сть хотелось поступить наоборот. Но это глупая ребячливость.  И  она
пошла на веранду.
   Короткая прогулка по первому этажу, к удивлению Персис, показала  ей,
что такой дом вполне мог бы располагаться  в  лучшем  районе  Нью-Йорка.
Богатая меблировка, великолепные толстые ковры.  Награбленное  во  время
кораблекрушений, с отвращением думала Персис,  хотя  не  могла  сдержать
любопытства.
   Её познания  о  том,  что  происходит  на  этих  островах  (владельцы
кораблей, с которыми был знаком её дядя, откровенно называли их  жителей
пиратами), основывались на разговорах с дядей. То, что она  увидела,  ей
не понравилось. Конечно, рекер должен иметь правительственную  лицензию,
он имеет право на вознаграждение за спасение судна и по закону  получает
часть груза. Но остаётся фактом, что он живёт на несчастьях других  -  и
неплохо живёт, судя по обстановке этого дома.
   Но теперь, по крайней мере, рекеры здесь  действуют  по  американским
законам, а багамцам (о которых ходят довольно тёмные слухи) доступ в эти
воды запрещён. Но и об этих говорят, что они заманивают корабли на рифы,
подвергая их опасности.
   Персис вышла на веранду  и  остановилась.  Она  совершенно  забыла  о
насыпи, на которой стоит дом и которую она  видела  из  окна  сверху.  И
теперь ей показалось, что она на вершине холма, с  которого  видно  море
зелёной растительности и белые усыпанные ракушками пески пляжей.
   У стола  стояли  несколько  тростниковых  стульев,  стол  был  накрыт
сетчатой скатертью, похожей  на  занавеси  кроватей.  За  столом  сидела
молоденькая девушка  и  смотрела  на  Персис  с  выражением,  близким  к
откровенной грубости.
   В тщательно причёсанные волосы девушки, цвета очень светлого  золота,
были вплетены цветы. Всё тело искусно защищено от  жгучего  солнца  юга.
Тёмные брови и ресницы  придавали  яркость  и  привлекательность  чертам
лица, которое Персис нашла несколько дерзким. На щеках у  неё  почти  не
было краски, но маленький рот с выступающей нижней губой влажно краснел,
как будто она недавно съела конфету с корицей.
   Девушка улыбнулась, чуть склонила украшенную цветами голову, глаза её
под опахалом тёмных ресниц сузились.
   - Мне это платье никогда не нравилось. Вам цвет явно подходит больше,
чем мне, - открытое признание  было  сделано  тоном,  который  позволяет
предполагать, что муслиновые платья  лимонного  цвета  -  самое  обычное
дело.
   - Я должна поблагодарить вас за это платье, -  ответила  Персис  чуть
резковато. Стоило последить за языком. Но с  самого  первого  знакомства
мисс Лидия Леверетт ей не понравилась. А на неё не похоже сразу  ощущать
неприязнь к кому-то.
   - Добро пожаловать на Исчезнувшую  Леди,  -  Лидия  указала  на  стул
напротив себя. - Ну, по крайней мере, буря кончилась. Если сядете  сюда,
окажетесь спиной к морю. Несомненно, вы на него уже насмотрелись.
   Что-то в явном  пренебрежении  мисс  Леверетт  ко  всем  общественным
условностям и тонкостям заставило Персис насторожиться.
   - Такое странное название - Исчезнувшая Леди,  -  она  ухватилась  за
первую же тему для разговора. Говорить о крушении ей не хотелось.
   - Нет, если знать нашу историю. Была леди, и  она  исчезла.  Пропала.
Теперь  она  наш  призрак.  Будьте  осторожны.  Говорят,  она   приносит
несчастье туземцам, которые с ней встречаются.... Сто  лет  назад  здесь
стояла  пиратская  крепость.  Основание  этого  дома  -   часть   форта,
построенного Джеком Сатиновая  Рубашка.  Но  ещё  до  этого  здесь  была
насыпь, сделанная Древними, - Лидия помолчала  и  странно  взглянула  на
гостью. - Островитяне рассказывают о них страшные истории -  о  крови  и
жертвоприношениях. Эти Древние были гигантами,  и  их  стрелы  пробивали
латы испанцев. Но в конце концов испанцы их всех перебили. Кроме грязной
старой ведьмы Аскры, если она действительно из их числа. Бог видит,  она
такая старая, что это  вполне  может  быть  правдой.  Потом  пираты  под
командованием Джека напали на испанцев и, в свою очередь,  перебили  всё
население острова - кроме этой самой леди. Она была женой  коменданта  и
дочерью какого-то знатного человека, и Джек  взял  её  себе  в  качестве
своей доли добычи. А потом его нашли мёртвым,  а  она  исчезла...  Потом
опять вернулись испанцы, и так и продолжалось... Я  вас  напугала,  мисс
Рук, всеми этими кровавыми сказками? У нас просто должны быть  призраки.
Ведь тут  столько  всякого  происходило.  А  островитяне  клянутся,  что
призраки существуют.
   Персис улыбнулась. Если Лидия считает,  что  эти  детские  сказки  её
запугают, она не очень высокого мнения об уме гостьи.
   - О многих  старинных  местах  сложены  такие  истории,  -  сдержанно
ответила она. - Даже в Нью-Йорке.
   - Нью-Йорк! - Лидия выпрямилась.  -  Как  бы  я  хотела  вернуться  в
Нью-Йорк! Вообще отправиться куда угодно, подальше отсюда! -  она  резко
встала и подошла к перилам веранды, хмуро глядя  на  зелень  Исчезнувшей
Леди.

Глава вторая

   - Значит, вы бывали  в  Нью-Йорке?  -  Персис  несколько  нетерпеливо
взглянула на хозяйку, она была голодна, но невежливо начинать  есть  без
приглашения.
   Широкая юбка Лидии зашуршала при резком повороте.
   - Я - в Нью-Йорке? - она сердито рассмеялась. - Я училась в  школе  в
Чарлстауне, и в Ки-Уэсте,  и  это  всё  -  с  тех  пор,  как  Крю  решил
поселиться здесь. Но родилась я в Нью-Йорке. Хотя и не помню этого.
   Она вернулась к столу и  нетерпеливо  дёрнула  за  сетку.  Этот  жест
соответствовал её резкому тону.
   - Быть заключённой здесь  -  от  этого  одного  можно  увидеть  любых
призраков. Когда скучаешь, в голову приходят самые странные фантазии.
   Она съела всего лишь кусок хлеба с джемом. Зато  Персис  с  аппетитом
проглотила печенье, незнакомые фрукты и ветчину, нарезанную очень  тонко
и очень вкусную. На десерт подали заварной крем с непривычным вкусом. Он
Персис тоже очень понравился.
   Лидия поставила руки на стол, опёрлась на них подбородком и устремила
взгляд на Персис.
   - Расскажите мне о Нью-Йорке, - приказала она.
   Но едва Персис заговорила, как её прервал резкий лающий  звук.  Лидия
мгновенно вскочила на ноги и направилась ко входу в дом.
   - Заметили корабль... - она сообщила только это и исчезла.
   Заразившись возбуждением хозяйки, Персис последовала  за  ней.  Лидия
уже поднималась по  лестнице,  придерживая  юбку  обеими  руками,  чтобы
быстрее идти.
   Они поднялись по трём пролётам - третий оказался очень узким и крутым
- и вышли на плоскую крышу, ограждённую перилами. Из ящика, укреплённого
у перил, Лидия достала подзорную трубу. И, прикрыв один глаз, посмотрела
на море.
   - Он всё-таки посмел! - голос её возбуждённо  звенел.  -  Это  "Удача
бури"! - Лидия улыбалась. - О, Крю придёт в ярость! Не  могу  дождаться,
чтобы взглянуть на его лицо, когда он увидит её здесь.
   - Это корабль вашего брата? - удивилась Персис.
   - Нет.  Его  корабль  называется  "Непревзойдённый".  А  это  корабль
Ральфа. Ральфа Гриллона. Он с Багамских островов.
   - Но я считала, - Персис заслонила  глаза,  но  без  подзорной  трубы
видела только какую-то тень, - что рекеры  с  Багам  не  заходят  в  эти
воды...
   Лидия нетерпеливо фыркнула.
   - Море не разгорожено, как поле. И багамцы  тут  плавали  задолго  до
нас. У них есть свои права, хотя такие люди, как Крю,  слишком  властны,
чтобы признавать это. Ральф водит "Удачу бури",  куда  захочет.  А  если
какой-нибудь катер из Ки-Уэста и привяжется, он увидит только  корму.  К
тому же, - улыбка её стала одновременно радостной и хитрой, -  у  Ральфа
имеется особая  причина  появляться  здесь,  -  и  не  предложив  Персис
подзорную трубу, она положила её назад в ящик.
   - Но даже он не может сделать ветер сильнее, - чуть погодя продолжила
Лидия. - Пройдёт несколько часов, прежде чем...  -  тут  она  замолчала,
глядя уже не на море, а на  то,  что  находилось  непосредственно  перед
домом. Улыбка её исчезла, сменившись мрачным выражением.
   Персис проследила за её взглядом. Насыпь, на которой  был  воздвигнут
дом, соединялась полоской земли - дамбой - с причалом, но у её основания
плескалась вода и  узкий  канал  вёл  прямо  в  море.  Выход  из  канала
находился  у  самой  пристани,  по-прежнему  загромождённой  ящиками   и
бочонками.
   По каналу от пристани двигалась небольшая лодка с двумя  гребцами,  и
Лидия смотрела именно на неё. Сжав кулак, она ударила им по перилам.
   - Джонни Мэйсон! - она словно выплюнула это  имя.  -  Услышал  сигнал
раковины и отправился к Крю. Вечно он вмешивается! - она пожала плечами.
- Ну и пусть. Ему это не поможет. Крю тоже.
   Лидия устремилась к лестнице. Персис спускалась осторожно, решив, что
Лидия погружена в свои мысли и забыла  о  ней.  Но  в  верхнем  коридоре
хозяйка остановилась и оглянулась.
   Выражение недовольства, пусть и слабое,  исчезло.  Улыбка  больше  не
казалась ни сердитой, ни хитрой.
   - Вы спрашивали об Исчезнувшей Леди, - к замешательству  Персис,  она
совершенно оставила тему "Удачи бури" и её капитана. - У меня есть время
показать вам веер - веер призрака.
   Она взяла Персис за руки, словно  они  близкие  и  лучшие  подруги  -
Персис несколько встревожилась такой  быстрой  сменой  настроения,  -  и
отвела гостью в спальню на втором этаже у самой лестницы.
   - Сьюки, - нетерпеливо обратилась Лидия к чернокожей девушке, которая
складывала бельё в ящики прекрасного резного комода, - оставь это. Скажи
Мам Роз, что у нас на ужине будет гость, особый гость.  Нам  понадобится
наполеоновский фарфор и лучшее столовое серебро. Иди!
   - Да, мэм, - и Сьюки исчезла, оставив комнату  в  беспорядке.  Персис
решила, что этот беспорядок - дело рук Лидии. Хозяйка рылась в старинном
морском сундуке, говоря:
   - Ни один островитянин не притронется к этой вещи. Они  считают,  что
она приносит несчастье. Крю нашёл это, - она пнула сундук носком  туфли,
- в песке под скалой. Всё, что осталось от старого пиратского  форта.  Я
упросила его отдать сундук мне. Сьюки и остальные знают, что он у  меня.
Они считают, что я могу  напустить  на  них  несчастья.  Поэтому  всегда
делают, что я велю. Полезная штука. А, вот он!
   Она подошла к окну, неся в руках деревянную шкатулку. Достала из  неё
веер, расправила и подставила под солнечный луч.
   Персис приходилось видеть изящные веера из  слоновой  кости,  которые
иногда продают китайские купцы. И веера из сандалового дерева,  которыми
пользуются  летом.  Считается,  что  аромат   дерева   позволяет   легче
переносить жару. Этот же веер был похож и в то  же  время  не  похож  на
другие. Чёрные дощечки, стянутые лентой, прятались  под  более  плотными
дощечками-крышками, на которых были вырезаны изображения кошек с глазами
из блестящих тёмно-синих камней. А  внутри  девушка  увидела  опять-таки
кошек, охотящихся в траве, спящих, сидящих.
   -  Эти  камни  называются  чёрными  опалами,  -  Лидия   указала   на
глаза-камни. - Так сказал Крю в Ки-Уэсте один ювелир. Он считает, что им
двести-триста лет, но не знает, где именно сделан веер: в  Китае  или  в
Италии. Он волшебный. Говорят, с  его  помощью  Исчезнувшая  Леди  убила
Джека Сатиновую Рубашку, потом просто взмахнула веером, и её не стало, -
Лидия рассмеялась. - Давайте, потрогайте его. Эти кошки не кусаются и не
царапаются. Мне они ничего не сделали.
   Персис неохотно протянула руку. Веер был довольно необычный,  хотя  и
прекрасный. Девушка не верила в то, что он может принести несчастье,  но
всё равно её  охватило  какое-то  странное  ощущение.  Персис  принялась
разглядывать кошек. Они - она поискала нужное слово -  выглядели  как-то
неестественно. Но, раскрыв веер полностью, девушка почувствовала, словно
кошки оценивающе смотрят на неё. Быстро закрыла веер и вернула Лидии.
   - Очень необычная вещь, -  сказала  она.  Персис  видела,  что  Лидия
внимательно наблюдает за ней. Может, желая убедиться,  что  она  так  же
суеверна, как и островитяне.
   - Да, - Лидия положила веер назад в шкатулку, а ту уложила в  сундук,
не делая попыток подобрать веши, которые разбросала во время поисков.  -
Но самое странное, что, хотя веер всегда здесь,  призрак  держит  его  в
руках. Мне кажется забавной мысль о призрачном веере. А теперь я  должна
найти миссис Прайор. Если я уговорю её, она даст  нам  хорошего  вина...
Идёмте со мной, если хотите.
   Персис покачала головой.
   - Я должна заглянуть к дяде. Спасибо.
   Когда она постучала в дверь, Шубал сразу открыл,  словно  с  тревогой
ждал её появления.
   - Мисс Персис, пожалуйста... Хозяин не спит. Он спрашивал вас.
   Надо  было  прийти  раньше.  Почему  она  позволила  Лидии   помешать
исполнению её долга? Персис торопливо подошла к  кровати.  Странно  было
смотреть сверху вниз в эти широко расставленные глаза. Даже  в  старости
дядя Огастин оставался очень высоким и держался очень прямо.
   - Я здесь, сэр. Простите, что не пришла раньше...
   Он с большим усилием поднял руку.
   - Неважно... - голос его, хоть и хриплый, сохранил  прежнюю  вежливую
отчуждённость.
   - Я должен кое-что объяснить тебе, Персис, - он говорил с  паузами  и
тяжело дыша. Персис с тревогой прислушивалась к его дыханию. - Мы всегда
тщеславимся своей силой  и  не  думаем  о  слабости.  Я...  Вероятно,  я
допустил ошибку,  предприняв  это  путешествие.  Серьёзную  ошибку.  Но,
оглядываясь назад, не вижу возможности поступить иначе... Ты знаешь, что
неудачи "Рук и Компани"  сильно  подорвали  наше  состояние.  Я  мог  бы
восстановить эти потери, но время стало моим врагом. Я слишком  стар,  а
это признавать нелегко.
   Его  прямой  взгляд  требовал,  чтобы  она  не   проявляла   никакого
сочувствия.
   - Три месяца назад... - он остановился и закашлялся;  Шубал  едва  не
оттолкнул Персис, но больной поднял руку и  жестом  отстранил  слугу,  -
...я получил важное сообщение. Как и во всех семьях,  у  нас  есть  свои
тайны. Ты, несомненно, никогда не слышала об Амосе Руке,  -  тут  он  не
стал ждать ответа. - У моего отца был младший брат  Амос.  В  дни  нашей
революции он дружил с молодыми английскими офицерами, которые служили  в
армии, оккупировавшей Нью-Йорк. Другими  словам,  он  провозгласил  себя
"лоялистом ".   Когда
английская армия вынуждена была эвакуироваться, он  собрал  значительную
сумму, в том числе и из денег, украденных у своих сограждан. И  с  этими
деньгами отправился в Вест-Индию. Но часть этих денег не  была  получена
нечестными путями. Их ему доверила его овдовевшая мать. Эти  деньги  она
предназначала в качестве приданого сестре Амоса,  а  также  для  себя  в
старости. Убегая из Нью-Йорка, Амос не  представил  никакого  отчёта  по
этим средствам. Мой отец, а позже я и мой брат  Джулиан  содержали  нашу
бабушку. Мы  узнали,  что  Амос  обосновался  на  Багамских  островах  и
построил там два корабля для поисков потерпевших крушение.  Со  временем
он женился на вдове, и у него родился сын. Но этот сын  пропал  в  море.
Поэтому у Амоса законных наследников не было. Умирая,  он  оставил  своё
состояние вдове,  женщине  благоразумной  и  бережливой.  Она,  а  также
несколько других женщин на островах, получили доли в  его  кораблях.  Но
его вдова оказалась также  женщиной  честной.  Разбирая  дела  покойного
мужа, она наткнулась на письма моей бабушки, в которых та просила  Амоса
вернуть деньги. Кстати, на  эти  письма  он  так  и  не  ответил.  Вдова
немедленно написала в Нью-Йорк и предложила выплатить нужную сумму. В то
время я был по делам в  Лондоне,  и  со  мной  не  связались.  Мой  брат
Джулиан, бабушка и тётя Элеанор умерли в течение двух недель  от  жёлтой
лихорадки, которая тяжело ударила тем  летом  по  стране.  Меня  вызвали
домой, но письмо шло долго, и только через несколько месяцев я  узнал  о
письме вдовы Амоса. Однако в то время я был слишком занят  делами  своей
компании и, поскольку долг относился к бабушке, я письменно поблагодарил
миссис Рук и сообщил, что считаю долг погашенным, так как все,  кого  он
касался, умерли. И больше много лет об этом не вспоминал.  Но  незадолго
до пожара, который  так  существенно  сказался  на  нашем  состоянии,  я
получил  письмо  от  поверенного  миссис  Рук  на  островах.  В   письме
сообщалось, что миссис Рук, дожившая до  преклонного  возраста,  недавно
умерла. Она оставила большое состояние, которое в завещании разделила  в
равных долях между потомками моей бабушки и благотворительными  фондами.
Сумма наследства оказалась очень значительной. Тогда я собрал все письма
и документы, относящиеся к этому случаю... -  старик  жестом  указал  на
прикроватный столик. Там лежал небольшой, закрытый на замок, портфель. -
Документы доказывают законность наших притязаний.
   Лицо его посерело, хотя говорил он по-прежнему отчётливо, как всегда,
делая паузы между словами. Но вот он замолчал, и Шубал протиснулся  мимо
девушки и поднёс к посиневшим губам хозяина стакан. Дядя Огастин  отпил,
потом медленно снова поднял голову. Он не отрывал взгляда от  Персис.  В
глазах  его  горела  яростная  решимость,   которая   меняла   выражение
осунувшегося лица.
   - Ты... - частые поверхностные вздохи прерывали его речь. - Ты должна
всё это запомнить!
   - Запомню, дядя Огастин.
   Глаза его закрылись, и Шубал молча жестом попросил её  отойти.  Слуга
проводил девушку до двери, как будто хотел убедиться, что она  ушла.  Но
внимание его было устремлено к человеку в постели.
   Персис вернулась в свою комнату по другую сторону коридора.  Итак,  у
этого путешествия на острова имелась реальная причина, а не просто поиск
здоровья,  которое  дяде  Огастину  не  суждено  больше  найти.  Девушка
остановилась у окна, которое выходило на пристань.
   Ящики и тюки по-прежнему горой лежали на помосте, но  людей  не  было
видно. Наверное, склады переполнились.  Мимо  пролетела  птица  с  ярким
оперением  и  хриплым  криком;  она  затерялась  в   роскошной   зелени,
окружающей бассейн и канал. Зато пятно в  море,  которое  Лидия  назвала
"Удачей бури", приобрело более чёткие очертания.
   Но ближе по каналу двигалось другое судно. Не  шлюпка  с  корабля,  а
узкое каноэ, выдолбленное из  одного  большого  ствола.  В  каноэ  сидел
одинокий гребец. Несмотря на все его усилия, судёнышко слишком  медленно
приближалось к маленькой пристани, возле которой стоял дом.  Ухватившись
здесь за сваю, гребец - теперь стало ясно  видно,  что  это  женщина,  -
поднялся вверх, выпрямился и привязал верёвкой свою странную лодку.
   Вокруг  ног  женщины  болталась  юбка  из  выделанной  шкуры,  голову
покрывала широкополая шляпа из какого-то тростника или соломы,  так  что
Персис сверху не могла заглянуть  в  лицо  незнакомки.  Женщина  подняла
завёрнутый в шкуру свёрток и, держа его у костлявого бедра, двинулась  к
дому. Она поднялась по еле  заметным  ступеням  и  исчезла  за  наружной
стеной.

***

   Каноэ лениво покачивалось  у  сваи.  У  рифа  бросал  якорь  корабль,
который привёл Лидию в такое возбуждение. На большой пристани  собрались
люди, наблюдая за ним. Что-то в их доведении говорило, что они не  очень
приветствуют  появление  этого  корабля.  Словно   наоборот,   обсуждают
средства обороны от вторжения.
   Персис вспомнила рассказы о том, что рекеры с Багам и местные не  так
давно были заклятыми врагами. И  сейчас  ещё  намекают  на  тайные  бои,
которые ведутся далеко в нейтральных водах, без свидетелей.
   Хотя теперь границы установлены законом, и многие багамцы,  чтобы  не
потерять средства к существованию, переселились на  острова  Ки,  старая
вражда и ненависть всё ещё тлеют под  поверхностью.  Лидия,  несомненно,
намекала на то, что  капитан  Леверетт  недолюбливает  хозяина  корабля,
который сейчас бросал якорь в его владениях.
   Персис отошла от окна. Лидия казалась очень  уверенной  в  себе.  Она
явно собиралась принять этого капитана  Ральфа  Гриллона  как  почётного
гостя. Но воспоминание о последних минутах  на  пал