ивые
небольшие балконы в мавританском стиле. Вскоре они  оказались  в  той  части
дома, где жила прислуга. Большая  тяжелая  дверь  из  резного  полированного
дерева отгораживала комнаты слуг от других комнат, в которых останавливались
гости. Вместе с тем и комнаты прислуги были удобными, а  мебель  хотя  и  не
такая  роскошная,  но  подобранная  со  вкусом  и  удачно  сочетала  в  себе
колониальный и современный стили.
   Свернув они снова попали в парадную часть дома.
   Карастрано был построен в виде  квадрата  с  большим  внутренним  двором,
закрытым со всех сторон. И теперь Руис и Ли  стояли  в  холле,  из  которого
выходил широкий коридор. Огромные окна холла выходили  на  передний  двор  и
потоки  солнечного  света  лились  на  блестящий  паркет.  В  коридоре  были
расставлены старинные стулья из резного дерева и расписанной кожи.
   Дальше были расположены "хозяйские покои", отделенные от остальной  части
дома широкими резными двойными  дверьми  с  полустершимся  семейным  гербом.
Именно здесь все было приготовленно для молодоженов.
   Это были великолепные комнаты с  отдельной  ванной.  В  центре  одной  из
комнат  стояла  огромная  кровать  с  малиновым  балдахином  и   золотистыми
занавесками, прихваченными витыми шнурами, закрепленными к резным столбикам.
   - Ой!
   Ли не могла сдержать внезапного смущения, и волна крови  бросилась  ей  в
лицо.  Ли  чувствовала,  что  ее  щеки  по  яркости  нисколько  не  уступают
малиновому балдахину. Руиса же, казалось, это больше забавляло, чем смущало.
   - Мне следовало подумать  об  этом,  -  сказал  он  с  улыбкой.  -  Чита,
естественно, приготовила хозяйские комнаты.
   Их чемоданы уже  были  в  спальне  и  наполовину  распакованы.  Очевидно,
горничную, которая этим занималась, отвлекли, чему  Ли  была  от  всей  души
благодарна: удивление и смущение молодой  жены  хозяина,  вызвало  бы  много
кривотолков, а так свидетелем ее стыдливости был только Руис. Руис пришел ей
на помощь.
   - Здесь, есть гардеробная.
   Он прошел через комнату, отодвинул еще одну малиновую с золотом штору. Ли
думала, что это  было  окно,  но  за  шторой  оказалась  дверь  в  маленькую
комнатку, довольно уютную, но без роскоши.
   - В последнее время мой дед плохо себя  чувствовал.  Тут  спал  слуга,  -
пояснил Руис.
   - А-а-а, понятно. - Ли подняла на него глаза. - А это.., не вызовет..,  я
хочу сказать, наверное, слуги будут из-за этого сплетничать.
   Сплетничать они определенно будут. Когда они с Руисом жили в  отеле,  это
не имело значения. Там все вокруг  были  незнакомы,  и  с  ними  они  больше
никогда не встретятся. Здесь же множество глаз будет следить за  ними,  а  и
жить им придется гораздо дольше, чем в Мехико Сити. И хотя слуги  относились
к ним дружелюбно, сомневаться не приходилось,  что  они  начнут  гадать,  не
поссорился ли их господин со своей женой, что будет не очень хорошо.  Однако
делать было нечего. Если бы в комнате было две кровати, Ли,  может  быть,  и
сумела бы набраться храбрости и предложить, чтобы они жили в  этой  комнате.
Она сделала бы это, стараясь  казаться  холодной  и  практичной,  будто  это
единственно  возможное  и  совершенно  обычное  решение.   Но   при   данных
обстоятельствах это совершенно исключалось.
   Пока Руис ходил отдать распоряжение постелить кровать в  гардеробной,  Ли
подошла к своим чемоданам, чтобы разобрать их, но не успела: постучавшись  в
дверь, вошла молоденькая  горничная.  У  видев  Ли,  собирающуюся  разбирать
чемодан,  мексиканка  очень  удивилась.  Не  в  обычаях  дамы  в  теперешнем
положении Ли, как "хозяйки" Карастрано было самой разбирать или  упаковывать
чемоданы. Позабавившись удивлением горничной, Ли сделала вид, что  пошутила,
и отошла от  чемоданов.  Теперь  она  леди,  хозяйка  и  должна  подчиняться
принятому этикету. А Мария с улыбкой  одобрения  снова  принялась  разбирать
чемоданы, поглядывая на молодую хозяйку с застенчивым восторгом и уважением.
   Ли пошла принять ванну перед ужином, и,  когда  вернулась,  Мария  ждала,
чтобы помочь ей одеться. Снова усмехаясь про себя, Ли уступила и смирилась с
тем фактом, что ей прислуживали, что для нее было совершенно новым явлением.
   Ли надела белое платье, очень элегантное и  очень  дорогое,  несмотря  на
простой покрой. Она купила его перед отъездом  из  Англии.  Это  было  такое
платье, какое она никогда раньше не смогла бы себе купить, и  оплачено  было
со счета в банке, открытого для нее Руисом. Когда  они  приехали  в  Мехико,
Руис открыл другой счет на ее имя, и  уже  зная  по  опыту,  как  бесполезно
спорить с ним, Ли уступила, намереваясь  тратить  как  можно  меньше  денег,
только на одежду, которую покупать  было  совершенно  необходимо:  как  жена
богатого человека, она должна была одеваться хорошо, но  она  все  равно  не
собиралась сорить деньгами. Руис и так уже подарил ей  сапфировое  кольцо  и
чудесную норковую шубку.
   Ли уже закончила свой туалет, и Мария укладывала ей  волосы,  когда  Руис
вернулся. Он улыбнулся ей так, что сердце бешено забилось, -  Мария  была  в
комнате,  разумеется,  именно  потому  он  так  улыбнуться  -  и  отправился
принимать ванну. Ли услышала, как он напевал, и  улыбнулась.  Казалось,  что
сегодня  хозяин  Карастрано  был  счастлив,  сегодня  был  первый  день  его
возвращения домой. Следовало признать, что  леди  Алдорет  тоже  чувствовала
себя счастливой, хотя в глубине души она сознавала, что все  это  ненадолго,
что вскоре ей придется уехать в Англию, где жизнь вернется в прежнее  русло.
Но как бы не сложилась ее дальнейшая жизнь, она была уверена, что никогда не
сможет забыть человека, бывшего ее мужем. Жизнь не обязательно  должна  быть
такой, как раньше - если она пожелает, у нее может быть свое маленькое  дело
- Руис сделал все, чтобы она в будущем была независима.
   Ли отпустила Марию и крикнула:
   - Я хочу еще раз взглянуть на картинную галерею и посмотреть еще кое-что.
   - Не потеряйся! - донесся его голос, и Ли рассмеялась и уверила его,  что
постарается не заставлять его посылать на ее поиски команду спасателей.
   Когда они позже  встретились  в  салоне,  ее  снова  поразило,  насколько
привлекателен  был  этот  человек,  которого  она  когда-то  считала   таким
бесчувственным. Руис был одет в легкий тропический костюм; высокий стройный,
с гордо поднятой головой, он был неотразим. Когда Ли вошла в  комнату,  Руис
улыбнулся ей своей обворожительной улыбкой - глаза блестели.
   - Не потребовалась спасательная команда? Ли засмеялась в ответ и покачала
головой.
   - Дом спланирован так, что потеряться трудно.
   - Она помолчала, потом искренне добавила:
   - Он очень красив, Руис.
   - Я рад, что тебе понравилось здесь. - Казалось, ему очень  приятно,  что
ей нравится Карастрано, хотя ответил  он  довольно  сухо.  -  Выпьешь  перед
ужином шерри?
   Она согласилась, Руис налил в хрустальный бокал шерри и посмотрел в окно,
через которое открывался вид в сад.
   - Думаю, я до самого возвращения не понимал по-настоящему, как  сильно  я
тосковал по нему.
   - Что заставило тебя уехать?
   Едва слова сорвались с ее губ, как она тут же  пожалела,  что  произнесла
их. Меньше всего ей хотелось выглядеть любопытной. Тем более что однажды  он
уже уклонился от разговора о своем прошлом. Но Руис расценил это по-другому.
Он просто с кривоватой усмешкой повел плечами.
   - Поссорился с дедом. -  На  мгновение  она  уловила  ядовитую  насмешку,
которую в последнее время почти не замечала, но на этот раз он  смеялся  над
собой. - Из-за женщины, разумеется.
   - С которой был помолвлен? - Тут Ли сделала руками извиняющийся  жест.  -
Извини. Мне не следовало совать нос.
   - Почему это? - Он почти небрежно  пожал  плечами.  -  Может  быть,  даже
лучше, если ты будешь знать.  В  любом  случае  кто-нибудь  все  равно  тебе
расскажет.
   - Я не могу.., не интересоваться. - Она посомневалась насчет слов "совать
нос", собираясь сказать "испытывать любопытство", но вопрос и в  самом  деле
создавал впечатление, что она сует нос не в свое дело...  -  Особенно  после
того, что ты сказал на дне рождения  близнецов,  -  добавила  она,  вспомнив
бестактные вопросы Тэсс.
   Тогда он по-мальчишески ухмыльнулся.
   - У  твоей  маленькой  сестренки  нет  никаких  предрассудков  по  поводу
задаваемых вопросов.., гораздо меньше, чем у ее сестры с косами.
   - Она тебя рассердила? - обеспокоенно спросила Ли.
   - Нет. Если бы это было так, я просто отказался бы отвечать.
   Ли могла себе это представить. По всей вероятности, он снова спрятался бы
за барьером холодной замкнутости и отчужденности.
   Руис забрал у Ли бокал и поставил его на стеклянную крышку  шкафчика  для
коктейлей. - Пойдем сядем, - и подвел ее к мягкому  креслу,  а  сам  остался
стоять. Потом, улыбнувшись, спросил:
   - С чего же мне начать, как ты думаешь?
   - Ну, может быть... - Она замолчала, потом спросила, все еще неуверенно:
   - Как умерли твои родители? - И быстро добавила:
   - Правда, ты уже однажды упоминал об этом.
   - Да, сказал он. - Чтобы как-то сгладить неловкость Ли, Руис улыбнулся  и
напомнил о мадам Жеронимо. Потом перешел на разговор о родителях:
   - Моя мать умерла, когда я родился, а отец через несколько лет. Он  погиб
во время верховой езды - несчастный случай.
   - И тебя вырастили бабушка с дедом? Он кивнул.
   - Наверное, я был для них слишком чрезмерной нагрузкой. Я думаю, что  был
довольно.., бешеным.  -  Он  слегка  улыбнулся,  когда  говорил  это,  и  Ли
засмеялась.
   - Не могу себе вообразить тебя таким.
   - А я думаю, что это было именно так, - суховато признался  он.  -  Мы  -
мексиканцы испанского происхождения и, вероятно, как говорят в  мире,  очень
легко возбуждаемся,  гораздо  более  подвержены  эмоциям,  чем  люди  других
национальностей. - Ничуть не смущаясь он пожал плечами.  -  Это  принимается
как должное. Мои.., слабости не беспокоили их,  пока  они  были  в  разумных
пределах. - Лицо его стало  серьезным.  -  Они  воспрепятствовали,  когда  я
выразил желание жениться на одной из них.
   - Понимаю.
   - Ты так думаешь? - Он с некоторой  насмешкой  наблюдал,  как  Ли  отвела
взгляд. - Ее звали Мерседес Ластро... -  добавил  Руис  через  мгновение.  -
Танцовщица в третьеразрядном кабаре. - Тогда Ли подняла  взгляд  и  заметила
мелькнувшую в его глазах горькую усмешку,  но  казалось,  что  усмешка  была
против него самого. - Несмотря на всю мою так называемую опытность, она была
опытнее меня. И казалось, все видели ее насквозь, кроме  меня,  и  мне  было
объявлено, что я не должен на ней жениться. Я  решил  по-другому  и  покинул
Карастрано. Я знал, что это будет означать,  и  готов  был  идти  до  конца.
Мерседес, как оказалось, была к этому не готова, -  сухо  добавил  он.  -  Я
считал, что она спокойно отнеслась к новости о том, что мы ничего не получим
из Карастрано.
   - И она не пошла с тобой? - осторожно спросила Ли. Теперь  все  выглядело
совсем по-другому. Раньше она думала, что он мог быть  несовершеннолетним  и
простой отказ в разрешении женитьбы мог помешать им.
   - Она не дошла, - с иронией сказал Руис.  -  Я  вышел  купить  цветы  для
венчания. Когда же вернулся, ее не было. Оказалось, что она собиралась выйти
замуж за Карастрано и богатство моего деда,  ей  вовсе  не  нужен  был  Руис
Алдорет. - Он пожал плечами,  сделал  рукой  презрительный  жест.  -  В  том
возрасте все воспринималось слишком серьезно. Она все еще была мне нужна, но
я ее и ненавидел и винил деда за его отказ принять ее в Карастрано. Я больше
не желал иметь ничего общего ни с кем... Я даже покинул  страну  и  уехал  в
Англию, к родителям моей матери. Выяснилось, что там тоже  была  напряженная
обстановка, когда мои родители женились.., они  не  хотели,  чтобы  их  дочь
выходила замуж за иностранца.., но она пошла против  их  желания  и  сделала
это. В них все еще была жива горечь, и они были рады принять меня,  так  как
это могло быть болезненным ударом по Алдоретам из Карастрано. Они взяли меня
в Мередит, а что произошло дальше, ты знаешь, - пожав плечами закончил он.
   Ли кивнула. Да, она знала,  что  произошло.  Бедный  одинокий  мальчик  с
разбитым сердцем, обвиняющий одновременно и  девушку,  которую  он  любил  и
которая его предала, и деда, бывшего достаточно мудрым, чтобы  понять  ее  и
отказаться принимать ее как будущую хозяйку Карастрано. Часто случается так,
что человек ненавидит именно того, кто пытался действовать для его же блага.
Возможно, к тому же, что старый дон Диего вел себя  слишком  самоуверенно  и
нетерпимо. На портрете его лицо говорило  о  несгибаемой  гордости,  которой
было бы вполне достаточно, чтобы заставить Руиса уйти из дома, несмотря даже
на  всю  его  любовь  к  Карастрано,  уехать  далеко-далеко  к   неизвестным
родственникам в  Англию.  Возможно,  он  думал,  что  никогда  не  вернется,
постоянно заставляя себя забыть дом,  который  он,  очевидно,  любил  больше
всего на свете, стараясь в то же время оградить себя от всех эмоций,  потому
что одна женщина причинила ему боль. Эта защита  тоже  оказалась  не  совсем
успешной. Возвращение Карастрано после  всех  этих  лет,  видимо,  послужило
сокрушающим ударом для возведенных им барьеров, Ли сама наблюдала,  как  все
это происходило, не совсем понимая, что это происходило.., или,  по  крайней
мере, она видела, что  происходило,  но  не  совсем  понимала.  Их  договор,
который они сначала заключили так хладнокровно и который казался  ужасным  и
отвратительным, как-то изменился из-за ее нахального  требования,  чтобы  он
притворялся влюбленным в нее перед ее родными,  и  наконец  стал  еще  более
удивительным, когда он поцеловал Ли в холле ее дома. Теперь же казалось, что
вся его старая горечь упала с него, как старый плащ, и он был  готов  начать
новую жизнь, возможно, и полюбить снова.
   Это, вероятно, и случится, когда он объявит конец их деловому браку.  При
этой мысли Ли бессознательно нахмурилась и удивилась, почему она вызывает  у
нее такое неприятное чувство. В  конце  концов,  они  оба  с  самого  начала
согласились, что это будет исключительно деловое соглашение, хотя  несколько
поцелуев, быть может, и скрасили его. И не ей что-то менять, да и вообще она
понятия не имеет, с чего бы ей желать перемен.
   Или имеет? Одна неудавшаяся любовь, и с нее вполне достаточно.  Наверняка
она не настолько глупа, чтобы...?
   Руис пальцем провел по ее переносице.
   - Ты нахмурилась. Что тебя так расстроило? Может, моя грустная история?
   - Да, я  хотела  сказать,  я  сочувствую  тебе..,  из-за  того,  как  все
получилось, - несвязно проговорила Ли.
   - Не стоит. Все это произошло очень давно. А сейчас...
   Руис с улыбкой  протянул  ей  руку,  так  как  в  этот  момент  прозвучал
мелодично гонг.
   - Пойдем ужинать?
   Ли быстро поднялась, и хотя внешне она была спокойна,  мысль,  что  скоро
все должно кончиться, пугала ее. Она хотела разобраться в своих  чувствах  к
Руису и не могла. Между ними стоял договор, и она не могла переступить через
него.

Глава 10

   Когда Руис вошел в комнату, Ли подняла глаза от письма, которое читала. -
Это от Керри.
   Ты ее помнишь? - спросила она с улыбкой. - Еще одна рыженькая!
   - Я очень хорошо ее помню, - насмешливо парировал он. - Насколько я знаю,
она тоже присутствовала в тот  памятный  день  у  Рикки  и  выражала  полное
согласие с твоим мнением.
   Ли слегка покраснела, но все же засмеялась.
   - Ты никогда не позволишь мне забыть об этом, да?
   - Возможно, пока не заставлю тебя думать по-другому, - сказал он.
   Казалось, он немного  поколебался,  потом  достал  из  кармана  маленькую
коробочку.
   - Я помню, тебе понравились ацтекские сережки. Я заказал это для тебя.
   Ли открыла коробочку и увидела золотые сережки, точную  копию  той  пары,
которая ей так понравилась в музее. Глаза ее засветились от  удовольствия  и
импульсивным движением она потянулась и поцеловала его в щеку, и покраснела,
поняв, что сделала, но вовсе не рассердившись на себя из-за этого невольного
жеста. Руис рассмеялся:
   - Это самая лучшая  благодарность,  -  сказал  он,  и  темные  глаза  его
излучали радость. - Думаю, придется покупать тебе больше подарков.
   - Ты и так слишком щедр, -  сказала  она  ему.  Он  покачал  головой,  но
добавил все с теми же насмешливыми искорками в глазах:
   - С таким стимулом, кто может  удержаться  и  не  быть  щедрым?  -  и  он
поцеловал ее в губы. Глаза его светились тем теплым светом, который она  все
чаще и чаще замечала.
   Ли улыбнулась и прикоснулась к металлической пряжке на его кожаном ремне.
   - Ты оделся для верховой езды. - Руис не надевал специального костюма для
верховой езды, как мог  бы  сделать  это  в  Англии:  просто  темные  брюки,
заправленные в  короткие  сапожки,  белая  шелковая  рубашка  с  распахнутым
воротом и широкий ремень с серебряной пряжкой  и  заклепками.  В  нем  почти
невозможно было узнать того человека, который диктовал ей письма на  фабрике
в Англии.
   Руис кивнул.
   - Ты сможешь выдержать еще один урок?
   - С удовольствием!
   Она поднялась наверх, переоделась в костюм  для  таких  поездок,  женский
вариант того, что был на нем - гораздо более интересный, чем общепринятый, -
взяла широкополую с плоской тульей шляпу и была готова.  Ли  нашла  Руиса  в
картинной галерее, задумавшись, он смотрел на портреты. На шее  у  него  был
повязан алый шелковый шарф, и черная широкополая с плоской  тульей  шляпа  -
характерная для страны - висела за спиной, держась на ленте,  завязанной  на
шее.
   Никогда еще не было так очевидно его испанское происхождение, и несколько
мгновений Ли стояла, зачарованная, незаметно наблюдая за ним и гадая, о  чем
он мог думать в этот момент.
   - Все эти мужчины и женщины столько веков жили здесь, - тихо  проговорила
она, выходя из своего укрытия. - И ты последний из них.
   Руис перевел взгляд с портретов на Ли и как-то очень странно и  непонятно
посмотрел на нее..
   - Да, я последний, - повторил он, потом резко повернулся  к  лестнице.  -
Может быть, оставим прошлое.., и займемся нашим уроком верховой езды?
   Они спустились по ступеням и вышли на террасу,  окружающую  дом  со  всех
сторон, сошли по лестнице во внешний двор, где находились конюшни. Маленькая
каштановая кобылка, на которой ездила Ли  с  самого  приезда  в  Карастрано,
приветливо заржала, и Ли нежно погладила ее атласную шею. Пока  грум  седлал
для нее лошадь, Ли оглянулась и  увидела,  как  к  Руису  потянулся  горячий
гордый черный конь.
   - Не сегодня, - услышала она, как говорил он. - Может быть, завтра, Хуан,
- и когда они выезжали из Карастрано Руис сидел на сером, резвом коне.
   Мелинда, ее собственная лошадь, была  очень  послушна,  но  Ли  уже  была
неплохой  наездницей.  Дети  Дермотов  в  юные  годы  обязательно  проводили
некоторое время на ферме, где выросла Керри и где для них держали пони.  Для
Ли эти уроки езды  с  Руисом  были  скорее  повторением  не  совсем  забытых
навыков, чем обучение с самого начала.
   Пока они ехали, Ли все время незаметно поглядывала на Руиса. Солнце  было
горячим, и они оба надели шляпы, и эта широкополая шляпа, одетая чуть набок,
казалось,  еще  сильнее  подчеркивала  его  смуглую  привлекательность.   Ли
заметила,  что  у  нее  перехватило  дыхание,  когда  солнце  осветило   его
резковатые ястребиные черты.
   Отъехав на некоторое расстояние от Карастрано, они спешились и посмотрели
на здание с вершины холма. Ли оно  казалось  еще  красивее,  чем  когда  она
увидела его впервые. Она знала, что за  великолепием  старинной  архитектуры
прячутся и современные  постройки,  органично  вписанные  в  общий  ансамбль
здания. Например, то длинное низкое строение в конце плоской  полоски  земли
было ангаром для маленького самолета, а деревья с южной  стороны  Карастрано
скрывали генераторы, снабжавшие  электричеством  и  их  поместье  и