олго молчали. В кают-компанию с твиндека доносились голоса, потом
они смолкли, и слышно было, как шелестели о борт волны, а может быть,
мелкие льдины...
   Кто-то спросил, робко, неуверенно:
   - Как же Таня? Ее геодезический знак? Ее остров?
   Рассказчик сощурился:
   - Хорошая мысль назвать остров ее именем, только... С тех пор никто ни
разу не видел Ныряющего острова. На карте он нанесен Борисом Ефимовичем
как опасная мель...
   - А Таня?
   - Татьяна Михайловна вышла за меня замуж. Но если вы спросите у нее о
том, что я рассказал, она ничего не вспомнит: ни острова, ни знака, ни
игранной партии, более того, она даже не знает сейчас ходов шахматных
фигур. И она, конечно, станет вас уверять, что все это я выдумал.
   - Значит...значит, она жива!
   - Ясно. Мою Таню, мою изумительную, милую Таню, "Георгий Седов" вскоре
подобрал. Она была без сознания, к бревнам геодезического знака, смытого с
нырнувшего острова, она оказалась привязанной. Много дней была Таня между
жизнью и смертью. А когда пришла в себя, то забыла все-все... Все, что
случилось, даже шахматы...
   - Как? И пощечины не помнит?
   Рассказчик улыбнулся, словно ему напомнили о чем-то необычайно приятном:
   - Представьте себе такую аномалию - только это и помнит!
   Медицина - специальный доктор к нам приезжал, изучающий потерю памяти,
- плохо медицина разбирается в женской логике.
   - Неплохая женская логика - заматовать превращенным конем при живом
вражеском ферзе.
   - Потемки! - развел руками рассказчик и лукаво улыбнулся.
   Через несколько дней наш "богатырь с прищуром" сходил на берег. В
капитанский бинокль я видел, как катер "Петушок" подошел к причалу, как
вышли из него пассажиры. Навстречу тому кто на голову выше всех, с берега
бросилась тоненькая женщина.
   Он обнял ее; "сжал своими ручищами", и ее фигурки совсем не стало видно.
   Вот какая удивительная Таня! А что, если она вспомнит о своем
приключении на острове Ныряющем, снова научится играть в шахматы? Удивит
шахматный мир?
   Кто знает! Нас она удивила... И не только шахматами...



  Александр Петрович Казанцев

  ДАР КАИССЫ
  2-е издание, дополненное

  Заведующий редакцией В.И.ЧЕПИЖНЫЙ
  Редактор Ф.М.MAЛKИН
  Художник Ю.Г.МАКАРОВ
  Художественный редактор В.А.ЖИГАРЕВ
  Технический редактор Т.Ф.ЕВСЕНИНА
  Корректор Р. Б. ШУПИКОВА

  ИБ ј 1476. Сдано в набор 06.01.83. Подписано к печати 07.07.83. А 0972 9.
Формат 60х90
  Усл. печ. л. 17,00. Тираж 100000 экз. Цена 1 р. 30 к.

  Ордена "Знак Почета" издательство "Физкультура и спорт" Государственного
комитета СССР по делам издательств, полиграфии и книжной торговли. 101421.
Москва, Каляевская ул., 27.

  Ордена Октябрьской Революции и ордена Трудового Красного Знамени Первая
Образцовая типография имени А. А. Жданова Союзполиграфпрома при
Росударетвснном комитете СССР по делам издательств, полиграфии и инижной
торговли. Москва, М-54, Валовая, 28.


OCR Pirat

--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 10.02.2002 19:27




Александр Казанцев


                        ПЛАСТИНКА ИЗ СЛОНОВОЙ КОСТИ


   Шахматы возникли в Индии около
   570 года нашей эры.

   Г. Мэррей. "История шахмат"


   Баренцево море!

   Качка началась страшная. Чемоданы вырвались из-под койки и вот уже час
носились вместе со стулом по каюте. Встать с койки не было сил. Тело
взлетало высоко, потом проваливалось в бездну. К горлу подступал комок,
зубы сжимались.
   И все же предстояло идти в кают-компанию! Капитан Борис Ефимович
требовал, чтобы пассажиры непременно являлись к обеду.
   Палуба кренилась, убегала из-под ног. Вокруг корабля висел непроглядный
туман. Капитан нарочно отошел подальше от Новой Земли, хотя именно на нее
держал курс. Он оставался самим собой, Борис Ефимович, неторопливый,
выжидающий и все же успевающий сделать за рейс больше всех других
капитанов.
   Когда я добрался наконец до кают-компании, капитан сидел на
председательском месте, невысокий, сухой, подтянутый и, как всегда,
приветливый. Он встретил меня веселым, чуть насмешливым взглядом. Я мог
утешиться, посмотрев на бодрых моряков, сидевших по одну сторону стола, и
таких же жалких, как я, страдающих от качки пассажиров по другую его
сторону.
   - Неужели против морской болезни нет средств? - спросил я доктора, с
ужасом поглядывая, как моряки принялись за ненавистную мне сейчас еду.
   Врач пожал плечами, а капитан ответил за него;
   - Есть средство. Мы, моряки, стараемся работать больше.
   - Поставьте нас кочегарами, - взмолился я.
   - Смотрите, припомню, - пригрозил капитан и вдруг спросил:
   - А в шахматы кто тут играет?
   Оказалось, что играть умеют все, кроме старшего механика Карташова.
   - Турнир, что ли, организуйте, - предложил капитан.
   - Какая тут игра! - махнул рукой второй помощник, глядя на наши зеленые
лица.
   - Не скажите, не скажите, - серьезно сказал капитан. - Шахматы для нас,
полярников, большое дело! Они приходят на помощь в очень тяжелых случаях.
Вспомните челюскинцев. Раздавленный корабль на дно пошел. Остались люди на
голом льду за тысячи миль от жилья. Самолеты в Арктику тогда еще не
летали. А челюскинцы на льду шахматный турнир устроили. Играть в шахматы
можно было только при крепкой вере в помощь, которую пришлет им Советская
страна. И пришла помощь, пришла... шахматный турнир едва закончили.
   Пассажиры вяло кивали, не притрагиваясь к еде.
   - Так вот о шахматах, - капитан загадочно улыбнулся. - Арктическая это
теперь игра. Матчи между островами постоянно разыгрываются. А известна эта
игра была в древние времена в далекой жаркой стране, в Индии. И пришлось
мне недавно в этом самому убедиться.
   - Когда это вы убедились? - спросил старший помощник. - Не во время ли
последнего рейса, когда торговый пароход на Дальний Восток перегоняли?
   - Вот именно. Надо было этот торговый пароход до начала арктической
навигации доставить из Архангельска во Владивосток, - начал рассказывать
капитан. - Мне это и поручили. Маршрут был интересный. Через Гибралтар,
Суэцкий канал. В последние годы английского владычества в Индии довелось
нам зайти в Калькутту. К вечеру я съехал на берег, побывал у портового
начальства, потом пошел посмотреть, что за город. Порт грязный,
обыкновенный. Пакгаузы длинные, низкие. Улицы асфальтированные, дома и
автомобили европейские, ну а нищие... это уже местные. На перекрестке -
полисмен.
   Поражала пестрота нарядов. Не нарядная пестрота, а пестрота контраста.
Европейцы в белых костюмах и пробковых шлемах и полуголые люди в рубищах,
худые, с огромными черными глазами. Медлительные прохожие в чалмах и
шумные английские солдаты, не побывавшие на немецких фронтах, - береты,
рубашки хаки... Прекрасные леди в автомобилях и нищие на панелях...
   Мне хотелось приобрести какую-нибудь индийскую безделушку на память об
Индии. Я остановился перед витриной лавочки, но увидел там только
дешевенький товар, - конечно, американского, реже английского производства.
   Прохожие в Калькутте ходят медленно, часто останавливаются, словно
спешить некуда. Впрочем, жарко там.
   Сначала я не обратил внимания, что многих идущих останавливал бедно
одетый индиец. В руках он держал вечную американскую ручку, которую и
предлагал прохожим. Вначале я подумал, что ему хочется продать ее. Один
прохожий взял эту ручку. Индиец протянул ему книгу в переплете, и прохожий
что-то написал на белом листке.
   Хмурый полицейский направился к индийцу. Прохожий завернул за угол.
Индиец тоже быстро зашагал. Видно, полицейскому было лень идти быстро в
такую жару. Он остановился.
   Индиец поравнялся со мной, прямо-таки ожег меня своими чернущими
глазами и сказал на английском языке:
   - Моряк, все люди должны бороться против войн. Подпишите воззвание.
   Так вот зачем у него американский "паркер"!
   Я улыбнулся и ответил тоже по-английски:
   - Благодарю за обращение, но я уже подписал это воззвание.
   - Подписали? Уже? - не то удивленно, не то обрадованно сказал индиец. -
Где же?
   - В Ленинграде, - ответил я.
   Индиец преобразился, как будто узнал старого знакомого.
   Он стал трясти мою руку, глядя мне в глаза и улыбаясь.
   - Вы русский? Вы советский человек? - взволнованно говорил он. - Как я
рад, что вас встретил! Мы так много думаем о вашей стране...
   Полисмен прошел мимо нас, заложив руки за спину. Индиец не обратил на
него внимания.
   - Вы первый советский человек, которого я впжу, - говорил он. - Мне бы
хотелось... Знаете, возьмите этот подарок.
   Здесь знаки величайшей мудрости. Законы перемен. Они были найдены при
раскопках.
   Индиец сунул мне в руку пластинку из слоновой кости с вырезанными на
ней рисунками.
   Это была тончайшая работа древних мастеров. Как неожиданно исполнилось
мое желание!
   Индиец простился со мной. Я решил идти на набережную, где меня ждал
катер с корабля.
   Прежде чем завернуть за угол, я оглянулся.
   Индиец остановил группу прохожих и что-то горячо говорил им. Среди них
было двое солдат в беретах. Индиец протягивал вечную ручку. Кто-то взял
предложенное перо. Прохожие подписывали воззвание.
   Полисмен подошел к ним в сопровождении какого-то человека в штатском и
закричал. Индиец возразил и возвысил голос, видимо протестуя. Прохожие
тоже зашумели. Английские солдаты отошли в сторону. Полисмен и шпик
схватили индийца за руки. Индиец вырывался и кого-то искал глазами.
Полицейские тащили его на мостовую, он упирался.
   Прохожий, у которого остались вечная ручка, книга и бланк воззвания,
что-то кричал вслед арестованному. Полицейский угрожающе повернулся к нему.
   Тогда человек, оставивший у себя книгу и ручку, быстро зашагал по
тротуару и тотчас остановился перед двумя другими прохожими, протягивая им
ручку и книгу с бланком
   Мне нужно было спешить на набережную. Я ощупал в кармане тонкую
пластинку из слоновой кости.
   - Что же было нарисовано на пластинке? - спросил второй помощник.
   - Из-за этого я и начал свой рассказ. Ведь шахматы давно стали
своеобразным международным языком. Они пришли из древней Индии. Вот и моя
пластинка была украшена золотыми инкрустациями, которые, однако, не были
письменами. Изображены на ней были рисунки шахматной доски.
   - Где же пластинка? - спросили мы.
   Капитан хитро улыбнулся:
   - Может быть, я отослал ее в Москву, ученым! Уж, верно она представляла
какой-то интерес. Но, если хотите, я нарисую вам, что было на ней
изображено.
   - Просим, просим! - зашумели мы.
   Откуда-то взялась бумага. Капитан нарисовал на ней четыре аккуратные
шахматные доски. На две из них он нанес несколько прямых линий, а на двух
других старательно нарисовал шахматные фигуры.
   - Вот что было изображено на индийской пластинке из слоновой кости. Я
просидел над этими рисунками много ночей, но ничего не придумал. А ведь
индус сказал мне о какой-то удивительной древней мудрости, заключенной в
этих рисунках. Так вот. Может быть, кто-нибудь из вас откроет эту тайну?
(108, 109)
   Все тотчас принялись срисовывать себе таинственные рисунки.
   Каждый решил во что бы то ни стало разгадать тайну индийской пластинки.
   Два рисунка совершенно непонятны. Почему шахматная доска перечеркнута
какимито линиями? Что это может обозначать?
   Два других рисунка, несомненно, представляли положение из двух разных
шахматных партий. В первой партии белые проигрывают. У короля нет ни одной
фигуры, а у черных слон и конь да еще сильнейшая проходная пешка (110). Во
второй партии явная ничья. Черная ладья против двух связанных коней (111).
Мне бросилось в глаза, что в этих. двух позициях, кроме королей, нет ни
одной одинаковой фигуры! Я просидел над индийской загадкой до ужина.
   Давно у нас в кают-компании не было такого шумного сборища. Говорили
только о таинственных рисунках.
   Старший механик к ужину опоздал, и капитан послал за ним буфетчицу Катю.
   Старший механик влетел в кают-компанию с криком.
   - Нашел, товарищ капитан! Нашел!
   Капитан поднял руку:
   - Только после ужина.
   Механик, а за ним и все мы принялись за еду.
   - Я, конечно, человек не очень ученый... Я практик. Но, по-моему, это
гениально, - говорил он, уплетая за обе щеки. - Это просто, так сказать,
вклад в науку!
   - Но ведь вы же не играете в шахматы! - вскричал доктор.
   - И не требуется, - невозмутимо ответил Карташов.
   Ужин был поглощен мигом. Волны ревели за бортом, переваливали наш
корабль с боку на бок, а мы сгрудились около старшего механика и слушали
его объяснения.
   - Вы посмотрите, что нарисовано на первом рисунке. Квадрат. Он касается
углами сторон шахматной доски. Из чего состоит вся площадь шахматной
доски? Она разбита на этот квадрат и четыре одинаковых прямоугольных
треугольника. Вы видите эти треугольники? Они по углам.
   - Видим! Видим! - закричали мы.
   - А теперь посмотрите на второй рисунок. Вы видите эти же треугольники?
   - Не видим. Где они?
   - Они соприкасаются гипотенузами... попарно.
   - Да, да! Верно!
   - Треугольники точно такие же, значит, они занимают такую же площадь.
Следовательно, оставшаяся на шахматной доске площадь без треугольников на
этом втором рисунке точно такая же, как на первом.
   - Конечно, та же самая!
   - Ну, а посмотрите, из чего она состоит, что это за квадраты? - хитро
спросил механик. - Один из них, маленький, построен на малом катете, а
другой, побольше, - на большом. А теперь взгляните на квадрат первого
рисунка! На чем он построен?
   - Ох, черт возьми! На гипотенузе! - закричал доктор.
   - Это значит, что площадь квадрата первого рисунка равна площадям двух
квадратов второго! Так? - спросил механик, оглядывая нас торжествующим
взглядом.
   - Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов! - вымолвил я вне
себя от изумления.
   - Я не слышал о таком доказательстве теоремы Пифагора! - восторженно
заявил второй помощник.
   - Пифагоровы штаны на все стороны равны. Доказать это мне всегда
казалось слишком сложным, - признался врач.
   - Да, доказательство знаменитого древнегреческого математика, как мне
кажется, действительно уступает этой древнеиндийской мудрости, - сказал
молчавший до сих пор профессор, участник географической экспедиции. - Это
чуть ли не настоящее открытие!
   Все мы увлеченно зашумели и тут только обнаружили, что капитана между
нами нет. Старший механик был делегирован на мостик, чтобы сообщить о
своем открытии.
   Я вернулся к себе в каюту и не мог думать о сне. Чемодан по-прежнему
старался выпрыгнуть из-под койки, но я не обращал на него внимания. В моем
воображении рисовалась таинственная пластинка из слоновой кости, индус с
узким темным лицом и пронизывающими глазами и, наконец, рисунки древнего
гениального математика, который, может быть, задолго до Пифагора решал
геометрические задачи более простым и остроумным способом, чем все
последующие поколения!
   Но что за шахматные позиции поставил древний математик рядом со своим
замечательным доказательством? Какое уважение к древней игре он имел,
равняя ее с геометрией!
   Я просидел над индийскими позициями целую ночь, весь следующий день и
следующую ночь. Кажется, качка не прекращалась. И я все-таки решил
индийскую загадку!
   Мне открылся целый мир борьбы, неожиданностей, эффектов, ярких, как
фейерверк, лукавства, хитрости, смелости, точного расчета и тончайшего
остроумия.
   Мое сообщение об открытии тайны индусской пластинки было сенсацией. Я
обещал разгадку, одинаково интересную для всех.
   Кают-компания оказалась набитой до отказа.
   Один лишь капитан находился, как всегда, на мостике. Корабль осторожно
подбирался к Новой Земле. Мыс Желания, названный так Варенном в
ознаменование его страстного и неосуществленного желания пробиться через
льды на восток, остался севернее. Туман все еще скрывал от нас берег.
   Я обвел глазами присутствующих:
   - Черные в первой позиции неизмеримо сильнее. Позиция белых безнадежна.
Не правда ли?
   Все согласились.
   - Тем не менее... Они сделают ничью!
   - Не может быть! - изумились все играющие, а неиграющие, привлеченные в
кают-компанию слухом об индийской загадке, торопили меня,: чтобы я скорее
открыл им тайну пластинки.
   Волнуясь, я стал показывать решение удивительной позиции.
   Даже неиграющие напряженно смотрели на доску.
   Я показывал: 1. d6! Кb5 2. de Kpe5 (112).
   - Черные ждут появления белого ферзя, чтобы уничтожить его, но... 3.
е8К! - появляется новый, подлинный герой предстоящей увлекательной борьбы.
3...Ch8 4. Kpg8 - чтобы убрать слона с дороги пешки. Черные хитро идут
навстречу желанию белых, рассчитывая запереть вражеского короля в ловушке.
   4...Кр : е6 5. Кр : h8 Kpf7 6. h7! (113) Готово! Замысел черных
выполнен. Но почему белые так кротко послушны? Ведь у черных есть ход
6,а3. Но теперь неожиданно бросается в бой белый конь - 7. Kd6+. Взять его
нельзя. Белым... пат! Но черные настолько сильны, что могут даже отдать
собственного коня, неизбежно проводя неукротимую пешку! 7...Kpf8 8. К : b5
a2 9. Kd4 (114). Лукавый конь, не правда ли? Он встал так, что черные не
могут поставить ферзя. Белым снова будет пат!
   - Ишь, ты! - восхитился кто-то из окружающих меня.
   - Но черные не уступают белым в изобретательности, и вместо ферзя они
поставят...
   - Так не коня же! Что толку! - отозвался тот же голос.
   - Ладью! - торжествующе возвестил я. - Пата нет, а угроза мата белым
есть.
   - Это верно, - согласились со мной зрители.
   - Итак, 9,а1Л! В бой входит новая дальнобойная сила, куда более мощная,
чем конь. Но у белого коня есть резвость скакуна и - очередь хода! 10.
Ke6+Kpf7 11. Kd8+Kpg6. Черные решились. Избегая преследования, они
выпускают белого короля (иначе будет повторение ходов). Они увидели
далекий финал и свое торжество. Пусть белые проведут своего ферзя и в ту
же минуту получат смертельный удар! Но ведь в борьбе выигрывает тот, кто
дальше рассчитал! 12. Kpg8 Ла8 (115). Занесена "черная рука" для
смертельного хода Л : d8 мат, но... снова отказываются белые от могучей
фигуры и ставят на доску второго коня - 13. h8K+! Разящая рука на миг
повисла в воздухе, надо отойти черным королем - 13...Kpf6 и теперь 14.
Khf7, и ничья. Кони встали нерушимо. Черпая ладья так и не успела взять
коня d8 с матом.
   - До чего же здорово! - восхищался доктор.
   - А по-другому никак черные не могли? - спросил кто-то.
   - Почему же? Могли на первом ходу сыграть 1...Кс4, - показал я. - Тогда
2. de Kpe5 3. е8К (116) Ch8 4. h7! а3 5. Kpg8 Кр : е6 6. Кр : h8 Kpf7 7.
Kd6+Kpf8 8. К : с4 a2 9. Ке5!! (117) - именно сюда. У белых новый замысел.
Атака белым конем принесет вечный шах: 9,а1Л 10. Kd7+ Kpf7 11. Ке5+ Kpf6
12. Kd7+ и так далее. Ничья!
   - А теперь посмотрите-ка на пластинку из слоновой кости, - предложил
доктор.
   - Что-нибудь еще? - заволновались зрители.
   - А как же! - торжествующе показал доктор. - Вы только вглядитесь.
Позиция с двумя конями из главного варианта это и есть второй шахматный
рисунок на пластинке. (117)
   - Она получилась из первой, - подтвердил я.
   - Это казалось невероятным! Ведь переменились все фигуры! - послышалось
со всех сторон.
   - Кроме королей, - заметил я.
   Действительно! В результате непреложной логики, подобной той, которая
вытекала из индийского доказательства теоремы Пифагора, все на доске
переменилось. Старые фигуры исчезли, как по волшебству; появились другие в
новом, равном соотношении сил.
   Все шумно изумлялись выдумке неведомого поклонника шахматной игры.
   Когда мы подняли головы от доски, то увидели капитана. Он с улыбкой
смотрел на нас.
   - Капитан! - выспренне начал врач. - Мы благодарны вам за. чудесные
индийские творения в области математики и шахмат.
   Это подлинная поэзия ума!
   - Подождите, - прервал я. - Здесь есть еще одна неоткрытая тайна.
   - Еще одна? - удивились все и даже капитан.
   - Да, да! Я берусь доказать, что никакой пластинки из слоновой кости не
было