лся  Акоп
Саркисьян.--  Говорят,  в  Америке делают консервы для собак. У
меня хорошая идея: делать  из  них  пирожки  для  людей.  Можно
хорошие деньги сделать.
     --  Вы все про деньги комбинируете,-- презрительно сказала
Назариха.-- А любовь за деньги не купишь.
     --  Уж  вы  меня,   пожалуйста,   не   учите,--   обиделся
экс-миллионер.--  Я хотя человек и женатый, но цены на любовь я
тоже знаю. Могу сказать вам точно по курсу. Как на  бирже.--  И
Акоп понес такое, что Назариха зажала уши и убежала.
     Потом   она   пожаловалась  Назару,  что  Акоп  делает  ей
неприличные предложения.
     По  мере  того  как  история  с  наследницей  американских
миллионов  развивалась  все  дальше  и  дальше,  казалось,  что
злосчастного  Люсю  даже  в   счастье   преследует   несчастье.
Джульетта  жила с отцом, матерью и братом. Началось с того, что
ее отец вдруг погиб в автомобильной катастрофе.
     -- Это  американский  способ  самоубийства,--  авторитетно
заявил потомок Чингисхана.
     Затем брат Джульетты тоже влюбился в русскую и тоже
захотел  жениться.  Но  мать  почему-то  воспротивилась.
Тогда для убедительности брат вытащил большой отцовский кольт.
     -- Во-от тако-о-ой большой?-- разводила руками Наэари-ха.
     Видя это, Джульетта кинулась закрывать мать своим телом. В
результате мать оказалась на кладбище, Джульетта в госпитале, а
брат в тюрьме. Положение  столь  запутанное,  что  такого  и
сам Шекспир не распутает.
     С  раной  в  груди  Джульетта  лежала в госпитале и
боролась между жизнью и  смертью.  Все  это  казалось  довольно
фантастичным  и неправдоподобным, но достаточно было посмотреть
на  бедного  Ромео,  который  бродил  по  дому  чудес  с
остекленевшими  глазами,  чтобы  убедиться, что все это горькая
правда. Даже сам неистовый Артамон, вместо того  чтобы  кричать
на  своего  шофера,  просто ходил домой пешком из опасения, что
ошалевший от горя Люся наедет на столб.
     Состояние Джульетты  оказалось  настолько  серьезным,  что
бедняжку пришлось перевезти в какой-то специальный госпиталь, к
какому-то специальному профессору в Ленинграде. Но, несмотря на
расстояние,  она  почти  каждый  день  звонила  своему Ромео по
междугородному телефону и по-прежнему уверяла в своей любви.
     Все видели, как Люся, бледный  и  с  выпученными  глазами,
бормочет что-то в трубку, и старались ходить на цыпочках. После
таких  телефонных  звонков, совершенно потеряв голову от своего
злого  счастья,  бедный  Ромео  блуждал  по  дому  чудес,   как
сомнамбула,   натыкаясь   на   столы  и  стулья,  или  сидел  и
разговаривал сам с собой.
     Больше всех эта история беспокоила,  конечно,  заместителя
президента  дома чудес по социальным вопросам Мушера Дундука. В
конце концов Мушер зашел в комнату своего президента и сказал:

     -- Послушайте, Борис Алексаныч, что  вы  думаете  об  этой
американской истории? С убийствами и так далее...
     --  Когда  я  был  в  Америке,-- сказал президент,-- там в
газетах каждый  день  такие  истории.  Америка  --  это  страна
сумасшедших.
     Чтобы показать свою любовь на деле, американская Джульетта
решила  подарить  советскому Ромео свой красный линкольн и даже
прислала  ему  по  почте  ключи  от  машины.  Позванивая  этими
ключиками,  Люся  метался  по  дому  чудес, показывая их всем и
каждому. И все ему честно  завидовали,  представляя  себе,  как
нищий  Люся  скоро  будет  кататься  в  машине для миллионеров.
Остановка была только за тем, что этот линкольн  был  вместе  с
Джульеттой в Ленинграде.
     Поэтому  Люся пришел к Мушеру и попросил разрешения. чтобы
съездить за этим линкольном в Ленинград. Вид у Люси  был  такой
жалкий  и  перепуганный,  что  и Мушеру тоже стало как-то не по
себе.
     -- А у тебя деньги на дорогу есть?-- спросил Мушер.
     -- Не-ет...
     -- А как же ты поедешь?
     -- Н-не з-знаю...
     -- Ведь у тебя на хлеб денег нет.  А  этот  линкольн  жрет
бензина больше, чем твое жалованье. Где же ты денег достанешь?
     -- 3-займу...
     -- У кого?
     -- У в-вас...
     Мушер  был  на  редкость мягким и отзывчивым человеком. Но
Люся,  засунув  руки  в  карманы,  уставился  на   него   таким
нудно-страдающим  взором, что Мушеру вдруг стало противно. Ведь
это не человек, а ходячая нуда, настоящая зануда.
     -- Знаешь что?-- сказал Мушер.Глядя на твои мутные  глаза,
и у меня в животе тоже начинает мутить. Не морочь мне голову. И
катись ты к чертовой матери.
     Но  последний  из  Чингисханов вовсе не обиделся, а только
судорожно поддернул  штаны,  по  его  телу  пробежала  странная
дрожь,  а  страдальческий  лик  озарился  отблесками  какого-то
неведомого злого счастья. Мушер ерзал в кресле,  с  нетерпением
ожидая,   когда  же  Люся  наконец  уберется.  Но  тот,  словно
растягивая удовольствие, переминался с ноги на ногу.
     -- Ну?-- сказал Мушер.-- Что ты из меня душу тянешь? Иди к
чертям!
     -- Ну что ж,- последний  из  Чингисханов  опять  поддернул
штаны.- Большое вам спасибо...
     Не  вынимая  рук  из  карманов, словно держа там свое злое
счастье, Люся поплелся к двери с таким видом, словно он  сейчас
же  бросится  под  трамвай.  Обитатели  дома чудес с сожалением
наблюдали за ним, не зная, чем помочь его горю.
     Любовь американской  Джульетты  и  советского  Ромео  была
действительно   сильнее  смерти.  Чувствуя  приближение  конца,
принцесса долларов решила перед смертью  обвенчаться  со  своим
цыганским  бароном и сообщила ему об этом по телефону. На сером
фоне  социалистического  реализма  вдруг   развернулась   такая
сказочная история, что дальше некуда.
     В  доме  чудес  стали  комбинировать.  Если папа-миллионер
убился, мама убита, брат в тюрьме, а сестра обвенчается с Люсей
и тоже умрет, то ведь  тогда  вдовец  Люся  станет  наследником
американских миллионов!
     --  Люся,  поставь  хоть бутылку водки под твои миллионы,-
заискивающе просил Жоржик Бутырский.
     -- Самое главное --  собачьи  консервы,-  волновался  Акоп
Саркисьян.- Только б не продешевить с нашими пирожками!
     Кончилась  эта  сказочная  история  печально. К неистовому
Артамону  прибежала  заплаканная  Назариха.  Когда  она   ушла,
Артамон вызвал своего шофера на допрос и рявкнул:
     -- А ну признавайся во всем!
     Бедный  Ромео разрыдался горючими слезами и признался, что
он стал жертвой коварной Назарихи. Началось  все  с  того,  что
Люся  действительно  увидел  американку,  которая  приезжала  к
Назарихе в красном линкольне, и,  как  полагается,  влюбился  в
нее. Но в это дело вмешалась Назариха: ей тоже захотелось любви
-- и она стала вызванивать Люсе по телефону, разыгрывая из себя
влюбленную  американку.  Так  как у нее не было половины зубов,
она довольно удачно подделывала американский акцент.
     За время этого телефонного флирта Люся так влюбился в свою
принцессу долларов, что, когда он узнал  беспощадную  правду  в
лице  Назарихи, он уже не мог расстаться со своей мечтой. Чтобы
как-то  выпутаться  из  этого   положения,   он   решил   убить
американку.  Потом  он  сжалился  над  любимой  и  положил ее в
госпиталь.
     А в дальнейшем Назариха стала жертвой Люси. Теперь он  уже
сам  заставлял  Назариху вызванивать ему по телефону в качестве
умирающей американки; Потом ему захотелось  прощальный  подарок
--  и  он  заставил  Назариху  подарить ему по телефону красный
линкольн. Когда же он  приказал  Назарихе  писать  предсмертное
завещание,  та  перепугалась  и  покаялась  во  всем неистовому
Артамону.
     -- Правду говорят, что иногда один дурак заморочит  голову
десяти  умным,-  философски  изрек флегматичный Фи-лимон.Но при
определенных условиях из Люси мог бы получиться великий артист.
Он так вживается в свою роль.
     --  Когда  я  был  директором  спецшколы  для  дефективных
детей,-  бурчал  неистовый  Артамон,- то даже там я не встречал
таких идиотов, как этот Люся.
     Все были уверены, что досле  такой  неудачи  последний  из
Чингисханов  обязательно покончит жизнь самоубийством, и каждое
утро смотрели, жив он  еще  или  нет.  Но  получилось  немножко
иначе.  Со  своей  обычной  страстностью,  как цыганский барон,
который не может жить без любви, Люся вдруг влюбился в коварную
Назариху, с которой он уже был немножко знаком. Хотя Назариха и
годилась ему  в  матери,  Люся  теперь  галантно  приглашал  ее
полюбоваться  на  его  загородное имение на колесах, которое он
приобрел от швейцара  Назара  и  в  котором  Назариха  когда-то
провела свою молодость.
     Заместитель  президента  дома чудес по социальным вопросам
только чесал затылок.
     -- Вот же ж чертова карусель...
     А флегматичный Филимон качал головой:
     -- Нет повести печальнее на свете, чем повесть о  Ромео  и
Джульетте.
     В  доме  под золотым петушком профессор темных дел Малинин
продолжал свои частные уроки по черной социологии:
     -- Борис Алексаныч, у вас в доме чудес недавно закончилось
дело Ромео и Джульетты. Что вы об этом думаете?

     -- Сплошное идиотство.
     -- Все это так, но обратите внимание на следующие  детали.
Люся,   то   есть  Алексей  Шелапутин,  действительно  является
последним живьм потомком Чингисхана. И даже  больше  того.  Его
отец Лука Перфильевич Тимуров до революции принадлежал к старой
родовой  аристократии  и носил фамилию Гантимуров, а еще раньше
--  Хан-Тимуров.  Но  ханом  Тимуром  называли  Тамерлана.  При
тщательной  проверке мы вьмснили, что в этом древнем дворянском
роде скрещивались не только потомки Чингисхана,  но  и  потомки
Тамерлана. Когда-то русские князья гордились таким родством.
     -- Но результаты довольно печальные,-- сказал Борис.
     --  Да, с того времени прошли сотни лет. То, что вы видите
сейчас,-- это яркий пример  вырождения.  Дегенерация.  Когда-то
Чингисхан  и  Тамерлан  опустошили  и  уничтожили большую часть
населения  тогдашней  Руси.  А  теперь  их   потомки   как   бы
расплачиваются за грехи предков.
     --  Скажите,  а  мать  Люси действительно бывшай баронесса
Розенберг?
     --  Она  бывшая  еврейка.  Потом  она  была   замужем   за
балтийским  бароном  Розенбергом.  А потом ее прельстил потомок
Чингисхана. Кстати, заметьте  себе  эту  закономерность:  евреи
частенько мешаются с дегенаратами из высшего общества. Это один
из   аспектов   философствований  Бердяева  о  союзе  сатаны  и
антихриста, в результате чего будет якобы  царство  князя  мира
сего.  Теперь  посмотрите  сами  на  эту  семейку -- и что у
них  там  за  царство.  Потому-то  и  говорят,  что  сатана
частенько расплачивается не золотом, а разбитыми черепками.
     Дела   радио  "Свобода"  шли  хорошо.  В  связи  с  ростом
национально-освободительного    движения    цветных     народов
усиливалась   и   революционная  пропаганда  по  радио.  Помимо
американского и европейского отделов открывались  новые  отделы
для   новорожденных   азиатских   и   африканских   государств.
Американская радиопропаганда  делала  ставку  на  сепаратизм  в
России.  А  радио  "Свобода" подобным же образом заходило в тыл
Америке.
     И у Лизы с Ниной дела тоже шли хорошо. С того времени, как
французская Лиза поступила на  радио  "Свобода"  и  вступила  в
соцсоревнование  с  Ниной, подруга-соперницы подсобрали денег и
приоделись. Вместо старенькой бабушкиной поддевки  Нина,  дочка
синего  кирасира,  купила  себе новую меховую шубу из курчавого
барашка.  А  Лиза,  внучка  сенатора,  чтобы  не  отставать  от
соперницы,  приобрела  себе  подобную  же  шубу  из  стриженого
барашка.
     Но в дальнейшем их вкусы  расходились.  Лиза  надевала  на
работу  платья  с  такими соблазнительными декольте, словно она
идет  на  свидание.  А  Нина  ударилась  в  другую   крайность.
Она  сшила  себе  на  заказ  строгий  костюм  из грубого
колючего сукна и носила его в бюро как спецодежду.
     --  Этот  пиджак  колется,  как  хлыстовская  власяница,--
комментировал Остап Оглоедов.-- Ух, хлыстовская богородица.
     Говоря  объективно, Лиза с Ниной были, конечно, девушки не
глупые и по-своему талантливые. Они прекрасно знали, что
реклама -- двигатель торговли. Так Нина с видом  знатока  брала
чей-нибудь  скрипт,  морщила носик и презрительно бросала его в
сторону. И все сразу видели, какая она умная.  А  Лиза  так  та
прямо утверждала, что радио "Свобода" только на ней и держится.
Делали  они  это  так ловко и проворно, что спорить с ними было
совершенно бесполезно.
     Естественно,  что  по  молодости  лет  у  них   получилось
маленькое  головокружение от успехов, и они вообразили, что все
кругом них -- это сплошное ничтожество. Так сидят себе  в  углу
старый-престарый  эсер-террорист, который уже бегал с бомбами в
руках, когда Лизы еще и  на  свете  не  было,  и  имя  которого
занесено  во  всех  анналах  революции. А Лиза подходит к этому
почтенному старцу и сладчайшим голоском говорит:
     -- Ах, простите,  пожалуйста,  но  я  забыла  ваше  имя...
Дряхлый  террорист  знает, что Лиза прекрасно знает его имя, но
нарочно делает вид, что забыла. Террорист злится, а Лиза знает,
что он злится, и улыбается ему еще милей:
     -- Так, простите, как вас зовут?
     Или  подходит  молоденькая  Нина   к   Остапу   Оглоедову,
почтенному   отцу   хотя  и  чужого,  но  зато  многочисленного
семейства, и с  этакой  восхитительной  наглецой  обращается  к
нему, как к уличному мальчишке:
     --  Эй,  Остапка,  сбегайте-ка к товарищу Чумкину. Фю-ить,
живо!
     От  такого   беспардонного   обращения   Остап,   конечно,
обижается и ворчит, как медведь в берлоге, а Нине только того и
надо.  Остап  жалуется,  что  у  него  опять  разболелась  язва
желудка, а Нина смотрит на него сияющими глазами и улыбается.
     Благодаря игривости ума и живости характера у Лизы с Ниной
всегда имелся неисчерпаемый запас подобных развлечений. Поэтому
они никогда не скучали. Да и другим скучать не давали.
     Правда, некоторые ворчуны  считали  эти  веселые  проделки
просто   пакостями,   а   изобретательных   проказниц  называли
стервами. Так или иначе, все это будировало  людей  и  оживляло
сонную атмосферу социалистического реализма на радио "Свобода".
Иначе там и мухи позасыпали бы.
     Незаметно  подошел  Новый  год.  По  традиции  большинство
работников агитпропа встречали Новый год  на  бале-маскараде  в
клубе  Аэрофлота,  что  на  Ленинградском  шоссе. Ну и начались
всякие сборы и приготовления.
     Монна  Нина,  как  обычно,  держала  себя   с   кавалерами
подчеркнуто  строго.  Зато Лиза со своим декольте вела себя как
светская львица. Она не дожидалась, пока ее пригласят, а
выбирала кавалеров сама. На этот раз она остановила свой  выбор
на  Остапе  и  пригласила его встречать Новый год в качестве ее
кавалера.
     В глубине души Остапу хотелось отдохнуть  от  своей  жены,
чужих   детей   и   нервных   кошек.  Кроме  того,  приглашение
французской Лизы льстило его мужскому самолюбию.
     -- А Нина за нами не увяжется?осторожно спросил он.
     -- Не-е-ет,- сладко пропела Лиза.-- Мы пойдем вдвоем.
     -- Ну ладно,- согласился Остап,Только чтоб без шухеру --
     В клубе Аэрофлота бал-маскарад был в полном разгаре, и все
предвещало приятный  вечер.  В  качестве  маскарадного  костюма
Остап  надел свой заветный фрак, символ красивой жизни, намотал
на  голову  тюрбан  из  полотенца  и  выглядел  как   настоящий
магараджа.  Лиза  оказалась настолько деловой, что даже заранее
заказала отдельный столик. За  соседним  столиком  сидел  Борис
Руднев в красной турецкой феске на голове и с какой-то девицей,
замаскированной под таитянку с хулахула на шее.
     Только  Остап  с  Лизой  сели  за  свой столик, как рядом,
словно из-под земли,  появилась  Нина  в  бальном  платье  и  с
веселой  улыбкой  на  лице. За руку она тащила своего кавалера,
хорошенького, как херувимчик, мальчика лет пятнадцати,  который
испуганно  моргал  глазами.  Не  говоря  ни слова, Нина уселась
рядом с Лизой.
     --  Просьба  занимать  места  согласно  взятым  билетам,--
напомнил Остап.
     -- Это наши места,-- фыркнула Няна,- Мы их давно заказали.
     -- Ага, опять ваши трюки,- мрачно сказал Остап.
     Но  подруги-соперницы  уже  щебетали,  забыв  обо  всем на
свете. Нинин кавалер, не зная, что ему делать, присел на кончик
стула, спрятал руки между  коленями  и  испуганно  озирался  по
сторонам,  словно ожидая, что сейчас к нему подойдет милиционер
и выведет из зала как несовершеннолетнего.
     Когда Остап заказал бутылку вина, бедный мальчик сжался  и
побледнел.  Видно,  он  истратил  все  деньги  на  билеты,  а о
дальнейших расходах не подумал. В душе проклиная и  Нину  и  ее
кавалера, Остап, как джентльмен, налил четыре рюмки.
     Пока  он  разливал  вино, заиграла музыка, и Нина, забыв о
своем кавалере, потащила Лизу танцевать.  А  Остап  остался  на
положении  беби-ситтера. Когда девицы вернулись, Остап надвинул
свой тюрбан набекрень и хмуро заявил:
     -- Нина, вашему беби спать хочется. Да и мне это  начинает
надоедать...
     --  А  вы  станцуйте  вдвоем,--  посоветовала  Нина. Между
столами ходил фотограф, и Нина решила сфотографироваться.
     --  Только  вы   отодвиньтесь,--   попросила   она   обоих
кавалеров.-- Чтобы не испортить фотографию.
     Внучка сенатора уселась на стуле и сделала соблазнительную
улыбку.  А  дочка синего кирасира стояла сзади, облокотившись о
спинку стула и выставив ножку.
     -- Так снимались наши дедушки за креслом  бабушки,-заметил
Остап.-- Нина, для полноты эффекта вам не хватает только усов и
сабли.
     Натанцевавшись    и    нафотографировавшись,   веселые   и
разгоряченные Лиза с Ниной  присели  наконец  отдохнуть.  Нинин
подкидыш  сидел  и  не  знал,  зачем  его сюда привели. А Остап
наклонился к соседнему  столику,  где  сидел  Борис  Руднев,  и
попросил:
     --  Слушай, Боря, можешь ты меня выручить? Подбрось меня с
Лизой на твоей машине в клуб ДКА.
     Получив согласие, Остап повернулся к Лизе, как недовольный
магараджа:
     -- Вы тут, вижу,  так  склещились,  что  вас  и  водой  не
разольешь.  Думаете,  что  вы  хитрее всех? Но я все ваши трюки
вижу насквозь -- и даже глубже.  Взяли  меня  на  маскарад  для
собственной  маскировки?  Хотите  на  бал  даром  прока-нать? И
выпить на халтуру?
     Остап допил свою рюмку и кивнул на Нининого кавалера:
     -- И даже этого молокососа употребили. Да он, чтобы купить
билеты, может, у отца последние деньги  украл.  Это  называется
растление малолетних.
     --  Что  за  хамство?--  обиделась  дочка  кирасира.--  Он
выражается, как на воровском шалмане.
     Магараджа нахлобучил свой тюрбан на глаза:
     -- Я в лагере таких, как вы, тысячи бачил. Вы что, меня за
фрайера считаете? Третесь тут на  сухую.  Я  за  Лизу  пенен-цы
платил, так я ее и танцую. Из принципа! Поняли?
     Магараджа встал и взял внучку сенатора за руку:
     -- Пошли!
     -- Куда?
     --  Туда, где нет Нины.-- И он повел Лизу к выходу. Внучка
сенатора попробовала  было  сопротивляться,  но  ее  рука  была
зажата,  как в медвежьем капкане. В отчаянии Лиза оглянулась за
помощью к Нине. Дочка кирасира ухватила ее  за  другую  руку  и
потащила  в  обратную  сторону. У бедной Лизы захватило дух. Ей
казалось, что вот-вот ее раздерут пополам.
     -- Этот уркаган сидел в лагере с проститутками!- в  ярости
кричала   дщерь   кирасира.--  Так  он  теперь  и  с  нами  так
обращается!
     -- Да вы хуже всяких  проституток,--  пыхтел  магараджа.--
Деньги берущие -- и ничего не дающие.
     Люди  за соседними столиками с интересом наблюдали, как по
залу шагает огромный детина в тюрбане и фраке  и,  как  бурлак,
волочит  за собой растрепанную белокурую девицу, в которую, как
рак в утопленника, вцепилась вторая девица.
     -- Гляньте, из-за Остапа две бабы подрались!-  с  завистью
сказал Люся Шелапутин.-- Эх, везет же людям.
     Около  гардероба  Нина подняла крик, что Остап не имеет на
Лизу ни