ем у самого Господа Бога. Да, Господь Бог - та самая роль, в которой намеревался выступить Брайс, с горечью подумал Джей Ди.
     Брайс отвечал на вопросы аудитории с невероятным штамбом и покровительственной благосклонностью высшeгo существа, уверяя присутствующих, что все будет великолепно, что деньги рекой потекут в кубышки и все в Эдеме будут только блаженствовать.
     К чести граждан Нового Эдема, следует сказать, что не все купились на эту болтовню. Как только кто-то заметил, то программа развития принесет в долину рабочие места, ругой человек возразил, что работа эта будет состоять из низкооплачиваемых мест в сфере обслуживания. Как только кто-то заявил, что наплыв туристов разрушит десятилетиями складывавшийся стиль жизни, ему тут же объяснили, что без туристских долларов город попросту погибнет.
     Председатель комитета Джим Эд Уилкокс вмешивался в фения всякий раз, как только дебаты грозили перейти в потасовку. После того как порядок был восстановлен, он представил еще одну даму, сидевшую за столом в президиуме.
     Коллин Бентсен оказалась ладно сбитой бабенкой с цапкой мягких, вьющихся каштановых волос и в огромных очках в черепаховой роговой оправе, На ней были голубая шелковая туника и широкие брюки, плечи покрывал узорчатый шарф, прикрепленный к тунике брошью, на взгляд Джея Ди, очень смахивающей на кусок паяльного олова. Мисс Бентсен выступила вперед, когда двое мужчин внесли из боковой двери нечто покрытое куском ткани и водрузили загадочный предмет на стол, рядом с означенной дамой.
     - Добрый вечер всем, - приветствовала собравшихся мисс Бентсен голосом таким тихим, что Джим Эд вынужден был подняться и наклонить стойку микрофона, вызвав тем самым возгласы недовольства. На щеках дамы выступили пунцовые пятна. Она прокашлялась с нарочитой застенчивостью и продолжила: - Как многим из вас известно, я - скульптор. Приехала в Новый Эдем два года назад, и ваш город стал для меня родным домом. Меня очень беспокоит то, что появление в нашем городе все новых и новых людей вызывает так много разногласий. Я чувствую, что все мы нуждаемся в обретении духа сотрудничества. И в качестве его символа я решила преподнести в дар городу скульптуру, олицетворяющую единение простых и грубых элементов фермерской общины с прибывающими извне утонченными и артистическими натурами.
     Резким движением мисс Бентсен сорвала с модели белый покров. Ползала охнуло от благоговейного страха и изумления. Другая половина, пораженная, замерла, уставившись на открывшееся произведение искусства. Джей Ди, несомненно, присоединился к последним. Скульптура напоминала ему большую груду отшлифованного металла, слившуюся с большой грудой металла искореженного - нечто вроде той железной мешанины, которую можно обнаружить в кювете после серьезной автокатастрофы.
     Часть зала разразилась восторженными бурными аплодисментами, на что мисс Бентсен заявила, что ее произведение будет установлено в качестве фокусирующей точки перед зданием местного суда.
     - Мисс Бентсен, я уверен, что с вашей стороны это прекрасный жест доброй воли, - спокойно заговорил Джей Ди, на которого тут же обратились взгляды всех присутствующих в зале. - Но я не вижу, каким образом большая куча железа поможет мне в уплате налогов, взлетевших до небес из-за вздувшихся цен на землю. Широкие жесты не уберегут моих соседей от продажи первоклассных фермерских земель людям, считающим, что булки растут на деревьях. Суть же заключается в том, что мы должны зарыться в землю и стойко держаться за то, что по праву нам принадлежит, или же через пять лет нас растопчут и сотрут в порошок богатеи. А это вовсе не то, за чем сто с лишним лет назад пришли на Запад мои предки.
     Потрясенная скульпторша покраснела, а Брайс, грациозно поднявшись со стула, прижал к груди костлявые пальцы и застыл в позе ученого. Взгляд его блеклых глаз уперся в Джея Ди.
     - Мистер Рафферти, вы хотите сказать, что только аборигенам позволено жить в Монтане? Что эта земля и свобода, которую вы так лелеете, не могут стать достоянием людей, родившихся в другом штате?
     Джей Ди грозно прищурился. Он не повысил голос, но все же каждое его слово раздавалось в воздухе замершего зала, точно удар бича:
     - Я говорю о том, что не продам свое наследство какому-нибудь смазливому богатенькому умнику. Я не могу запретить людям приезжать сюда, но они, черт возьми, должны уважать мой образ жизни и оставить меня в покое. Я не продамся. И не уйду с этой земли! И, будьте уверены, не буду сидеть и с улыбочкой дожидаться, пока спекулянты превратят это место в нечто вроде игровой площадки для сопливой элиты.
     Он водрузил на голову свой стетсон, демонстрируя всем и каждому, что Джей Ди Рафферти свои аргументы исчерпал.
     - Если мне захочется жить в парке развлечений, - тихо и твердо произнес он, - я отправлюсь в Диснейленд.

***

     Уилл сидел в баре, опершись на полированную стойку и рассеянно покручивая пальцами запотевший бокал пива. Он повернулся на стуле, чтобы обозреть заведение. На вкус Уилла, оно было слишком изысканно. В камине, потрескивая, пылали дрова, изгоняя прохладу весеннего вечера. Из скрытых динамиков лилась спокойная гитарная музыка, способная вогнать любого человека в сонливость.
     Уилл предпочитал забегаловку ?Проклятые и забытые?, располагавшуюся вниз по улице, с ее шумом, суматохой и ежевечерними мышиными бегами.
     Почти половину столиков в салоне ?Загадочного лося? занимали горожане-новички и отпускники - красивые люди в богатой одежде. Сидевшая в одиночестве за столиком неподалеку экзотического вида блондинка поймала взгляд Уилла и послала ему в ответ откровенно бесстыдный взгляд, но Уилл проигнорировал ее. Он пришел сюда вовсе не за тем, чтобы подцепить какую-нибудь богатую сучку, ищущую ковбоя, с которым она могла бы завалиться в постель. Уилл пришел в ?Лось? потому, что здесь была его жена, ходившая сейчас с подносом от посетителя к посетителю с улыбкой, которая была мягче, ласковее и теплее солнечного света.
     Черт побери, да она просто красавица! Непонятно почему, но Уилл не смог понять, до чего же красива его жена, до тех пор, пока они не расстались. Он всегда, если только ему приходилось вообще думать о ней, считал Саманту милашкой. Хорошенький ребенок, девчонка-сорванец, захомутавшая Уилла. Теперь же, глядя, как Саманта наклонилась, ставя перед посетителем бокал вина, и как узкие джинсы плотно обтянули ее ягодицы, Уилл ничего так не желал, как того, чтобы их с Самантой брака не существовало вовсе. Ничто сейчас не занимало его так, как жгучее желание забраться сегодня ночью к ней в постель, но Уилл прекрасно понимал, что упущенного не воротишь.
     Он покачал головой и отхлебнул пива. Ему нравится собственная жизнь, как она есть, без всяких осложнений.
     Саманта почувствовала на себе взгляд Уилла, как только поставила поднос на стойку бара, и сердце ее мгновенно затрепетало.
     Воспоминание о блондинке из ?Проклятых и забытых? боролось с чувством немого обожания при виде сидящего рядом Уилла: он выглядел очень красивым и благополучным, глаза - слишком голубые, улыбка - слишком соблазнительная. Сердце Саманты сладко сжалось, и она почувствовала, что ей не хватает воздуха.
     - Ты не собираешься даже поздороваться, Сэм? - мягко позвал Уилл.
     Саманта повернула голову, стараясь смотреть на Уилла сердито, демонстрируя холодное безразличие, но понимая, что вместо этого он прочтет в ее глазах боль.
     - Что ты здесь делаешь?
     Хороший вопрос. Уилл прикусил губу и попытался придумать какой-нибудь умный ответ, что-нибудь, что никоим образом не выдало бы его истинных чувств. Ведь это именно он захотел расторгнуть их брак и потому ни за что не мог сказать Саманте, как он по ней соскучился.
     - Мы живем в свободной стране, - в конце концов заявил он, но тут же сам понял, до чего неубедительно прозвучал его ответ. Саманта изобразила на лице ярость, надеясь, что за ней не проявится терзавшая ее боль. В глубине души она хотела услышать от Уилла слова о том, что он тоскует по ней, что она нужна ему, что он хочет еще раз попытаться наладить их семейную жизнь. И она ненавидела себя за эти глупые мысли. Она уже не мечтательная молоденькая девчонка, она -женщина, муж которой без зазрения совести обманул ее.
     - Что ж, в таком случае ты волен отправиться в ?Проклятые и забытые?, - резко ответила Саманта. - Не сомневаюсь, что там тебя уже ждет не дождется какая-нибудь проститутка, а то и две!
     Протест застрял в горле Уилла, поскольку Саманта повернулась и быстро пошла прочь с подносом, который успел наполнить бармен. Вздохнув, Уилл облокотился обеими руками на стойку, понурив голову.
     - Эй, Тони, - пробормотал он бармену, - не нальешь ли мне хорошую порцию ?Черного Джека??
     Джей Ди перехватил стаканчик с виски. Быстрым и решительным жестом опрокинув его в рот, он поставил пустой стакан на стойку и стальным взглядом пригвоздил брата к месту:
     - Мы уходим!
     Уилл покачал головой, лишь слегка удивившись излишнему своеволию брата:
     - Что бы там тебе ни приходило в голову, старший братец, но ты мне не нянька. Знаешь, у меня ведь есть собственный грузовик.
     - Да. И как-нибудь вечером ты, возможно, будешь достаточно трезв, чтобы приехать на нем домой.
     - Я приеду домой сегодня вечером, - твердо пообещал Уилл.
     - До или после того, как проиграешь пару партий большого шлема в ?Проклятых и забытых?? - Джей Ди оглянулся, чтобы убедиться, что никто их не слышит, и знаком показал бармену, чтобы тот налил ему еще порцию виски. - Господи, Уилл, - прошептал он, - как ты мог? Шесть с половиной тысяч!
     Уилл зло посмотрел на брата:
     - Спасибо, Джей Ди! Ты можешь заставить меня чувствовать себя еще хуже, чем я уже себя чувствую. Я пытался выиграть.
     - Но не выиграл. - Джей Ди прикусил язык, поскольку в этот момент к ним подошел бармен и наполнил стакан. Рафферти снова одним глотком осушил его и с громким стуком поставил на стойку. - И никогда не выиграешь!
     Уилл потянулся к своему бокалу пива, но брат перехватил его руку. Он весь просто кипел. Джей Ди чувствовал, что все в его мире ускользает из-под контроля, точно его руки пытаются удержать скользкий канат.
     - Утром мы должны перегнать скот. Помни об этом. Если тебя не будет дома к половине пятого, я вытащу твою жалкую задницу из любой постели, в которой тебя найду, и привяжу ее к лошади. Ты меня слышишь?
     - Прекрасно слышу.
     Джей Ди наклонился ближе:
     - Ты должен постараться запомнить раз и навсегда: ?Старз-энд-Барз? - и твоя ответственность.
     Стащив со стойки несколько мятых счетов, Уилл соскользнул со стула:
     - Меня уже нет. Я не нуждаюсь в твоих дерьмовых наставлениях.
     Уилл направился к выходу. Мысли его уже были заняты ?Проклятыми и забытыми?, заботами о предстоящей игре и чарами ковбойской девчонки с крепкой задницей и отсутствием моральных принципов.
     Джей Ди прошел через зал к боковой двери, ведущей на стоянку; по пути он, прикоснувшись к полям шляпы, попрощался с Самантой.
     Ни один из братьев совершенно не обратил внимание на пару глаз, внимательно следивших за ними на протяжении всего спора.
     Шерон Рассел отхлебнула виски и улыбнулась себе. Разлад в стане Рафферти. Брайс останется доволен.
     Выйдя во двор, Джей Ди вздохнул немного свободнее. ?Джек Дэниэлс? теплой волной разлился по крови и слегка успокоил его. Он отвернулся от обновленного салуна и сосредоточился на картине, которую любил с самого детства. Над головой темно-синей бархатной, усыпанной бриллиантами простыней раскинулось ночное небо. Тяжелый диск полной луны, заливая белым сиянием лесистые склоны гор, поднимался на востоке из-за вершин Абсарокской гряды.
     ДжеЙ Ди стоял замерев, смотрел на развернувшееся перед ним великолепие, и гнев, который в последние дни, казалось, полностью овладел всем его существом, постепенно стал отступать, напряжение спадало.
     Джею Ди не хотелось думать об Уилле. Он не хотел вспоминать о грубом промахе, который допустил, назвав брата ?студентом?.
     Уилл не был виноват в том, что Джей Ди не смог окончить Монтанский университет. Виной тому была смерть Тома, в чем, в свою очередь, была повинна бросившая Тома Сондра. И не следовало упрекать Уилла за то, что он окончил Мизульский университет. Это тоже было делом рук Сондры, настаивавшей на том, чтобы ее сыночек получил высшее образование, для чего она и использовала деньги своего любовника. Не беда, что, учась в университете, Уилл более всего преуспел, участвуя в вечеринках и иногда в родео, после чего спустил свой диплом в нужник.
     При этом воспоминании у Джея Ди свело челюсти. Бесполезная трата времени и денег. Боже Всемогущий, более всего на свете Джей Ди ненавидел бесполезные траты!
     Звуки музыки коснулись слуха Рафферти, и он слегка насторожился. Громкая музыка разносилась из ?Проклятых и забытых?. Но мелодия, услышанная Джеем Ди, была мягче, теплее и звучала откуда-то ближе. Рафферти медленно двинулся на звук, напряженно вглядываясь в темноту.
     Задний двор гостиницы и парковка были обнесены забором из потрескавшихся жердей. За ним начинались беспорядочные холмы, образовывающие подножие гор, усеянное деревьями и обнаженными глыбами валунов. Джей Ди проскользнул между жердями ограды и пошел в сторону луга, вдыхая дурманящий запах травы и диких цветов, прислушиваясь к звукам теплого, неясного голоса и сладким, нежным аккордам гитары. Женский голос звучал низко и сильно. Песня, которую он пел, была исполнена горечи и задумчивости, слова ее очень гармонировали с довольно сложным ритмом.
     Пораженный красотой и искренностью пения, Джей Ди не стал подходить к женщине. Он остановился и просто слушал, как она поет луне и святому Кристоферу. Когда же песня кончилась и пальцы взяли последний аккорд, Рафферти, испытывая чувство уважения, почти благоговения, едва было не бросился прочь, но застыл на месте, узнав певицу. Мэри Ли Дженнингс.
     Она сидела, прижав к груди гитару, на небольшом валуне, рядом с которым стояла высокая бутылка. Мэри была не одна. Зип, пес Рафферти, помогавший ему управляться со стадом, сидел у подножия камня и, навострив уши, внимательно и неотрывно смотрел на Мэри. Зип первым заметил Джея Ди и бросился к нему с веселым, ликующим лаем.
     Мэри проследила взглядом за псом, и сердце замерло у нее в груди, как только она увидела человека, стоявшего в какой-то дюжине футов от нее. Поля светло-серой шляпы скрывали лицо мужчины, но, как ни странно, Мэри почти мгновенно узнала его по широким плечам и могучему торсу, а также по знакомой позе - руки прижаты к бедрам, обтянутым поношенными джинсами.
     - Вы упустили свое призвание, Рафферти, - язвительно заметила Мэри. - При вашем таланте змеей подкрадываться к людям из вас бы вышел великолепный шпион.
     Джей Ди пропустил колкость мимо ушей. Бесшумно ступая по мягкой траве, он подошел чуть ближе.
     - Вы всегда сидите и поете песни луне?
     - А что, я одна такая?
     - Да, мэм. В этих местах - уж точно.
     Мэри почувствовала напряженность, овладевшую Рафферти. Она передалась ей на волнах инстинкта, который Мэри не понимала, да и не собиралась понимать в настоящий момент. Не сейчас и, разумеется, не с этим мужчиной. Притворившись простушкой, Мэри подняла бутылку и протянула ее Рафферти:
     - Шампанского? Подарок от ?Загадочного лося?.
     - Вы остановились здесь?
     Мэри стрельнула в Джея Ди взглядом:
     - Поскольку место, в которое вы меня направили, обладает неоспоримо уникальной атмосферой, я предпочла избежать удовольствия выслушивать, как дальнобойщик в соседней комнате всю ночь напролет шумно выполняет свою нелегкую работу.
     Мэри, держа в вытянутых в стороны руках бутылку и гитару, соскользнула с камня. Гитару она заботливо поставила на траву, прислонив ее к валуну, и направилась к Рафферти, протягивая ему бутылку как знак примирения:
     - Послушайте, начало у нас было не очень-то удачным. Так, может быть, нам просто опять начать с нуля, а?
     Рафферти, прищурившись, окинул взглядом Мэри с ног до головы: старые черные леггинсы, футболка, голубая джинсовая рубашка, пятью размерами больше. Менее всего Мэри выглядела как нечто угрожающее, но внутреннее чутье Джея Ди подсказывало ему оставаться настороже.
     - Зачем? Что вам от меня нужно?
     - Может быть, учтивости? - рискнула на дерзость Мэри, проглотив вопрос, вертевшийся у нее на языке почти весь день и вечер. Когда же Рафферти ответил ей лишь тяжелым взглядом, Мэри заставила себя рассмеяться и покачать головой. - Господи, да вы и впрямь всех подозревающий сукин сын!
     - У меня есть на то веские причины. Не забывайте, что я знал вашу подружку Люси. Она никогда ничего не делала без задней мысли. Почему я должен думать, что вы чем-то от нее отличаетесь?
     Мэри склонила голову набок и демонстративно хмыкнула - добрая порция шампанского ослабила тревожно натянутые нервы.
     - Во-первых, я никогда прежде ни для кого не представляла угрозы. Если, конечно, исключить вечные опасения моего семейства, что где-нибудь на званом ужине я вдруг стану есть не той вилкой или, упаси Господи, руками, к чему я в принципе подсознательно стремилась всю свою жизнь. Моя мамочка считала отсутствие у меня светских манер родовым дефектом.
     Какое-то время Рафферти только пристально смотрел на Мэри. Ей даже показалось, что она неожиданно заговорила на каком-то непонятном языке. Вспышка смущения и легкое, шипящее шампанское окрасили щеки Мэри в розовый цвет, и она беспокойно переступила с ноги на ногу.
     - Ты всегда говоришь так много? - переходя на ты, наконец спросил Рафферти.
     - Нет. Я способна хранить глубокое и долгое молчание. Только не после половины бутылки шампанского, - призналась Мэри. - В этом случае я имею склонность к сентиментальной поэзии и вытью на луну.
     Джей Ди насмешливо фыркнул, что, должно быть, выражало отвращение или же смену настроения, и, позвав собаку, повернулся, собираясь уйти.
     - Подождите! - Мэри рванулась было догнать его, но трава и коварное действие алкоголя связали ей ноги. - Мне нужно кое о чем вас спросить.
     Рафферти остановился, но не обернулся, вынудив Мэри подойти к нему. На лице Джея Ди застыло непроницаемое выражение, и Мэри почувствовала исходящее от него напряжение. Ей стало интересно, чем могло быть вызвано это беспокойство, не стала ли Люси одной из тех, кто окончательно ?достал? Рафферти. Мэри подумала, не следует ли ей ретироваться, но, прежде чем окончательно струсить, заставила себя произнести застрявшие было в горле слова:
     - Кто такой Дел Рафферти?
     - А что?
     - Он нашел тело Люси. Вы не родственники?
     - И ты думала подхлестнуть меня к этому разговору с помощью своего пойла? - сверкнул глазами Джей Ди, давая волю раздражению и чувствуя, как кровь закипает у него в жилах. Он обрадовался этому ощущению. Вот оно - истинное лицо женщины, которое Рафферти знал лучше всего: ох уж эта лисья натура! - Проклятые городские суки! - прорычал он. - Ты не знаешь, как задавать прямой вопрос, да? Все обязательно нужно завернуть в какую-нибудь мишуру? Почему ты просто не спросишь?
     - Да я просто и спрашиваю! - оторопела Мэри, испытывая одновременно обиду на несправедливое обвинение и смущение от верного, в сущности, упрека.
     Рафферти вырвал из руки Мэри бутылку и отшвырнул ее в сторону, получив садистское удовольствие от того, как испуганно отскочила Мэри, вытаращив глаза. Джею Ди хотелось напугать ее.
     - А что еще ты хотела бы узнать, Мэри Ли? - настойчиво спросил он, прижимая девушку к тополю, росшему на краю паркинга.
     Грубая кора дерева впечаталась в кожу сквозь тонкий хлопок рубашки, как только Мэри налетела на дерево, и Джей Ди с силой притиснул ее к стволу.
     Впрочем, тело его было немногим мягче. Бедра Рафферти, подобно двум столбам, навалились на бедра Мэри. Пальцы стальными клещами намертво обхватили ее запястья. Джей Ди наклонился ниже, и Мэри увидела пылавший в его глазах гнев. Сердце в груди забилось, точно пойманная в силки птица.
     - Т