путь  к  холму.
Павел выбрался через пролом и побежал сквозь шумящее под ветром  цветочное
море к далеким кострам.  От  пережитого  напряжения  у  висков  плескалась
горячая боль. Застучали  выстрелы  от  ворот.  Вскочили  на  ноги  люди  у
костров, стали бросать сучья в огонь, так что шлейфы  искр  взметнулись  в
темное небо; несколько раз выстрелили в ответ.  Затем  начали  уходить  от
костров, потянулись к дороге, по которой от городских ворот бежал кто-то с
факелом. Павел понял: Розовый Страж пытается отрезать его от  спасения,  и
потому послал гонца предупредить охранников Священного Холма. Если отрежут
- начнут выслеживать, а дальше все понятно...
     У костров было пусто, и Павел, напрягая все силы,  прорывался  сквозь
заросли, благодаря Создателя за разгулявшийся ветер - в шуме цветов тонули
все другие звуки. За линией костров страх на мгновение уперся ему в грудь,
заставляя замедлить бег, но тут же увял, испепелился, пропал,  потому  что
Павел уже четко представлял, как с  ним  бороться.  У  подножия  холма  он
оглянулся. Факел, зажатый в чьей-то руке, горел на дороге у линии костров;
смутно выступали из темноты толпящиеся люди. Он лег  на  живот,  прижал  к
себе автомат и, превозмогая жгучую боль в  висках,  которую  некогда  было
отстранять, послал мысленный приказ.
     И вновь  погрузился  в  черную,  вспыхивающую  искрами,  необъяснимую
круговерть, которую Розовый Страж назвал туннелем.


     Над низиной висел плотный сизый  туман.  По  красноватой  поверхности
речной воды, неприятно напоминающей кровь,  сновали  многоногие  блестящие
насекомые, то и дело выскакивая на пологий  берег  и  зарываясь  в  мокрый
песок. Небо за рекой тоже наливалось краснотой, и медленно багровели белые
облака. Деревья на холмах казались черными, вокруг стволов кольцами лежала
опавшая за ночь ржавая листва. Рубашка  Павла  была  влажной  от  утренней
сырости и он, вновь вспомнив  уроки  Колдуна,  сосредоточился,  представил
себя костром - и почувствовал, как по телу постепенно растекается тепло.
     Согревшись, он еще  немного  постоял  на  берегу,  закинув  за  спину
автомат и наблюдая, как плещутся, выскакивают из воды  длинные  змеевидные
рыбы, заставляя разбегаться блестящих  насекомых.  Он  ждал,  когда  туман
исчезнет под солнцем -  шагать  к  туннелю  по  мокрой  траве  во  влажном
маслянистом тумане, отдающем болотом, ему не хотелось. Да и  спешить  было
некуда. Он стоял на берегу рядом  с  танком,  до  самой  башни  оплетенным
вьющимися черно-зелеными растениями с колючими крючками-коготками,  словно
приклеенными к броне, стоял и  смотрел,  как  мечутся  по  воде  блестящие
искорки-насекомые.
     Искорки... Золотистые искры  туннеля...  Неужели  он  обрек  себя  на
вечные скитания по разным мирам? Где дорога к Земле, где дорога  в  Лесную
Страну? Как найти ее в этом дьявольском туннеле?
     Да, Создатель потрудился на славу. Лесная Страна оказалась отнюдь  не
единственным миром.  Теперь,  после  пяти  суток,  проведенных  под  новым
медлительным солнцем,  Павел  был  уверен,  что  миров  больше,  чем  три.
Возможно, их десятки, сотни. И где-то среди этих миров есть земля, скрытая
за туннелями прародина людей. После  долгих  размышлений  Павел  пришел  к
такому выводу: когда-то люди жили  на  Земле  -  книги  не  были  выдумкой
предков-основателей, и действительно существовали в старые времена  земной
"изумрудный"  Город  и  Эльсинор,  Москва  и  Эдемский  сад,   Франция   и
Королевство Кривых Зеркал, действительно  жили  Карл  Великий  и  Золушка,
принцесса Маркасса и Гамлет, Ромео и Эдгар По. Судя по книгам,  люди  жили
на Земле очень интересной жизнью, и  сами  были  гораздо  интересней,  чем
живущие сейчас - но Создатель изгнал их с земли (почему?..) и  расселил  в
других мирах, и потускнела память о прародине... Да,  все  они  -  потомки
общих предков, говоривших когда-то на разных языках (у  него  теперь  были
все основания так думать), но живших  в  одном  мире,  и  покинувших  его,
потому что так захотел Создатель. А  в  Создателе  ли  дело?  Может  быть,
причина кроется в чем-то другом?
     Обо всем этом могли не знать простые люди - простые люди  вяло  несли
бремя повседневных малых и больших забот -  но  могли  знать  и  наверняка
знали загадочные Стражи, хранящие тайну туннелей - ходов в другие  миры  и
готовые заткнуть рот любому,  кто  вздумает  говорить  о  Земле,  заткнуть
старым и очень надежным способом...
     А значит - нужно искать любого Стража и тоже не стесняться  в  выборе
методов, с помощью которых можно дойти до истины. Стражи первыми  нарушили
одну из заповедей, данных Богом предку Моисею на вершине горы  Синай,  они
пытались  убить  его,  Павла  Корнилова,  и  он  при  необходимости  будет
поступать с ними так же.
     Но в этом мире он за пять суток не встретил ни одного Стража.  Вообще
никого не встретил, Он  прошел  по  заросшим  травой  дорогам  через  семь
городов за холмами и везде видел одно и то же: полусгнившие,  обрушившиеся
деревянные  дома;  изъеденные  ржавчиной  остовы   автомобилей;   заросшие
черно-зеленой травой дворы; упавшие столбы городских стен;  скелеты  лодок
на берегах... и другие скелеты, белые, тысячекратно омытые дождями скелеты
в истлевших  лохмотьях  под  рухнувшими  крышами,  застеленными  остатками
плетеных покрытий... Этот мир  не  был  Землей,  разве  в  земных  городах
деревянные тротуары?  Разве  земные  города  такие  маленькие,  хрупкие  и
неустроенные?
     Семь городов. Пять дней и пять ночей - по дорогам, по лужам с зеленой
водой, по рассыпающимся под подошвами бурой трухой доскам тротуаров,  мимо
домов,  опутанных   черно-зелеными   вьющимися   растениями   с   колючими
коготками...
     И только один раз среди этого всеобщего гниения, распада и забвения -
пятиярусная деревянная постройка с высоким, чуть покосившимся  шпилем.  На
площади, в окружении мертвых трухлявых груд, когда-то  бывших  домами.  Он
сразу вспомнил рисунки, иллюстрирующие японские сказки, однажды в  детстве
принесенные мамой, и вспомнил, как назывались подобные здания. Пагоды. Они
назывались пагодами. Он обошел вокруг одинокого здания,  которое  все  еще
держалось, все еще стояло, вздымаясь над мертвым миром, хотя тоже было уже
безнадежно больным - и с изумлением  и  радостью  обнаружил  на  стене  за
деревянными колоннами  несколько  досок  с  глубоко  вырезанными  знаками,
покрытых чем-то скользким и прозрачным. Знаки  на  семи  досках  были  ему
неизвестны, а на восьмой он с  бьющимся  сердцем  узнал  слова  одного  из
старых языков, на которых были написаны книги предков-основателей в Лесной
Стране. Он прочитал короткие строки  -  и  у  него  почему-то  перехватило
дыхание. Покосившийся шпиль вонзался в  низкое  небо,  чуть  не  вспарывая
набрякшие от сырости туши облаков, уплывая, стремясь  оторваться  от  тела
пагоды.
     "Кто строил храм... тот умер, - шептал Павел, разглядывая  деревянные
узоры. - Ветер столетий... пронзает  душу...  Падаю  в  мох...  вместе  со
снегом..."
     Нет, этот мир не мог быть Землей. Здесь не шел снег...
     Как и в Лесной Стране. И в  мире  неизвестного  Великого  Царя  тоже,
наверняка, не было снега.
     "Ласковое солнце, теплая погода... Мы не болеем, мы  долго  живем,  -
думал Павел, глядя на проступающую сквозь туман речную долину. - Создатель
или кто-то другой, или что-то другое, позаботился о нас, сотворил для  нас
очень удобные миры... или отдал лучшие из  своих  миров...  Почему  же  он
все-таки изгнал нас с Земли? И почему мы медленно угасаем?.. Этот мир  уже
угас".
     Конечно, люди могли просто по  каким-то  причинам  бросить  эти  семь
городов и переселиться в другое место. Но  чувствовал,  чувствовал  Павел,
что мир, в котором он очутился, безлюден.
     Туман постепенно бледнел, становился  прозрачным,  лишь  кое-где  еще
цепляясь за траву. Утреннее неяркое солнце  освещало  покосившиеся  редкие
столбы, за которыми находился вход в туннель.
     Павел обвел взглядом тихое пространство - на  холмах  среди  деревьев
рылись  лапами  в  листве  какие-то  мелкие  черные  животные  с  длинными
хвостами, -  сдвинул  автомат  за  спину  и  направился  к  туннелю,  давя
хрустящие крючочки-коготки, цепляющиеся за ботинки. Подойдя к  лежащему  в
травяных сетях столбу, он наступил  на  что-то  твердое,  раздвинул  ногой
спутанные стебли  и  поднял  небольшую  статуэтку.  Очистил  ее  от  грязи
рукавом, и она засияла на солнце мягким золотым блеском. Полуголый мужчина
с тяжелыми веками, массивным носом и крупными губами,  с  выпуклостью  над
переносицей сидел, разведя в сторону колени,  выставив  перед  собой  одну
ладонь, а другой словно держа что-то невидимое. Круглое лицо мужчины  было
задумчивым и отрешенным. Чувствовалось, что он погружен в себя, и нет  ему
дела до мира. Павел сразу узнал его. Это был Будда из книг.
     Он аккуратно поставил статуэтку на землю и шагнул за столбы.


     Хоровод золотистых искр был уже почти привычным. Хоровод рассыпался -
и по мысленному приказу Павла открылся выход. Уверенно и почти  машинально
подавив  страх,  Павел  зашагал  по  пружинящим,  словно  вздыхающим   под
подошвами, ярко-зеленым  растениям,  похожим  на  короткий  губчатый  мох,
направляясь к высокому забору из широких светло-коричневых досок,  который
огораживал пространство вокруг туннеля. Над забором нависали длинные белые
ветви высоких деревьев с  продолговатыми  наростами,  заменяющими  листья.
Подойдя ближе, он разглядел, что внутри полупрозрачных  наростов  медленно
колышется темная масса. Вздрагивала то  одна,  то  другая  ветка,  наросты
покачивались, уменьшаясь и увеличиваясь и издавая тихий  протяжный  свист.
Масса выталкивалась из наростов и медленно текла внутри  ветки  к  стволу,
сливаясь там с другими потоками. Потоки зигзагами струились вверх.  Темные
узоры на белом стволе постоянно менялись, и воздух за забором был наполнен
почти непрерывным тихим посвистыванием.
     Павел на ходу разглядывал эти узоры,  подняв  голову  к  безоблачному
небу,  очень  похожему  на  небо  Лесной   Страны.   Неназойливое   солнце
пробивалось сквозь частокол ветвей, воздух был теплым и чуть  горьковатым,
от него поначалу слегка пощипывало  в  носу.  Из-за  деревьев  неторопливо
вылетела розовая птица  и  вдруг  суматошно  забила  крыльями  и  умчалась
обратно, роняя пушистые перья в изумрудный мох.
     Доски были плотно подогнаны друг к  другу,  в  этом  Павел  убедился,
пройдя вдоль забора шагов пятьдесят в поисках хоть  какой-то  щели.  Можно
было, конечно, без труда ускорить себе выход - что там забор по  сравнению
с городской каменной стеной, рухнувшей от взгляда! - но он был  осторожен.
Поскольку Стражи, как он убедился, беспрепятственно проходили в туннели  и
попадали в другие миры - Розовый или Черный Страж вполне могли успеть  уже
побывать здесь и организовать засаду.  Очень  даже  возможно,  что  по  ту
сторону забора день и ночь дежурят  местные  головорезы,  поджидая,  когда
появится бунтарь Павел Корнилов. Конечно, никто не заметил  его  ухода  из
страны Великого Царя - и тамошние охранники,  все  эти  Дино,  Джованни  и
прочие удальцы, выполняя указания Розового Стража, и до сих пор, возможно,
ищут его, Павла, на суше и на море. Возможно. Но он  не  хотел  рисковать.
Стражи теперь имели достаточно полное представление о его способностях  и,
в случае чего, церемониться не будут.
     Забор возвышался над головой, и  не  за  что  было  уцепиться,  чтобы
подтянуться до верха, и нечего было подставить под ноги.  Павел  продолжал
идти по кругу, внимательно разглядывая доски  и  прислушиваясь  -  никаких
подозрительных звуков, только  вздыхал  мох  под  ногами  и  разносился  в
воздухе тихий протяжный свист. Где-то должен находиться вход, думал он,  -
ведь не по воздуху же местные Стражи попадают сюда, к туннелю.
     Он, наконец, обнаружил калитку, подошел  к  ней  мягкими  крадущимися
шагами, какими  когда-то  с  пикой  наперевес  подбирался  к  медведям,  и
осторожно  надавил  пальцами  на  гладкое  дерево.  Он  собирался   только
посмотреть, и если там действительно караулят местные  удальцы,  дождаться
наступления темноты  и  только  тогда  попытаться  незаметно  выйти  из-за
забора. Калитка не поддавалась, Павел нажал немного  сильней  -  зашуршали
трущиеся  деревянные  поверхности  и  калитка  приоткрылась.  Он   присел,
передвинул под руку автомат и выглянул в образовавшуюся  щель.  Обзор  был
ограниченным,  но  кое-что  все-таки  удалось  рассмотреть.  Между  белыми
стволами расстилался все тот же  изумрудный  губчатый  мох.  Наискосок  от
калитки деревья расступались, образуя небольшую поляну. На поляне, в  куче
пепла и обугленных веток, возвышался желтый  столб  с  едва  проступающими
узорами, а возле столба, зарывшись четырьмя бревнами-основаниями в  пепел,
стоял перекошенный деревянный помост. Мох вокруг  кучи  съежился,  потерял
свой изумрудный цвет и был таким же серо-синим, как пепел. В стороне,  под
деревьями, аккуратным штабелем  лежали  обгорелые  остатки  других  желтых
столбов.
     "Еще одно священное место, - подумал  Павел,  разглядывая  поляну.  -
Приходят  какие-нибудь  голые  женщины  со  Стражем,  ставят   на   помост
какого-нибудь литого тельца из золота, наподобие того, что  сделал  Аарон,
когда Моисей долго не спускался с Синая, приносят ему всесожжения, и потом
Страж уходит в туннель, женщины падают вокруг  костра,  а  из-за  деревьев
появляются голые мужчины и начинается самое интересное..."
     Он долго сидел, слушая тихий пересвист деревьев, - ни на  поляне,  ни
вокруг нее не было никакого движения,  -  потом  стволом  автомата  открыл
калитку чуть пошире. Сердито крикнула в ветвях розовая птица, спланировала
на поляну, принялась расхаживать по помосту,  смешно  покачивая  маленькой
плоской головкой. От поляны  шла  тропинка,  которая  раньше  была  скрыта
калиткой. На тропинке стоял бородатый старик  в  короткой  черной  куртке,
распахнутой на волосатой груди, и черных штанах с бахромой, заправленных в
невысокие сапоги. Он держался за  длинные  ручки  одноколесной  тележки  с
высокими бортами. Старик встретился с Павлом взглядом и, выпустив тележку,
внезапно упал ничком и закрыл голову руками. Из тележки выпала  деревянная
лопата.
     Павел подождал, держа автомат наизготовку, но  старик  не  шевелился.
Решившись, Павел бросился в щель - от толчка плечом калитка  распахнулась,
со стуком ударилась о забор, - несколько раз перевернулся, откатываясь  от
нее, прыгнул за ближайший ствол и осторожно  выглянул,  положив  палец  на
курок.  Розовая  птица,  всполошившись,  унеслась  за   деревья,   издавая
скрипучие звуки, старик продолжал неподвижно лежать на тропинке. Все  было
спокойно, но удаляться от калитки Павел не собирался, дабы обеспечить себе
отступление.
     Он напрягся,  стараясь  включиться  в  чужое  сознание.  Изумление...
Только изумление - ничего больше. Ни страха, ни неприязни, ни угрозы.
     - Эй, иди сюда! -  негромко  позвал  Павел  и  сразу  сообразил,  что
старик, скорее всего, ничего не поймет. Надо заставить  его  заговорить  и
попытаться уловить смысл чужой речи в миг ее рождения.
     После слов Павла старик поднял голову,  и  Павел  приглашающе  махнул
рукой. Старик быстро встал, глядя с недоумением, коротко произнес что-то в
ответ, но слишком быстро - Павел не успел включиться и понять.
     - Я оттуда, из-за забора. - Павел показал за спину.  -  Иди  сюда,  я
хочу с тобой поговорить.
     Он снял с плеча автомат, умышленно медленно  прислонил  к  доскам,  и
вновь махнул старику рукой.  Тот  похлопал  по  коленям,  отряхивая  пыль,
перешагнул через упавшую на бок тележку, вышел на  поляну  и  остановился,
сложив  руки  на  животе.  Опять  произнес  что-то,  переводя   взгляд   с
распахнутой калитки на Павла и обратно, и на этот раз Павел его понял.
     -  Приветствую  Стража,  -   сказал   старик.   -   Люди   Верховного
Стража-Правителя ничего не говорили о  том,  что  кто-то  появится  здесь,
покинув Сферу Владык.
     Павел настроился, вжился в чужое сознание; поток, наконец, нашел свое
русло, и маленькое солнце вспыхнуло в ночи. Контакт  был  налажен,  и  они
могли теперь понимать друг друга.
     - Подойди ближе, поговорим. - Павел встал, но по-прежнему старался не
высовываться из-за  дерева  и  был  готов  мгновенно  схватить  автомат  и
отступить к калитке.
     Старик почесал заросший рыжеватой щетиной подбородок.
     - Разве Страж не знает, что я туда не могу?
     "Тем лучше", - подумал Павел, а вслух спросил:
     - Тут поблизости никого нет, кроме тебя?
     - А кто здесь  должен  быть?  -  Старик  удивленно  поднял  брови.  -
Приобщающаяся к Сфере Владык прибудет только через день.  Люди  Верховного
Стража-Правителя  сообщили,  что  это  некая  Джудит   Шерилл,   свободная
танцовщица.
     Павел прощупал фон. Старик не лгал, здесь действительно больше никого
не было. Впрочем, старик мог просто не знать...
     - Вернись на тропу, я подойду к тебе, - сказал Павел, поднял  автомат
и осторожно пошел от дерева к дереву,  внимательно  глядя  по  сторонам  и
стараясь уловить чужой фон. Фона  не  было,  и  это  значило,  что  вокруг
пустынно. По крайней мере, поблизости.
     Старик молча ждал возле тележки. Павел сел, похлопал по мху  рядом  с
собой.
     - Устраивайся.
     Старик послушно опустился  на  мох  напротив  Павла.  Хотя  лицо  его
перечеркивали многочисленные морщины, был он крепок, чуть  поуже  Павла  в
плечах, и серые глаза под редкими седыми  бровями  смотрели  осмысленно  и
спокойно. Хотя и мелькало в них изумление, но  не  было  страха.  Старика,
видимо, смущал необычный для Стражей вид Павла и неурочное его  появление,
но все-таки он не боялся.
     Павел немного поколебался, раздумывая, стоит ли оставлять  старика  в
заблуждении или говорить прямо - и протянул открытую ладонь.
     - Давай  знакомиться.  Павел  Корнилов.  Лесоруб,  плотник,  грузчик,
немного врач и путешественник. А как твое имя и кто ты?
     Старик осторожно пожал руку, с недоверием посмотрел на Павла и  потер
впалую грудь.
     - Грегори Воэн, смотритель  пути  к  Сфере  Владык.  -  Он  помолчал,
покосился на автомат, на далеко не первой свежести рубашку Павла. - Так ты
не Страж?
     Павел покачал головой.
     - Не Страж. Меня зовут Павел. Павел Корнилов.
     - Павел... Совсем как  тот  Савл  из  Деяний  святых  апостолов...  -
пробормотал старик, что-то обдумывая.
     Павел с интересом взглянул на него. Да, сомневаться не приходилось: у
них были общие предки. И многие книги создавались не предками-основателями
в Лесной Стране, а еще на Земле.
     - Вот-вот. Меня и назвали в честь этого самого Савла-Павла.
     - Что-то не то... - Старик нахмурил редкие брови, посмотрел в сторону
калитки. - Ты пришел из Сферы Владык?
     - Н-ну, в общем-то, да, - уклончиво  ответил  Павел.  -  А  что  тебя
смущает?
     - Я смотритель пути в  Сферу  Владык  уже  семьдесят  девять  лет,  -
торжественно сказал Грегори. - Еще в эпоху раздора,  до  того,  как  Страж
стал Верховным  Правителем,  люди  Мартина,  Одноухого  Джаспера,  Гордона
Безбородого и Элмера Брэнда собрались в старой колонии за  ущельем  Черных
Медведей и назначили меня, Грегори  Воэна,  слугу  Господа  нашего  Иисуса
Христа, смотрителем пути. Я сменил ушедшего  к  Господу  Тимоти  Вулфа.  Я
помню всех, вытащивших счастливый жребий и  преданных  здесь  огню,  всех,
ушедших в Сферу Владык. Раз в три месяца, четыре раза в год. Бывало и так,
что счастливый жребий не доставался никому. И все  равно  -  двести  сорок
четыре человека, эта девочка-танцовщица Джуди станет двести сорок пятой  -
и я помню каждого. Помню, как его звали и кем он  был.  -  Старик  открыто
взглянул на Павла. - Но я не помню Павла  Корнилова,  лесоруба,  плотника,
грузчика, врача и путешественника. Я перевез сотни  тележек  с  пеплом,  я
закопал мно