лом его не оказалось.  Покрикивая  "Арман!  Арман!",
напевая и насвистывая одновременно, принцесса двинулась на поиски.
     Разгуливая знакомыми коридорами, Юта  вдруг  обнаружила  незамеченный
раньше поворот. Как он смог укрыться  от  зоркого  принцессиного  взора  -
неизвестно, но Юта, конечно же, поспешила восполнить потерю.
     Впрочем, в этом коридоре не было ничего примечательного - Юта  хотела
повернуть назад и возобновить поиски Армана,  когда  ход  вдруг  уперся  в
закрытую дверь. При Юте не было верной связки ключей - но инструмент и  не
понадобился, потому что дверь оказалась незапертой.
     Юта, которой после  всех  приключений  море  было  по  колено,  смело
шагнула вперед.
     Помещение,  куда  она  вошла,  было  Ритуальной  комнатой.  Для   Юты
спокойнее было бы считать ее порождением бреда.
     Как и в день похищения, откуда-то сверху бил столб  света.  Как  и  в
день похищения, Юта задрожала, потому что  в  этом  свете  ритуальный  зал
предстал во всех ужасающих подробностях.
     В центре помещался круглый стол, похожий одновременно и на алтарь,  и
на жертвенник. Не стол даже -  глыба.  Из  середины  его  торчал  железный
заостренный шип; солнце безжалостно посверкивало на  остриях  трехгранных,
круто  загнутых  крючьев,  бахромой  свисающих  по  краю  круглого  стола.
Каменный пол хранил следы копоти, и копотью  были  покрыты  отвратительные
приспособления, сваленные тут же неопрятной грудой.
     Юта стояла, не в состоянии сдвинуться с места. Потом подняла глаза  -
и увидела письмена, покрывавшие стены под самым  круглым  потолком.  После
долгих часов, проведенных ею в клинописном  зале,  текст  был  даже  более
понятен, чем следовало.
     "Ты славен, сын...  и  славна  твоя  добыча.  Исполни  волю  отцов  и
праотцов своих, вкуси венценосную пленницу  в  согласии  с  ритуалом,  как
подобает носящему пламя..."
     И  вкушали.  Ютиному  лихорадочному  воображению  явились  молчаливые
драконы, неподвижно сидящие вдоль стен. Сколько их тут помещалось за  раз?
Три? Четыре? Вон через ту чудовищную дыру,  ведущую  в  драконий  тоннель,
вводили пленницу... Или нет? Ведь до этого она  томилась  в  заточении,  в
башне... Может быть, ее вводили через ту самую дверь, куда Юта и вошла?
     Она затравленно  оглянулась.  В  Ритуальную  комнату  вело  множество
дверей - и один драконий тоннель... Значит, Арман бывает здесь всякий раз,
когда вылетает наружу? Погоди, при чем тут Арман...  Арман  совершенно  ни
при чем. Этот зал не имеет к нему отношения, он не может отвечать за  дела
предков своих.
     Ей горячо захотелось немедленно увидеть Армана, она уже  повернулась,
чтобы бежать прочь - но что-то ее удержало.
     Как завороженная,  почти  против  своей  воли,  она  шагнула  вперед,
приближаясь к каменному столу. На поверхности его лежало  косое  солнечное
пятно, и Юте казалось, что оно  движется,  медленно  ползет  по  древнему,
кое-где замшелому камню.
     Шип, торчащий из середины стола, был ростом с Юту. Вокруг него  вязью
змеился текст; прочесть его можно было, только обходя стол кругом.
     Принцесса двинулась в обход, стараясь поменьше смотреть на бахрому из
трехгранных крючьев.
     "Здесь творили свой славный  промысел...  здесь  вкушали  царственную
добычу...  поколения..."   Далее   следовала   вереница   имен.   Юте   бы
остановиться, но знаки и слова приковали ее, подчинили своей воле,  и  она
ходила кругами, то приближаясь к  ужасной  груде  инструментов,  то  снова
удаляясь от нее: "Им-Ар, Сам-Ар... Дин-Ар, и  сын  его  Акк-Ар...  Дон-Ир,
Дан-Ан, Дар-Ар... Хар-Анн, Хен-Анн..."
     В ушах  у  Юты  зарождалась,  усиливалась  торжественная,  ритуальная
музыка, и шаги ее  невольно  укладывались  в  жесткий,  беспощадный  ритм:
"Лир-Ир, Лак-Анн... Сан-Ир, Зар-Ар, Зон-Анн...". У  принцессы  закружилась
голова, крючья слились в одно железное кольцо, а Юта все читала и  читала:
"Ган-Анн, Гар-Ар... сын его, могучий... и сын его... и сын..."
     Сколько имен. Каждое имя - ритуал, и не один. Неудивительно, что  так
живучи страшные сказки. Каждое имя - гибель невинной девушки,  и  даже  не
одной. Каждое имя... Но вереница подходит к концу...
     "Ард-Ир, Акр-Анн, и сын его..."
     В  голове  у  Юты  стоял  гул,  она  покачивалась,  пытаясь  удержать
равновесие, и все  старалась  понять,  что  за  слово,  такое  неприятное,
царапает ее изнутри, какая тень ходит вокруг да около, никак  не  достигая
ее сознания.
     Вот и все, она сейчас уйдет. Уйдет и больше никогда сюда не вернется.
Надо только  перечитать  последние  имена,  неизвестно,  зачем,  но  этого
требует кто-то посторонний, вселившийся в Юту  и  пробующий  там,  внутри,
свои острые коготки...
     Ей не  хотелось  перечитывать.  Медленно,  через  силу,  она  подняла
глаза...
     Глаза слезились. Ничего  не  видно,  подумала  Юта,  но  посторонний,
поселившийся в ее душе, снова завозился и заставил.
     Ард-Ир... Кто это, не знаю... Акр-Анн...  и  сын  его...  сын  его...
сын...
     У Юты подкосились ноги. Пошатнувшись, она ухватилась  за  трехгранный
крюк.
     Сын его Арм-Анн.
     Он творил здесь свой славный промысел. Он  вкушал  здесь  царственную
добычу. А потом он врал Юте, и Юта поверила.
     Он входил сюда, ведомый отцом и дедом. Пленница... Такая же  девушка,
как она, Юта. Может быть, он и не хотел...  Даже  наверняка...  Но  законы
рода...
     Юта сложилась пополам, и ее стошнило. Скрипнула, распахиваясь, дверь.
Ой, нет, подумала принцесса. Уходи.
     - Юта? - Арман, встревоженный, широко шагал  через  зал  к  каменному
столу. - Что ты здесь де... - и осекся.
     Принцесса с трудом выпрямилась. Вот он идет, и глаза  ясные.  И  все,
как прежде... Горгулья, она позволяла ему дотрагиваться до себя.
     Принцесса с трудом подавила новый припадок тошноты.
     - Юта?! - он остановился.
     - Как... - она откашлялась, возвращая себе голос, - как это  было  на
вкус, Арм-Анн?
     Темно-зеленые Армановы глаза стали совсем темными -  так  расширились
зрачки.
     - Наверное...  -  Юта  облизнула  губы,  -  человеческое  мясо  очень
питательное... Без прожилок... Мягкое...
     - Ты рехнулась? - спросил он отрывисто.
     - Посмотри, - Ютин палец  безвольно  ткнул  в  надпись  на  камне,  -
посмотри, как интересно...  Твоего  дедушку  звали  Ард-Ир,  а  папочку  -
Акр-Анн... И какой бы ты был дракон, в самом деле, так и не отведав...
     - Замолчи.
     - Конечно... Я не собираюсь вступать с  тобой  в  объяснения...  Будь
добр, выйди. Я... видеть тебя не могу.
     Арман хотел что-то сказать, но не издал ни звука.
     Имена  его  отца  и  его  деда  в  устах  принцессы   звучали   почти
оскорбительно. Она стояла  перед  ним,  негодующая,  исполненная  ужаса  и
отвращения, причем отвращение это превосходило и ужас, и негодование.  Она
метала молнии сузившимися темными глазами. Она не желала, да  и  не  могла
сейчас его слушать. Сунув нож в его давнюю болезненную  рану,  она  сейчас
деловито проворачивала острие.
     Арман снова открыл рот, но не для слова, а для судорожного вдоха.
     - А ты нежная, - проговорил он с кривой усмешкой. -  Даже  видеть  не
можешь? Жаль... Уж придется посмотреть, дорогуша. Я  ведь  еще  не  решил,
может быть, и скушаю тебя?
     Юта отшатнулась. Арман расхохотался:
     - Да, какой бы я был дракон, не отведав...  Да-да...  Мягкое,  и  без
прожилок... Питательное... Молоденькое, невинное... Что ты  смотришь,  как
оскорбленная добродетель? - Он поднял плечи, из  которых  туго  выстрелили
перепончатые крылья.
     - Нежное розовое мясо! - ударил по полу чешуйчатый хвост.  -  Теплое,
ароматное! Да, принцесса?! - последние слова было трудно разобрать, потому
что зубастая пасть плохо его слушалась.
     Едва  справившись  с  оцепенением,  Юта  рванулась.  Проскочив  между
Арманом и столом, она оставила на железном крюке обрывок темного балахона.
Вслед ей летели леденящие  кровь  звуки  -  как  человек,  Арман  еще  мог
смеяться, а как дракон - ревел и  захлебывался  пламенем.  Горячий  воздух
ударил Юте в спину, и кончики ее волос завились, обожженные.


     Многие из дней, проведенных ею в замке Армана, посвящены были поискам
выхода.  Теперь,  трясясь  на  холодной  лестнице,  Юта  еще  и  еще   раз
проворачивала в памяти расположение комнат  и  коридоров.  Драконьи  Врата
пригодны для крылатых ящеров, но  должен  быть  другой  выход.  Выход  для
людей. Ворота.
     Она закрыла глаза. А если нет? Существа, жившие  в  замке,  прекрасно
обходились огромной круглой  дырой,  расположенной  высоко  над  морем.  А
пленницы - пленницам ход на волю был закрыт...
     Думай, сказала она себе. Ты или убежишь немедленно,  или  кинешься  с
башни - и не мечтай, голубушка, что возможен третий выход. Сама  виновата,
поступилась  королевской  честью,  вошла   с   чудовищем   в   фамильярные
отношения... Думай.
     Она зажмурилась плотно-плотно и сдавила виски ладонями.


     Арман сидел на плоском камне, безвольно привалившись плечом к  остову
корабля, когда-то выброшенного штормом на эти скалы.
     Теперь несчастное судно походило на обглоданный рыбий скелет - крутые
ребра переборок, судорожно вытянутые  мачты,  истлевшие  тряпки  на  месте
парусов. Над головой  Армана  угрожающе  потрескивала  высокая  корма.  Он
представил  на  секунду,  как  корма  рушится,  погребая  его  под  грудой
подгнившего дерева... И остался сидеть.
     От моря дул холодный ветер -  надсадный  и  непрерывный,  как  зубная
боль. Арман вжимался в склизкие доски.
     Его обвинили в верности традициям рода. Он сам всю жизнь стремился им
следовать - и терзался своей  несостоятельностью.  Почему  же  принцессины
слова обернулись горьким оскорблением? Отчего так тошно, так пусто  и  так
не хочется жить? Оттого ли, что никогда не преуспевал в промысле и ни разу
не исполнил ритуала? Или оттого, что принцесса ему не поверила?
     Глухо ударил медный колокол на носу погибшего корабля.
     Они боялись, что он умрет в детстве,  вслед  за  своей  матерью.  Дед
подсказал решение - вырезать имя младенца на ритуальном столе, и жизненная
сила, заключенная в камне, поможет мальчику выжить. Потом  старик  не  раз
жалел об этом...
     Арман выбрался из-под нависающей над берегом кормы  и  побрел  прочь,
трогая запятнанные лишайником скалы.
     Когда  он  отошел  на  два  десятка  шагов,  гнилая  корма   протяжно
заскрипела и рухнула, извергнув облако трухи.


     Была ночь - безлунная. Юта стояла  у  окна  кладовой  с  внешней  его
стороны, вцепившись в редкую решетку. Только что  она  протиснулась  между
прутьями и теперь смотрела с замиранием сердца вниз. Внизу не было  ничего
- темнота, но принцесса знала, что там, у нее под ногами, ворочается море.
     Это свобода, внушала себе принцесса и стискивала  зубы,  чтобы  унять
выбиваемую ими дробь. Один шаг отделяет ее от свободы.
     Вряд ли принцесса решилась бы шагнуть в бездну при  солнечном  свете.
Но в темноте еще страшнее - будто проваливаешься в бездонную  дыру...  Она
изо всех сил зажмурила глаза и представила  себе  Армана-дракона,  как  он
хохочет дико, а из пасти сыплются искры... Представила, охнула и  полетела
вниз.
     Море заглотнуло  принцессу  с  негромким  хлопком,  обняло,  сдавило,
залило уши и глаза, и у Юты  перехватило  дыхание  от  внезапной  холодной
ванны - но еще в воздухе она принялась отчаянно работать руками и  ногами,
и поэтому мокрая голова ее очень скоро вынырнула на поверхность.
     Одежда облепила тело и стесняла движения. Вода свободно гуляла  между
подошвами сандалий и Ютиными ступнями, и ощущение  это  было  неудобным  и
неприятным. Юта хватала воздух ртом и мелко гребла ладонями перед грудью.
     Море  тяжело  дышало  -  на  вдохе  принцессу  поднимало  вверх,   и,
запрокинув голову, она могла увидеть высокое окно, светящееся красным.  На
выдохе Юта проваливалась  в  глубокую  яму,  и  тогда  рядом  с  ее  лицом
шевелились водоросли - ими, как бурым ковром,  укрыты  были  стены  замка,
уходящие  вглубь,  древние  величественные  стены,  у   подножия   которых
барахталась сейчас мокрая принцесса.
     Надо обогнуть замок, но в какую сторону  лучше  плыть?  Юта  хлебнула
морской воды и закашлялась. Самое трудное позади, позади, позади.  Она  на
свободе, свободе, свободе. Обогнуть замок,  выбраться  на  каменную  косу,
дойти по ней до берега, и пусть он попробует поймать ее в такой темноте...
Добраться до человеческих поселений - она снова хлебнула - и через два-три
дня явиться домой... Увидеть маму, отца - она гребла изо всех  сил  и  уже
немного продвинулась - Май, Вертрану...
     Лениво плеснувшая волна отбросила принцессу на исходную позицию.


     Восходящее солнце застало Юту в сутолоке скал.
     Всю первую  половину  ночи  она  пыталась  обогнуть  замок  вплавь  и
добраться до твердой земли. В конце концов море сжалилось над ней, и волна
небрежно швырнула принцессу на узенькую полоску каменистого пляжа, где она
и провела вторую половину ночи, дрожа и собираясь с остатками сил.
     Когда небо стало светлеть,  принцесса  опомнилась.  Кровожадный  ящер
рядом, она все еще под  стенами  замка;  надо  было  немедленно  и  спешно
отправляться в путь.
     И она отправилась. Мокрые сандалии жестоко натирали ноги, и  пришлось
бросить их по дороге. Балахон, тоже мокрый,  нещадно  облепил  принцессино
тело, но снять и его Юта не решалась.
     Понемногу светало. Юта оскальзывалась на  камнях,  обламывала  ногти,
оступалась и скользила, и розовые ступни ее скоро стерлись до крови.
     Самое трудное... позади... Свобода...
     Ей было немного непривычно идти под небом и под ветром, и  скоро  она
начала задыхаться. Впору  было  подумать  о  привале,  когда  камни  вдруг
расступились и под ноги принцессе легла дорога.
     Дорога!  Забыв  об  усталости,  Юта  бодро   заковыляла   вперед,   с
удовольствием подмечая, что скорость ее  возросла  и  до  большого  берега
рукой подать.
     Ей припомнился вид сверху - так и есть, это та самая дорога,  которая
тянется вдоль косы и скоро уведет ее прочь от замка, от дракона,  от  всех
этих ужасов... Но тут же подумалось - а ведь дорога  просматривается,  как
на ладони!
     Было уже совсем светло. Юта оглянулась - вот он,  замок,  совсем  еще
близко, будто и не сбивала она пятки в кровь, стараясь  поскорее  от  него
отделаться.
     Спрятаться? У Юты помутилось в глазах от мысли,  что  целый  день  до
наступления темноты придется сидеть в какой-нибудь щели. Но здравый  смысл
был неумолим - Арману достаточно просто подняться в  небо,  чтобы  увидеть
принцессу, влачащуюся по пустынной дороге.
     Как бы отвечая на ее мысли, над замком взвился дракон. Юта  прекрасно
видела его точеный силуэт в косых лучах восходящего солнца.
     Не успев и подумать как следует, Юта метнулась в  сторону  ближайшего
нагромождения камней.
     Глыбы, похожие на покосившиеся каменные столбы, сразу  же  загородили
ее от неба и от Армана, но принцесса  пробиралась  и  продиралась  вперед,
гонимая инстинктом жертвы - спрятаться. В какой-то момент  ей  почудилось,
что камни под  ногами  вздрагивают,  шевелятся  -  она  не  придала  этому
значения.
     Внезапно валун,  на  который  она  смело  встала  ногой,  качнулся  и
провалился вниз. Юта едва успела отскочить - но в этот момент камни пришли
в движение.
     Юта видела в детстве, как в  болоте  тонула  корова.  Десять  человек
бегали вокруг и суетились, пока один из них сам  не  угодил  в  трясину  и
сразу провалился по пояс. Пока вытягивали его, корова утонула, издав перед
смертью длинный рев, от которого волосы шевелились на голове...
     Камни, в которые угодила Юта,  подобны  были  зыбучей  трясине.  Один
уходил в землю - на его место выползал второй,  мокрый,  склизкий.  Мелкие
камни  погружались  почти  мгновенно,  крупные  валуны  -   медленно,   но
неуклонно.
     Она не знала, куда бежать. Все ее мысли,  желания,  возможности  были
сосредоточены на одном - перескочить на другой камень. Не  поскользнуться.
Не оступиться. Не угодить ногой в расщелину. Выскочить. Увернуться.
     Но камни - камни играли с ней, как кошка  с  мышью.  Неспешный  ритм,
которому подчинялись все  эти  тонущие  и  возникающие  валуны,  незаметно
ускорялся.
     Она путалась в мокрых полах балахона. Камни  уходили  в  бездну,  как
заглатываемые  сластеной  леденцы,  и  выскакивали  на  поверхность,   как
поплавки удачливого рыболова. Куда не падал  затравленный  Ютин  взгляд  -
везде ходором ходили серые спины  валунов,  вызывая  в  памяти  толчею  на
рыночной площади.
     Очередной раз извернувшись, она кинулась  грудью  на  круглый  камень
размером с большого быка. Камень издевательски  качнулся  и  медленно,  по
волоску, стал уходить в землю.
     - Помогите! - закричала Юта.
     У нее почти не было голоса. Суетились  камни,  оттесняя  друг  друга.
Кругом стоял невыносимый скрежет - будто  сама  земля,  мучимая  горячкой,
скрипела зубами.
     - Помогите!
     Большой камень ушел в землю до половины. Вокруг него, как пузырьки  в
кипящем котле, возникали и проваливались камушки помельче.
     - Помогите... - сказала Юта шепотом. - Кто-нибудь...
     Камень провалился  на  две  трети.  Она  лихорадочно  оглядывалась  -
перескочить   куда-нибудь   было   совершенно   немыслимо.   Там   и   тут
удовлетворенно  чавкала  трясина,  глотая  валуны  и  выплевывая  их,  как
вишневые косточки.
     - Ой, мама... - прошептала Юта. - Ой, Арман...
     Мелкие камушки,  стирая  бока  в  порошок,  наваливались  на  тонущий
большой камень. Юта уходила в землю вместе с ним, а солнце поднималось,  а
небу было наплевать, а принцесса проваливалась,  затягиваемая  чем-то  или
кем-то,  засасываемая   в   трясину,   гибнущая   так   бездарно   и   так
отвратительно...
     - Помоги... - и не звука. Хрип. Снова: - Помоги...те...
     Тень закрыла Юту от  солнца,  равнодушно  взирающего  на  ее  смерть.
Рванул ветер, пахнущий резко и необычно. Захлопали широкие, загораживающие
небо крылья. Мелкие камни навалились на Ютины ноги, но  в  ту  же  секунду
огромные загнутые когти подхватили ее за плечи. Рывок...  Юте  показалось,
что со ступней ее содрали кожу. Валун ухнул вниз, ушел в  землю,  но  Юта,
уносимая прочь, уже не могла этого видеть.



                                    7

                          Туда, где солнце, никто не летает при свете дня.
                          Крылья устали. Внизу ожидают
                          Меня.
                                                                  Арм-Анн

     В Ритуальной комнате он принял человеческий облик, и тащить принцессу
Юту стало совсем тяжело.
     Юта вырывалась. Она  царапалась  и  кусалась,  она  изворачивалась  и
кричала срывающимся голосом:
     - Ненавижу! Смрадный ящер! Мерзкое чудовище! Пусти меня, людоед!
     А он тащил ее и волок, и перебрасывал через высокие пороги,  и  тянул
по ступеням бесконечных лестниц,  и  не  пытался  понять  -  зачем.  Куда,
собственно, он ее ведет? И что теперь с ней делать?
     Чтобы не задаваться этим вопросом, он тащил ее все быстрее и  жестче.
Она сопротивлялась все меньше - берегла силы.
     Когда, в конце концов ввалившись в комнату с камином, он оторвал свои
онемевшие пальцы от ее воротника, принцесса, встав на  четвереньки,  сразу
же оказалась в самом дальнем углу.  Прокричала  оттуда,  причем  голос  ее
хрипом стал подобен голосу самого Армана:
     - Ты, чудовище, кровожадный змей! Лучше умереть, чем  принять  помощь
из твоих рук... Из твоих грязных когтей! Ты... - и не  нашлась,  какое  бы
еще оскорбление ввернуть.
     Он ощутил смертельную усталость. Неведомо зачем сунул руку в глубокий
карман, извлек оттуда обломок ржавой пряжки. Уронил на пол:
     - Слышишь?
     Принцесса примолкла, удивленная.  Арман  поднял  стальной  обломок  и
снова уронил. Железо тускло звякнуло о камень.