й демонов". За столетия существования книги у нее было много имен:
"Черная смерть", "Открыватель бездны", "Вызыватель демонов".
   Не доходя до внешнего холла, Белор остановился  и  стиснул  ее  руку,
глаза его стали далекими. - Ты что-то врешь. Не договариваешь. Она могла
бы вырваться, но это не было нужно. - Белор, у меня  книга.  Он  опустил
руку: - "Книга демонов". - Да.
   - Зачем, во имя Сиа, зачем? - Я не могла оставить ее, чтобы ее  нашел
кто ни попадя. Слишком она опасна, чтобы отпускать ее на свободу.
   - А когда ты ее несешь - это безопасно?  -  Он  потупился  и  глубоко
вздохнул. - Келейос, мы с тобой замазаны.  И  с  этой  штукой  ты  очень
рискуешь. У нее свой разум, как у многих книг власти.
   - Не надо мне лекции читать о заклятых временах.
   - Всего лишь о здравом смысле. Брось ты ее, ради всего доброго.
   - Не могу. Она не сгорит. Кто-то ее  найдет.  Кто-то  ее  ищет  и  не
должен получить. - Ищет? Да всем известно, что она здесь. -  Но  на  нее
наложены заклятия. Ее отсюда не унести, пока  стоит  замок.  И  сила  ее
связана, пока не разрушат наложенное на нее заклятие и не снимут травный
заговор. - Если замок падет, Белор, она освободится.  А  что  она  может
натворить, ты знаешь.
   - Неси ее, если это твой долг, но я с тобой еще поспорю. - Я знаю.
   Они вступили в освещенный факелами коридор, и Келейос  с  облегчением
затушила магический огонек. При двери в комнату телепортации  по  стойке
"смирно" стоял часовой. Там действовал постоянный  заговор,  позволяющий
солдатам выходить на внешнюю стену и возвращаться назад. Келейос  узнала
часового  в  черном  с  золотом  мундире.  Банди  был   высокого   роста
калтуанцем, молодым и слишком самоуверенным,  но  умеющим  обращаться  с
оружием. Положив руку на рукоять меча, он спросил: -  Келейос  и  Белор,
что вас так задержало? - Пророчество, Банди. Он  приподнял  светло-рыжую
бровь: - Серьезные новости?
   -  Достаточно  серьезные,  чтобы  удвоить   караулы.   Скоро   придет
подкрепление. С сегодняшнего вечера замок нужно на три дня запечатать. -
Что ты увидела?
   - Смерть. - Она улыбнулась, видя, как он посуровел. -  Но  мы  сможем
сражаться сталью и магией.
   - К этому мы готовы, - усмехнулся он. - У Каррика -  самые  обученные
бойцы, и где больше магии, чем в школе  Зельна?  Келейос  не  стала  его
обескураживать. - Передай дальше. - Она повернулась и  пошла,  но  Банди
сказал ей вслед:
   - Увидимся завтра утром на тренировке, пророчица.
   Это было завуалированным оскорблением. Каррик, мастер  оружия,  часто
говорил: "Заклинатели - плохие фехтовальщики, а хуже всех  пророки:  они
сумасшедшие".
   Келейос не обратила на оскорбление внимания - почти.
   - Я там буду, Банди, и потому оборачивайся почаще. Он рассмеялся:
   - Когда вы с создающим иллюзии поблизости, я наготове всегда.
   Они быстро прошли по тихим коридорам и ощутили ползущую из-под дверей
магию. Сами камни, казалось,  шепчут  заклинания.  Она  знала,  что  это
чувство от недосыпания и избытка волшебства, но все притихло, будто  мир
затаил дыхание. Белор шепотом спросил: - Что это  сегодня  такое?  -  Ты
тоже ощутил? Он кивнул. Она шепотом ответила: - Среди  нас  ходят  боги.
Дурной  знак.  Они  стояли  перед  ее  комнатой.  -  Я  не  чувствую  их
присутствия. Я всего лишь мастер иллюзий, а не чародей, но не  настолько
глух к волшебству.
   - Это просто так говорится. Когда все идет под гору, боги далеко.  Он
не стал спорить,  подавляя  зевок.  -  Хороших  снов,  Келейос.  И  будь
поосторожнее. - И тебе. И ты тоже.
   Она смотрела ему вслед, пока он не свернул за угол.  И  поежилась  от
внезапного холодка. Келейос  не  очень  понимала,  почему  заговорила  о
богах, но эти слова прозвучали ударом колокола. Шутки пророчества,  быть
может. Она знала, что боги, когда хотят, могут скрыть свое  присутствие.
И она выдохнула в насыщенный магией воздух:  -  Среди  нас  ходят  боги.
Дурной знак.
 
Глава 4 
ОТВЕТ 
 
   Дверь открылась от  легчайшего  вздоха.  Келейос  замерла,  думая  об
убийстве.
   В комнате стояла серебристая тьма. Фиделис спокойно  спала  на  боку,
разметав по  подушке  светло-каштановые  волосы,  полусомкнув  на  бедре
изящную руку. Когда Келейос было шесть, она хвостиком ходила за Фиделис,
за старшей, как теперь Алиса - за ней. Однажды ясным летним днем Келейос
играла с котенком около водяного сада. Фиделис попросила его  подержать.
Келейос была так горда, что старшая се  заметила.  А  Фиделис  погладила
котеночка, а затем, с чарующей улыбкой, так и не  сошедшей  с  ее  лица,
сунула его под воду и держала, пока Келейос, плача, молотила по ее спине
кулачками. От Фиделис она научилась ненависти. От  нее  Келейос  узнала,
что  страх  и  гнев  из-за  убийства  матери  Харкией  может  во  что-то
перерасти. Страх уходит, гнев слабеет, но ненависть  переходит  в  жажду
мести. Месть дает какое-то удовлетворение.
   Когда Келейос стала чуть постарше, они с Белором избили  Фиделис.  До
крови. Та спросила: - За что?
   - За утопленного  котенка,  -  ответила  Келейос.  -  Ты  никогда  не
забываешь? - Я никогда не забываю, - сказала Келейос. Хочет  ли  Фиделис
убить  ее?  Лучше  быть  осторожной.  Сегодняшнее  заклятие  было  явной
попыткой,  возможно,   будут   и   другие   -   хотя   Фиделис,   будучи
почитательницей Тени, предпочла бы прямой атаке нападение из-за угла.
   Келейос, пользуясь умением видеть в темноте,  осмотрела  комнату.  Из
открытых окон до нее донеслось дуновение прохладного ночного  ветра.  Он
прошелестел бумагами на двух столах и волной прошел по висящим на  стене
травам. Она дала волю подозрениям и проверила комнату  другим  чувством,
не подверженным обману серебристой мглы - даже ночное зрение имеет  свои
недостатки. Вдоль знакомых предметов шли потоки воздуха. Настенные полки
были заставлены учебниками и бумагами, бутылками и кувшинами и странными
предметами, которые, похоже, собирают заклинатели всех родов. В  комнате
было и зло, но опять-таки знакомое. Большая галлонная бутыль,  тщательно
выдутая и заговоренная,  на  третьей  полке  на  стороне  Фиделис.  Тихо
кружился демон, связанный магией и ненавистью. Ох, как ненавидят демоны,
когда их используют!
   Ее внимание привлекла возня под кроватью Фиделис, и на нее уставились
множество глаз-иголок.
   Это проснулся Фас, фамилиар Фиделис. Паук был  величиной  со  среднюю
собаку - маловат для паука желания, - но давал Фиделис мощь иллюзии.
   Ветер подул сильнее, и на столе Келейос зашевелились бумаги, стараясь
вырваться из-под придавившего их, как пресс, черепа демона  в  свинцовой
оправе. Голый белый череп был ее трофеем с Серого Острова. Это был  один
из младших демонов, но после встречи с родом  дьявола  вообще  мало  кто
выживал. Для этого нужно было волшебное оружие и крупное везение - а  ее
меч дал ей и то, и другое. Теперь рогатый череп служил прессом для бумаг
и напоминанием о том, как ей  удалось  почти  невозможное.  Рядом  лежал
кусок руды, ожидая превращения в то, чем, по мнению Келейос,  он  больше
хотел стать. Травяной пресс излучал аромат чабреца и мяты. Она подумала,
не забыл ли его вычистить один из учеников,  но  слишком  устала,  чтобы
обращать на это внимание.
   Что-то зашевелилось в темном углу, но  это  была  всего  лишь  ткань,
закрывающая зеркало Фиделис - красивая вещь,  в  раме  из  полированного
дуба с достающим до пола овалом безупречного стекла. У него  была  сила,
как у всех заговоренных предметов, и она была злой.
   Фиделис стала закрывать его от Келейос с тех пор, как та сказала:
   - Я вижу тебя в комнате со  светловолосым  мужчиной.  Даже  лицо  его
почти вижу.
   - Как ты это делаешь? -  спросила  та,  внезапно  побледнев.  Келейос
улыбнулась:
   - Я ведь заклинатель, не забывай. И  умею  использовать  зачарованные
предметы куда лучше, чем иллюзионист-травник.
   - Это зло. У тебя не должно быть такой  способности.  Келейос  пожала
плечами:
   - Это демонская магия. И нравится тебе это или нет, я ею владею.
   - Дьявольское охвостье! - прошипела Фиделис. - И давно ты смотришь  в
зеркало?
   Келейос обдумала возможность соврать, заставив  Фиделис  попотеть  от
страха, но та была слишком опасной, чтобы с ней заводиться.
   - Не очень, Фиделис. Твои секреты  я  не  раскрывала.  А  прежде  чем
обзываться, припомни, что мой альянс с демонами  произошел  случайно,  а
твой - нет. В общем, зеркало закрыли.
   Келейос села на край кровати, спиной к Фасу и Фиделис. Если это  была
травная ворожба, она не хотела бы подставлять себя под обвинение. Скорее
всего нападение продолжится за стенами комнаты. На сегодняшнюю ночь она,
вероятно, была  в  безопасности  -  или  на  завтрашнее  утро  тоже?  По
опустившемуся под ее тяжестью матрасу скользнул меч, Счастливец. Рукоять
была вырезана просто для удобства, но  камень  в  ней  был  не  простой.
Оранжевый талисман размером почти  с  ее  кулак,  закрепленный  в  торце
рукояти и отозвавшийся на ее прикосновение пульсацией  магии.  Это  было
элементарное заклятие, первое, наложенное ею на оружие. Оно работало  бы
и в других руках, если знать как. В нем не было ни крови, ни  связанного
духа, и потому для  использования  его  волшебной  силы  надо  было  его
коснуться. Будь с ней сегодня  Счастливец,  она  пострадала  бы  намного
меньше или не пострадала бы вообще. Но в башню чуждую магию  не  вносят.
Она погладила меч и отвергла заманчивую мысль вынуть его из ножен. Может
быть, настало время носить оружие в открытую. Она зевнула, потянулась  и
положила меч на кровать так, чтобы он был виден.
   Она стянула с ноги сапог. В двери материализовалась кошка. Такое было
между ними  соглашение.  Дверь  была  заговорена  так,  что  внизу  была
проницаемой, но срабатывала только на  прикосновение  Поти.  Келейос  не
хотела, чтобы в комнату могла пролезть любая  тварь  размером  с  кошку.
Гилсторпотия, имевшая в школе много имен - в  частности,  Миссис  Потия,
или просто Поти, - подошла потереться об ноги. Келейос  взяла  кошку  на
руки. Руки сказали,  что  с  кошкой  все  нормально.  Поти  не  была  ее
фамилиаром, но она была и не просто кошкой и иногда чувствовала то,  что
мог почувствовать лишь фамилиар или другой чародей.
   Матерью кошки была заколдованная эльфийка, которая когда-то  попалась
в эту форму, как в  ловушку.  Красивая  серебряноглазая  кошка  в  конце
концов нашла себе настоящего кота, и Пота была их первым и  единственным
потомком.  Говорят,  в  таких  случаях  старая  форма  в  конце   концов
забывается. Келейос надеялась, что это  правда.  Иногда  что-то  в  этих
серебряных кошачьих глазах ее пугало. Маме-кошке это было бы больно,  но
смешанная кровь дала Поти что-то магическое. Поти  мяукнула,  и  Келейос
взяла ее ладонью за  мордочку.  Она  поглядела  в  глаза  цвета  старого
золота. Они безмолвно общались несколько спокойных минут, пока кошка  не
замурлыкала протяжно и довольно. Слова были не нужны,  но  Келейос  тихо
сказала:
   - Я тоже рада тебя видеть. Она  вздохнула.  Слишком  долго  она  была
среди людей и привыкла разговаривать, даже когда  не  надо.  Давно  пора
было бы навестить эльфийских родственников. Эльфы знали цену молчанию.
   Ее  внимание  привлекла  тихая  возня  в  углу.   Проснулся   Пайкер.
Ободренный ее взглядом, щенок-дворняга подбежал поближе. Она улыбнулась,
подумав о владельце, даже скорее  хозяине  Пайкера.  Фельтан  был  самым
молодым из необученных, кому удалось привлечь фамилиара,  и  он  был  из
крестьян. Келейос сама привела их в школу. Если сон ее сбудется, Фельтан
умрет. Она прогнала эту мысль, приучив себя не  думать  о  предсказаниях
смерти. Когда-то она на этом обожглась. Пайкер жил у  нее,  поскольку  в
спальнях  учеников  животных  держать  не   разрешалось.   Если   делать
исключения, даже для  фамилиаров,  школа  превратится  в  зоопарк  -  по
крайней мере так говорил Торан, мужского отделения. Келейос считала, что
Торан  просто  не  понимает  детей,  не  понимает,  насколько  им  нужны
животные. Фйделис тоже жаловалась, что их комната стала зоопарком.
   Лунный свет, проходя через клетку канарейки, начертил на полу толстую
решетку. Келейос улыбнулась. Да, зверушек в комнате хватало.
   Фамилиар Фиделис, паук желаний Фас,  попытался  избавить  комнату  от
некоторых жильцов. Однажды Келейос вошла в комнату как раз тогда,  корда
Фас охватил птичью клетку волосатыми лапами. - Фас! Фу!
   Цепь, крепящая клетку к потолку, щелкнула, стукнув паука и  освободив
птичку, которая тут же взлетела к потолку.
   Келейос готова была  испепелить  злобную  тварь,  но  тут  с  криками
вбежала Фиделис. Она уверила Келейос, что сама  накажет  паука.  Келейос
оставила дело так, потому что убить  чужого  фамилиара  значило  нанести
кровную обиду. Про себя она думала, что  Фиделис  сама  приказала  пауку
убить животных.
   Клетка с канарейкой снова  висела  на  потолке,  а  Поти  спала,  где
привыкла, и Пайкер спал в углу, и никто их не трогал.  Кто  мог  видеть,
замечал, что клетка, собачья подстилка и сама Поти излучали магию.
   Фиделис протестовала против суровости такой охраны. Потом  Келейос  в
разговоре с Зельном признала, что, пожалуй, огненная защита пятого круга
- несколько слишком, но изменить это значило признать свою неправоту.  А
она не была не права - только перестаралась.
   У Фаса хватало сообразительности больше не  лезть,  и  Зельн  оставил
все, как было.
   Келейос сидела на кровати, почесывая пса за ухом. Поти взобралась  ей
на спину и свернулась вокруг шеи. Странная поза для кошки, но  Поти  так
любила, и ее мурлыканье отдавалось в спине у Келейос.
   Внезапно Келейос охватил озноб, и Поти  с  воплем  спрыгнула.  Пайкер
тихо заскулил.
   - Что случилось? - сонным голосом спросила со своей кровати  Фиделис.
- Стража всполошилась. Право пророка. - Чего это они?
   Келейос повернулась посмотреть на заспанную Фиделис.
   - Я же тебе говорю: право пророка. - А пророк - это ты.
   - Да. Давай спи. Утром будем спорить, если захочешь.
   Фиделис хотела что-то  сказать,  передумала  и  снова  завернулась  в
одеяла.
   Через несколько минут в комнате послышалось неровное дыхание.
   - Келейос потрепала собаку по голове и отправила ее на подстилку.
   Поти шла по одеялу Келейос, ища местечко устроиться поуютнее.
   - Мы в безопасности, - шепнула ей Келейос.  Но,  кончая  раздеваться,
она подумала,  насколько  можно  считать  безопасным  это  место,  когда
изменяемой внутри здания.
   Положив руку на прикроватную тумбочку, она пробудила заклинание.  Оно
запульсировало - слабая искорка силы. Келейос с  облегчением  откинулась
на подушку. Все, больше на сегодня никакой магии, довольно. Около  плеча
свернулась черно-белым клубком  Поти,  пушистым  хвостом  почти  касаясь
подбородка Келейос.
   Она быстренько проверила, на месте ли наручные ножны, и, положив руку
на Счастливца, позволила себе заснуть.
   Усталая, очень усталая лежала Келейос в тепле постели. Что-то  слегка
дергало ее за волосы. Она отмахнулась, но тихое прикосновение вернулось.
Открыв глаза, она увидела размытый черно-белый силуэт.
   - Поти, чего тебе? - пробормотала Келейос. Потом она заметила, откуда
падает солнечный луч. - Урлов горн, я опаздываю! Поти с удивленным мявом
спрыгнула  с  кровати,  когда  Келейос  резко  откинула  одеяло.   Кошка
потрогала ее лапой, аккуратно втянув когти. -  Извини,  и  спасибо,  что
разбудила. Кошка сидела очень прямо, с видом, исполненным достоинства  и
терпения. Келейос со смехом взяла ее на руки. Поти попыталась  сохранить
невозмутимость, но не выдержала и довольно замурлыкала. Келейос положила
ее на кровать и стала переодеваться.
   - Я уже сто лет  так  поздно  не  вставала.  Она  была  жива,  охрана
нетронута, а Фиделис ушла. На снятой  с  вечера  одежде  была  приколота
записка. В ней говорилось:
   КЕЛЕЙОС, ПОСПОРИМ СЕГОДНЯ ПОЗЖЕ. У МЕНЯ СРОЧНЫЕ ДЕЛА. КОЛДУНЬЯ.
   Она улыбнулась. Уже два  года  они  обменивались  записками.  Келейос
подписывалась "полуэльфийка", а Фиделис -  "колдунья".  Улыбка  исчезла,
когда она подумала,  что  "срочные  дела"  -  организация  ее,  Келейос,
смерти.
   Разум почувствовал легкое  прикосновение.  Она  открылась,  и  Аланна
спросила, можно ли войти. Появилась она посередине комнаты. Как  всегда,
Келейос не могла не поразиться ее красоте.  Она  была  героиней  древней
легенды, или должна была бы быть. Астрантийка, она была высока,  изящна,
прямые золотистые волосы спадали до колен. Глаза у нее  были  неожиданно
голубые, как фиалки, а кожа,  никогда  не  знавшая  солнца,  -  белая  и
чистая, как у  восковой  куклы.  Сегодня  она  была  в  голубом,  и  это
подчеркивало все  -  глаза,  кожу,  золотые  волосы.  Синяя  накидка  из
узорчатого шелка  с  разрезом  ниже  талии,  открывавшая  бледно-голубое
платье. Вокруг стройной шеи ожерелье  из  жемчугов  и  сапфиров.  Аланна
Золотоволосая, принцесса, ждущая своего принца, и сама Аланна лучше всех
знала, как она выглядит. От такой красоты захватывало бы  дух,  не  будь
она столь тщательно продумана. Спектакль для себя самой, Свою фразу  она
начала с изящным движением руки: - Белор просил  меня  поторопить  тебя.
Келейос натягивала через голову платье: - А насколько я опоздала?  -  На
час.
   -  Каррик  с  меня  кожу  заживо  сдерет.  Невозможно  красные   губы
шевельнулись в улыбке: - Вполне возможно.
   - Тебе забавно, а мне нет. -  Келейос  плеснула  воды  из  кувшина  в
умывальник, поежившись от холода. Резко выдохнула.
   - Давай я тебе ее согрею, - предложила Аланна. - Да нет, спасибо.
   Аланна  пожала  плечами.  Она  растрачивала  магию  на  мелочи  вроде
подогрева воды, не считая это потерей.
   - Прости меня, - сказала Аланна, - я знаю, что у  тебя  неприятности,
но как ты могла предать себя на милость такого человека?
   - Какого - такого? - Келейос растерлась  полотенцем.  Аланна  неловко
поежилась: - Да ладно, ты же знаешь, о чем я говорю. - Нет. Расскажи.
   Аланна топнула ножкой, и шелк прошуршал по полу.
   - Он не волшебник, даже не травник. - Верно, но  это  не  мешает  ему
быть лучшим мастером меча на всех островах.
   Это был у них старый спор. О  людях  без  магических  способностей  у
Аланны было вполне достойное астрантийки мнение.  Человек  без  магии  -
недочеловек,  и  именно  эта  мысль  помогала  столько  лет  держать   в
повиновении крестьян.
   - Когда у тебя кончатся  заклинания,  что  останется?  Ты  ведь  даже
кинжалом не владеешь, не то что мечом. Что будет, когда у тебя  кончатся
заклинания?
   Та стояла расслабившись,  опустив  руки  вдоль  тела.  -  У  меня  не
кончатся.
   Это было правдой - до некоторой степени. Дланна была, возможно, самым
сильным чародеем Дстранты после Зельна и его сестры Сайлы.
   - Ты сильна, Аланна, но у  каждого,  каждого  когда-нибудь  кончаются
заклинания - или по крайней мере способность их использовать.
   Бледное  лицо  оставалось  надменным  -   мнение   Дланны   о   своих
способностях  было  весьма  высоко.  К  сожалению,   это   мнение   было
оправданным. Она была одна из четырех, кто мог  выйти  на  арену  против
Зельна и имел шанс остаться в живых.
   Келейос молча смотрела на  Аланну.  Спорить  не  имело  смысла.  Пока
Аланну не вызовет кто-то сильнее ее, она будет считать себя непобедимой.
Страшно подумать, но это могло быть  правдой.  Келейос  вытащила  из-под
воротника волосы. - Может быть, ты особый случай, Аланна. Но мне с моими
слабыми возможностями нужно больше.
   - Это у тебя-то слабые возможности? - усмехнулась Аланна. - Мой  отец
- всего лишь виконт, а твой был принцем, а мать - принцессой.
   - Это куда важнее в Астранте,  чем  в  Райте.  А  семья  моей  матери
считала меня бастардом. Аланна фыркнула:
   - Калтуаны - варварский народ, ты уж  не  обижайся.  Твоя  мать  была
намного  выше  своих   соотечественников.   Келейос,   сама   наполовину
калтуанка, не могла точно сказать, комплимент это или нет, но на  всякий
случай ответи