о, пересчитано
    Перевернем  энергетику  земного  шара!  Вот  он  рычаг, о котором мечтал
    Архимед!  Не  тепловые, не атомные и не гидростанции мы будем строить, а
    километровые  трубы  с турбинами внутри. Трубы - они воздуха не отравят,
    а  будут  стоять,  как  исполинские деревья, и в любом месте превратят в
    электричество  энергию,  которую шлет нам Солнце, - вечную, неиссякаемую
    энергию, рожденную Солнцем!

    - Рожденная Солнцем! Красиво! - заметила Вика.

    -  А  как  соорудить  столь  высокую  трубу?  -  облизнув  губы, спросил
    канадский инженер.

    -  Ничего  особенного, - отозвался Костя - Останкинскую башню построили.
    В  Польше  еще выше строят. А японцы в свое время обратились к строителю
    Останкинской  телебашни инженеру Никитину с просьбой помочь им построить
    дом  высотой  в  километр. Только Никитин доказал им невыгодность такого
    сооружения.

    - Вот видишь, - назидательно сказал Гусаков.

    -   Это   для   дома   невыгодно,   -   не   сдавался  Костя,  -  а  для
    ветроэлектростанции,   бестопливной,  бесплотинной...  во  имя  спасения
    планеты  от  перегрева и отравления атмосферы... У меня диплом на другую
    тему был, а сейчас.. я к этому вернусь!

    - Мечта о трубе поднебесной? - почему-то шепотом спросила Вика.

    Костя увлеченно продолжал:

    -  На  километровой  высоте  -  всегда  зимняя температура, а у подножия
    трубы  и  зимой  теплее,  и  летом!  Столб  воздуха в трубе всегда будет
    легче,  чем  в атмосфере, снаружи, и давление, создаваемое разницей этих
    весов,  будет  выталкивать  внутренний  столб  воздуха. В трубе появится
    вертикальный ветер, который заставит турбину вращаться.

    Иван Тимофеевич даже плюнул от возмущения.

    -  Ну  и  язык у тебя, без костей, - сказал он. И, косясь на иностранца,
    стал  убеждать  Костю во вздорности его идеи: - Километровая махина! Это
    какая же ей жесткость нужна, прочность? Говорю, язык без костей!

    Александр  Максимович  согласно кивал, и это немного успокоило Гусакова.
    Но тут совсем некстати вмешалась "артистка" Вика.

    -  Кстати, про жесткость и... про язык, как вы тут сказали. А вы знаете,
    что такое тещин язык? - обратилась она к Косте.

    Тот смутился:

    - Нет, я не женат.

    - Это видно. А игрушку "тещин язык" знаете?

    - Ах, такая свернутая бумажная трубка. Подуешь в нее - и развернется.

    - И она даже вверх может развернуться, - подсказала Вика.

    - Да, и вверх, - согласился Костя.

    - Так чего же вам еще надо?

    - Как чего?

    - А еще изобретатель! Километровые трубы, как деревья, всюду сажать хочет!

    - Так то ж - твердые трубы!

    -  А  зачем  вам  непременно  твердые? Делайте "тещины языки" из мягкого
    материала.  Вертикальный  ветер  у вас в трубе появится, он и надует ее,
    поставит стоймя.

    -  Слушайте!  Артистка!  Да  вы  кто  такая?  Я  вам  инженерное  звание
    присваиваю! Вы понимаете, что сказали?

    -  Только  женщина и придумает такое, - покачал головой Иван Тимофеевич.
    -  Юбку  придумала  в  километр  длиной.  Вот уж ар-хи-макси!.. Вы их не
    слушайте, -обратился он к иностранцу.

    - Нет, почему же?.. - отозвался тот, залпом выпивая стакан нарзана.

    -  Вы  же  соавтором  моим  становитесь... по проекту! Эх, если бы вы не
    были артисткой! - сокрушался Костя.

    - Буду инженером. Только для вас! - лукаво заверила Вика.

    - Когда доигрывание-то? - хмуро осведомился Гусаков.

    - Завтра утром, - рассеянно сказал Костя.

    - Ну, стало быть, утром и увидимся.
                                ДОСКА-РАЗЛУЧНИЦА

    Костя  Куликов  непоправимо  опаздывал  на доигрывание партии с мастером
    Верейским,  чего  с  ним  прежде  никогда  не случалось. Он весь был под
    впечатлением вчерашнего.

    Вчера  он провожал Вику до ее дома - высокой башни, которая, несмотря на
    то  что  была  четырехугольной,  напоминала  ему  "их трубу". Да, так он
    теперь  называл  задуманное  им  сооружение.  Они  с  Викой  смотрели на
    четырнадцатый  этаж,  где она жила, и воображали, как вертолет установит
    па  площадку  их  мягкую трубу, как она наполнится теплым воздухом и как
    появится  в  ней  тяга.  Тогда  надуется,  выпрямится  небывалый  столб,
    взовьется исполинским "тещиным языком" под самые облака!

    Заявку  на  изобретение  они  напишут  вместе: "Мягкая труба, надуваемая
    вертикальным  ветром,  возникающим  из-за  разницы  температур у вершины
    трубы  и  у  ее основания, который в состоянии вращать ветротурбины, что
    служит  для  использования  солнечной энергии". Какое изящное инженерное
    решение!  Куликов  и  Нелидова!  Каково?  Так будет стоять на экспертном
    заключении "с красным уголком", а потом и на авторском свидетельстве!

    Домой  Костя пришел скорее "рано", чем "поздно", ложиться спать не стал,
    а  принялся  сочинять  "описание  изобретения".  Описание  не  ладилось.
    Хотелось  найти  такую  формулу,  которую  никто  бы не смог обойти. Как
    Зингер  нашел:  "Игла  с  отверстием  у  острия",  -  и  оказалось,  что
    конструкция   швейной   машины   немыслима  без  этого  запатентованного
    Зингером элемента.

    Отложенную  партию  с  мастером  Верейским  Костя  так  и не посмотрел и
    спохватился,  когда  о  завтраке  уже  нечего  было думать. Добраться бы
    вовремя  до  Гоголевского  бульвара! А надо еще позвонить Вике, сообщить
    ей, что он уже начал писать заявку и еще кое-что, очень важное.

    Вики  дома  не  оказалось.  Куда  она  могла  умчаться так рано? Ее мама
    спросила,  что  ей  передать.  Костя  сказал,  что  передавать ничего не
    надо... то есть надо!

    - Скажите ей, что заявка на изобретение написана.

    -  На  изобретение? - поразилась Нелидова. - Это что же, ночные скитания
    изобретательской деятельностью называются?

    -  Нет,  что  вы! - воскликнул смутившийся Костя. Но суть дела объяснять
    по  телефону  было  трудно, да и времени не оставалось - цейтнот! К тому
    же тон у Нелидовой малорасполагающий...

    В  шахматный  клуб  Костя  прибежал запыхавшись. Прошел через зрительный
    зал, мельком взглянув на демонстрационную доску с отложенной позицией.

    "Все  ясно!  Коварного  пата  после появления нового белого ферзя мастер
    Верейский не учел. Этюд!.."

    И  вдруг  Костя  похолодел.  Он  посмотрел на позицию глазами этюдиста и
    почувствовал,  что  ему  не  по  себе.  Сколько этюдов он знал, да и сам
    составлял,  когда  белые предотвращали пат противника, ставя не ферзя, а
    слабую фигуру! А здесь!..

    Вика,   Александр  Максимович  и  Иван  Тимофеевич,  сидевшие  на  своих
    вчерашних  местах, заметили, как переменился в лице Костя, но не поняли,
    чем это вызвано. Они ведь не были искушены в этюдных парадоксах.

    Костя  сидел, тупо смотря на расставленные фигуры. Мастер Верейский тоже
    опаздывал.   Судья,   не   дожидаясь   его,   вскрыл   конверт,   назвал
    демонстратору записанный ход и бесстрастно пустил Костины часы.

    Демонстратор  долго  возился,  отыскивая  нужную  фигуру.  Потом длинной
    палкой  передвинул  пешку  на  последнюю  горизонталь,  снял ее совсем и
    палкой потащил наверх другую фигуру.

    Когда  она  водрузилась  на верхней правой клетке, зал ахнул. Это был не
    ферзь, а... конь!

    [Image]41.  h8K! Kpa2 (теперь а2 не приводило к пату черным из-за 42 Kg6
    с  выигрышем  белых)  42. Крс2 Kpal 43 Kg6! (и опять нельзя а2 из-за 44.
    Kpcl,  и  черным надо брать коня с распатованием) 43.. Kpa2 44. Kf4 Kpal
    45. Ке6! Kpa2 12. К : d4 Kpal 13. Ке6! и выигрыш.

    Костя  сразу  понял, что весь его план рухнул. Заготовленного им пата не
    получится, а конь белых даст им возможность выиграть.

    И  тут  появился  мастер  Верейский. Он шел по проходу, раскланиваясь со
    знакомыми,  щегольски  одетый,  в  выутюженном  костюме,  в ослепительно
    белой  рубашке  с  небрежно  расстегнутым  воротом, спокойный, красивый,
    уверенный.

    Костя встал, пожал счастливому Верейскому руку и сказал:.

    - Поздравляю. Вы составили за доской настоящий этюд.

    -  А  как  же  с  вами, этюдистами, иначе играть? - ответил Верейский. -
    Экзаменовать  вас  надо!  - и он покровительственно похлопал Куликова по
    плечу.

    Да,  строгий  экзаменатор "наказал" Костю за намерение выиграть "дубль",
    стать  дважды  мастером.  Но  не только звания мастера шахматной игры не
    добился  Костя  в этом турнире. По крайней мере, в собственных глазах он
    терял и звание мастера по шахматной композиции!

    Костя  яростно  смотрел на опустевшую демонстрационную доску без фигур и
    прикидывал на ней мысленно схему будущего этюда.

    Он  ничего  не  мог  сделать в проигранной партии, но он был этюдистом и
    задумал  в  отместку  Верейскому  произведение,  в  котором давал бы мат
    превращенным конем!

    Кто-то тронул Костю за локоть.

    -  Я  восхищен  этой  партией,  -  говорил  канадец.  - Как остроумно вы
    заставили  его  отказаться  от  королевы  и  взять себе коня! Меня вчера
    очень заинтересовал пат, который вы заготовили в расчете на его ферзя.

    -  Да,  да,  конечно!  - кивал Костя, думая о чем-то своем. - Впрочем, в
    этюде так и полагается. Играть обе стороны. Изобретательно играть.

    -  Натурально, - согласился ван дер Ланге. - И, между прочим, в Москве я
    убедился,  что  шахматы  помогают  изобретателям. Я прав? - спросил он у
    молча стоявших рядом Вики и Гусакова.

    Но Вика с горькой иронией сказала:

    - Проиграли? С треском?

    - Проигрывают всегда с треском, - примирительно заметил Гусаков.

    Подошел мастер Верейский, окинул Вику оценивающим взглядом:

    -  Вы бы хоть познакомили меня, Кулаков, со своими болельщиками. Не всем
    так  на  них  везет!  -  вздохнул  он.-  По-моему, я вас где-то видел, -
    обратился он к Вике. И они отошли в сторону.

    - Ну, друг Костя, бывай здоров, - буркнул Гусаков. - У меня дела.

    -  Есть  проигрыши, которые должны доставлять внутреннее удовлетворение,
    - польстил проигравшему Александр Максимович.

    -  Я  ему  поставлю  мат,  будьте  уверены, конем! - пообещал Костя. - В
    этюде, - добавил он, заставив себя улыбнуться.
                                 ЧЕРНЫЙ УГОЛОК

    Костя  составил  обещанный  этюд:  последним  ходом  решения белая пешка
    превращалась  в  коня  и давала мат черному королю. С Викой он больше не
    виделся и даже не говорил с ней по телефону.

    Потом  в Костином институте начались летние каникулы. Загрузки особой не
    было;  Костя  ходил  в  библиотеку  и  просматривал все, что мог найти о
    ветряках,  ветротурбинах  и дымовых трубах, досконально изучил методы их
    расчета.

    Но  однажды  ему  позвонил  ван  дер  Ланге, пожелавший проститься перед
    отъездом  в  Канаду.  Он интересовался задуманным Костей этюдом. И Костя
    показал   ему   свое  новое  произведение,  встретившись  с  канадцем  в
    шахматном клубе.

    [Image]1.  d7  с5+ 2. Кр : t5 Cc7 3. К: с7 ab 4. Kd5+! Крс6 5. Кре6! b1Ф
    6. b5+ Ф : b5 7. d8K мат!

    Александр   Максимович  с  присущей  ему  горячностью  шумно  восхищался
    этюдом.   И   вдруг  Костя  услышал  голос  Вики.  Оказывается,  канадец
    предупредил ее о предстоящей встрече.

    - Постригся?- удивленно воскликнула Вика, разглядывая Костю.

    Да,   Костя,   раньше  носивший  длинные,  по  моде  отпущенные  волосы,
    постригся  под  польку  на  другой  день после поражения, тщетно прождав
    Викиного  звонка.  Он расстался со своей пышной шевелюрой только потому,
    что, как он заметил, она нравилась Вике.

    -  И  хорошо,  что постригся, - сказала Вика, - ты, оказывается, старше,
    чем я думала Ну, как заявка?

    - Я все... все тебе расскажу!

    [Image]Рассказать   было   что.   Из  Комитета  по  изобретениям  пришло
    уведомление  о получении заявки на изобретение "энергетической трубы" от
    Куликова  и  Нелидовой.  Теперь  требовалось  выполнить  эскизный проект
    сооружения  и  составить в честь этого шахматный этюд! Такой этюд он уже
    продумал.

    1.  Ch8!  -  смысл  этого хода в прокладке пути белому королю к полю g7-
    1...  Kpb7  2. Kpd2 С : d3 3. КрсЗ, выигрывая решающий темп, З... Cf5 4.
    Kpd4  Крсб  5.  Кре5 Kpd7 6. Kpf6 Kpe8 7. Kpg7 - цель достигнута. Теперь
    пешки!  -  7  ...е5  8.  h6  e4 9. h7 еЗ 10. Kph6 e2 11. СсЗ. Слон успел
    задержать пешку. Выигрыш.

    Споров  с  Викой  было  много.  Чтобы  вертикальный  ветер ставил стоймя
    мягкое  сооружение,  требовалось  или  сделать  трубу конической - тогда
    сужающийся   диаметр   поможет   создать  подпор  воздуха,  натягивающий
    оболочку  (это  предлагал Костя), или поместить внутри трубы парашютики,
    которые  поднимали  бы ее через стропы и прикрепленные к ним обручи (так
    предлагала  Вика).  Парашютики были ей дороги потому, что о них говорили
    у  подножия  Останкинской  башни  в день знакомства Вики с Костей. Костя
    же,  придумывая  какие-то там завихрения из-за парашютиков внутри трубы,
    просто  недостаточно  ценил  их  первую  встречу!  Вот  и  все!  В  виде
    компромисса   решили   заменить   парашютики  обтекаемыми  "поплавками",
    которые будут подниматься ветром с меньшими потерями на завихрения.

    Вика  пожелала  представить Костю родителям. Он должен был явиться к ним
    с чертежами, показать отцу Вики, "большому инженеру", их изобретение.

    В  назначенный  день  Костя нарядился в выходной костюм, нацепил галстук
    бабочкой,  как  у  канадца,  и в самом что ни на есть "жениховском виде"
    отправился к четырнадцатиэтажной башне.

    Дверь   ему   открыла   Вика.   Радостная,  возбужденная,  она  казалась
    школьницей десятого класса, а не студенткой-выпускницей.

    -  Мама!  Костя  пришел!  Посмотри  же  на него. Только на всякий случай
    надень темные очки!

    Агния  Андреевна  Нелидова,  статная  дама  со  строгим увядающим лицом,
    подала Косте руку.

    - Здравствуйте!.. Константин Афанасьевич?

    - Какой он Афанасьевич! Просто Костя!

    -  Как  же  можно  так сразу! Надо прежде познакомиться, поговорить... А
    там  и Викентий Петрович вернется из министерства... Присаживайтесь. Вот
    в  это  кресло,  а  на  этом  всегда  Викентий  Петрович сидит. Привычки
    надобно  уважать.  Так  будем  знакомы. Вы, значит, и есть изобретатель,
    который  до рассвета обсуждает со своей соавторшей технические проблемы?
    Я,  конечно,  не  могу  судить  о вашей затее.. Вы. кажется, не москвич?
    Ваши родители с периферии?

    - Да... Райцентр... Мама - учительница Три года до пенсии..

    - А сыночек выучился, но к маме не возвращается Не так ли?

    - Там видно будет, - неопределенно ответил Костя.

    -  Нынешняя  молодежь, вы меня извините, стремится непременно зацепиться
    за Москву.

    Костя почувствовал, что уши его краснеют.

    - Я, конечно, не о вас, вы не подумайте... А какие у вас планы?

    - Я в аспирантуре.

    - Комнату снимаете? Прописаны временно?

    - Временно.

    - Я так и думала! Ох уж эта молодежь!

    Хлопнула входная дверь.

    -  Ну вот и Викентий Петрович... А у нас гость, Викентий Петрович, Внкин
    изобретатель.

    -  И шахматист, если не ошибаюсь, - приятным баритоном произнес, входя в
    комнату,  Нелидов.  Его холеное красивое лицо почему-то напоминало Косте
    недавнего его противника, мастера Верейского.

    -  Не  вставайте,  не надо! Вот тут кое-что для нашей встречи. Хозяюшки,
    уж  вы  потревожьтесь  по  русскому  обычаю.  О-о!  Что я вижу! Футляр с
    чертежами?  Люблю международный инженерный язык. Константин Афанасьевич,
    если не ошибаюсь!

    - Костя, просто Костя, - пробормотал смущенный гость.

    - Костя так Костя! Ну-ка, давайте сюда чертежи. Вот сюда, на стол!

    - Что ты, Вика! Мы здесь накрывать будем.

    -  У  нас двое Вик, как изволите видеть, - рассмеялся Викентий Петрович.
    -  На зов всегда вдвоем откликаемся. Итак, превосходящие силы противника
    оттеснили  нас на журнальный столик. Вы уж извините, живем в тесноте, но
    министерство скоро даст мне трехкомнатную квартиру.

    -  Пожалуйста,  не  витай  в  облаках!  -  вмешалась  Агния Андреевна. -
    Говорить надо только о том, что имеешь.

    Викентий  Петрович  склонился  в  почтительном  поклоне, потом махнул на
    отвернувшуюся  жену рукой и стал освобождать журнальный столик. Поставил
    на пол вазу, настольную лампу.

    -  Меня  всегда возмущают принятые нормы: столько-то метров на человека.
    Не  метры  на  человека,  а  по  комнате  на  каждого члена семьи! У вас
    квартира во сколько комнат?

    - В ноль, - ответил Костя.

    Викентий Петрович схватился за бока и шумно захохотал:

    -  Прекрасно!  Начинаем с нуля? Я тоже начинал с нуля, а вот поднялся...
    на  четырнадцатый  этаж.  Новую  буду брать не выше третьего. Скоро годы
    начнут  сказываться  -  И  продолжал,  закуривая:  -  Не  курите?  Много
    теряете.  Лишаете  себя  ощущений,  а  ощущения  -  основа  бытия. Живое
    отличается  от неживого тем, что ощущает. Вот так-то... Ну, показывайте!
    Труба до неба? Мне Вика рассказывала.

    И он начал придирчиво расспрашивать Костю о всех деталях его замысла.

    -  Сыро, очень сыро, - резюмировал он. - Я бы лучше сделал уменьшающийся
    диаметр трубы. Это более инженерное решение.

    - Я тоже так думал, но Вика...

    -  Не  будьте  у женщин под башмаком, делайте только вид... Уступайте им
    во  всех  мелочах,  но не в серьезном.. - и он многозначительно выпустил
    клуб  дыма  - А сооружать трубы я стал бы на горном склоне. Еще лучше на
    отвесном обрыве. Надежнее.

    В  передней  раздался  мелодичный  звонок.  Вика  побежала  открывать  и
    вернулсь с письмом в руках:

    -  Вот.  Костя  не  получил  ответа  из  Комитета  по  изобретениям, а я
    получила. Заказное!

    - Вероятно, мне тоже пришло.

    -  Посмотрим. Прошу внимания! Оглашается признание! - шутливо возвестила
    Вика, разорвала конверт и вынула письмо.

    - Черный уголок! - ахнул Костя.

    - Что? При чем тут "черный уголок"? - удивилась Вика.

    - Отказ. На таком бланке пишут отказы. - пояснил Костя.

    Викентий  Петрович  взял  из  рук дочери письмо с заключением эксперта и
    прочитал  решающий  абзац:  "В  связи  с  тем,  что предложенная система
    представляет   собой   модификацию  вечного  двигателя  -  использование
    рассеянной энергии, - заявка рассмотрению не подлежит".

    - Кто подписал? - хмуро спросил Костя.

    - Эксперт. Какой-то инженер С. А. Верейский.

    -  Все  тот же мастер Верейский! - и Костя, взяв из рук Нелидова письмо,
    стал читать его, морща лоб.

    -  Попрошу  мужчин  к  столу! - пригласила Агния Андреевна. - Терпеть не
    могу, когда делами начинают заниматься, не замечая, что стол накрыт.

    Уже  несколько  месяцев длилась дуэль между Костей Куликовым и экспертом
    Верейским.

    Первый  удар  нанес  Верейский.  Как  и  подобает шахматному мастеру, он
    стремился  получить  решающее  преимущество  в  дебюте,  утверждая,  что
    попытка  добыть  энергию  из  рассеянного  в воздухе тепла обречена, ибо
    противоречит  второму  принципу  термодинамики.  Идея подобного "вечного
    двигателя" рассмотрению не подлежит.

    Вика была в ярости:

    - Понятно! "Этого не может быть, потому что не может быть никогда!.."

    Костя послал эксперту возражение:

    "Определять  изобретение,  как антинаучное, неверно. Речь идет не просто
    об   использовании  рассеянного  в  атмосфере  солнечного  тепла,  а  об
    исполь