Паула была  одета
в знакомое  Келейос  свободное  платье  с  поясом.  Оно  было  глубокого
зеленого лесного цвета с белой оторочкой. В нее были вплетены травы,  но
магии в нем не было, даже магии трав. Просто симпатичное платье.
   На суровом лице Паулы виднелись страшные шрамы. Один глаз был  закрыт
рубцовой тканью, другой  пуст.  Седеющие  каштановые  волосы  распущены.
Гладкая белая маска, которую она обычно носила, лежала  на  краю  стола.
Келейос была одна из немногих, кто видел ее лицо.
   Паула  была  слепа,  но  носила  заколдованное  ожерелье,  окружавшее
предметы цветной аурой. Пауле было приятно, что Келейос не  нужен  свет.
Пусть даже она и не прятала от полуэльфийки свои  шрамы,  в  темноте  ей
было уютнее.
   Однажды, еще совсем девчонкой, Келейос спросила ее, откуда эти шрамы.
Среди учеников и подмастерьев шли бесконечные споры, что она скрывает, и
почему, и как. Паула смотрела в пустоту, задумавшись, казалось, совсем о
другом. Потом ответила:
   - Когда-то я была молодой и глупой. Меня вызвала чернокнижница, и  мы
встретились на арене. Я бы могла убить ее. Она лежала у моих  ног  и  не
могла пошевелиться, но я почитала Матерь Благословенную и пощадила ее. -
Она повернула слепые глаза к Келейос. - Но она была зла, и за то, что  я
оставила ее в живых, она мне сделала вот это.
   Насколько знала Келейос, из всех  учеников  только  ей  была  оказана
честь услышать это, и она никому не рассказывала.  Именно  этот  рассказ
дал Келейос смелость или трусость убивать на арене.  Два  вызова  -  две
смерти, когда она уже была подмастерьем. С тех пор, как она вернулась из
странствий и стала мастером, ее не вызывал никто. Когда ее лишили  ранга
мастера, был один вызов, но она когда-то была мастером, и чародей погиб.
-  Войди,  детка.  Твой  чай   готов.   -   Мастер   Паула,   я   пришла
пророчествовать. - Мне это известно. Чай тебе поможет совладать с силой.
Вокруг тебя искры магии вьются, как мухи. Выпей, потом пророчествуй.
   Келейос протянула руку, и в  нее  скользнули  чашка  с  блюдцем.  Она
слишком быстро  поднесла  чашку  к  губам,  и  янтарно-зеленая  жидкость
плеснулась через край.
   - Лотова кровь, что это я сегодня такая безрукая?
   - Успокойся, детка. Чай снимет остатки заклятия, которое тебя сегодня
дважды чуть не убило.
   Изящная белая чашечка была  расписана  снаружи  голубыми  лавандовыми
веточками. Изогнутая ручка удобно ложилась  в  пальцы.  Келейос  глубоко
вдохнула ароматный пар. Перечная мята, сильный аромат, напоминавший лето
и свежесорванные листья. Аромат ромашки, похожий на слабый запах  летних
яблок. Келейос коснулась губами позолоченного ободка  и  отпила  глоток.
Чай  был  горячий,  но  не  обжигающий,  в  нем   чувствовалась   магия.
Угадывалась сладость цветков лаванды, знакомый аромат  корня  валерианы,
укроп, тысячелистник. Келейос хорошо  знала  это  зелье.  Каждый  глоток
укреплял уверенность, каждая капля убирала одно из заклятий. Допив,  она
осторожно перенесла чашку по  воздуху  и  поставила  рядом  с  небольшим
круглым чайником. -  Тебе  лучше?  -  Намного,  мастер,  спасибо.  Паула
хмыкнула:
   - Для того я здесь и сижу. - Она  откинулась  на  стуле,  но  Келейос
сесть не  предложила  -  знала,  что  это  не  нужно.  -  Давай,  детка,
рассказывай сон.
   Келейос стояла и смотрела на затемненные стены. Глубокий вдох  -  для
контроля и направления силы, - и она  коснулась  стального  спокойствия,
удерживавшего ее сон. Сталь треснула, и сон выпорхнул  на  свободу,  как
бабочка.
   - И  сон  кончился.  -  Она  моргнула,  осела  и  глубоко,  судорожно
вздохнула. Когда она подняла глаза, Паула сидела неподвижно. -  Что  нам
делать, мастер?
   - Давай-ка, детка, сядь и выпей еще чашечку чая, а пока подумаем.
   Келейос с благодарностью села. Если бы не заклинание в  чае,  она  бы
сейчас могла только спать. Налив вторую чашку, она предложила: -  Налить
тебе, Паула?
   - Нет, это зелье все тебе, - сказала, не пошевелившись,  травница,  и
продолжила: - Пророк - ты. И это послание - тебе. Что ты о нем думаешь?
   Келейос отпила чаю и сказала, подбирая слова: - Все  до  ужаса  ясно,
Паула. Великая тьма, будь то дыра или окно, - это символ смерти. В одной
смерти я уверена: Фельтан. - Я тебе сочувствую, Келейос. Ты ему скажешь?
- Как сказать восьмилетнему  мальчику,  что  ты  видела  его  смерть?  -
Значит, не скажешь?
   - Еще не знаю. Я его привела в эту школу на обучение.  Он  уже  сумел
привлечь фамилиара. Ты сама знаешь, как это  редко  удается  необученным
травникам.
   - У него большие способности, - кивнула Паула.
   - Я привела его сюда и, может быть, привела на смерть. - Ты не должна
так думать. Келейос глядела на стол. - Но так это  мне  видится.  -  Мне
нечем тебя утешить, Келейос. Я сама видела смерть в  картах.  Нелегко  и
непросто решить, что делать с таким знанием. Келейос кивнула,  потягивая
чай. - А остальной сон? - спросила Паула.  Келейос  глубоко  вдохнула  и
медленно выдохнула. - Стены замка падут.  Не  знаю,  от  магии  или  под
ударами оружия. Колдунья Фиделис совершит предательство, из-за  которого
нас победят. Как она это сделала сегодня ночью.
   Паула посмотрела на нее и ничего не сказала.  -  Ты  знаешь  не  хуже
меня, что это была Фиделис. Ни одна  травница  в  этой  школе  на  такое
заклинание не способна. Кроме, конечно, тебя. - Тебе Фиделис  всегда  не
нравилась. Келейос не была уверена, что это вопрос, но все же ответила:
   - Нет, я не в восторге от черной магии.  Я  считаю,  что  есть  чары,
которые не предназначены к применению.
   - Почему тогда они есть в книгах? Кто-то должен  был  их  создать.  -
Знаю, знаю. Все тот же старый спор. - Вы  с  ней  уже  больше  двух  лет
живете в одной комнате.
   - И я тебе благодарна, что ты за меня  боролась.  Было  бы  еще  хуже
вернуться в общежитие подмастерьев. - Я знаю, что это было  бы  хуже.  -
Паула умолкла, глядя слепыми глазами  на  свои  сплетенные  руки.  -  Ты
думаешь, это связывающее заклятие было покушением лично на тебя?
   - Нет, я думаю, просто чтобы пророчество сохранилось  в  тайне.  -  И
фантазм...
   - С той же целью. Сохранить секрет о решенной судьбе замка.
   - Ты в самом деле думаешь, что Алиса могла спрятаться от фантазма?
   - Иначе быть не могло!
   - Могло, если на нее сначала  наложили  связывающее  заклинание.  Оно
привязало ее к первому сну, что к ней пришел. -  Но  с  какой  целью?  -
Келейос.
   - Чтобы я кинулась ее спасать? Но  это  бессмысленно.  Фантазм  почти
наверняка покончит с любым пророком.
   - Да, но ты здесь, живая и здоровая. И ты закрыла башню от фантазма -
задача нелегкая.
   - Ты хочешь сказать, что сегодняшняя ночь была подстроена  специально
для меня, единственного чародея среди  пророков,  единственной,  имевшей
шанс не поддаться фантазму? - Да, дорогая.
   - И Фиделис хотела убить меня и сохранить сон в тайне так или  иначе.
Даже если при этом погибнет Алиса.
   - Возможно, у нее была другая причина искать твоей смерти.
   - Что ты знаешь такого, чего не знаю я? - Она  почитает  Матерь  Зла,
Келейос, и, убив тебя, она бы не нарушила своих  обетов.  Особенно  если
это невыполненное задание ее странствий.
   - Ее странствия? Да кто же будет тратить задания  странствий  на  мою
смерть?
   - Она странствовала под руководством Харкии-колдуньи.
   Келейос откинулась на стуле, молча глядя на Паулу. - А как Зельн  мог
позволить такое? Харкия - безумна, она опасна, и вы послали  подмастерья
к ней в странствие?
   - Так просила Фиделис. Харкия - травница,  жрица  Тени  и  пророчица.
Сочетание редкое и отвечает  специализации  Фиделис.  -  Фиделис  еще  и
создательница иллюзий. - Келейос, будь разумной. Полное совпадение найти
трудно.
   Харкия... Это имя вернуло ее назад, к смерти матери,  когда  ей  было
пять лет.
   - Она преследует меня, как призрак. У меня сегодня был тот же  старый
кошмар: когда она гонится за мной по коридорам.
   - Ты все еще хранишь обет, который дала столько лет назад?
   - Да, Паула. - Она улыбнулась, но золотисто-карие глаза потемнели.  -
У каждого должна быть цель. Первой целью у  меня  было  -  стать  полным
подмастерьем. Второй - убить Харкию. Шесть лет назад я достигла первой и
потерпела неудачу во второй.
   - Но  при  этой  попытке  вы  с  Белором  едва  не  погибли.  Келейос
отмахнулась:
   - Белор не хуже меня знал, что мы  делаем,  и  шел  на  риск.  -  Она
подняла на Паулу потемневшие глаза. - Белор хотел  скормить  ее  бездне,
как она сделала с нами.
   - Но ты отказалась. Почему? - Я хочу видеть,  как  умрет  свет  в  ее
глазах: так это было с моей матерью. Ты знаешь, что  в  конце  ее  можно
было узнать лишь по глазам? Карие глаза моей матери на  распадающемся  в
гниении лице. Из нее тек  гной,  она  распухала  и  лопалась,  поедаемая
заживо. И восемнадцать лет Харкия преследовала  меня  в  кошмарах.  "Где
прекрасная Элвин Кроткая? Где она теперь?" - и безумный смех. -  Келейос
встряхнула головой и резко  выпрямилась.  Руки  впились  в  подлокотники
кресла, и дерево заскрипело. Она постаралась овладеть  собой  и  сцепила
ладони на коленях. - Я увижу, как она умрет от моей руки.
   - Точно так же, как умерла твоя мать? - спокойно спросила Паула.
   Келейос согнула левую руку, поднеся к щеке кожаную перчатку.
   - Нет. Я об этом думала, но нет. Сталь будет лучше.
   - Ненависть самоубийственна. - Да. Но кто-то  должен  ее  уничтожить.
Шесть лет назад она была  еще  безумнее,  чем  тогда,  восемнадцать  лет
назад. Харкию надо остановить. И не вижу причин, по которым  я  не  могу
это сделать.
   - И ты еще удивляешься, почему она хочет  подстроить  твою  смерть  с
безопасного расстояния.
   - Паула, мы ускользнули, но нам помогли демоны  и  нам  сопутствовала
удача. С нами были боги. За несколько дней до того она могла  убить  нас
легко и быстро. Зачем ей так меня бояться, чтобы тратить на меня задание
на странствие? Если на то пошло, почему не вызвать меня на арену?
   - Не знаю, детка, - вздохнула Паула. - Может быть, все  эти  годы  ее
страшит поражение от твоей матери. Или твое избавление из бездны с  этой
меткой.
   Келейос поглядела на руку, потирая ее через кожу перчатки.
   - Может, она боится кончить, как Элвин. - В это можно  поверить.  Она
всегда боялась, что ее накажут ее методами. Она послала  нас  умирать  в
бездну, но мы выбрались на поверхность и обрели  силу  -  особого  рода.
Силу, которую слишком страшно  даже  пробовать.  -  Келейос  внимательно
изучала лицо травницы. - Паула, а зачем вы поместили меня в одну комнату
с Фиделис?
   Та рассмеялась  глубоким  грудным  смехом,  и  Келейос,  как  всегда,
представила себе при этом смехе то лицо: молодое, с огромными блестящими
глазами, желанное - и ушедшее.
   - Детка, это была  единственная  свободная  комната.  Мы  хотели  все
поменять, когда уйдет очередной учитель, но  ты  не  жаловалась,  и  она
тоже.
   - Поэтому ты всегда спрашивала меня, как мы уживаемся?
   - Да, но мы не знали, что Фиделис замыслила против тебя дурное. Да  и
кого другого можно было бы поместить с Фиделис, такой, какая  она  есть?
Джодду, белую целительницу? Нет. Аланна - та отказывается жить  в  одной
комнате с простолюдинкой. А ты могла поставить ее на место  и,  -  Паула
замешкалась, подбирая слова, - тебе, отмеченной демонами, зло не так  уж
незнакомо. - Но теперь она пытается меня убить. - Я так думаю.
   - Так не лучше ли вызвать ее на арену и решить все в открытую? - Нет,
не вызывай ее. - А почему? На нее смотрели слепые глаза. - Потому что  я
за тебя боюсь. Фиделис знает твою репутацию и даже видела  тебя  в  бою.
Она  мастерица  иллюзий  и  одна  из  сильнейших  травниц,  которых  мне
приходилось обучать.
   - И ты хочешь, чтобы я вернулась  в  комнату,  зная,  что  она  снова
готовится убить меня? Паула кивнула:
   - Нам нужны доказательства, чтобы представить их Совету.
   Келейос ничего не сказала, но все знали, что Паула опасается  песков.
Она предпочитала решать вопросы законным путем, а не  на  песках  арены.
Если бы все было так просто,  то  система  дуэлей  была  бы  отменена  и
убийство было бы убийством. - Но веди себя осторожно. - И так, чтобы она
ничего не заметила?
   - Желательно.
   - У меня на кровати есть старое защитное заклинание, из упражнений по
чародейству. Я его активизирую. Если кто-то нарушит мой сон, оно завопит
так, что мертвый проснется. Если Фиделис спросит, я  скажу,  что  хотела
испытать, действует ли оно до сих пор.
   - Твои магические щиты действуют необыкновенно долго  -  может  быть,
потому, что ты еще и заклинатель.
   - Я не думаю об этом, - пожала  плечами  Келейос.  -  Я  просто  этим
пользуюсь. Вспомню права пророчицы и поставлю защиту. Запечатаю  на  три
дня замок, и опасность минует. - И что еще?
   - У меня было видение в библиотеке. Сгорели книги, кроме тех,  что  я
спасла. Я думаю, что этот замок и эта школа сгорят.
   Келейос держала в руках фарфоровую чашку, как будто  у  той  не  было
ручки, и смотрела на чай, вдыхая поднимавшийся от  него  пар,  и  к  ней
возвращались силы и спокойствие. Паула сказала:
   - Я свяжусь с кем-нибудь из  мастеров-чародеев  и  попрошу  поставить
щит. Что еще можно сделать для защиты школы?
   - Пошли к мастеру  Зельну  и  остальным.  Каррика  предупреди,  пусть
удвоит стражу. Кто-нибудь пусть проследит за Фиделис. В  ней,  по-моему,
все дело. - Келейос положила руки на стол. - Но все это может не помочь.
Даже, скорее, повредить. Паула кивнула.
   Ключевой  вопрос  любого  пророчества.  Предвиденное  -   непременное
будущее, или чьи-то действия могут его изменить? Или вызвать к жизни?  -
Так или иначе, Паула, а что-то делать надо. - Верно. Я предупрежу Зельна
и прочих через Башню Связи.  В  замке  Несбита  другие  виды  магических
посланий запрещены. Келейос рассмеялась:
   - Уж очень Первый в Совете Астранты опасается заговоров и убийц.
   - Они с твоей сестрой Метией все еще  вместе?  Келейос  вспыхнула,  и
скрыть это ей не удалось. - Он больше не посещает ни мою сестру,  ни  их
ребенка.
   - Он и в самом деле вызывал тебя на пески? Келейос кивнула:
   - Он собирается убить меня, когда я  выйду  из  этой  школы  мастером
чародейства.  -  Келейос,  а  что  ты  ему  сделала?  Келейос  удивленно
посмотрела на Паулу: - Что я ему сделала?  Паула,  он  обошелся  с  моей
сестрой хуже, чем с последней шлюхой.
   - И ты, мой  горячий  подмастерье,  обратила  на  это  его  внимание?
Келейос улыбнулась:
   -  Да.  Я  ему  вонзила  нож  под  ребро  в  одной  из  этих   глупых
мелтаанийских дуэлей.
   - Если я правильно помню, убивать человека в  одной  из  этих  глупых
мелтаанийских дуэлей считается дурным тоном. - Он не умер.
   - И я должна верить, что это от недостатка усердия с  твоей  стороны?
Келейос пожала плечами:
   - У нашего хозяина,  герцога  Карлтонского,  оказался  очень  хороший
белый целитель. - Что мне с тобой делать? Келейос усмехнулась и  сменила
тему: - Несбит считает, что Зельн допускает в школу астрантских крестьян
с единственной целью - стать Первым в Совете.
   - Мы знаем Зельна,  -  ответила  Паула.  -  Он  хочет  доказать,  что
крестьяне тоже люди и имеют свои права. Для этого он дает  им  доступ  к
магии. В этом году  он  докажет  свою  правоту  -  трое  крестьян  будут
выпущены из школы. Что это изменит в Астранте?
   Келейос ответила, заинтересованная новым поворотом разговора:
   - Эти крестьяне смогут голосовать на следующих  выборах  Совета...  -
Келейос уставилась на Паулу: - Он  не  посмеет.  Не  посмеет  напасть  в
собственной стране.
   - От страха люди способны  на  глупости.  -  Такого  даже  Несбит  не
сделает.
   - Ты думаешь, здесь случайно осталось  лишь  несколько  мастеров?  За
старшую Зельн оставил меня. У нас здесь сейчас  один  мастер  заговоров,
один  мастер-духовидец,  один  мастер  иллюзий  и  два  мастера-чародея.
Фиделис - мастер иллюзий и трав, но она хочет нас предать, и мы вряд  ли
можем рассчитывать на ее  помощь.  Остальные  -  в  Альтмерте,  на  этом
внеочередном заседании Совета. Зельн не  хотел  забирать  из  школы  так
много людей, но это всего лишь еще на два дня.  Если  бы  я  планировала
штурм замка, он случился бы до их возвращения. - Значит, до послезавтра.
Пауле пришла на ум еще одна мысль: - Где были Зельн и другие в твоем сне
во время штурма?
   - Их там вообще не было. Если сон правдив, то они в безопасности.
   - Как ты думаешь, мог твой сон быть затуманен? - В эту ночь  в  башне
были прислужники Госпожи Теней. Это возможно, но я так не думаю.  -  Все
равно  мы  их  предупредим.  -  Если  ты  сможешь  передать  им   тайное
послание...
   - Это непросто при всех этих шпионах Несбита, - рассмеялась Паула,  -
но мне удалось.
   - Тебе-то конечно. - Келейос потянулась, распрямляя спину и плечи. Ее
начало клонить в сон. - Заклинание силы, похоже, кончается. Я устала.  -
Она встала и задвинула стул под стол.
   - Оно было ограничено. Я узнала о твоем  приходе  всего  за  час.  На
что-нибудь посильнее времени не хватило бы.
   Келейос улыбнулась и потянулась еще раз. -  Было  достаточно  сильно.
Хороших тебе снов и приятных пророчеств. - И тебе того же. Если  пойдешь
спать, предупреди Каррика или его лейтенанта.
   - Обязательно, только сначала мне надо кое-что сделать.
   - Что именно? - встревожилась Паула.  -  Скажем  так,  что  Белор  не
слишком мной доволен, - усмехнулась Келейос. Паула рассмеялась:
   - Не можешь придумать, как ему наскучить?  Келейос  не  ответила,  но
вышла из комнаты, провожаемая ее  смехом.  Освещенный  факелами  коридор
казался очень светлым, а тишина спящего хранилища давила.
   Она вернулась в коридор библиотеки. Огни отмечали  узкий  путь  вниз.
Белора не было видно, и, подходя к кругу, Келейос подумала, не  смог  ли
он как-то ускользнуть. Интересно, сильно ли он разозлен?
   Она подошла, насколько подпускал жар, и  заглянула  внутрь.  Сновидец
Белор сидел, поджав ноги, просунув руку под колено. Рядом с  ним  лежала
скомканная куртка. В свете огня поблескивала рукоять меча. На спине и на
плечах выступила испарина. Келейос подняла руки и протянула  их  внутрь.
Снятие заклятия всегда оставляло странное впечатление - как будто дышишь
только  что  выдохнутым  воздухом.   Пламя   заколебалось,   побледнело,
обесцвечиваясь, как расплавленное стекло, и с шорохом исчезло.
   Они остались в бархатной черноте, лишь  усиливаемой  мерцанием  книг.
Келейос вызвала себе на руку магический огонек и выпустила его сиять над
ними. Это был белый огонек, и Белор мог ясно  видеть  предложение  мира.
Ночь выдалась тяжелой, и от усилия у нее  на  лбу  выступил  пот.  Прямо
чувствовалось, как из нее уходит энергия.
   Келейос оказалась перед парой враждебных глаз. Она шагнула  вперед  и
протянула руку; Белор холодно на  нее  посмотрел.  Одним  движением,  не
помогая себе руками, он встал. Бледно-голубые глаза стали почти серыми -
дурной знак. - Прости, Белор, у  меня  не  было  выбора.  Он  ничего  не
сказал, давно усвоив, что молчание действует на нее хуже  упреков.  -  Я
боялась причинить тебе зло,  Белор.  Ты  это  знаешь.  -  Она  подобрала
упавшую куртку и протянула ему.  -  Позволь  мне  вытереть  тебе  спину.
Прости, что так надолго тебя оставила.
   Он молча повернулся, и она стерла пот у него со спины.
   Взяв у нее куртку, он вытер себе грудь. - Я за  тебя  беспокоился,  -
сказал он, отводя от нее взгляд.  -  Я  никогда  не  видел,  чтобы  твое
видение было так близко к выходу из-под контроля.
   Что случилось? Я слышал, как ты вопила и как тебя звал мужской голос.
   Она улыбнулась. Раз он согласен разговаривать, значит, он не взбешен.
   - Я тебе все расскажу по дороге. Пойдем предупредим стражу.
   Они свернули в западный коридор, и она стала  спокойно  рассказывать.
Белый магический огонек порхал  в  восьми  дюймах  над  ее  плечом.  Она
рассказала ему все, кроме  того,  что  несет  книгу,  обычно  называемую
"Книго