не снилась мрачная жуть, и временами казалось, что нормально спать я уже не смогу никогда. Не говоря уже о "зеленом небе". Но вот, приснилось. Однако вместо радости я поутру чувствовал только смутную тревогу.
     Что-то снова идет не так. Что?

Где-то. Когда-то

     "А что ему сделается!" - подумал Тио. Он осторожно вынырнул и сейчас прятался за одной из кочек, наблюдая за хорахшем. Тот раскорячился посреди гати, повизгивая и кашляя, низко нагнул свою громадную башку и старался короткими передними лапками дотянуться до челюстей. Меж зубов его текла темная густая кровь. Наконечник копья глубоко вонзился в плоть твари, пришпилив ее язык к нижней челюсти.
     "Хорошее было древко, крепкое". Прежде чем сломаться, оно, уступая страшному нажиму челюстей, вогнало наконечник очень глубоко. "Теперь эта тварь, пожалуй, подохнет. Не сможет охотиться, - Тио невесело усмехнулся, в ушах все еще звенело от рева. - Однако от этого не легче, потому что убивать она еще может вполне. И если заметит меня..." Юноша нащупал за поясом топор. "Не выпал - и то ладно. Что же делать? Даже если бы хватило прыти и удачи, чтобы вскарабкаться по хребту хорахша, то рубить топором его шкуру можно до скончания лет. А тварь, конечно, не будет на это благосклонно взирать. Стряхнет и расплющит, как жука. Рубить сухожилия на лапах? Не выйдет. Он быстрее меня. Вот если его чем-то отвлечь... Но тварь доказала уже, что отнюдь не глупа. Значит, надо потихоньку уходить, пока хорахш занят своей раной. Может, он думает, что все же сожрал меня? А я оказался чересчур острым. Ха! Это было бы слишком хорошо..."
     Тио так и не успел принять окончательное решение, когда болото всколебалось...

***

     - Вот он! Стойте! - Колдун замер, пригнувшись и раскинув в стороны руки. Воины мгновенно остановились. Впереди, в двух перестрелах <Перестрел - около двухсот пятидесяти метров. Расстояние для прицельного выстрела для среднего стрелка из лука.>, на гати виднелся неподвижный силуэт хорахша. Даже издалека его размеры поражали. "Боги, - подумал Вир, - что такая громадина может здесь жрать? Болотных оленей? Тогда они в этих местах, можно сказать, уже не водятся..."
     Болото парило, и зловонный туман затягивал окрестности. Жара. Безветрие.
     Вир осторожно придвинулся к колдуну, коснулся предплечья. "Чего ждем?" Тот скосил один глаз на вождя, вторым продолжая следить за хорахшем. Вира передернуло от этого зрелища. Все-таки слишком эти колдуны и маги отличаются от нормальных людей. Примерно как хорахши от остальных животных.
     Видимо, поняв его мысли, Говорящий усмехнулся.
     - Если Наследник мертв, мы можем только скорбеть, - шепотом произнес он, - но помочь уже не в силах. Если жив, то в относительной безопасности - видишь, тварь не двигается с места и скрючилась? Когда она жрет, то ведет себя совсем по-другому: отрывает кусок и вскидывает башку, наподобие цапли, чтобы проглотить. Жевать хорахши не умеют... Поэтому тварь, по всей видимости, занята своей раной... - Колдун помолчал. - Сделаем вот что: отведи воинов чуть назад. Сам и двое стрелков останьтесь. И дайте мне лук... Так... - Колдун опробовал тетиву. - Сойдет. Остальным ждать моего сигнала. Едва я подниму руку, пусть кричат, как при атаке. Но остаются на месте. Я не хочу, чтобы в решающий миг кто-то оказался между мной и тварью.
     Вир кивнул. Ему понравилось то, как Говорящий обращается с луком. И то, что знал о повадках хорахшей больше, чем сам Вир. Вождь в который уже раз подумал, что не может определить, сколько Говорящему зим...

Глава 14

Санкт-Петербург. Середина сентября 1992 г.

     Закончилась очередная тренировка. Сегодня мы сдавали нормативы. Каждый, кто пришел в "Шо Фут Фань", в течение двух месяцев должен сдать эти самые нормативы. Отжаться, подтянуться и так далее. Но не только. Еще сальто вперед и назад, рандат, оба фляга. Затем страховки. Еще стойка всадника, настолько низкая, что лежащая на бедрах палка не должна скатываться в течение пяти минут. "Боевые Коты" очень строги. Плата символическая, но если не сдал нормативы - гуляй. Отбор есть отбор.
     Сухая листва мягко шуршала. Мы с Колькой медленно шли через небольшой парк. Высокое и необыкновенно прозрачное небо над головой. Таким оно в Питере бывает только осенью. Мягкий ветерок, еще по-летнему теплый, шелестит зелеными кронами старых тополей. Они, как всегда, упрямо сбросят листву последними. Зато клен уже пожелтел. И заходящее солнце обращает его во вспышку золотого пламени. Лепота!
     Нормативы сданы. Все-таки мы прошли неплохую подготовку. Но отчего-то безотчетная тревога, навеянная сегодняшним сном, не отступает. Наоборот. Она только усилилась.
     - А знаешь, Коляныч, - говорю я, - что-то мы упускаем. Такое ощущение, что передышка у нас получается временная.
     Он недоверчиво смотрит на меня.
     - Что, опять приснилось чего? Китаец?
     - Нет. Помнишь, я рассказывал про сны с продолжением? Как я понимаю, они снятся всегда перед какими-то неприятностями. А неприятности у нас, сам знаешь, - однообразные.
     - Ты говорил - все прошло.
     Я промолчал, рассеянно наблюдая, как мои кроссовки приминают опавшие листья. Пройти-то прошло...
     - А вдруг он просто затаился? Чтобы мы расслабились? И эгрегор здесь ни при чем...
     Колька усмехнулся.
     - Да не делай ты из Кутузова всемогущего дядю. "Шо Фут Фань" ему не по зубам. Ты же сам чувствуешь, как наполнен зал.
     - Чувствую. Но если смотреть трезво, мы ведь еще не под защитой.
     - Почему это?
     Теперь усмехнулся я.
     - Видишь ли, Колька, мы Школу оцениваем, так? Но ведь и она оценивает нас. А Посвящение мы еще не прошли. Только первую ступеньку. До Черного зала нам еще как до Китая с Лаосом <"Шо Фут Фань" имеет китайские корни, но основатель школы в свое время вынужден был эмигрировать в Лаос. В Черном зале тренировались продвинутые ученики.>.
     - Может, ты и прав, - Коляныч задумался. - Однако другой альтернативы у нас пока нет. Значит, надо держать ушки на макушке...
     Мы вышли из парка и двинулись по направлению к метро. Солнце уже скрылось за крышами домов. Книжный лоток на углу встретил нас разноцветной чешуей книжных обложек.
     - Смотри-ка! Новый Кастанеда вышел!
     - Ух ты!
     Мы вцепились в драгоценный томик, перелистывали, вчитывались в случайные фразы. Стало ясно, что книгу необходимо купить. Переглянувшись, мы одновременно спросили друг друга: "Деньги есть?" С деньгами у обоих жидковато. И все же, смеясь, мы скинулись и купили "Сказки о Силе" и "Второе кольцо Силы" в одном флаконе. Такие книги случайно на пути не попадаются.
     Уже спускаясь по эскалатору, я снова открыл приятно увесистый черный томик. Страница триста пятьдесят пять. Взгляд упал на строку: "...Ее ужасающе целенаправленная попытка убить меня заставила меня действовать на уровне, недостижимом для меня при обычных обстоятельствах..."
     Я вздрогнул. Отлистнул страницу и, впившись взглядом в текст, прочел: "Дон Хуан всегда говорил мне, что нашим ужасным врагом является неверие в то, что случающееся с нами происходит всерьез..."
     - Что? - спросил Колька, увидев мою реакцию. Я молча передал ему книгу, ткнув пальцем в прочитанное. Он опустил глаза... и тут по моему позвоночнику промчалась волна холода. Я замер, чувствуя... За нами наблюдают! Чужое внимание, вязкое, почти ощутимое физически. Недоброе, нацеленное на...
     Книга звучно захлопнулась. Я поднял взгляд и увидел расширенные зрачки друга.
     - Нас ведут, - тихо сказал он.
     Но вели нас грамотно. Наблюдателей не было заметно, если они вообще существовали физически. В мои мысли вторглось написанное чадным пламенем слово: "Опять!!!" Кулаки непроизвольно сжались. Коляныч помолчал, прищурив глаза, будто прислушивался к чему-то, а потом сказал:
     - На мой взгляд, разойтись сейчас - не лучшая идея. Едем ко мне.

***

     Вагон грохотал и трясся, с бешеной скоростью преодолевая длинный перегон между "Горьковской" и "Невским". Несмотря на не слишком позднее время, народу - раз-два и обчелся. И среди тех, кто есть, - все на вид вполне безобидны. Пара бабулек, хромой дед с тростью, мамаша с капризным дитем и две девицы, которые все время истерически пересмеивались. Мы с Колькой сидели рядом и, включив периферийное зрение, делали вид, что сосредоточенно читаем Карлоса. На нас, кроме девиц, никто не обращал внимания. Но чувство, что нас ведут, усилилось. Да, книга в руках вполне могла бы называться "Из жизни параноиков".
     А вот и "Невский". На перроне пустовато. Но именно в наш вагон вошло пятеро парней примерно моего возраста. Они вели себя шумно, прихлебывали пивко, а один даже нахально закурил. Уселись они напротив нас и, непрерывно матерясь, принялись общаться. Я почувствовал, как напряглось Колькино плечо. "Никак, по нашу душу!"
     Исподволь наблюдая за любителями пива, я чуть расслабился, "прозвонил" тело, переходя на боевой режим. Но следующие два перегона мы проехали спокойно. Парни "общались", мамаша пеняла на что-то своему карапузу, девицы хихикали уже в сторону вновь прибывших. Бабки в другом конце вагона громко обсуждали нынешнюю молодежь, а дед спокойно сидел, сплетя пальцы на набалдашнике своей трости. Таким макаром мы доехали до "Фрунзенской". Обстановка почти без перемен. Девицы вышли на "Техноложке". Зато вошла еще одна, гораздо симпатичней, а следом - плечистый парень в военной форме. Курсант. Количество народа осталось прежним...
     Тут Колька легонько пихнул меня локтем. "Руки", - прошептал он. Н-да! Руки парней напротив нас говорили о многом. Сейкены - сухие мозолистые костяшки указательного и среднего пальцев, которые у большинства ортодоксальных каратэк напоминают копыта, как и в данном случае. У одного вдобавок к этому тыльная сторона ладоней в свежих шрамах. Я тихонько сказал: "Угу" - и продолжил "чтение". Мне даже удалось углубиться в текст, когда сигнал опасности в моем черепе пронзительно взвыл. Любители пива вдруг замолчали! Вскинув взгляд, я увидел перед самым лицом донышко летящей бутылки...
     Увернуться не успеть, поэтому я просто чуть наклонил голову и принял удар "на калган". Бутылка лопнула как граната. Осколки брызнули в разные стороны. За миг до этого Коляныч взлетел с сиденья, попутно швырнув в кого-то свою сумку. Я чуть запоздал, и темный силуэт навис надо мной. Жесткая рука вцепилась в ворот рубашки. "Бьет с левой!"
     Знание - Сила! А книга - страшное оружие. Особенно если она в твердой обложке. Игнорируя захват, я правой блокировал удар в челюсть, а левой, вставая, воткнул острый угол обложки в глаз противника. Тот упал мгновенно, как будто его отключили от питания. А я был уже на ногах... Но тут же опрокинулся обратно, получив здоровенный удар тяжелым ботинком в грудь! Воздух вышибло из легких. Во рту - металлический привкус. Чье-то тело пролетело мимо, задержав моего противника. Колька работает! А потом моя пятка с мерзким хрустом врезалась в коленную чашечку "умелого на ноги" любителя пива. Он заорал и начал падать, цепляясь за всех вокруг. Поезд дернуло, и он начал торможение. Используя инерцию, я вскочил вторично и врезал падающему врагу открытой ладонью в ухо. Того швырнуло вдоль вагона прямо под ноги курсанта. Тот, с безразличным видом, пнул поверженного в челюсть...
     На ногах осталось лишь двое нападавших. И оба они с увлечением теснили Коляныча к дверям. А в покрытой шрамами руке один сжимал отвертку, грамотно пряча ее за бедро!
     Кровь бросилась мне в голову.
     Стоять, б...дюга!!! - черный томик (прости Карлос!) пушечным ядром врезался "отверточнику" в стриженый затылок. Тот "поплыл", и Коляныч тут же всадил ему йоко в печень, отбросив мордой прямо на мой локоть. "Хлю!" - сказал "отверточник" и выпал в осадок. А последний... Нет! Он не остановился, оставшись один против двоих, а развернувшись, прыгнул на меня, взмахнув пивной бутылкой, как булавой. Прямо перед собой я увидел его странно бледную рожу с совершенно черными, расширенными зрачками. "Как зомби!" - подумал я, встречая его здоровенным Сито <Удар перевернутым кулаком, аналог апперкота (яп.). Не путать с Сюто (рука-нож).>... И бутылка, второй раз за вечер, разлетелась об мою голову. Все подернулось дымкой - удар пришелся почти точно в темя. Но сквозь туман я увидел, как отброшенный моим кулаком "зомби" натыкается почкой на Колькин локоть. Готов!
     ""Московские ворота", - констатировал динамик, - следующая стация - "Парк Победы"". Поезд встал. Двери открылись. И граждане дружно принялись переходить в другие вагоны. Курсант тоже вышел, на ходу обернувшись и подмигнув нам. Славный парень! Но сейчас не до него. Мы вывалились на перрон. Колька поддерживал меня за плечи, а я - судорожно прижимал к груди воинственный том Кастанеды. Книга почти не пострадала, чего не скажешь о моей башке.
     "Осторожно, двери закрываются!" Поезд клацнул челюстями, скрывая от взоров поле сражения. Но Колька вдруг сказал: "Смотри!"
     Дед остался в вагоне. Более того, он поднялся и стоял теперь за закрытыми дверями, пристально глядя на нас. И вовсе это не дед! Это Учитель! Накладная борода, хромота, очки - все это ниндзевские штучки! Он снова достал нас!
     И тут Кутузов улыбнулся. Как мог бы улыбаться труп. Меня пробрал такой дикий ужас, что я дернулся бежать. Но Колька удержал. Поезд уже двинулся с места. А Учитель продолжал смотреть на нас, пока вагон не исчез в туннеле.

Глава 15

Санкт-Петербург. Конец сентября 1992 г.

     Пока Коляныч ощупывал мой череп и заклеивал пластырем порезанное ухо, я напряженно размышлял. Голова гудела. Две бутылки - это все же многовато. Слава Богу, пузыри были пустые. Наши противники успели все выдуть. Возможно, для них опустевшие бутылки были чем-то вроде сигнала к действию. Меня не покидало ощущение, что парни не были "ниндзя" и Учитель просто воспользовался подходящим материалом, создавая ситуацию для нас. Ситуацию типа "ловушка для кроликов". Мы оказались особой породой длинноухих. Шакалы нас не взяли. Значит, в следующий раз это будут волки.
     Коляныч закончил заниматься моей башней, налил нам обоим чаю и уселся напротив.
     - Ты был прав, - сказал он после непродолжительного молчания, - мы еще не под защитой. Может, нам раскрыть карты... Обратиться к Наставнику, например?
     - И что мы ему скажем? - я усмехнулся. - Что мы ищем убежища? Прикройте нас, мы хорошие!
     Колька остался серьезен.
     - Может, и прикрыл бы, будь мы свои. А так... неофиты ни то, ни се. И неясно еще, - перевесит ли польза от нас те хлопоты, которые мы доставляем...
     - Но ведь и ждать нельзя! Защита нужна немедленно! Учитель, похоже, принялся за нас всерьез...
     Мы помолчали, глядя друг на друга. Что же делать? Китаец, ясен пень, не даст нам передышки! Наоборот, он будет атаковать как можно быстрее.
     - Вот если бы... - начал Колька и умолк, будто сомневаясь в том, что собирался сказать.
     - Что?
     - Это из разряда благих пожеланий, Игореха. Но если бы нашлась такая Школа, где мы могли бы сразу переговорить с Наставником и он сознательно...
     Я невесело рассмеялся.
     - "Бы" мешает! Это же альтруизм чистой воды! Что в нас такого, чтобы влезать в наши проблемы?
     Но Колька не улыбнулся в ответ. Вместо этого он как-то странно посмотрел на меня и тихо сказал:
     - А вдруг есть что-то... Не зря же Китаец так на тебя рассчитывал.
     В отличие от Коляныча, я в это не верил. Мало ли, на что рассчитывал Кутузов. Может, я ему и подходил. Но не факт, что подойду другому.
     Чай остыл. Я рассеянно прихлебывал его, когда Колька вдруг хлопнул себя ладонью по лбу.
     - Ну мы и ослы! Где книга? Где боевой Карлос?
     Я подскочил. Как мы не сообразили сразу?! Нужен совет? Так вот книга! Открывай на любом месте и прочти!
     Томик обнаружился в прихожей. Доставив его на кухню, я плюхнулся на свою табуретку и толкнул книгу через стол к Кольке.
     - Ты додумался, так что - давай!
     Мой друг прикрыл глаза, посидел так некоторое время, а затем быстро развернул томик вокруг оси и распахнул, впившись взглядом в нижний абзац слева. И лицо его приняло озадаченное выражение. Я потянул книгу к себе и прочел:
     "...Слушая ее, Нагваль все больше убеждался, что знак указал ему на нее самым своеобразным образом. Знак скорее походил на приказание..."
     Подняв взгляд от строки, я увидел, что Коляныч внимательно смотрит на меня, вопросительно приподняв бровь.
     - Кажется, нам надо ожидать Знак. И еще какая-то "Она". Знак подаст женщина? Но где?
     - Ты неподражаем, - Коляныч изобразил, как я глубокомысленно закатываю глаза. - Однако ты прав. А насчет "где"...
     Он взглянул на стену за моей спиной, на которой висела карта Питера, и... Схватив с холодильника дротик для "Дартс", метнул его в план великого города. Дротик вонзился прямо в значок, обозначающий станцию метро "Площадь Мужества". Мы переглянулись.
     Похоже, что завтра мы там дежурим.

***

     Ночь, как ни странно, не принесла никаких неприятных ощущений. Как говаривал старина Фрейд в одном известном анекдоте, "бывают просто сны". На следующий день без четверти двенадцать мы с Колянычем вышли на станции метро "Лесная".
     В ту благословенную пору перегон между "Лесной" и "Мужества" работал как часы. Еще не крутились бешеные "бабки" на "маршруточном" бизнесе, не работали многочисленные магазины и ларьки и разнообразных хануриков на выходе было куда как поменьше. Тихо, пыльно, печально. Однако мы вышли наверх именно здесь, чтобы пройтись пешком и настроиться. На всякий случай за поясом у каждого было спрятано по короткой текстолитовой палочке. Явара в умелых руках - серьезное оружие. Наши руки были уже достаточно умелыми. Практи-ка-с, господа!
     Переход к "Мужества" занял у нас почти полчаса. Шли через парк "Лесопилки" <Лесотехническая академия.>. На меня это место всегда навевало странные мысли. Сам воздух, казалось, был здесь какого-то другого качества, деревья необычных пород, суетящиеся студенты с рейками, старые домики, теннисный корт. Лучи солнца били сквозь кружево листвы янтарными клинками. Все вокруг казалось ярким, необычайно прозрачным и легким, как часто бывает осенью. Тысячекратно прав Костя Кинчев - осеннее солнце гиперсюрреалист! Как еще именовать ощущения, когда, путешествуя по аккуратным дорожкам, слушая шорох опавшей листвы, за очередным поворотом вдруг натыкаешься на серое бетонное чудовище. Испятнанный тенями как камуфляжем угловатый бункер времен последней Отечественной войны. Именно "гипер", и именно "сюр"! И чудится под тяжкими слоями бетона некая тайна. Давняя и, как водится, покрытая мраком. Студенты "Лесопилки" поговаривают, что под парком прячется целый укрепрайон, в переходах и туннелях которого в войну работал патронный завод. После сорок пятого его законсервировали, а то и просто забросили.
     Как всегда, когда сталкиваешься с чем-то таинственным, воображение начинает неистово работать. Я шел и представлял, что корни деревьев давно пробили себе дорогу через бетонные своды и висят там, в тишине и мраке, как мертвые змеи. Откуда мне было знать, что этот парк станет одним из самых значимых мест в моей жизни...
     Площадь Мужества встретила нас ревом автомобильных движков и клубами выхлопных газов. Было не по-осеннему пыльно. Даже Коляныч, который всю дорогу сосредоточенно молчал, поднял глаза к ясному, прозрачному небу и проворчал:
     - Дождика бы, хорошего...
     - Э, нет! Откуда мы знаем, сколько здесь болтаться придется? Без зонтов нам дождь ни к чему.
     К счастью, Колькино пожелание не было услышано тем, кто ведает погодой. Небо так и оставалось ясным, а мы начали свой скорбный обход площади по часовой стрелке. Ходили долго. К шести вечера мне уже казалось, что ноги стоптаны до колен. От мороженого ощутимо поташнивало, а ассортимент книжных лотков у метро был изучен от и до. Сначала мы бродили молча, стараясь ни на чем не фокусировать внимания и рассматривать окружающее как бы невзначай, мельком. Нас хватило на пару часов. Как известно, смена телохранителя не может составлять более четырех часов подряд. Глаз "замыливается". Мы е