ного виски, взял кружку и привольно откинулся в кресле, вытянув ноги.
     - Этот парень просто бездельник, вот и все. Предполагалось, что он должен вести расследование. А на самом деле ему только и хотелось, что залезть к ней в трусики.
     - И вы полагаете, что в этом детектив добился успеха?
     - Памела не спала с кем попало.
     - А если и так, то какое отношение это могло иметь к вам?
     - Она все еще оставалась моей женой, - Донни едва сдерживался.
     - На бумаге.
     - Я все еще любил ее. Мы могли бы все преодолеть.
     Его уверенность удивила и встревожила Анни.
     - Донни, но ведь Памела подала документы на развод.
     - Но она по-прежнему носила мою фамилию и не сняла мое кольцо. - На глазах у него снова появились слезы, а рука задрожала. - А она бывала на людях с...
     Он не был настолько пьян, чтобы не закончить предложение. Бишон покачал головой, отгоняя соблазн, и отвернулся.
     - Вы хотели сказать - бывала на людях с детективом Стоуксом? - нажала Анни.
     - За ленчем они обсуждают дело. За ужином другой аспект того же дела. Я же видел, как Стоукс на нее смотрит. Я понимал, чего парень хочет. Ему было наплевать на дело. Он ничего не предпринимал, чтобы как-то остановить негодяев.
     - Откуда вам об этом известно?
     Донни моргнул:
     - Потому что я знаю. Я там был.
     - Где? - настаивала Анни. Она встала и подошла к Донни, не давая ему времени занять оборону. - Откуда вам знать, что делал и чего не делал детектив Стоукс?
     ?Если вы сами в этом не участвовали...? - закончила про себя Анни.
     Донни помолчал, не глядя на нее.
     - Спросите его самого, - наконец произнес он. - Спросите его, чем он занимался. Поинтересуйтесь, чего хотел Стоукс. Я не поверю, что он не хотел того же и от вас. - Его глаза пробежали по лицу Анни. - Может быть, он и сейчас хочет. Возможно, вы в его вкусе.
     Донни отпил виски и откатился от стола вместе с креслом.
     - Вы говорили со Стоуксом о его интересе к Памеле? - спросила Анни.
     - Он сказал, что если я недоволен его работой, то мне следует обратиться к шерифу, но только я буду выглядеть последним идиотом, потому что сама Памела ни на что не жаловалась.
     - И что вы почувствовали по отношению к Памеле?
     Донни Бишон не ответил. Он взял с полки книжного шкафа маленькую фотографию в рамке и посмотрел на нее так, словно давно не видел. На снимке были они с Памелой и пятилетней Джози.
     - Она была такой красивой, - прошептал Донни. Отставив фотографию в сторону, он снова повернулся к Анни. - Как и вы, детектив. Красивые карие глаза, - он, поколебавшись, протянул руку и убрал с ее лица пряди волос. - Красивая улыбка. - Бишон коснулся уголка ее губ. - Будьте осторожнее, а не то мне захочется жениться на вас.
     Анни стояла не шевелясь, гадая, что говорит сам Донни, а что подсказывает ему выпивка. Когда зазвенел звонок у двери, мужчина сразу же пришел в себя.
     - Принесли пиццу, - объявил он, выходя из комнаты.
     Анни задумалась, насколько Бишон контролирует себя. Его логика оказалась в опасной близости от классического способа размышлений маньяка, каковым все считали Ренара. Странно, что мужчина, не пропускающий ни одной юбки в городе, был так оскорблен тем, что жена, с которой он должен был вот-вот развестись, встречается за ленчем с другим мужчиной. ?Ничего такого не было?, - сказала Линдсей. Она вообще неохотно заговорила на эту тему, ей это показалось совсем незначительным.
     И все-таки Линдсей Фолкнер вспомнила о Стоуксе в тот самый день, когда поссорилась с Донни... И в ту же самую ночь кто-то постарался заставить ее умолкнуть навеки.
     Куски головоломки никак не складывались в мозгу Анни. Донни в отчаянии, потерявший жену и бизнес. Донни, не способный смириться с тем, что его отвергли. Донни, разъяренный,, доведенный до последней черты собственными проблемами и видом жены в обществе другого мужчины. Подталкиваемый обстоятельствами к этой темной черте, смог ли перешагнуть ее Донни в момент ослепления яростью?
     Внезапный звонок телефона сбил Анни с мысли. Она ждала, что включится автоответчик, но этого не произошло. Кто мог звонить в офис в такое время? Клиент? Подружка? Партнер?
     Когда телефон замолчал, Анни сняла трубку. Не сводя глаз с двери, она нажала клавишу со звездочкой, потом набрала 69 и стала ждать, когда звонок вернется туда, откуда он исходил.
     Трубку сняли после четвертого звонка.
     - Маркот слушает, - раздался мужской голос.

ГЛАВА 35

     - Когда ты наконец заделаешь эту стену, Маркус? - трагическим голосом произнесла Долл. - Эта дыра постоянно напоминает мне о том вечере. Так когда ты ее закрасишь?
     - Завтра, мама.
     Маркус снял со стены излишек еще влажной штукатурки. Ему никогда раньше не приходилось заниматься подобным делом, но никто из мастеров не соглашался делать ремонт. Куда бы он ни звонил, всегда все заканчивалось одинаково - как только на другом конце провода слышали его фамилию, трубку немедленно вешали.
     Маркус сам починил изуродованную стеклянную дверь. Когда привезут новое стекло, ему придется впервые в жизни попробовать его вставить. А пока дыру прикрывали плотные шторы. Долл сама опустила все жалюзи и закрыла занавески, чтобы скрыться от возможного соглядатая или снайпера.
     - Офис шерифа должен был оплатить ремонт, - заметила она. - Это по их вине в нас стреляют. Ты только посмотри, что они сделали с тобой, хотя ты виноват только в том, что вел себя как дурак, и все из-за этой женщины. Они ленивы, жадны до денег...
     - Они не все такие, мама, - перебил ее Маркус. - Анни сказала, что постарается выяснить все, что случилось тем вечером.
     - Анни, - в голосе Долл звучало неодобрение. - Тебе не стоит обманывать себя, Маркус. Она тебе кажется кем-то вроде ангела. Но эта мисс ничем не лучше остальных.
     Отключившись от нытья матери, Маркус встал на колени, чтобы вымыть пол возле стены. Он представлял себе, как хорошо было бы уехать отсюда и начать все сначала, освободившись от бремени семьи и репутации. Ему представлялся просторный светлый дом, выстроенный по его собственному проекту, может быть, где-нибудь в Техасе или во Флориде. Ренар воображал, как возвращается домой после работы и готовит ужин для Анни. Ведь она не принадлежит к числу хозяйственных, домашних женщин. Ему будет приятно научить ее. Они будут работать бок о бок на кухне, и он покажет ей, как почистить и разделать рыбу. Его пальцы сомкнутся на ее руке, обхватившей ручку ножа, и он станет направлять ее...
     - Маркус, ты меня не слушаешь?
     Визгливый голос матери ворвался в изящный мир его фантазии, разрушая его И ему вдруг представилось, как он вскинется с рычанием и запустит таз со штукатуркой в лицо Долл, и брызги крови и замазки полетят во все стороны, а сама Долл рухнет на пол. Но, разумеется, Маркус этого не сделал. Это был лишь момент безумия, и он уже прошел. Архитектор вытер руки влажным полотенцем и аккуратно сложил его.
     - Что такое, мама?
     - Не будет ли заметна новая краска? - с отчаянием спросила она. - Мне кажется, что пятно останется здесь навсегда. И всякий раз, как я стану смотреть на стену, меня будет охватывать ужас.
     Маркус встал, держа ведро в одной руке, а ящик с инструментами в другой.
     - Я уверен, что краска подойдет. Только надо дать штукатурке как следует высохнуть, а потом покрасить.
     Долл драматически прижала руку к груди и мрачно произнесла:
     - Мне бы хотелось, чтобы ты все выкрасил сегодня вечером.
     - Если я покрашу сегодня, то пятно проступит. Маркусу захотелось как можно быстрее выйти из дома, побыть в тишине, глотнуть свежего воздуха. Ему так хотелось видеть Анни. Он пытался ей звонить, но Анни дома не оказалось, и Маркус задумался, чем она могла заниматься. И хотя ему этого не хотелось, но ему оставалось только спросить ее напрямик, не провела ли она этот вечер с мужчиной.
     При этой мысли Маркус испытал прилив ревности. Анни вполне может завести любовника, даже не подумав о том, как все могло замечательно сложиться между ней и Маркусом. Ренар представил, как вырывает ее из объятий другого мужчины, дает ей пощечину, наказывает за предательство и силой берет ее, утверждая свое господство. Тогда Анни поймет свою ошибку. Увидит, каковы его истинные чувства к ней. И, осознав эту истину, она разберется и в своих собственных чувствах.
     Маркус смывал с рук раствор и размышлял. Он и не предполагал, что станет думать о другой женщине после гибели Памелы. Маркус все еще оплакивал ее, но острота боли смягчилась, и на ее место пришло нечто другое - голод, потребность. И теперь он все реже думал о Памеле и все чаще вспоминал Анни, своего ангела.
     Маркус прошел через спальню в свое убежище, включил свет и радио. Струнный квартет Гайдна сопровождал его движения, пока он доставал портрет из потайного шкафчика, спрятанного за обивкой стены. Тайник существовал здесь более ста лет, и неизвестно, что хранили в нем прежние владельцы дома. А Маркус разложил на полках вещи, которые он не хотел бы никому показывать - драгоценные свидетельства минувшей любви. Он дотронулся до некоторых из своих сокровищ. О них никто в семье не должен был знать или касаться их.
     Поставив панель на место, Маркус перешел к своему мольберту. Набросок становился все лучше. Он долго рассматривал его, размышляя, фантазируя. Для начала Маркус сконцентрировался на глазах Анни с их странным, экзотическим разрезом. Потом обратил внимание на короткий, вздернутый носик. А губы... Ее невероятно сексуальный рот с полной нижней губой. Маркус представил, как касается ее губ своими, как губы Анни ласкают его обнаженное тело, как ее руки прикасаются к нему. Его возбуждение нарастало, и Маркус вернулся к потайному шкафчику и достал оттуда женские черные кружевные трусики. Он расстегнул ?молнию? на брюках и начал мастурбировать, не сводя глаз с портрета. Ренар представлял себе, каково это очутиться внутри ее лона, прижать ее тело своим, снова и снова вонзать свой член в нее, пока она не закричит в экстазе.
     Потом Маркус вымылся в раковине, расположенной в углу комнаты, простирнул трусики и убрал обратно к остальным сокровищам. Он слишком устал, чтобы работать над портретом. Ренар посмотрел на часы и стал ждать. Когда все в доме затихло, а мать и Виктор, судя по всему, уснули, Маркус Ренар, не находивший покоя и мучившийся этим, вышел из дома и растворился в ночи.

***

     Ник мерил шагами кабинет, пока Анни пересказывала ему события этого вечера, кульминацией которого стал звонок Маркота Донни Бишону. Колесо завертелось. Нити начали распутываться.
     Маркот оказался замешанным в этом деле, и Ник не мог отделаться от мысли, что это связано с ним. Этот воротила бизнеса мог никогда не заинтересоваться Байу-Бро, если бы Фуркейд не привлек его внимания. Это совсем не радовало Ника.
     Вместо того чтобы привлечь преступника к ответу, круг подозреваемых все увеличивался. Следствию, казалось, не будет конца.
     - У меня такое ощущение, что я стою на кончике иглы и жонглирую шарами для игры в кегли, - негромко заметила Анни, принимаясь ходить, как только Ник замедлил шаг, словно было жизненно важно, чтобы кто-то из них двигался. - Если Маркот контактировал с Донни до смерти Памелы, то это только добавляет Бишону мотивов для убийства жены, - сказала она. - Он рассердился, когда Памела подала на развод. Я полагаю, что она не хотела отдавать Донни его собственность, чтобы иметь возможность противодействовать мужу в деле об опеке над Джози. Как-то Линдсей Фолкнер упомянула, что Донни собирается обвинить жену в том, что она встречается с мужчинами. Я знаю, что Донни выводили из себя якобы существовавшие отношения между Памелой и Стоуксом. Если, конечно, они были воображаемыми. Что тебе об этом известно? - спросила она Ника. - Он говорил о ней на работе? Говорил об этом с тобой?
     Ник покачал головой:
     - Я такого не помню, да и пропускал обычно треп мимо ушей. Тем более не слушал Стоукса. Ведь у него каждую неделю новая бабенка. Я помню, что он по-дружески держался с Памелой. А после ее убийства как-то притих. Ему хотелось играть первую скрипку в этом деле, но в то утро, когда ты нашла Памелу Бишон, Чез был занят с окружным прокурором. Расследованием занялся я, и Ноблие этому не препятствовал, хотя Стоукс буквально ходил за мной по пятам.
     - Но Стоукс никогда не упоминал ничего личного о себе и Памеле?
     - В сексуальном плане точно нет. Позже Чез признался, что жалеет о том, что отнесся к делу недостаточно серьезно, когда Памела обратилась за помощью.
     - Да что ты говоришь, - не удержавшись, съязвила Анни. - Я просматривала его рапорты. Он едва выслушивал ее и советовал обратиться в телефонную компанию, чтобы ей на аппарат установили подслушивающее устройство. Ленивый сукин сын.
     Она широким шагом подошла к Нику, ее глаза сверкали от ярости.
     - А что, если Стоукс не просто лентяй, а гораздо хуже? - поинтересовалась Анни, впервые произнося вслух давно мучившую ее мысль. Она чувствовала себя так, как будто выпустила на свободу ядовитую гадину.
     Фуркейд подозрительно покосился на нее.
     - Что ты имеешь в виду, Туанетта?
     - Мы сегодня немного поцапались со Стоуксом по поводу улик. Он клянется, что послал их в лабораторию в Шривпорте, но пригрозил мне неприятностями, если я попробую это проверить. Чез заявил, что пойдет к Ноблие и подаст официальную жалобу - якобы я копаюсь в его делах. Но зачем так беспокоиться из-за моего звонка в лабораторию, если улики на самом деле там?
     - Ты думаешь, что Стоукс их не посылал? - переспросил Ник. - Зачем ему это?
     - Этот насильник знает обо всем, что мы станем искать на месте преступления, - о волосах, нитках, отпечатках пальцев, сперме. Он заходит так далеко, что заставляет своих жертв потом вычистить все из-под ногтей. Кто знает о том, что надо соблюдать такую осторожность? Профессионал... или полицейский.
     - Ты считаешь, что насильник Стоукс? Но это безумие! - Ник даже рассмеялся. Но Анни не видела в этом ничего забавного. - Да ладно тебе, Туанетта! Днем Стоукс полицейский, а по ночам насильник? Глупости!
     - Ты полагаешь, что он не способен на насилие в отношении женщины? Ну как же! Добрый старина Чез. Но могу тебе сказать по собственному опыту, что детектив Чез Стоукс очень не любит слово ?нет?.
     В Нике неожиданно пробудились ревность и желание защитить, хотя раньше он считал, что на такие чувства просто не способен.
     - Стоукс к тебе прикасался?
     - Ему ни разу не представился такой случай, - ответила Анни. - Но это не означает, что ему этого не хочется или он об этом не думал раз сто. У него взрывной характер, и завести его ничего не стоит.
     Ник подумал, что в ее словах есть большая доля правды. Он только накануне видел темперамент Стоукса в действии.
     - Ты сам думал, что он тебя подставил, - напомнила ему Анни.
     И Ник до сих пор не был полностью уверен, что это не так. Но сейчас он уже начал сомневаться во всем.
     - Даже если ты права, все же продать меня - это одно, а насиловать и убивать женщин - совсем другое, - сказал он наконец.
     - Но посмотри, как все сходится на Стоуксе, - заметила Анни. - Куда ни глянь, везде Стоукс. Он возглавил особую группу, у него есть доступ ко всем уликам. И теперь у него есть два пера с места изнасилования и маска, которая была на Памеле Бишон, но Стоукс не отправил их в лабораторию для идентификации.
     Ник примирительно поднял руки.
     - Ладно, Туанетта, успокойся. Ты же не станешь пытаться привязать его к делу Бишон.
     - Почему нет? Стоукс расследовал жалобы Памелы. По словам Линдсей Фолкнер, Донни ревновал, когда Памела проводила с детективом время. Она встречалась со Стоуксом за ленчем в понедельник, а в ту же ночь ей проломили голову.
     - Вот тут ты ошибаешься, Туанетта. - Ник покачал голевой. - Ведь дело Бишон вел я. Ты полагаешь, что я бы это проглядел?
     - А ты смотрел? - бросила ему вызов Анни. - На кого Стоукс натравил тебя? На Ренара.
     - Меня никто не натравливал. Я вышел на Ренара, потому что так подсказала мне логика. Если будем продолжать в том же духе, то сможешь привязать к убийству меня, а я тебя - к изнасилованиям.
     - Но ведь не я пытаюсь скрыть улики, - парировала Анни.
     - Ты же не знаешь наверняка, что это делает Стоукс. Может быть, он просто хочет от тебя отвязаться.
     - Нет, я права, а ты не хочешь меня слушать, потому что в таком случае будешь выглядеть идиотом. Я считаю, что есть все основания подозревать Стоукса.
     - Он полицейский.
     - Ты тоже! - выкрикнула Анни. - Это не удержало тебя, когда ты нарушил закон.
     Ее слова упали словно тяжелый камень. Анни почувствовала себя виноватой. Ей не в чем было себя винить, и все-таки ей стало не по себе.
     - Прости, пожалуйста, - прошептала она. - Я вела себя как стерва.
     - Нет. Это правда.
     Он подошел к окну и уставился в пустоту.
     - Я просто подумала, что никакими версиями не надо пренебрегать, - продолжала Анни. - Под таким углом дело еще никто не рассматривал.
     Ник вынужден был признать, что под этим углом он и не хотел его рассматривать. И причину этого Анни подметила верно. Убийство Памелы Бишон расследовал он. Если Фуркейд работал бок о бок с убийцей и ничего не заметил, тогда что он вообще за полицейский? Ник постарался посмотреть на все так, как если бы он вообще не был знаком ни с делом, ни со Стоуксом.
     - Нет, не годится, - наконец высказался он. - Стоукс прожил здесь около пяти лет, и вдруг ни с того ни с сего начал потрошить женщин и превратился в серийного насильника? Не-а. Так не бывает, - Фуркейд повернулся и медленно подошел к Анни. - Какие еще улики были собраны по изнасилованиям?
     - Ни крови, ни спермы, ни частиц кожи. Ничего из того, что оставляют насильники. - И тут Анни вспомнила: - После изнасилования Нолан я видела, как Стоукс пинцетом подбирал лобковый волос в ее ванной.
     - Проверь это. А пока продиктуй мне номера дел по изнасилованиям. Я позвоню в Шривпорт и назовусь Квинлэном. Посмотрим, что они мне скажут.
     Анни кивнула.
     - Спасибо, - она не отводила от него глаз. - Прости меня...
     - Не стоит извиняться, Туанетта. - На этот раз слова прозвучали уже как приказ. - Это напрасная трата сил. Ты сказала то, что думала. Посмотрим, куда это нас приведет, но я не хочу, чтобы ты отвлекалась. Дела об изнасилованиях тебя не касаются. Твое дело - расследование убийства Памелы Бишон. Ренар - подозреваемый номер один. Об этом нам сказала сама Памела Бишон. Если не хочешь слушать меня, послушай ее.
     Тут Ник был прав, и ей оставалось только подчиниться.
     - И почему я не стала официанткой? - с тяжелым вздохом произнесла Анни.
     - Если бы ты не стала полицейским, ты бы не смогла лихачить за рулем, - негромко ответил Ник.
     Шутка прозвучала неожиданно и очень кстати. Анни посмотрела на его покрытое синяками лицо, на глаза, столько повидавшие. Логика подсказывала ей держаться от него подальше, но соблазн почувствовать что-то другое, кроме неуверенности и недовольства собой, был слишком велик. Ник обладал властью на время изгонять эти чувства, он мог заставить Анни не ощущать ничего, кроме страсти и яростного желания. Короткая интерлюдия забвения и одержимости.
     Одержимость не казалась столь привлекательной, если учитывать, куда она привела Фуркейда. Но чего же все-таки боялась Анни - одержимости, Фуркейда или самой себя?
     Она буквально заставила себя подойти к доске с фотографиями с места преступления и посмотреть на то, что осталось от Памелы Бишон. Ее пронизало отвращение, отрезвляющее, словно холодный душ.
     Могли такое сотворить Стоукс? И был ли у него мотив? Линдсей Фолкнер говорила, что он флиртовал с Памелой, а Донни ревновал. Но она ни словом не упомянула о том, что Памеле это внимание не нравилось. Если Памела отвергала его, потому что боялась мести Донни, то Стоукс прекрасно мог дождаться, пока женщина получит развод. Но Чез Стоукс не из терпеливых, и он никогда не отличался рассудительностью. Мог ли он п