конкурсах.
  - Неужели шахматы помогли? - изумился я.
  - Научили всегда искать выход, - подтвердил профессор. - И математика,
конечно. Кстати, о Станиславе Леме, телепатии и цыганках, - неожиданно
перевел разговор Михаил Михайлович. - Конечно, закон причинности в природе
нельзя нарушить. Следствие не произойдет раньше причины, яйцо не появится
прежде курицы, вылупившейся из него цыпленком. Физическое тело не может
переместиться в воображаемой колоде трехмерных карт, смещенных во времени,
но...
  - Что но? - насторожился я.
  - Передача нематериального сигнала как будто не противоречит закону
причинности.
  - Сигнала? - обрадовался я.
  - Что вы имеете в виду? - испытующе спросил Михаил Михайлович.
  - Обмен сигналами, скажем, С прошлым.
  - Хотите рассказать предкам, что их ждет?
  - Нет. Беседу на равных. Сыграть шахматную партию... ну с Морфи...
  - Если бы вы не были фантастом, я бы возмутился, - улыбнулся профессор
Поддьяков.
  - Но почему? Вы ведь всегда против догм. Я не знаю, можно ли передать
сигнал во времени с помощью физических машин или аппаратов. А что если
попытаться сделать это с помощью ясновидцев, этих чудодеев нашего века.
Они якобы видят на расстоянии и даже содержание несгораемых шкафов. О них
писали и в прошлом. Может быть, кто-нибудь из них в состоянии установить
контакт с подобным же медиумом девятнадцатого века и через него связаться
с Полом Морфи!
  - Морфи бросил играть в шахматы, - слабо сопротивлялся профессор.
  - Это будет тайная партия. Вроде как бы оккультная.
  - Оккультизм меня не интересует, но научные эксперименты, даже самые
экстравагантные, привлекают, - признался Михаил Михайлович. - Только ради
этого я помогу вам организовать "матч антимиров". Хорошо звучит? Однако
отрицательный результат эксперимента несомненно будет позитивным вкладом в
науку, для которой требуются однозначные решения.
  - В науку? В шахматную во всяком случае, - заверил я.
  - Хорошо. После нашего с вами знакомства с самой могучей на земле
физической машиной под Москвой я дам вам окончательный ответ. Может быть,
на международной конференции, на которую я уезжаю за рубеж, удастся
кого-нибудь заинтересовать.
  Мы осматривали исполинские залы синхрофазотрона-гиганта, а я все думал об
ясновидящих. Все ли они шарлатаны? Есть ли явления, пока непонятые людьми,
но которыми они пользуются веками?
  Основная дорожка ускорителя элементарных частиц могла бы служить не только
для их разгона, но и для скаковых испытаний лошадей. Однако в какой связи
может быть эта чудо-машина, помогающая проникнуть в тайны мироздания, с
тайнами ясновидения? Что имел в виду профессор?
  В Западной Германии есть некий ясновидец, который состоит даже на службе в
полиции. Я сам видел документы и кинокадры его деятельности. К нему
обращаются всякий раз, когда нужно найти исчезнувшего человека. И он,
якобы видя погибшего, безошибочно описывает окружающую обстановку и в
конце концов приводит сыщиков к его телу, где бы оно ни находилось: на
земле, в земле или под водой. Чепуха какая-то, сказал бы Станислав Лем, да
и Герберт Уэллс не поверил бы. Одно дело литературный прием (здесь все
дозволено!), другое - реальное представление о соседствующих с нами
антимирах, куда, как в окошко, заглядывают наделенные противоестественными
способностями медиумы. На Западе шарлатаны от ясновидения создали нечто
вроде "индустрии предсказаний", извлекая из нее немалые барыши. И есть
"прославленные дамы", с которыми советуются о грядущем видные политики,
старающиеся не попасть впросак. Мне привелось, как и многим телезрителям,
видеть фильм кинематографистов ГДР, заснявших одну такую западногерманскую
гадательницу. Она выглядела довольно вульгарно и уж во всяком случае менее
романтично, чем любая цыганка из табора.
  И все-таки... - размышлял я, глядя на огромный зал камеры "Светлана", где
мерно, громко и загадочно вздыхала от внутренних взрывов какая-то огромная
труба, отсчитывая контакты с микромиром.- Неужели можно представить себе
наш мир единым, но слоистым?.. Все в нем происходит с неумолимой
последовательностью и даже одновременно для всех его слоев (я сам
обрадовался этой спасительной мысли), однако если "протыкать колоду карт"
иглой под неким углом, то отверстия окажутся в разных местах воображаемой
карты, соответствуя прошлому или будущему - под каким углом поставить иглу
сигнала!
  Только мысленно следя за ходом этих размышлений, можно было понять мой
неожиданный вопрос бородатому физику, объяснявшему нам с профессором
Поддьяковым суть открытого здесь "Серпуховского эффекта" - элементарные
частицы, оказывается, могут проникать одна сквозь другую.
  И я спросил, думая о своем:
  - А миры и антимиры, смещенные во времени, не могут проникать один через
другой, подобно элементарным частицам?
  Профессор Поддьяков один понял меня, а бородатый физик удивился и хмуро
заметил, что "Серпуховский эффект" не подтвердился экспериментально.
  Михаил Михайлович заговорщицки подмигнул мне. Серпуховский эффект не
подтвердился, элементарные частицы не проникают одна сквозь другую. А миры
и антимиры? А что видят ясновидящие?
  Возможна ли шахматная партия с Полом Морфи? У прославленного
гроссмейстера, к которому я обратился с фантастическим предложением, было
богатое воображение.
  - Не берусь спорить, возможно ли сыграть с Полом Морфи, но я с
удовольствием сыграл бы, - сказал он.
  Теперь дело было за мной и профессором Поддьяковым, находившемся в
заграничной командировке. Я дал в адрес конгресса, в котором он
участвовал, телеграмму:

  "ДОСТОЙНЫЙ ПАРТНЕР НАЙДЕН".
  И получил ответ:
  "СОСТЯЗАНИЕ СОСТОИТСЯ".

  Признаться, я был взволнован. До конца я никак не мог поверить в телепатию
и ясновидение. Но даже такой ученый, как Циолковский, утверждал, что нет в
мире семьи, которая не могла бы припомнить хоть одного случая, объяснимого
лишь признанием телепатии, этого загадочного общения людей на расстоянии.
  Чем черт не шутит! Может быть, и в самом деле мир - исполинская колода
карт, некое "слоистое образование" из трехмерных, движущихся во времени
пространств. И в этом "слоистом пироге", или "Книге Вселенной", нужно лишь
под определенным углом направить луч сигнала, чтобы он достиг нужный нам
листок в прошлом или будущем...
  И шахматам в этом историческом открытии будет принадлежать особая роль! С
помощью ясновидящих? Пусть даже и с помощью перципиентов, индукторов,
медиумов, этих живых физических аппаратов, способных посылать и принимать
сигналы. Пока мы еще не можем их смоделировать, но использовать вправе!..
Пользовалось же человечество электричеством, сто лет не зная толком, с чем
имеет дело. Так и здесь. Очевидно, есть явления, пока еще до конца не
исследованные.
  Предстояло найти ясновидящего. Может быть, на Западе это было легче.
Пришлось обратиться к нашим энтузиастам телепатии.
  Мне помогла страстная единомышленница парапсихологов, супруга уважаемого,
недавно скончавшегося академика, полная и эффектная Дина Марковна. Она
познакомила меня с весьма нервной дамой, юристкой по специальности, остро
переживающей недавний разрыв с мужем. Проходя болезненный для женщин
возрастной период, она стала нелюдимой, подозревая всех, даже детей и
мать, в недобром к себе отношении. Склонная к истерическому состоянию, она
порой впадала в некий транс, и тогда в ней пробуждался дар ясновидения. К
сожалению, она совершенно не знала шахмат. Это меня не остановило.
Неуравновешенной даме предстояло сделать попытку связаться с ясновидящим,
современником Пола Морфи, жившим за океаном, что, впрочем, для ясновидящих
значения не имело. Что там какие-нибудь десять тысяч километров
расстояния, когда речь идет более чем о ста годах!..
  Ясновидящий прошлого должен был уговорить Морфи сыграть шахматную партию с
далеким его шахматным потомком.
  Профессор Поддьяков запросил меня по телефону о найденной ясновидящей даме
и почему-то остался очень доволен всем, что я о ней рассказал.
  Через день он телеграфировал, что партию можно начинать.
  Партия игралась в Центральном Доме литераторов, в комнате правления дома.
Комната имела два входа: со стороны коридора второго этажа и с главной
лестницы, ведущей в Большой зал, где начиналась демонстрация кинокартины
"Солярис" по роману Станислава Лема (знаменательное совпадение!).
Несколько ступенек надо было преодолеть уже в самой комнате. Они были
отгорожены барьером. В углу стоял стол директора ЦДЛ с телефонами,
напротив, примыкая к перилам барьера, - большой стол для членов правления,
покрытый зеленым сукном. За ним мы не раз принимали именитых гостей.
Помню, тут беседовали приезжавшие к нам Нильс Бор, Лео Сциллард, академик
Несмеянов... Много раз сиживали за ним прославленные космонавты.
  Сейчас спиной к телевизору одиноко пристроился за шахматной доской наш
любимый гроссмейстер.
  С лестницы доносились голоса заполняющей кинозал публики, которой
предстояло увидеть на экране фантастическую ситуацию на другой планете с
океаном-мозгом, а в скромной комнате правления ничто не выдавало
готовящегося здесь события, по значению своему не меньшего, чем общение с
океаном-мозгом Соляриса.
  Впрочем, мы, участники события, говорили вполголоса, двигались неслышными
шагами, выражение лиц старались сделать торжественными. Все-таки "МАТЧ
АНТИМИРОВ"! Общение с прошлым! Я пытался представить себе легендарного
Пола Морфи в его родовой гасиенде, негра-невольника, входившего на
цыпочках в его кабинет, где уже расставлены на старинном столике с
инкрустациями шахматные фигуры. Может быть, негр поправляет дрова в
камине? Впрочем, в Нью-Орлеане жарко... Мне было определенно жарко, хотя
на улице стояла дождливая осень.
  Ясновидящая дама на время сеанса потребовала себе полного уединения. Она
лучше всего впадала в состояние ясновидения, когда поблизости никого не
было. Она уже призналась, что установила общение с неким клерком
Нью-Орлеанского банка, который хорошо знает и уважает семью Морфи, даже
помнит отца Пола, строгого судью. Она не могла знать этих подробностей
биографии Пола Морфи, я начинал доверять ей. Но как же она будет
передавать ходы, не зная шахматной нотации?
  - Я воспринимаю только образы, - пояснила ясновидящая. - Я вижу доску и
стоящие на ней фигуры. По телефону я сообщу, какая из них передвинется.
  Для связи с нашей ясновидящей отвели кабинет заместителя директора,
сообщающийся с комнатой правления через помещение секретаря. У телефона
дежурила Дина Марковна, которая буквально священнодействовала. По указанию
ясновидящей она прижимала к уху телефонную трубку, переставляла фигуры на
доске, а энтузиасты эксперимента - член правления дома, главный редактор
известного молодежного журнала и два писателя-шахматиста, драматург и
прозаик, оба отчаянные скептики и снобы, сообщали гроссмейстеру на
шахматном языке ход Морфи.
  Никто из моих помощников в эксперимент не верил. Все ждали повода для
того, чтобы посмеяться.
  Михаил Михайлович Поддьяков по-прежнему находился за океаном.
  Что касается гроссмейстера, то он, подозревая подвох, все же был прост и
спокоен, впрочем, всегда готовый обратить происходящее в шутку.
  Но никаких шуток не было.
  Партия советского гроссмейстера с Полом Морфи, умершим сто лет назад,
состоялась!
  Представьте, Пол Морфи через банковского клерка предложил своему партнеру
(это нашему-то гроссмейстеру!) фигуру вперед. Получив отказ, он извинился
и, как истый джентльмен, пожелал играть черными.
  Я не буду приводить всей партии, чтобы не заставлять скептиков сличать ее
со всем известным из наследия Морфи, Могу сказать, что игрался один из
малоизвестных в девятнадцатом веке закрытых дебютов, который современной
теорией разработан достаточно полно. Вероятно, Пол Морфи не раз удивлялся
своеобразным ходам своего партнера, избравшего неведомые для времен Морфи
пути развития.
  Однако Морфи остался самим собой, гениальным шахматистом атакующего стиля.
Положение обострилось, и черные, отдав коня за две пешки, получили грозную
черную лавину. Белый король застрял далеко от своей "столицы", куда
рвались черные пехотинцы, непременно желавшие стать генералами.
  Позиция эта интересна тем, что советскому гроссмейстеру удалось блеснуть
своим комбинационным талантом, чтобы противопоставить наступавшему Морфи,
то и дело грозившему жертвой последнего коня, необыкновенную ничью! Такой
ничьей не знали в девятнадцатом веке! Она рождена современностью!
  Для тех читателей, кто не постиг еще всей глубины шахматных тайн, я лишь
скажу, что в этой позиции посрамлена была грубая сила. Обретенный черными
могучий ферзь оказался запертым в клетке, остроумно сооруженной белыми из
двух своих коней и вражеских пешек. Кстати, клетка была обширна, как
коралль, загон, в котором мог лишь метаться взбешенный своим бессилием
черный ферзь, он не в силах был помочь черному королю в его дуэли с
королем белых. На помощь оттесненному белому королю внезапно приходили
лукавые кони. Они поочередно отскакивали, жаля шахом черного короля, а
потом возвращались обратно, вновь захлопывая клетку с плененным ферзем.



  Подобные позиции, где обе стороны, несмотря на материальный перевес одной
из них, не могут все же добиться победы, названы "позиционной ничьей". Она
изобретена усилиями этюдистов двадцатого века!
  Морфи должен был проанализировать это парадоксальное положение.


  Для любителей же шахмат предоставим слово самим шахматным фигурам, которые
передвигались волею людей, разделенных столетием.
  1.Kd1: Белые предвидят приготовленную Морфи жертву коня на g4 и в то же
время предотвращают движение пешки на сЗ. Поэтому недостаточен был ход 1.
Kрg5? сЗ и черные выигрывают. 1... Kg4+ 2.Kpg5 Кf2! Морфи все-таки
жертвует коня, на то он Морфи, рассчитывая на неотвратимый прорыв пешки
сЗ! Прорыв действительно неотвратим, но... Здесь плану черных противостоит
тонкий замысел белых. Они принимают жертву. Легко видеть, что отказ от нее
ведет к проигрышу, например: З.КеЗ+? Крс6 4.Kрf1 d1Ф 5.K:d1 K:d1, и черные
легко выигрывают. Кстати, из-за уязвимости белых пешек при черном коне на
d1 белые не могли своим первым ходом играть конем на f1 - 1.Kf1? с угрозой
вилки с поля еЗ. Черные сыграли бы 1... Kg4+ 2.K:g4, и теперь d1K!,
избегая вилки, - нападая на беспомощную белую пешку b2 и легко выигрывая
окончание. Итак, на третьем ходу белые принимают жертву коня 3.K.:f2 сЗ,
теперь черной пешки ничем не остановить. Но и не надо! 4.Kрe4 с2 5.КсЗ+
Крс4 6.Kd1 с1Ф - вот оно желанное материальное преимущество - ферзь с
пешкой, тоже готовой стать ферзем, против двух коней! Однако кони могут
тревожить черного короля. 7.Ke3+ Kpd4 8. Kd1, надо вернуться, чтобы
захлопнуть клетку, в которой оказался вновь рожденный черный ферзь.
  Кстати, клетка довольно просторная; ферзь безопасно может стоять на
четырех полях: с1, с2 и а1, а2, но и только! Но может быть, черным можно
пожертвовать своего незадачливого ферзя во имя разрушения клетки? Скажем
8... Ф:b2, и теперь если белые возьмут ферзя конем, то: 9.К:b2? Кр:сЗ с
выигрышем. Но у белых есть лукавый промежуточный шах после 8... Ф:b2
9.Кb5+ Крс4, и вот тогда 10.К:b2+ Крb5, и теперь уже черным надо думать о
ничьей. И все же психологически очень трудно примириться с бесполезностью
такого материального преимущества, как ферзь, имеющий по крайней мере
четыре поля для маневра. Ведь с его помощью черный король в дуэли с белым
всегда будет иметь запасный темп для оттеснения противника. Ему достаточно
достигнуть поля f4 и f3. Тогда можно отдавать ферзя на d1 и прорываться
королем на е2 с выигрышем. Неужели черным не выполнить такого плана с
помощью запасных темпов? Если они сразу же после шаха конем с сЗ пойдут
королем на е6? 5.КсЗ+ Кре6 6.Kd1 Kpe5 7.Kpg4 Kpf6 8.Крf4 с1Ф! 9.Крg4 Крg6
10.Kpf4 Kph5 11.Kpg3. Итак белый король оттеснен, желанное поле f4 близко!
11... Kpg5, становясь в оппозицию и вынуждая белого короля уступить поле
f4! Но у белых, оказывается, есть ресурс - 12.Ке4+ Kpf5 13.Kc3 Фа1 14.
Kpf3. Ничья.


  Ясновидящая дама передала Дине Макаровне по телефону, что Морфи пожал руку
невидимому противнику в знак признания ничьей.
  Я победоносно посмотрел на своих друзей-шахматистов, на прозаика и
драматурга. Ну что, снобы?
  Главный редактор молодежного журнала был человеком увлекающимся. Огромного
роста, с неседеющей кудрявой головой купидона, он с неуемной энергией
набросился на меня, требуя популярной статьи о проведенном эксперименте.
Он любил "научные сенсации", а меня считал мастером по таким делам,
заработавшим на них немало заживших шрамов.
  Я, может быть, и на этот раз рискнул бы на такое выступление в печати,
если бы не то, что последовало за памятным вечером. Кинозрители
расходились тогда, посмотрев на экране вымышленную ситуацию на вымышленной
планете, не подозревая, что рядом за дверью, ведущей с главной лестницы,
по которой они шли, произошло реальное, но поистине фантастическое событие
в наше время на нашей Земле. Но дальше было еще фантастичнее!..
  Михаил Михайлович вызвал меня телеграммой в аэропорт, куда прилетал из-за
океана. Мы были с ним в очень хороших отношениях, но встречать его на
вокзале мне пока не приходилось. Я понял, что у него были на то веские
основания.
  Самолет "Панамерикэн" с зарубежными опознавательными знаками шел на
посадку.
  Мне удалось прорваться на летное поле вместе с почитателями наших
спортсменов, удачно выступивших за океаном. Очевидно, ради них и были
смягчены обычные аэродромные строгости.
  Один за другим спускались по трапу молодые, дышащие здоровьем люди, на
лету подхватывая брошенные им букеты цветов.
  А я с некоторым превосходством смотрел на всех и думая о том, что ТОГО,
кто перешагнул порог времени и организовал "матч антимиров", никто не
замечает, не приветствует, не засыпает цветами... Признаюсь, я имел в виду
не показавшегося на трапе грузного Михаила Михайловича роль которого в
организации матча мне уже казалась второстепенной, - я имел в виду самого
себя...
  Михаил Михайлович сошел на поле одним из последних. Мы обменялись с ним
рукопожатием.
  - Но какова позиционная ничья? - сразу начал Поддьяков. - Два коня против
ферзя с пешкой! Каково!
  Я недоуменно уставился на него. Откуда он знает? Я не сообщал ему текста
сыгранной с Морфи партии.
  - Гроссмейстер, - профессор назвал одно из самых громких шахматных имен
Запада, - в восторге от выдумки своего противника. Она поистине достойна
Морфи.
  - Как так Морфи? - запротестовал я. - Морфи играл черными, а позиционную
ничью сделали белые.
  Михаил Иванович улыбнулся.
  - Это у вас тут Морфи играл черными, а там, за океаном, Морфи играл
БЕЛЫМИ. Черными согласился играть первый гроссмейстер Запада.
  - Он поверил в ясновидение?
  - Там многие этому верят. А вот как у вас тут поверили? - И он с улыбкой
развел руками.
  Я чувствовал себя уничтоженным:
  - Значит, гроссмейстеры играли не с Морфи, а между собой? - упавшим
голосом спросил я.
  - Конечно. Иначе партии бы не было! Ведь мы же договорились сделать вклад
в шахматную науку.
  - Как же передавались ходы? А клерк из Нью-Орлеана?
  - Банковский служащий нам много помог. Вы, конечно, помните о знаменитых
опытах с подводными лодками? На борту их находилось перципиенты,
угадывавшие карты, которые предъявляли им на берегу "индукторы",
находящиеся за тысячами километров.
  - Да, я слышал, но не придавал значения.
  - И напрасно! Один из этих перципиентов и был Нью-Орлеанским банковским
служащим. Ему удалось установить контакт с вашей юристкой. Оба думали, что
они общаются с прошлым, и передают ходы великого Морфи. Хотя на деле связь
с прошлым и не была установлена, все же результат эксперимента едва ли
нужно считать отрицательным. Тем более что аналогичный эксперимент был
проведен с одним из американских космонавтов, находившемся на Луне.
Правда, есть сомнения в чистоте эксперимента, кстати сказать,
неофициального, если не нелегального.
  - Но у нас? Есть же шахматная партия!
  - Что бы ни сл