или что-нибудь в этом роде - так нет, он предпочел
самовар! Послышался тихий смешок, и потрясенный Руис понял, что это смеялась
его секретарша.
   - Бедняга Брюс! Они долго еще не дадут ему забыть об этом.
   Джейнис Мартин, все еще улыбаясь, покачала головой.
   - Ну что ж, далеко не каждая девушка может похвастаться, что  ей  сделали
предложение у чайного сервиза. - Но вдруг лицо ее стало серьезным. В  глазах
появилась тень горечи. - Иногда эти неромантические предложения  оказываются
гораздо лучше сделанных под луной, - тихо добавила она, а три другие девушки
промолчали. Она продолжила, как бы разговаривая сама с собой:
   - Адриан был настоящим художником  в  этом  деле,  что  не  помешало  ему
сбежать с богатой вдовой накануне нашей свадьбы. Когда она замолкла. Ли тихо
спросила:
   - Ты все еще тоскуешь по нему?
   Джейнис подняла глаза и встретила ее взгляд.
   -  Думаю,  это  будет  всегда,  тем  более  что   они   оба   погибли   в
автокатастрофе, в ту самую ночь, когда он меня бросил. - Тут  она  заметила,
как поежилась Жюли, и улыбнулась:
   - Ну вот, я перепугала девочку.
   Жюли покачала  головой.  Ее  обычно  смеющееся  лицо  было  сейчас  таким
серьезным, какого они у нее еще не видели.
   - Нет, я просто подумала, как, должно быть, ужасно любить человека, зная,
что мечтам твоим не суждено сбыться.
   Джейнис улыбнулась и покачала головой.
   - Ужасно только сначала, дорогая, со временем боль становиться  не  такой
острой. - Она успокаивающим жестом повела тонкой рукой. - Но  не  позволяйте
мне портить вам настроение. Разве нет более веселого предмета для разговора?
   Ли кивнула, чувствуя, что  Джейнис  хочет  перевести  разговор  в  другое
русло.
   - У  меня  есть  кое-какие  новости  о  Мередит.  Вы,  возможно,  увидите
объявление после обеда, но я могу уже сейчас сказать вам. Фирма продается.
   - Продается? - растерянно повторила Керри, и было  совершенно  ясно,  что
эта новость заставила их полностью забыть предыдущий разговор.
   - Он, очевидно, получил наследство в  Мексике,  потому  продает  фирму  и
возвращается туда.
   Она не собиралась ничего рассказывать о самих условиях завещания,  потому
что это уже было его личным делом.
   - Боже! - вырвалось у Жюли. - Уж не скажешь ли ты мне,  что  он  один  из
этих настоящих испанских донов.
   - Я не расспрашивала его, -  сухо  заметила  Ли.  -  Со  многими  старыми
поместьями связаны  и  титулы  -  хотя  его  полное  имя  и  так  достаточно
впечатляет.
   - Выкладывай! - потребовала Жюли.
   - Руис Диего Палеа де Алдорет, - сообщила Ли. Керри присвистнула.
   - Ого-го! - Она с любопытством посмотрела на подругу.  -  А  как  ты  это
узнала?
   - Мне приходилось печатать  для  него  разные  бумаги,  связанные  с  его
пребыванием в стране. Он же  не  англичанин,  как  вы  знаете.  Он  сохранил
прежнее гражданство.
   - Тогда жаль, что он не ведет себя соответственно, - вставила неугомонная
Жюли.
   - Ну и хорошо, что он этого не делает, - сказала ее  сестра.  -  Не  могу
себе представить, как бы я работала  с  человеком,  гоняющимся  за  мной  по
кабинету. Жюли хмыкнула:
   - Не знаю. Думаю, было бы  забавно,  если  бы  этим  человеком  был  Руис
Алдорет.
   - О Боже! Неужели этот ребенок действительно  увлекся  им,  -  простонала
Керри.
   - Если даже и так, то скоро пройдет, - как бы между прочим отвечала Ли. -
Не думаю, чтобы девочка могла бы долго чувствовать себя влюбленной в ходячий
айсберг.
   - Нет, это уже навеки, - торжественно заверила их Жюли, но не  удержалась
от смеха.
   -  Да,  знаю  я  твои   влюбленности,   -   возразила   Ли.   -   Помнишь
мальчишку-молочника, когда тебе было четырнадцать? Казалось, весь мир погиб,
когда его перевели в другой район, но  просто  удивительно,  как  быстро  ты
вылечилась после поездки на ярмарку. Керри весело переглянулась с подругой.
   -   Не   думаю,   что   Руис   Алдорет   будет   польщен   сравнением   с
мальчишкой-молочником. В этот момент вошла сама Рикки с их заказами.
   - Между прочим, - прошептала она, - вы не знаете, что ваш  босс  занимает
соседнюю кабину?
   -  Что?  -  тихо  взвизгнула  Жюли,  и  наступила  зловещая  тишина.  Все
переглядывались и старались вспомнить, что они говорили. Слишком много.
   Ли утешила себя мыслью, что подслушивающий  никогда  не  услышит  о  себе
ничего хорошего, даже если делает это  невольно.  Потом  вспомнила,  что  он
намеревался посетить Рикки и прежде.
   - А в прошлый вторник он здесь был? - тихо поинтересовалась она, и  Рикки
кивнула.
   - Я собиралась предупредить вас, да совсем из головы вылетело,  уж  очень
мы были заняты.
   - Где он сидел? - осведомилась Ли с жуткой уверенностью, что  на  том  же
месте, где сидел и сейчас - как раз рядом с ними.  Прошлый  вторник  -  день
приезда Жюли - был именно тем днем, когда  она  с  нелестной  откровенностью
разбирала своего босса по косточкам.
   - На том же самом месте, - подтвердила Рикки.  -  Так  что,  надеюсь,  вы
ничего ужасного о нем не говорили, - добавила она тем же  самым  сценическим
шепотом и отошла, оставив позади себя неловкую тишину.
   Джейнис одну за другой обвела их взглядом.
   - Судя по внезапно наступившему испуганному молчанию, вы  на  самом  деле
сказали что-то ужасное, - прошептала она, и  Ли  кивнула,  отчаянно  пытаясь
припомнить, что именно говорила в тот день.
   - Отныне все внимание только обеду, - пробормотала Керри. Во взгляде  ее,
направленном в сторону Ли, мелькнуло сочувствие. - Прими мои  соболезнования
в связи с неизбежностью предстать после обеда пред очи Его Чести, - добавила
она чуть слышно.
   - Сомневаюсь, что он даже упомянет об этом, - уверила ее Ли тем  же  едва
слышным шепотом. - Если он что-то и слышал раньше, то посчитал  ниже  своего
достоинства прокомментировать услышанное. Вероятно, так же он поступит  и  в
этот раз.
   Однако, вернувшись после обеда в офис, она пристально наблюдала  за  ним.
Ничего необычного в нем не было. Он встречал ее взгляд  с  тем  же  холодным
безразличием в темных глазах, и Ли почувствовала, что опасения ее развеялись
и смущение прошло.
   Ее оплошность в поведении была проигнорирована и  забыта,  заметила  она,
усмехнувшись про себя. Визит Стеллы уже наполовину истек. В семье с  грустью
подсчитывали дни. Еще неделя  -  и  она  уедет,  назад,  в  свою  деловую  и
волнующую жизнь. Репортеры  осаждали  старый  просторный  дом,  фотографируя
Стеллу в потрепанной, но удобной гостиной, или стоящей шаловливо на  качелях
близнецов, или красиво обнимающей ствол старой яблони. Потом она изгнала  их
с очаровательной твердостью, заявляя, что хочет, чтобы ее семью  оставили  в
покое, и что она даст им всем еще одно интервью  перед  отъездом  в  Лондон.
После этого она большей частью валялась в постели до обеда,  поднималась  не
спеша и бродила по дому. Иногда она брала  двойняшек  покататься  на  машине
после занятий в школе, и  утром  их  местная  газета  с  гордостью  помещала
фотографии знаменитой актрисы  с  ее  маленьким  братом  и  сестрой.  Иногда
появлялось фото Стеллы, обнимающей дружелюбно Жюли или вместе с Ли и Брюсом.
Корвестон был от этого в восторге, и семья Дермотов тоже.
   Вечером того самого дня, когда Ли поняла,  что  никаких  комментариев  по
поводу услышанного Руисом Алдоретом разговора не последует, она, вернувшись,
открыла заднюю дверь дома под аккомпанемент несущихся изнутри диких  воплей.
Она посмотрела на мать и Жюли, готовящих на кухне чай, и слегка улыбнулась.
   - Судя по звукам, апачи снова атакуют! Не успела она это выговорить,  как
раскрашенный Том, весь покрытый яркими полосами похищенной у кого-то помады,
замахиваясь картонным томогавком, кинулся на нее из засады, ухватился за  ее
талию, чтобы восстановить равновесие, потом повернулся  вокруг  нее  на  360
градусов и погнался за столь же размалеванной Тэсс, ворвавшейся из  коридора
и размахивающей пучком черных веревок, изображавших  скальп.  Никто  не  мог
отрицать, что Тэсс и Том Дермоты обладают богатым воображением, но временами
их буйная фантазия казалась невообразимой.
   Ли насмешливо оглядела "скальп".
   - Ах, ты мерзкая маленькая  негодница!  -  сказала  она  младшей  сестре,
которая, нисколько не смутившись, улыбнулась.
   Но у Жюли, однако,  возникли  другие  мысли  на  этот  счет.  Ей  недавно
позволили купить ее  первый  тюбик  помады,  и  она  с  протестующим  криком
схватила брата за плечо.
   - Это моя помада!
   - Это не помада, - отрицал Том, стараясь вывернуться, из ее  рук.  -  Это
боевая окраска апачей! И, вырвавшись, он с леденящим криком помчался  следом
за Тэсс в сад. Жюли кинулась за ними в погоне за похищенной  у  нее  помадой
как третий воин. Шум замер вдали, и в дверях появилась Стелла.
   - Они всегда так шумят? - спросила она с  содроганием.  Маргарет,  слегка
улыбнувшись, кивнула.
   - Боюсь, что да.
   - Еще ничего, когда они гоняются друг за другом, но когда они выскакивают
из засады, вот тоща и начинается настоящий шум, - сообщила ей Ли.
   Она поднялась в свою комнату повесить пальто, а когда спустилась,  Стелла
была в гостиной.
   - Чем ты занималась? Надеюсь, не скучала?
   - Скучала? - Стелла посмотрела на нее с  другого  конца  комнаты  с  чуть
заметной насмешкой во взгляде... - Пока нет, но  думаю,  что  заскучала  бы,
если бы осталась подольше. Ты никогда не устаешь прозябать здесь?
   Ли с улыбкой покачала головой.
   -  Вероятно,  все  остальные  члены  семьи  Дермотов  предназначены   для
прозябания. Нам хватает отсвета твоей славы. Нам не приходится  напрягаться,
чтобы совершать что-нибудь самим.
   Стелла сардонически усмехнулась и грациозно опустилась в кресло.
   - Не могу понять, как можно быть всем довольной.
   - А ты не довольна? - тихо спросила ее Ли.
   - Довольна? - Стелла резко засмеялась.  -  Довольным  можно  быть  только
после смерти. Ли казалась слегка шокированной.
   - Стелла!
   Стелла снова одарила ее насмешливой улыбкой.
   - Шокирована? - Она пожала плечами.
   - Я имею так много всего, верно? Я должна быть всем довольна - и все же к
чему-то  постоянно  приходится  стремиться.  Всегда  надо  удерживаться   на
верхушке лестницы. Появляются новички, стараются  столкнуть  тебя,  так  что
приходится скидывать  их.  Потом  они  все  же  как-то  вылезают  наверх,  и
приходится бороться еще напряженнее, чтобы остаться на своем месте. Я  знаю,
- закончила она грустно. - Мне самой приходилось  так  же  цепляться,  чтобы
залезть туда, где я сейчас нахожусь.
   - Почему тогда не бросить все это? - тихо поинтересовалась Ли.
   - Сдаться? -  изумленно  посмотрела  на  нее  Стелла,  потом  передернула
плечами. - Тогда будет еще хуже. Я, наверное, умру от скуки.
   - Нет, если выйдешь замуж и у тебя будет  свой  дом.  Разве  нет  у  тебя
никого, за кого бы ты вышла замуж?
   Стелла снова пожала плечами.
   - Бывали иногда.., пока они мне не надоедали.  -  Она  как-то  странно  и
невесело рассмеялась. - Наверное, если я в конце концов и найду кого-нибудь,
он будет уже принадлежать другой женщине.
   Ли смотрела на свою красивую сестру, совершенно потрясенная,  и  говорила
себе, что успех вовсе  не  дает  все,  как  иногда  кажется.  Стелла  за  ее
веселостью, за всем, что она имела, все же не была счастлива. Самое  главное
прошло мимо нее. Как и мимо Руиса  Алдорета.  Она  всегда  подозревала,  что
несмотря на богатство и положение, на самом деле  он  несчастлив.  Ему  тоже
хотелось чего-то большего,  но  он  прятал  неудовлетворенность  под  маской
профессионализма, а не веселья, как это делала Стелла. Конечно, трудно  было
сказать что-то наверняка о таком человеке, как Руис Алдорет. Она  могла  все
это просто вообразить, и на самом деле  он  мог  быть  таким  же  жестким  и
бесчувственным внутренне, каким казался внешне.
   Через мгновение после этого мудрого мысленного заключения Ли  была  почти
сбита с ног. Огромная и очень резвая белая собака ворвалась в комнату, одним
прыжком пролетела ее и поставила лапы на плечи Ли. Лига Наций ,  дружелюбно  называемый
Снуксом, только что понял, что Ли дома,  и  приветствовал  ее,  как  обычно.
После этого, разумеется, уже не было возможности для продолжения  серьезного
разговора, и Ли была этому рада. К ней вернулось странное чувство, как будто
что-то неладно.
   Неделя  тянулась   с   обычными   будничными   событиями   с   постоянным
удовольствием от сознания, что Стелла с ними. Жюли к  этому  времени  совсем
пообвыкла дома и говорила, что ей кажется, будто она вообще никогда не  была
в интернате. Флике, кошка, одарила их выводком рыжих и белых пушистых котят,
а Снукс поранил лапу, и его пришлось везти к ветеринару. На работе все  было
по-прежнему, жизнь шла, как обычно, до  вечера  накануне  отъезда  Стеллы  в
Лондон.
   Тогда все изменилось... Все стало другим...
   У Брюса был отгул за выходной, в который ему пришлось  несколько  месяцев
назад выполнять какие-то ремонтные работы, и они договорились пойти  вечером
на бал. Руис, услышав, как Ли рассказывала об этом  Керри  -  он,  казалось,
постоянно что-нибудь подслушивал в самые неожиданные моменты  -  удивил  ее,
сказав, что она может уйти домой  на  час  раньше  обычного,  чтобы  хватило
времени на подготовку. Позже она не знала, быть благодарной  или  проклинать
его за то, что он отпустил ее пораньше.
   Когда она добралась до дома, он казался притихшим  и  спокойным.  Жюли  с
матерью собирались пойти в кино после обеда и, по всей вероятности,  еще  не
вернулись. Близняшки задерживались в школе на  репетиции  какого-то  парада.
Судя по тишине, Стелла куда-то ушла, или прилегла, или, возможно, читала.
   Ли открыла дверь в гостиную.
   - Мы не можем так поступить с ней. Я  тебе  не  позволю.  Скорее  я  буду
несчастной всю жизнь, чем сделаю Ли больно.
   На мгновение Ли застыла в  дверях,  сопротивляясь  сознанию,  что  слышит
голос Стеллы, потом она узнала мужчину, обнимающего стройную точеную фигурку
сестры и прижимающегося щекой к ее нежному прекрасному лицу с тихим  стоном,
объяснявшим все лучше всяких слов.
   Брюс!

Глава 4

   Одно жуткое мгновение Ли стояла на месте, потом механически  выскользнула
из комнаты, так же беззвучно,  как  и  появилась,  прислонилась  к  закрытой
двери, как будто обессилев, не в состоянии шевельнуться. Она слышала о таких
моментах, когда все как бы застывает, но никогда  не  предполагала  пережить
такое: увидеть,  как  все,  о  чем  мечтала,  может  быть  сметено  вот  так
молниеносно. Брюс ее не любит. Он любит Стеллу. Сцена, которую она  увидела,
не могла означать ничего другого. Они были так поглощены  друг  другом,  что
даже не заметили ее присутствия.
   Еще мгновение она  постояла  за  дверью,  прижав  руку  ко  рту,  пытаясь
заставить себя сдвинуться с места, но, казалось, она примерзла.., и даже сам
дом как бы застыл. Обычно во время ее возвращения домой он был полон шума  и
суеты, сегодня же все было иначе. Сегодня все было не так, все не  так,  как
всегда. Когда Ли уходила с работы, у нее не было никакого  предчувствия,  но
напряженная, как бы в каком-то ожидании, атмосфера, царившая в  доме,  могла
бы ее насторожить. Снукс не встретил  ее,  как  обычно,  огромными  прыжками
несясь к ней навстречу. По какой-то непонятной причине он не любил Стеллу и,
очевидно, спрятался где-нибудь в саду. И даже кошка Флике и  ее  пять  котят
спали на кухне, и приход Ли не разбудил их.
   Возможно, если бы она вошла в парадную дверь, вместо того чтобы  обходить
дом и зайти из сада, или если бы она не ушла с работы пораньше, тогда она не
застала бы Стеллу в объятиях Брюса: они бы услышали звук  поворачиваемого  в
замке ключа, если бы она открывала парадную дверь.., а может  быть,  и  нет:
ведь они не слышали даже, как открывалась дверь гостиной.
   Наконец Ли заставила себя стронуться с места. Она медленно повернулась  и
пошла назад той же дорогой, какой и пришла, -  через  кухню,  по  дорожке  и
снова на улицу. Потом остановилась и бессмысленно огляделась.
   Что ей теперь делать? Не могла же она стоять перед  домом,  как  один  из
цветущих кустов, за которыми все они с такой любовью ухаживали.
   Нет, говорила она себе в полной растерянности, совершенно сбитая с  толку
и запутавшаяся, это было бы нехорошо. Она не могла просто  так  стоять  тут.
Люди будут глазеть на нее. Ей надо двигаться, идти - и она пошла быстро,  но
совершенно механически, не имея ни малейшего понятия, куда идет.
   Как могла она быть так слепа,  так  эгоистично  погружена  в  собственное
счастье, не сознавая, что два любимых ей человека  несчастны?  Теперь  вдруг
все вспомнилось - странное ощущение, будто что-то неладно,  иногда  какая-то
скованность Брюса. Но больше всего Стелла,  наконец  полюбившая  только  для
того, чтобы обнаружить, что любимый принадлежит другой,  и  более  того,  ее
собственной сестре. Было ли у нее какое-то предчувствие, когда она говорила,
что если когда-нибудь и найдет мужчину, которому сможет верить, то он  будет
принадлежать другой женщине?
   Бедная, милая Стелла! Сама  несчастная  и  расстроенная,  она  могла  еще
думать о сестре, о том, что может причинить ей боль, отняв любимого. И  Брюс
тоже. Было совершенно очевидно, что так думал и  он,  отказываясь  разорвать
помолвку, которая его  тоже  делала  несчастным,  надо  помочь  ему.  Нельзя
позволить, чтобы оба они испортили  себе  жизнь.  Как  ни  больно  будет  Ли
отказаться от него, было бы дурно стараться его удержать.  В  любом  случае,
как могла бы она быть счастлива в замужестве,  если  будет  сознавать,  что,
целуя ее, Брюс представляет себе на ее  месте  Стеллу,  и  когда  она  будет
постоянно помнить, что захватила это счастье с помощью обмана и что могла бы
сделать сразу двух близких людей счастливыми?
   Что же ей сделать? Войти, когда они будут вместе? Это, конечно, неизбежно
решило бы все. Теперь же будет трудно хладнокровно заговорить  об  этом.  Но
разве не было бы трудно, сразу же попытаться разорвать помолвку? Стелла  все
равно может отказаться  выйти  замуж  за  Брюса,  что,  определенно,  нельзя
допустить.
   Вся любовь, какую она испытывала к сестре,  сосредоточилась  на  одном  -
найти выход. Лучше пусть будут счастливы двое и только один  обиженный,  чем
наоборот. Да и в любом случае, она была уверена,  что  не  будет  счастлива,
даже выйдя замуж за Брюса. Это сделало бы несчастными всех троих.
   Ли продолжала идти, все  еще  механически,  зная,  что  необходимо  найти
выход, пока не прошло  действие  шока  и  она  не  погрузилась  в  депрессию
отчаяния. Ум ее был  необычайно  деятелен,  мысли  особенно  ясны  и  четки.
Необходимо сделать это сейчас же, говорила себе Ли, прежде чем она даст волю
слезам. Но не могла найти выхода.
   Наконец наступило  время  вернуться  домой  и  притворяться,  что  все  в
порядке. Вся семья уже была дома, но Ли отказалась идти на бал. Она не могла
пойти туда, и головная боль  была  достаточно  хорошим  предлогом.  Интуиция
подсказала ей, что Брюс был доволен ее отказом.
   Утром Стелла уехала в Лондон, а  Ли  все  еще  ломала  голову,  выискивая
способ разорвать помолвку, не дав им повода заподозрить, что она знает об их
чувствах. Она не могла разорвать помолвку совсем без  причины,  не  могла  и
сыграть влюбленность в кого-то другого, так как вся  семья  знала,  что  она
никогда не увлекалась никем, кроме Брюса. Она ни с кем  не  была  достаточно
близка, чтобы разыграть такое увлечение. У нее была только  ее  работа  -  и
Руис Алдорет, - а по вечерам Брюс.
   И вдруг пришло решение. Ей послышался насмешливый голосок Жюли:
   " Не могу понять, как ты умудрилась не влюбиться в него".
   Вот и невероятный, жуткий ответ, такой очевидный, что  нет  нужды  искать
другого. Она выйдет замуж за Руиса Алдорета.
   Последовало минутное внутреннее возмущение по поводу такого решения.  Она
не хотела выходить замуж за этого холодного, похожего  на  робота  человека,
который в