятом белом льняном костюме, но с чёрным  галстуком,  Лидии  и  миссис
Прайор, Шубалу и Молли, между которыми стояла.
   - Аххх... - раздался вздох, похожий на стон.
   Шубал, прижимавший руки к груди, пошатнулся. Персис подхватила его за
плечо и попыталась удержать. К ним быстро подошёл доктор Виринг и принял
на себя тяжесть худого тела старика.
   - Он придёт в себя, - утешила девушку Молли. - Но сейчас  ему  нельзя
вставать.
   Доктор Виринг подал знак, и двое слуг, незаметно  стоявших  у  входа,
подошли, чтобы отнести Шубала. Персис  заметила,  что  капитан  Леверетт
направляется к ней. Она заговорила, не глядя на него.
   - Они были вместе с самой молодости. Я...
   Мужская рука крепко взяла её пальцы.
   - Ваш дядя должен был быть очень хорошим  хозяином,  чтобы  заслужить
такую преданность. Не беспокойтесь об этом человеке: Виринг  позаботится
о нём.
   - Я... - неожиданно глаза Персис заполнились  слезами.  Она  положила
цветы Молли на гроб.
   Капитан Леверетт не отошёл от неё. Пол закачался под девушкой, словно
палуба "Стрелы", и она обнаружила, что отчаянно вцепилась в сильную руку
капитана, как будто только она обещали безопасность. Ведь вся нормальная
и безопасная жизнь теперь была отобрана у неё. Обморок  Шубала  заставил
её окончательно понять это.

Глава пятая

   Прямая жёсткая спина Персис говорила о том, как успешно  мисс  Пикетт
выдрессировала юных леди. Руки, правильно сложенные, по-прежнему  лежали
на маленьком портфеле. Но она внимательно смотрела на человека у очага и
не упустила из виду, что он всё сильнее хмурится.
   -  Я  согласен,  мисс  Рук,  что  юридическая  помощь  в  таком  деле
необходима. К несчастью, юриста ближе Ки-Уэста не найдёшь,  а  когда  вы
сможете туда отправиться...
   - Я знаю, сэр, - твёрдо заявила  она,  -  что  иногда  сюда  приходит
почтовое судно, -  девушка  гордо  задрала  подбородок:  она  не  станет
просить о помощи, если он ждёт от неё этого.
   - Иногда - это верно.  Только  промежутки  времени  очень  долгие,  -
ответил капитан Леверетт. - К тому же на том корабле очень тесно. И если
на нём уже есть пассажиры, вам откажут. Но, возможно, удастся  придумать
что-нибудь другое, мисс Рук. Я рассмотрю это дело.
   - Спасибо, сэр.
   В комнате он производил впечатление почти такое же грозное, как и  на
палубе "Стрелы". Она легко могла представить себе, как он сметает  её  с
пути, если  это  соответствует  его  планам.  Ей  стало  ясно,  что  она
представляет для него проблему, причём  проблему  нежелательную.  Персис
встала.
   - Мы очень благодарны вам за гостеприимство, сэр. Забота  о  дяде,  а
теперь о Шубале проявлена такая, какой  можно  только  желать,  даже  со
стороны самых близких родственников. И Шубал  в  нынешнем  состоянии  не
может уехать. Но мы не имеем права дольше оставаться в вашем  доме.  Мне
говорили, что здесь есть  гостиница  для  путешественников,  потерпевших
крушение. Может, нам лучше переехать туда...
   Он нахмурился совсем мрачно.
   - Конечно, нет! О, уверяю вас, гостиница  неплохая.  Но  она  не  для
леди, особенно одинокой.
   - Сэр, мне пора научиться самой заботиться о себе. И  с  Молли  я  не
одна.
   Но капитан уже был на полпути  к  двери,  как  будто  не  мог  больше
уделять ей и её заботам времени. И лишь бросил через плечо:
   - Я не хочу ничего больше  слышать  о  таких  планах,  мисс  Рук.  Вы
останетесь под этой крышей, пока мы не найдём  способ  отправить  вас  в
путь с удобствами.
   Персис  едва  не  ахнула.  Резкость,  подобная  грубости,  немедленно
вызвала ее возмущение. У этого капитана Леверетта нет над нею власти. Но
он как будто ждал, что она покорно подчинится его распоряжениям.  Словно
он ее опекун.
   Девушка крепче сжала  портфель.  Правда,  ей  не  хватало  нескольких
месяцев, чтобы по закону стать  совершеннолетней.  Но  дяди  никогда  не
говорил ей, что наметил для неё опекуна. Хотя, может, опекун у  неё  всё
же есть, и ей не позволят даже добраться до островов.
   Сможет ли какой-нибудь юрист в Ки-Уэсте действовать от её имени?  Она
не подумала об этом раньше. Хотелось бы знать, что говорит закон  об  её
случае. Когда она ещё несовершеннолетняя и не имеет опекуна.
   Девушка выглянула в окно, за которым царила  послеполуденная  тишина.
Было очень  жарко;  лёгкий  морской  бриз  совсем  стих.  Персис  начала
понимать слова Лидии о том, что остров для  неё  -  тюрьма.  Но  она  не
позволит, чтобы её тоже заперли в эту тюрьму! Капитан  Леверетт,  должно
быть, с таким же нетерпением хочет от неё избавиться, как и она от него.
   Персис вернулась в комнату. Следовало поскорее просмотреть  бумаги  в
портфеле, а часы с ключом от замочка на брелоке лежали на сундуке  в  её
комнате. Устроившись поудобнее, она раскрыла портфель  и  вытряхнула  на
кровать стопку документов. Два перевязанных лентой  письма  она  узнала:
они были из сундучка с  чердака.  Кроме  того,  там  находился  длинный,
сложенный  втрое  лист  с  внушительной  печатью.  На  нём  почерком   с
завитушками было написано "Последняя воля и завещание".
   Персис прежде  всего  принялась  изучать  этот  документ,  написанный
непривычным юридическим языком.  Пенсия  Шубалу,  пенсия  Молли,  сумма,
завещанная  миссис  Робинсон,   кухарке,   которая   заправляла   кухней
нью-йоркского  дома.  Упоминание  о  некоторых  книгах,  которые  должны
перейти к мистеру Хогу. Распоряжения по  поводу  похорон,  сделанные  до
того, как Огастин Рук решил отправиться на юг.
   И  наконец  последнее:  "Всё  оставшееся  состояние  и  собственность
завещаю моей племяннице Персис Рук". Никакого упоминания об  опекунстве.
Очевидно, дядя Огастин не думал, что умрёт до её совершеннолетия. Но  он
должен был знать, что состояние здоровья у него не лучшее.  Хотя,  может
быть, и знал, но не признавался самому себе.
   Она стала читать письма. Первым  прочла  более  позднее.  От  юриста,
некоего мистера Симпсона Брауна с Багамских островов, В нём  содержалась
просьба  к  дяде  Огастину  приехать  самому  или  прислать  доверенного
человека для решения вопроса о наследстве мадам Рук. Сумма в  письме  не
упоминалась, но было ясно, что  наследство  значительное,  и  ради  него
стоит потрудиться. Перевязанные лентой письма были гораздо  старше.  Они
даже потемнели от  времени.  Персис  расправила  первое.  И  чернила  от
времени поблекли. Она посмотрела в сторону окна. Дело было не  только  в
том,  что  она  не  привыкла  к  старинному  почерку:  уже   смеркалось.
Собирались тучи, снова поднялся ветер, от порывов  которого  затрепетали
занавески. Персис поторопилась закрыть  окна.  Заметив,  как  бьются  на
ветру листья пальм, она закрепила также и  ставни.  Неужели  на  подходе
новая буря?
   Она зажгла свечу на столе и поднесла к ней письмо, чтобы лучше  стало
видно.
   В письме говорилось о событиях,  о  которых  ей  уже  рассказал  дядя
Огастин. Почерк образованного  человека,  стиль  очень  чёткий,  никаких
отступлений. Сообщалось, что после смерти Амоса Рука найдены  документы,
неопровержимо свидетельствующие, что он был в долгу у своих нью-йоркских
родственников. Автор письма предлагала выслать требуемую сумму. Несмотря
не сдержанные выражения, Персис решила, что пишущая возмущена  алчностью
своего покойного мужа. Письмо было подписано "Кэролайн Рук".
   Но во втором письме оказалась информация, о которой дядя  Огастин  не
упоминал. Оно было длиннее первого, написано  дрожащим  почерком.  Хотя,
сравнив даты, Персис установила, что второе письмо было отправлено всего
через четыре года после первого.
   - Огастину Руку, эсквайру, - прочла она шёпотом  и  начала  разбирать
дальнейшее.

   "Я хочу попросить вас о большом одолжении,  но  для  моего  душевного
мира это необходимо. Как вы знаете, у  моего  покойного  мужа  был  сын,
рождённый во внебрачном сожительстве ещё до нашего с ним  брака.  Однако
он открыто признал мальчика и сделал его своим законным наследником, так
как было ясно, что в нашем возрасте детей у нас не будет.
   К  несчастью,  этот  мальчик,  Джеймс  Рук   (имя,   принятое   после
усыновления), оказался человеком страстного и своенравного темперамента.
Он постоянно ссорился  с  отцом,  связался  с  дурным  обществом  и  был
постоянным источником неприятностей и бесчестья для моего мужа, хотя  он
много раз давал Джеймсу возможность исправиться.
   Когда началась новая морская война с вашей страной,  Джеймс,  вопреки
желанию отца, отправился в плавание на капере, оснащённом  на  островах.
Капер позже был захвачен кораблём под американским флагом. С тех пор  мы
ничего не слышали о Джеймсе, кроме слуха,  что  он  был  убит  во  время
абордажного боя. Но до самой своей смерти  мой  муж  надеялся,  что  его
Джеймс может  быть  жив.  Должна  признаться,  что  я  поддерживала  эту
надежду, так как это  облегчало  положение  мужа  во  время  его  долгой
болезни.
   Я провела частное расследование и установила, что люди  действительно
видели, как Джеймс  упал  на  палубе  во  время  боя.  Суд  признал  это
достаточным доказательством его смерти и поэтому всё состояние его  отца
и моего мужа перешло ко мне.
   Но совсем недавно я услышала кое-что новое: Джеймс, хотя  и  раненый,
уцелел, но потом  его  никто  не  видел.  Я  установила,  какой  корабль
захватил "Цаплю".  По  странной  иронии  судьбы  этот  корабль  оказался
принадлежащим вам. Так как  корабль  не  погиб,  вы,  возможно,  сумеете
разыскать служивших на нём. Не сможете ли  сообщить  мне  дополнительную
информацию по этому делу?
   Джеймсу было двадцать лет, у него была смуглая кожа и тёмные  волосы.
На тыльной стороне правой руке сабельный шрам. Он  обладал  несдержанным
буйным характером.
   Ожидаю, сэр, вашего ответа, так как  для  меня  это  дело  величайшей
важности".

   Прежде всего Персис решила, что жена Амоса, должно  быть,  ненавидела
этого Джеймса. Было ясно, что она мирилась с ним  только  ради  мужа.  И
боялась притязаний Джеймса на наследство. Ответил ли на это письмо  дядя
Огастин? Персис поискала среди бумаг на кровати.
   Ещё  один  юридический  документ:  показания  под  присягой,  вернее,
заверенная копия (потому что на обороте стояло "копия"), Показания  были
взяты у двоих. Первый - капитан Уиллард Оуэнс...
   Да ведь она знала капитана Оуэнса! Он уже был в отставке,  но  дважды
навещал дядю в их доме в Нью-Йорке.
   Второй - Патрик Коннер. Рядом с его подписью стояло  слово  "боцман".
Оба под присягой показали, что человек, описанный в письме, был ранен  и
той же ночью скончался от ран. И был погребён в море.
   Итак... Персис отложила  документы.  У  мадам  Рук  имелась  не  одна
причина быть благодарной дяде Огастину. Сначала он отказался  от  платы,
которую она предложила, а потом доказал её права на  наследство.  Теперь
Персис гораздо лучше понимала, почему мадам  Рук  завешала  значительную
часть своего состояния старшей ветви семьи своего мужа.
   Девушка аккуратно сложила письма и документы назад в  портфель.  Ключ
от него она положила в маленькую шкатулку со своими драгоценностями.  Но
винил ли себя дядя Огастин в смерти Джеймса