Я вернусь  в
Москву, а потом полечу в этом шитике на небо. На утреннюю  звезду  полечу,
которой ты песни поешь".
     Шаманша наклонилась ко мне. Кажется, понимала.
     "Полечу на шитике на небо, - горячо продолжал  я.  -  Хочешь,  возьму
тебя с собой, на утреннюю звезду?"
     Шаманша смотрела на меня совсем синими испуганными глазами.
     В чуме стояла мертвая  тишина.  Чье-то  напряженно-внимательное  лицо
смотрело на меня из темноты. Вдруг я увидел, как  шаманша  стала  медленно
оседать, потом скорчилась и упала на шкуру. Вцепившись в нее  зубами,  она
стала кататься по земле. Из ее горла вырывались клокочущие звуки -  не  то
рыдания, не то непонятные, неведомые слова.
     "Ай, бае, бае, - закричал тонким голосом  старик  Хунхангырь,  -  что
наделал, бае!.. Нехорошо делал, бае. Очень нехорошо...  Иди,  скорей  иди,
бае, отсюда. Священный звезда, а ты говорил - плохо..."
     "Разве можно задевать  их  в-в-верования?  Что  в-в-вы  наделали?"  -
злобно шептал Сергей Антонович.
     Мы поспешно вышли из чума. С непривычной быстротой бросился  Лючеткан
за оленями.
     Я не знаю более миролюбивых, кротких людей,  чем  эвенкийские  лесные
охотники, но сейчас я не узнавал их. Мы уезжали из  стойбища,  провожаемые
угрюмыми, враждебными взглядами.
     "В-в-вы сорвали этнографическую экспедицию Академии наук", - с трудом
выговорил Сергей Антонович, придержав своего оленя, чтобы  поравняться  со
мной.
     "Гипотеза ваша не верна", -  буркнул  я  и  ударил  каблуками  своего
рогатого коня.
     Мы поссорились с Сергеем Антоновичем  и  все  три  дня,  прошедшие  в
ожидании гидроплана из Красноярска, не разговаривали с ним ни разу.
     Один только Лючеткан был доволен.
     "Молодец,  бае,  -  смеялся  он,  и  глаза  его  превращались  в  две
поперечные морщины на коричневом  лице.  -  Хорошо  показал,  что  шаманша
только порченый человек. В эвенкийскую лесную газету писать  буду.  Пускай
все лесные люди знают!"
     Странные мысли бродили у меня  в  голове.  Прилетевший  гидроплан  от
быстрого течения уже подрагивал на  чалках.  Уже  шитик  доставил  меня  к
самолету, но я все не мог  оторвать  взгляда  от  противоположного  берега
Подкаменной Тунгуски.
     За обрывистой, будто топором срезанной  скалой  река  как  бы  нехотя
поворачивала  направо,  туда...  к  местам  атомной  катастрофы.   Но   на
противоположном   берегу   ничего   нельзя    было    разглядеть,    кроме
раскачивающихся  верхушек  уже  пожелтевших  и  покрытых   ранним   снегом
лиственниц.
     Вдруг  я  заметил  над  обрывом  подпрыгивающую  фигуру.  Послышались
выстрелы. Какой-то человек, а рядом с ним сохатый!
     Эвенк на лосе!
     Ни минуты не колеблясь, я сел в шитик, чтобы  плыть  на  ту  сторону.
Неожиданно в лодку тяжело спрыгнул грузный Сергей Антонович. Ангарец налег
на весла. Эвенк перестал стрелять и стал спускаться к реке.
     Шитик с разбегу почти наполовину выскочил на камни.
     "Бае, бае! - закричал эвенк, - Скорей, бае! Времени бирда хок. Совсем
нету. Шаманша помирает. Велела тебя привести. Что-то говорить хочет".
     Впервые со времени нашей ссоры с Сергеем  Антоновичем  мы  посмотрели
друг на друга.
     Через минуту лось мчал нас по первому снегу, между обрывистым берегом
и золотисто-серой стеной тайги.
     Когда-то  я  слышал,  что  лоси  бегают  со  скоростью   восьмидесяти
километров в час. Но ощущать это самому, судорожно держась за сани,  чтобы
не вылететь... Видеть проносящиеся,  слитые  в  мутную  стену  пожелтевшие
лиственницы... Щуриться от летящего в глаза снега... Нет, я  не  могу  вам
передать   ощущения   этой   необыкновенной   гонки   по   тайге!    Эвенк
неистовствовал. Он погонял сохатого диким криком и  свистом.  Комья  снега
били в лицо, словно была пурга. От ураганного ветра прихватывало то  одну,
то другую щеку.
     Вот и стойбище. Я протираю запорошенные глаза. Очки разбиты во  время
дикой гонки.
     Толпа эвенков ждет нас. Впереди старик Хурхангырь.
     "Скорее, скорей, бае! Времени совсем мало!" - По щекам  его  одна  за
другой катятся крупные слезы.
     Бежим к чуму. Женщины расступаются перед нами.
     В чуме светло. Трещат смолистые факелы. Посредине на каком-то подобии
стола или высокого ложа распростерто чье-то тело.
     Невольно я вздрогнул и схватил Сергея Антоновича за руку. Окаменевшая
в предсмертном величии, перед нами, почти не прикрытая, лежала  прекрасная
статуя, словно отлитая из чугуна.  Незнакомые  пропорции  смолисто-черного
лица были неожиданны и ни с чем не сравнимы.  Да  и  сравнишь  ли  красоту
скалы из дикого черного камня с величественной красотой греческого храма!
     Мужественная энергия и затаенная горечь создали изгиб  этих  с  болью
сжатых женственных губ. В напряженном усилии поднялись у тонкой переносицы
строгие брови. Странные выпуклости надбровных дуг  делали  застывшее  лицо
чужим, незнакомым, никогда но встречавшимся.
     Рассыпанные  по  плечам  волосы  отливали  одновременно  и  медью   и
серебром.
     "Неужели умерла?"
     Сергей Антонович наклонился, стал слушать сердце.
     "Не бьется", - испуганно сказал он.
     Ресницы черной богини вздрогнули. Сергей Антонович отскочил.
     "У нее сердце в-в-в правой стороне!" - прошептал он.
     Вокруг стояли склонившиеся старухи. Одна из них подошла к нам.
     "Бае, она уже не будет говорить.  Помирать  будет.  Передать  велела.
Лететь на утреннюю звезду будешь, обязательно с собой возьми..."
     Старушка заплакала.
     Черная статуя лежала неподвижно, словно и в самом деле была отлита из
чугуна.
     Мы тихо вышли из чума. Надо было уезжать. Ледостав мог сковать  реку,
гидроплану - не подняться в воздух. Ну вот... и я здесь.
     Физик кончил. Он встал и, видимо в волнении, прошелся по комнате.
     - Она умерла? - нерешительно спросил я.
     - Я вернусь, обязательно вернусь  еще  раз  в  тайгу,  -  сказал  мой
посетитель, - и, может быть... увижу ее.
     К его гипотезе об атомном взрыве метеорита мы уже дописали  несколько
фраз, когда в комнату вошел тоже обросший бородой Сергей Антонович.
     - Опубликовали мою гипотезу о  чернокожей?  -  спросил  он,  даже  не
здороваясь от волнения.
     Вместо ответа я протянул ему страницу, на которой я начал писать  под
диктовку физика.  Ошеломленный  Сергей  Антонович  несколько  минут  сидел
молча, не выпуская из рук бумажки.  Потом  встал,  попросил  у  меня  свою
статью и методически разорвал ее на аккуратные мелкие кусочки.
     Я еще раз перечитал  добавление  к  гипотезе  физика:  "Не  исключена
возможность, что взрыв произошел не в урановом метеорите, а в межпланетном
корабле,  использовавшем  атомную  энергию.  Приземлившиеся  в   верховьях
Подкаменной Тунгуски  путешественники  могли  разойтись  для  обследования
окружающей  тайги,  когда  с  их  кораблем  произошла   какая-то   авария.
Подброшенный на высоту пяти километров, он  взорвался.  При  этом  реакция
постепенного выделения  атомной  энергии  перешла  в  реакцию  мгновенного
распада урана или другого радиоактивного топлива, имевшегося на корабле  в
количестве, достаточном для его возвращения на неизвестную планету".



    АЛЕКСАНДР КАЗАНЦЕВ
    ДАР КАИССЫ

    ОТ АВТОРА

    Давно  я, фантаст, изобретатель и этюдист, мечтал совместить фантастику,
    изобретательство  и  шахматы  в  одной  книге.  Чтобы читатель, следя за
    судьбой  героев,  мог  открыть  для  себя  красоту  шахматной  борьбы  и
    заметить  схожесть  приемов  мышления  за шахматной и чертежной досками.
    "Твори,  выдумывай,  пробуй!"  - изобретательская заповедь Маяковского -
    применима  и на шестидесяти четырех клетках, которые якобы богиня шахмат
    Каисса подарила людям.

    И  я  написал  книгу  "ДАР  КАИССЫ, сосостоящую из научно-фантастической
    повести  и  нескольких  рассказов.  Она  выйдет  в  свет  в  1975 году в
    издательстве "Физкультура и спорт".

    Для   журнала   я   выбрал   из  этой  повести  несколько  отрывков,  не
    перегруженных   шахматами.   Если   читатели  заинтересуются  не  только
    изобретением моего героя, но и его шахматным творчеством, я буду счастлив.
                          ПЕРЕПОЛОХ НА "СЕДЬМОМ НЕБЕ"

    Их  было четверо за столиком, молодой инженер Костя Куликов, знавший его
    еще  школьником  Иван  Тимофеевич  Гусаков,  в  прошлом капитан милиции,
    студентка Вика Нелидова и турист-канадец Александр вап дер Ланге

    Вращающийся  зал ресторана "Седьмое небо", что на верхотуре Останкинской
    телебашни  в  Москве, внезапно остановился. Вика вскрикнула и схватилась
    за столик.

    - Спокойно! - приказал Гусаков - Остановился, значит, так надо.

    - Так надо? - Вика кивнула на толпу, осаждавшую лифты.

    -  А  вы  не  туда  смотрите,  а сюда. В шахматах понимаете? - и Гусаков
    подвинул к ней развернутую книжечку с магнитными шахматами.

    - Слишком мало, - рассеянно откликнулась девушка.

    -  Завидное  самообладание, - заметил турист. Он с интересом наблюдал за
    происходящим.

    -  Высота-то  какая!  -  неуверенно  произнесла  Вика.  Прекрасный вид с
    Останкинской телебашни теперь ее не радовал, а пугал.

    -  Прошу  вас,  товарищи,  без-  паники, - успокаивал толпу метрдотель -
    Берите пример с семнадцатого столика Шахматы!

    -  Шахматы  так  шахматы.  Давненько не играл я в шахматы, - бубнил себе
    под  нос  Гусаков,  вперив взгляд в крошечные фигурки - Так как же здесь
    ничью отхлопотать?

    - Показать или попробуете решить? - спросил Костя.

    Турист прислушался к галдежу у лифтов и извлек из него утешительный вывод:

    - Это не авария! Просто энергию отключили.

    -  Давненько  я не играл в шахматы... Давненько... - продолжал Гусаков и
    вдруг быстро переставил фигуры. - Вот и ничья!

    -  Не  выйдет,  -возразил Костя и несколькими ходами опроверг план Ивана
    Тимофеевича. - Этак черные выиграют - и все!

    Народ в ресторане не успокаивался, хотя кое-кто уже пытался шутить.

    -  Все  в порядке, - сказал молодой бородач "типа геолог", усаживаясь за
    соседний столик. - Вертолетами спускать будут.

    - Нехватка энергии, возможно? - предположил турист.

    - А энергия здесь не связана с ветром? - спросила Вика.

    -  С  ветром?  Это  у  наших предков энергетика была связана с ветром, -
    сказал  Костя  -  Паруса,  ветряные  мельницы...  Голландия в петровские
    времена стала самой энерговооруженной страной в Европе благодаря ветрякам.

    - О-о! Голландия! Нидерланды! Конечно! - подтвердил турист.

    -  А  что  сейчас  делается  в  мире? Сжигают топливо: деревья живые или
    ископаемые - уголь, торф, нефть, подземный газ. Преступление!

    - Да ты никак Прометея под суд хочешь отдать? - усмехнулся Иван Тимофеевич.

    - Нет, Прометея - не за что. Зато нас потомки осудят.

    - Это почему же?

    И  тогда  молодой инженер заговорил об энергии Солнца. Об установившемся
    равновесии,  когда  планета  использует  на  биопроцессы  и  излучает  в
    окружающее  пространство  ровно  столько энергии, сколько получает ее от
    Солнца.   Сжигание  топлива,  то  есть  освобождение  законсервированной
    солнечной  энергии  былых времен, нарушает установившийся режим, ведет к
    перегреву планеты.

    Официанты  внесли  в зал подсвечники с зажженными свечами, установили их
    на столах.

    -  ...Изобретая  огонь, люди не думали, как он опасен! - кивнул Костя на
    колеблющиеся язычки.

    - Весьма правильное суждение, - отозвался турист.

    - Вот именно! Это всякий знает!

    -  Всякий,  всякий, - закивал турист. - Но мы для того и живем, чтобы за
    грехи каяться.

    Иван Тимофеевич откинулся на спинку стула, достал сигарету.

    - А закурить можно? Земля не перегреется?

    Но   Костя   не  шутил.  Он  стал  доказывать,  что  достаточно  поднять
    температуру  планеты  на два-три градуса за счет дополнительной энергии,
    получаемой не от Солнца, - и человечество окажется перед катастрофой.

    - Дело в парниковом эффекте - из-за углекислоты.

    - Это как же так? - поинтересовался Гусаков.

    -  А  как  в  оранжерее,  - внезапно вмешалась Вика. - Стекло пропускает
    солнечные   лучи,   а   тепловые   с  грядок  задерживает.  Углекислота,
    накапливающаяся  в атмосфере, вроде стекла. Чем ее больше будет, тем как
    бы толще стекло...

    Все удивленно взглянули на Вику.

    - Это у меня роль была такая - в спектакле!

    Вика  не  соврала.  В  театральной  студии  ее  института  - Московского
    энергетического  -  репетировали  инсценировку какого-то фантастического
    рассказа.

    -  Очень приятно оказаться рядом с артисткой на такой московской высоте,
    - приободрился турист, поправляя галстук. - Какой театр, осмелюсь узнать?

    - Театр имени Сатира, - выпалила Вика, готовая прыснуть со смеха.

    - Театр сатиры? Мечтаю туда попасть!

    Костя между тем продолжал:

    -  Возрастет температура на два-три градуса - и начнут таять арктические
    и  антарктические  льды! Уровень океана так поднимется, что моря затопят
    порты, целые страны...

    -  Весьма  неприятное  пророчество,  - заметил турист. - Оно не может не
    тревожить специалистов, экспертов.

    -  Что  ж теперь - цивилизацию на замок? Вернуться в каменный век? Голый
    человек на голой земле? - нахмурился Гусаков.

    -  Нет,  Иван  Тимофеевич.  Люди  сберегли  бы  свою  планету,  если  бы
    использовали только энергию, излучаемую Солнцем.

    -  В  гидростанциях,  например,  -  подсказала Вика. - Я играла русалку,
    застрявшую... в гидротурбине.

    При свечах Вика казалась бронзовой.

    -  Очевидно,  волосы  тогда у вас были длинные и в водорослях? - заметил
    Костя.

    - Да, даже длиннее ваших. Парик надевала. И теперь могу!

    -  Не  стоит!  У  вас  изменится  стиль.  А насчет гидростанций вы правы
    Непосредственное  использование  солнечной  энергии.. Она испаряет воду,
    поднимает  ее,  создает  напор в реках. Но сооружение гидроузлов сложно,
    дорого.  На  месте  плодородных  земель  возникают  искусственные  моря,
    меняются местные климатические условия.

    - И не всегда в лучшую сторону, - подхватила Вика.

    - Есть другой способ использования солнечной энергии.

    -  Полупроводники?  -  спросил  турист.  -  Читал.  Полагаю,  тоже будет
    слишком дорого. Бизнес не для всех стран...

    -  Можно  и  без  полупроводников,  - сощурился Костя - Наши предки куда
    расчетливее  использовали  солнечную энергию. Для них сегодняшняя погода
    - просто клад!

    -  Ах,  ветер!  -  кивнул понимающе турист. - Очень, однако, капризная и
    неустойчивая сила...

    -  Это  не мешало морякам бороздить под парусами океаны, а о Голландии я
    уже говорил.

    - Хотите опять ветряки?

    - Нет! Вопрос можно решить куда более кардинально...

    -  Стоп!  - сурово оборвал Костю Гусаков. - Я, кажется, решил твой этюд.
    Взгляни, верно ли?

    [Image]Костя  склонился  над  доской.  Иван  Тимофеевич стал передвигать
    фигурки.  И в этот момент гул прошел по залу, зажглись настольные лампы,
    зал двинулся.

    -  Поехали!  -  И Иван Тимофеевич стал показывать Косте решение позиции.
    Турист комментировал его ходы.

    1.  Сс2  d3  2.  Сb1  Крc63. Kpg2 Kpd5 4. Kpfl Kpd4 5. Kpel КрсЗ 6. Kpdl
    Kpb2 7. Ке4 Kp:bl 8. Кс3+! 8. С:c3 - пат белым.

    8. Kpb2 9. Kpd2 - пат черным.- ВЗАИМО-ПАТ!

    Время  было  позднее.  Когда наши герои спустились вниз, на улице совсем
    стемнело. Ветер стих. И тучи не цеплялись больше за шпиль башни.

    -  Трубу  бы этакую, - заметил Гусаков, измерив башню взглядом - Вот где
    была бы тяга!

    - Выше надо! Раза в два!

    - О чем вы? - спросила Вика

    -  О  парашюте,  - живо отозвался Иван Тимофеевич, заметив рядом с Викой
    туриста  -  Вместо  лифта  трубу бы сделать до самого седьмого неба. И в
    ней  тяга.  Подхватит  парашют  и доставит вас наверх. Там только стропы
    отстегнете - и пожалуйте к столику.

    Вика рассмеялась:

    - Вы тоже выдумщик. До свидания, рыцари заоблачных замков!

    -  Подождите!  Куда? - закричал Костя, кидаясь вслед удаляющейся девушке
    - Я с вами!

    Гусаков и турист некоторое время стояли молча.

    -  Не  скажете  ли  вы  мне,  где  я  могу отыскать этого замечательного
    шахматного маэстро? И. изобретателя.

    Иван Тимофеевич хитро сожмурился и развел руками:

    - Понятия не имею. Десять лет я его не видел, мало что о нем знаю.

    И они раскланялись.
                                ТРУДНОЕ ЗАДАНИЕ

    Канадский  инженер Александр ван дер Ланге знал русский язык и собирался
    использовать  это  на  пути к преуспеянию и богатству. Как - он пока еще
    не  знал,  но  во всяком бизнесе должно быть везенье, иначе нет бизнеса!
    Словом,  предпринимая  энергичную попытку отыскать "шахматного маэстро",
    случайного  соседа  по ресторанному столику, канадец руководствовался не
    только любовью к шахматам.

    А  где же искать шахматиста, как не в Центральном шахматном клубе? И ван
    дер  Ланге направился в привлекательный особняк на Гоголевском бульваре,
    ‘ 14.

    В  большом,  со  вкусом  отделанном  зале  клуба  проходил  решающий тур
    какого-то    турнира.    И   одну   из   центральных   партий,   которая
    демонстрировалась  на  доске  с магнитными, прилипающими к ней фигурами,
    играл  Костя  Куликов. Среди публики ван дер Ланге нашел Вику и Гусакова
    и подсел к ним.

    Костя  Куликов,  откинувшись  на  стуле,  смотрел  куда-то поверх головы
    противника,  очень полного человека с красивыми чертами лица и огненными
    цыганскими  глазами.  Это  был  мастер Сергей Верейский, партии которого
    ван дер Ланге изучал по шахматным журналам еще в Канаде.

    -  Объясните,  что  там  происходит, -кивнула Вика на доску, обращаясь к
    канадцу. - А то все ахают и охают, а я... - и она улыбнулась.
    [Image]
    Фигуры на доске стояли так:

    35. h4 КрbЗ 36. Kpcl Kpa2 37 h5 b5 38. h6 b4 39. h7 a3 40. b3 Kpal.

    -  О,  непременно!  С  большой  охотой,  -  отозвался ван дер Ланге. - И
    зовите  меня  Александром  Максимовичем: мой отец - голландец, но мать -
    русская. Так вот, если противник нашего знакомого поставит сейчас королеву.

    - Ферзя, - недовольно прервал Гусаков.

    -  ...То,  мне  кажется...  выиграет  партию.  Впрочем, он ведь играет с
    изобретателем!

    Однако противник Куликова так и не поставил ферзя, а загадочно записал ход.

    [Image]Партия была отложена.

    41.  п8  Фа2  42. Kpd2 Kpb2 43. Фd5 а1Ф 44. Ф : d4 Kp : b3! 45. Ф : al -
    черным пат!

    В  уютной  гостиной клуба Куликов показал Гусакову и новым знакомым, как
    он  собирается  неожиданным  патом парировать угрозы противника и спасти
    партию.

    Вика  восхитилась не столько остроумным вариантом, в котором не очень-то
    разобралась, сколько самим Костей, его увлеченностью.

    -  А  теперь  расскажите,  - потребовала она, - как мы на парашюте будем
    подниматься  в  поднебесные  башни-трубы?  Я  ведь правильно поняла ваши
    секретничанья?

    - На парашюте? Вверх? - удивился Александр Максимович. Гусаков нахмурился.

    -  Я  имел в виду совсем не парашют, - смущаясь, начал Костя. - Я имел в
    виду  тягу  в  трубе  -  за  счет  разницы  температур  у ее вершины и у
    основания В трубе возникает поток воздуха, тяга, и очень ощутимая...

    - Для поднятия парашютов? - улыбнулась Вика

    -  Нет  Для  вращения ветротурбин. При высоте трубы, скажем, в километр,
    при  диаметре  ее  десять  метров  мощность турбины будет двадцать тысяч
    киловатт.

    - Ну, брат, и трепло же ты! - рассердился Иван Тимофеевич.

    -  И  вовсе  не трепло, - рассмеялся Костя - Все подсчитан