в  тех  краях,  откуда  родом  подменыш,  -
непреклонно  сказала  Сельфа.  -  Это  единственный  способ   притвориться
созданием Индиго.
     - Кроме обреченности Цвету, - заметил Сагастен.
     - Но цвета Домена были бы видны!
     - Кроме Белого. Синий на бело-синем фоне, понимаешь...
     Отец решительно взял меня за запястье, в руке его откуда-то  появился
серебряный кинжал с золотыми насечками.
     - Осторожно, Сенрайд, не обожгись, - равнодушно сказала Альда.
     Отец бесцеремонно обнажил мою  левую  руку  до  локтя  и  безжалостно
полоснул лезвием по коже.
     - А-а, тьфу, ой!! - непроизвольно сказал я. - Ты что,  с  ума  сошел?
Больно же!!.
     Правой рукой я попытался схватиться за рассеченное место.
     - Убери руку! - ледяным тоном сказал отец, направляя острие клинка  в
мое горло.
     - Ты хочешь сделать меня по-настоящему Красным? - хмыкнул я,  опуская
правую руку. Потом посмотрел вниз и замер.
     Вместо ожидаемых горячих струек красной  крови  по  предплечью  моему
поползла густая лента невероятно холодной прозрачно-голубой  жидкости.  От
нее поднимался густой ароматный  пар.  Жидкость  быстро  испарялась.  Даже
воздух вокруг стал невыносимо холодным. На полу,  там,  куда  упали  капли
Этого... я не мог назвать его своей кровью... возникли белые пятна инея. А
по белому растекалась, испаряясь, синеватая субстанция.
     - Это же не огонь, - потрясенно сказала мама.
     - Синее на белом... - прошептал Данк.
     - Это не Райдок, - твердо сказал Сагастен. - И все же... и все же это
может быть только Райдок!
     Моя правая рука непроизвольно дернулась  к  карману.  Ах,  как  же  я
ошибся! В ту же секунду пристально следившая за мной Альда крикнула:
     - Письмо! Отберите у него письмо!
     Отец перехватил мою  правую  руку.  Сагастен  остановил  левую.  Данк
могучими лапами ухватил меня сзади за плечи. Сельфа быстро опустила руку в
карман моего камзола и выхватила оттуда заветный конверт.
     - Не на!.. - успел крикнуть я.
     - "Тому, кто..." - начала читать вслух Сельфа и  вдруг  запнулась.  -
Данк! Сенрайд!
     В следующую секунду что-то твердое  и  тяжелое  с  невероятной  силой
ударило меня по голове. Последнее, что я успел  увидеть,  проваливаясь  во
мрак - страшно оскалившийся Сагастен с тяжелым треножником в руках.
     А потом мне стало плохо, темно и очень безразлично.



                                    3

     Когда я очнулся, вокруг было темно. Но не ночь ослепляла меня, а тьма
в  закрытом  помещении.  Нестерпимо  болела  голова.  Я  потрогал  темя  и
обнаружил шишку размером с  детский  кулак.  Попытка  ощупать  ее  вызвала
вспышку боли, мгновенную тошноту, огненный  калейдоскоп  перед  глазами  и
горькую обиду. Мало мне  того,  что  голова  сама  по  себе  ни  черта  не
работает, так еще милые родственнички решили остатки мозгов выколотить! На
кой им дьявол мои мозги?! Сделать паштет а-ля-Райдок? Вот разве что...
     Я  придал  смелости  оцепеневшим  сенсорам  и  аккуратно   исследовал
окружающее меня пространство. Сначала тактильно. В смысле, на ощупь.  Подо
мной обнаружилось нечто мохнатое, теплое и мягкое. Нет, не зверь, конечно.
Стал бы приличный зверь ждать, пока  я  его  всласть  нащупаюсь,  как  же!
Просто какое-то  меховое  покрывало.  Ну  что  ж,  и  за  это  спасибо.  А
Сагастен-то каков, а? Рано нашего мага списывать со  счетов,  судари  мои.
Существо, способное с такой  сверхъестественной  силой  врезать  по  башке
треножником... А треножник я опознал, кстати. Он все время  тихо  стоял  в
углу и весил, между прочим, эдак с пол-Райдока. И вот этот тихий  старичок
берет его одной рукой, и прошу заметить, почти  без  замаха...  И  большое
спасибо, что без замаха,  а  то  от  моего  черепка  только  брызги  бы...
Оказывается, в первую очередь я должен неумеренно благодарить своих родных
и близких.  Не  убили,  в  какой-то  вполне  приятный  застенок  запихали,
подстилки  не  пожалели...  Видно,  несчастный  принц  Райдок   пока   что
достаточно  ценная  зверушка.  Бей  в  голову,  Сагастен,  не  фиг   шкуру
портить...
     Обоняние и вкус немногое добавили к моему  видению  ситуации.  А  вот
слух... Где-то неподалеку невнятно бубнили в пять голосов.  Разговаривали,
должно быть.
     И вот тут-то я сообразил, где нахожусь.
     Из святилища были два выхода. Один внутренний, выводящий  в  западное
крыло дворца, тот, по которому пришли мы с мамой. Второй вел к  алтарю  от
огромной  двери,  распахивающейся  прямо  на  площадь  перед  дворцом.  Во
внутреннем коридоре появляться со мной  не  рекомендовалось.  Там  торчали
слуги и придворные, которые не преминули бы удивиться...  ну,  это  я  еще
мягко выразился - удивиться... если бы принц Райдок,  вместо  того,  чтобы
появиться на площади, в лучах славы и красном плаще, вдруг  въехал  бы  во
внутренние покои на Белом принце, выполняющем роль белого коня, радуя глаз
разбитой башкой, в смысле своей, райдоковой башкой, а не коня...  то  есть
Белого... то есть... Тьфу ты, запутался! Башка-то как трещит, боги! За что
же ей такое, ну что же это, ну как же это... Да мать же!..
     В общем, нельзя меня было выносить вовнутрь. Да и поблизости меня там
запихать было некуда. А вот сразу за большой  дверью,  распахивающейся  на
площадь, было помещение... Ну, как бы это сказать... Не знаю  я,  как  это
называется  в  архитектуре,  а  по  сути  было  это  нечто  среднее  между
предбанником и коридором. Такая каморка - пять шагов в  ширину,  десять  в
длину, а потом опять двери, поменьше, в Зал Алтаря. Поскольку смертным,  в
принципе, Алтарный Зал, он же Зал Тайны, видеть вроде как  не  полагалось.
Возбуждать же народ чем-нибудь темным, загадочным  и  крайне  элитарным  -
развлечение несложное  и  приятное.  И  полезное,  кстати,  в  отличие  от
говорения правды вслух. Потому у них, у... У нас, у принцев, это занятие -
выдать добрым вассалам материал для слухов и сплетен  -  всегда  считалось
делом славным и почетным.
     Так что когда Великим Правителям было угодно явиться народу из Храма,
они... мы... нет, я же здесь впервые... они  накапливались  в  этом  самом
предбаннике, а уж потом  раскрывались  двери  на  площадь  и  одновременно
закрывались внутренние двери в  зал.  Так  что  никто  не  успевал  ничего
разглядеть, только мелькали в глубине очертания  алтаря  и  светлое  пятно
огня на нем, все терялось  во  мраке,  и  внутренние  двери  величественно
захлопывались. Оставляя народу свободу и право толковать  и  угадывать.  А
чего ему, народу, еще надо? Поглазеть, пожрать,  и  потрепаться,  упиваясь
темным и теплым чувством собственной мудрости и значимости. Да, так о  чем
это я?..
     В общем, валялся я на  шкуре  в  этом  самом  предбаннике.  Правильно
валялся. И сбежать мне отсюда было невозможно, и под  ногами  не  путался.
Ворота на площадь мне в одиночку не открыть. Их  вообще,  по-моему,  можно
открыть только вдесятером, и то снаружи. После того,  как  изнутри  уберут
засовы. А если бы я и попытался это сделать, то поднял  бы  такой  грохот,
что меня и слепой бы застукал. И тут  же  нашел  бы  по  натужным  стонам.
Кстати, меня и сцапал бы даже безрукий.  Просто  выгреб  бы  ногой  из-под
засова. Главный засов в одиночку тоже можно только уронить.
     А внутри разговаривали пятеро, которые уже продемонстрировали сегодня
свое умение наловить к обеду с полдюжины Райдоков. Без лишней скромности я
даже был готов назвать этих говорунов по имени.
     - Не будем торопиться, - рассудительно говорил Данк.  -  У  существа,
представшего перед нами, облик малыша Райдока. Так?
     Ответом было только ворчание, невнятное и недовольное. Судя по всему,
Сельфа умоляла жевать пережеванное побыстрее.
     - Кто может скопировать  облик  Райдока?  Крейтлинг,  конечно,  потом
любой из оборотней...
     Склероз и амнезия - самые приятные болезни для любопытных принцев.  В
мире, оказывается, столько интересного!
     - Человек Мертвой Радуги, - упрямо сказала Сельфа.
     - Только по чистой случайности, - тут  же  отреагировал  Сагастен.  -
Мертвая  Радуга  обряжает  своих  в  облик  любого  из  ныне  живущих,  но
совершенно произвольно - как в жеребьевке.
     - Мертвая Радуга - вообще лотерея, -  агрессивно  сказала  Сельфа.  -
Почему бы жребию и не упасть на Райдока?
     - А причем тогда здесь заклятие? - лениво спросила Альда.
     - А заклятием их разменяли, - объяснила Сельфа.
     Мне захотелось вмешаться.
     - Мама! - жалобно сказал я.
     - Хорошо, Человек Мертвой Радуги, - терпеливо сказал Данк. - Кто еще?
     Все промолчали.
     - Сагастен?
     - Не знаю, - после паузы ответил маг.
     - Будем считать, что больше некому, - резюмировал Данк. -  Сестричка,
надеюсь, ты не утаила от нас рождение близнецов?
     Мама промолчала так яростно  и  красноречиво,  что  я  ее  не  только
услышал, но и явственно увидел.
     - Данк! - укоризненно прогудел отец.
     -  Все,  все,  -  торопливо  сказал  Данк.  -  Молчу.  Идем   дальше.
Рассматриваемый объект...
     - Субъект, гады! - не выдержал я.
     - Ребенок очнулся, - сказала Сельфа.
     - Помолчи, мешаешь! - крикнула Альда. Очевидно, мне.
     Вот тебе и мамина ласка!
     - Рассматриваемый объект показал, что он, атлис: нечеловек; далиг: по
обреченности Синий. Кто...
     - Мама! - взмолился я. - Башка болит, пить хочу!
     - Может, стукнуть его еще раз? - предположил Сенрайд.
     Вот тебе и отцовская забота! Я затих.
     - Кто  из  перечисленных  подходит  под  определение  "нечеловек"?  -
невозмутимо продолжал Данк. - Разумеется, крейтлинги, оборотни из  нежити,
потом... потом...
     - Преображенный Витязь, - тихо сказала Альда.
     - При чем тут... - начал было Данк. - Впрочем... Сагастен, есть ли  в
мире сила, способная изменять облик Преображенного?
     - Не знаю, - медленно сказал Сагастен. - Мне неизвестна такая,  но  и
запрета на ее существование нет.
     - А может ли он изменять облик по своему усмотрению?
     - Беспочвенный разговор. Не исключено. Но от начала времен такого еще
не бывало.
     - А какая приобщенность может лежать на Витязе?
     - Клятва Домену, мощь храма, ореол Оракула... - задумчиво  перечислил
Сагастен,  -  еще,  пожалуй,  обреченность  на  успешный  штурм,  впрочем,
последний раз это было так давно...
     - Наш Синий город разрушен, - почти неслышно сказала  Сельфа,  -  наш
Синий Принц убит...
     - Но наш Синий Цвет вакантен, - возразил Данк.
     - Два Цвета означают, что это или принц, или витязь, - чуть  нараспев
сказала Альда. - Но принц - всегда человек.
     - А о Преображенном Витязе я не мог бы не знать, - веско сказал отец.
     - Разве что он достиг Преображения только что и не успел доложить,  -
поднял голову Сагастен.
     - Кто? - с горьким презрением спросил Сенрайд.  Мне  почему-то  стало
его жаль. - Лэйхэм и Линдолл убиты. Трусливый Моурис бессмысленно сидит  в
Дельфосе под предлогом подготовки к обороне, и  уж  кому-кому,  а  ему  до
Преображения далеко, как голодному до сортира. Разве  в  Домене  появлялся
еще кто-нибудь?
     - Не топчи Моу понапрасну, Белый, -  проворчал  Данк.  -  Его  немощь
вызвана не трусостью, а...
     - А идиотизмом! - взорвался  Сенрайд.  -  Кто  его  просил  лазить  к
Подземному    трону?    Сагастен    ведь    передавал    из    Дейненделла
предостережение!..
     - Предостережение - еще не запрет, - мягко возразил Данк. - И  уж  во
всяком случае, это был отважный идиотизм. Трусом парня не назовешь.
     - Этот отважный идиот стоил мне половины казны, -  с  горечью  сказал
Сенрайд.  -  А  принес  Домену  только  неприятности.  Единственный  поход
обернулся пшиком - или не так? Явился с  пустыми  руками...  ф-флибустьер,
гнома ему в задни...
     - Сенрайд! - со сдержанным упреком сказала Сельфа  и  возможно,  даже
покраснела. Берилловым румянцем, должно быть. Впрочем, все  понимали,  что
крепким словом принцессу не испугаешь, а поза - личное дело каждого.
     - Вернемся к пегасам, - Данка было сложно сбить с мысли. - Наличие  в
луче Синего Цвета означает в данном случае сумму цветов.
     - Почему? - требовательно спросила Альда.
     - Без клятвы Домену любой может  быть  только  бесцветным.  А  Синего
домена  больше  не  существует.  Значит,  Синий  -  иная,  не   Клятвенная
обреченность, видная на фоне Белого или... или...
     - Голубого! - вдруг жестко сказал Сагастен.
     - Погодите! - запротестовала Сельфа. - А если он - Синий по рождению?
     - По  утаенному  рождению!  -  кажется,  на  Сенрайда  тоже  снизошло
прозрение. Как-то резко все вдруг умнеть стали... кроме меня. Ох-хо-хо...
     - Райдок рожден в Дианаре, - решительно сказала Альда. - И всегда был
Белым. Пока решение Совета не окрасило его Багряным.
     - Мы говорим не о Райдоке, - напомнил Данк, - а об этом...
     - Кстати, - вдруг осенило и маму, - когда  Райдок  писал  письмо,  он
знал, кто это такой!
     - Почему?
     - Потому что  он  его  не  опасался.  Согласитесь,  что  отважным  до
беспечности Райдока не назовешь.
     - Пожалуй, - протянул Сагастен.
     - А неизвестность всегда тревожила его в первую очередь.  Если  бы  у
него была хоть тень сомнения по поводу происхождения  и  роли  этого...  -
там, за стенкой, явно кивнули в мою сторону, - тон письма  был  бы  совсем
другим - да что там, самого письма бы не было!
     - Это похоже на правду, - не спеша произнес Данк. - Можно ли,  исходя
из этого, считать, что подменыш безопасен?
     - В пределах компетенции Райдока, - неуверенно сказала Сельфа.
     - Достаточно высокой, - заметил Сагастен.
     Правда, ребята, доброе  слово  и  принцу  лестно!  Особенно  сидящему
взаперти с разбитой головой.
     - Появились интересные версии, - весело сказал Данк. - Сиблинг, тайно
рожденный в Сапфире! Синий принц заречных кочевников!..
     - Рэджор, - сказал Сагастен.
     - Что?
     -  Рэджор.   Так   они   называют   своих   правителей.   Переводится
приблизительно - старший и светлый.
     - Да ну тебя! Принц - всегда принц, как бы он не назывался! Потом еще
- Преображенный Белый Витязь из Синего храма... Сагастен, какое  святилище
держит Синий Цвет?
     - Рагдагкхарр, - нехотя сказал Сагастен.
     - Посреди Волчьих болот? - поразился Данк. - Далеко, однако, у тролля
на куличках...
     - Для заклятия это не слишком важно, - с досадой сказал Сенрайд. - Но
я же тебе говорю,  не  может  быть  в  нашем  Домене  Преображенного,  тем
более...
     - Стоп! - громко сказала Сельфа и отец удивленно умолк. - Стоп! А кто
сказал, что Белый витязь - или даже принц - должен быть из нашего Домена?
     Некоторое время все пораженно молчали. Потом Данк по  слогам  сказал,
словно прочитал:
     - Бе-лый Вос-ток. Вот так, значит...
     - Купцы с большой воды, - эхом отозвался Сагастен.
     - Я бы попросила!.. - высокомерно сказала мама.
     - Да погоди ты, - отмахнулся отец. - Не в словах дело ведь...
     - А малыш так прочно дружил с Нагоном... - вспомнил Данк.
     - Отсюда, может быть, и беспечный тон письма, - согласился Сенрайд.
     - А Нагону под силу заклятие весьма значительной мощи, - подтвердил и
Сагастен.
     - Вы что, всерьез думаете, что на Белой  пристани  моему  сыну  могут
хотеть зла? - пораженно спросила Альда.
     - Зла не зла, но... - замялся Данк.
     - Твоему сыну - вряд ли, - добавила Сельфа, - но всем остальным...
     Опять повисло нехорошее молчание. Мне стало тревожно и неуютно.
     - Хой! - заорал я  и  попытался  встать  на  четвереньки.  Получилось
неплохо. - Вы  меня,  что,  собираетесь  здесь  насмерть  уходить?  Может,
кто-нибудь поинтересуется моим мнением по поводу происходящего?
     За дверью подвигались немного. Вслух не было сказано ни слова.  Потом
усталый и родной голос Сагастена произнес:
     - Вообще-то только  твоего  мнения  нам  и  не  хватает  для  полного
бардака, но что-то в твоем предложении мне нравится.
     Раздались шаги. Лязгнули железные запоры и дверь медленно отворилась.
     Я зажмурился. Зал Алтаря был освещен лишь  несколькими  факелами,  да
еще за спиной Сагастена по-прежнему мерцал священный жертвенный огонь,  но
после темноты моего  импровизированного  карцера  и  этот  свет  показался
пронзительно слепящим. Теперь у меня резало  в  глазах  и  опять  заболела
голова. Я качнулся вперед на четвереньках  и  ткнулся  макушкой  в  чье-то
колено.
     Просто никаких слов нет! Это уже  даже  невезухой  не  назовешь,  это
просто какое-то издевательство! Из тех искр,  что  посыпались  у  меня  из
глаз, можно  было  лет  двести  подряд  устраивать  фейерверки  на  каждый
праздник! Точно тем самым местом, куда  Сагастен  приложил  руку,  точнее,
треножник! И прямо в чье-то костлявое колено! Слагаю с себя все мыслимые и
немыслимые полномочия. Дайте человеку спокойно лечь и умереть.
     Ах ты ж дьявол, я ведь теперь нечеловеком считаюсь... Не дадут.
     Я стал на колени, немножко раскачиваясь взад  и  вперед,  и  замычал.
Получилось так, будто я отбиваю кому-то земные поклоны.
     Одной рукой я взлелеял погибшую черепушку,  а  второй  пошарил  перед
собой. Так я и знал, трам-тарарам твою тарам!
     Колено было Сагастеново.
     Старый маг ласково, но властно взял меня за плечи и поднял на ноги.
     - Кто бы ты ни был, открой глаза, - сказал он.
     Я открыл.
     - Пойдем, - сказал Сагастен. - Сейчас ты сможешь рассказать все,  что
помнишь, знаешь... или считаешь нужным рассказать.
     Я неуверенно шагнул вперед. Сагастен придержал меня за плечо.
     - Для простоты мы будем называть тебя Райдоком, - сказал он негромко,
но достаточно звучно; так, чтобы слышали те, в зале, -  но  ты  не  должен
обольщаться этим. Надеюсь, ты понимаешь всю меру нашего сомнения.
     Я молча кивнул. Сагастен потрепал меня между лопаток.
     - Идем, малыш. Сейчас я осмотрю твою рану, вернее сказать - шишку,  а
ты расскажешь нам  все,  что,  по-твоему,  с  тобой  стряслось.  И  начни,
пожалуйста, с самого начала, не стесняясь ничего.
     - Сагастен, - сказал я жалобно, - а  те,  снаружи...  ну  слуги  там,
воины... они ничего не заподозрят? Все-таки долго мы тут...
     Сагастен улыбнулся.
     - Кто, кроме принцев и магов,  знает,  сколько  длится  та  или  иная
церемония?
     - Все же он прав, - послышался из-за стены голос Данка. -  Торопиться
мы, конечно, не станем... но давайте-ка и не мешкать попусту.
     Мы вошли в Зал Алтаря.
     За время моего отсутствия здесь почти ничего не  изменилось.  Так  же
были разбросаны по полу священнейшие и драгоценнейшие плошки, так же нагло
развалился  в  своем  кресле  Данк,  так  же  скромно   стоял   в   уголке
смертоубийственный   треножник.   Единственное   по-настоящему   серьезное
изменение внесла Сельфа. Она задумчиво  протирала  лаковые  туфельки  моим
красным плащом.
     - Присядь, загадка, - почти весело сказал Данк. - Морда у тебя,  надо
признать, весьма и весьма эльфийская. Совсем зеленая. Очень больно? Э-э!..
Сагастен!
     - Чего тебе? - устало проворчал маг.
     - Придержи это чудовище, Райдок рекомое, и  ответь:  почему  хильфейт
дал Синий луч тому, у кого в руках пылал Красный Огонь?
     Сагастен сел. Вот просто взял и опустился на каменный пол, где стоял.
Мама  уронила  какую-то  заколку  или  брошку,  а   Сельфа,   окаменев   с
полуоткрытым ртом, машинально драила моим бывшим плащом голую коленку.
     Отец поднялся во весь рост.
     - Придушить и не мучиться, - просто сказал он.
     - Не дам, - с плохо скрываемым восхищением сказал Сагастен. -  Такого
же отродясь не бывало! Ему же цены нет! Его же  надо  в  колбе  держать  и
опыты ставить!
     - Не надо ставить опыты, - тоскливо попросил я.
     - Надо, - наставительно сказал Сагастен.
     - Я хороший, - робко сказал я.
     - Хороший, хороший, - успокаивающе сказал Сагастен, но жадный  огонек
в его глазах мне не понравился.
     - А я говорю - придушить, - настойчиво сказал оте