редство...
   - Да уж, не надо быть Эйнштейном, чтобы догадаться, какое!
   - Ну, если  ты  знаешь,  то  после  чая  мы  его  испробуем.  -  (Зоя  от
неожиданности чуть не выпустила из рук кружку. Он успел перехватить ее, пока
чай не расплескался.) - Я люблю играть в открытую, - решительно добавил он.
   - И-играть? - Ей показалось, что она ослышалась. Или это шутка? Сердце  у
нее так и замерло.
   Он передернул плечами.
   - А что ты подумала?
   Она  стиснула  кружку.  Слава  Богу,  дождь  прекратился,  и  хотя  ветер
продолжал еще налетать порывами, погода прояснилась, небо стало  чистым.  Ей
не хотелось оставаться с Фрэнком под одной крышей ни на минуту. Зоя  подошла
к двери и уже собиралась  выйти,  как  вдруг  услышала  рокот  мотора  низко
летящего самолета.
   Она не смогла увидеть самолет, ибо в мгновение ока оказалась  отброшенной
к кухонной стене. Кружка с чаем полетела прочь, а  Фрэнк  всем  своим  весом
навалился на нес. Он быстро прикрыл дверь, и воцарилась тишина.
   Обескураженная, она замерла, не в состоянии  двигаться.  Его  мускулистое
тело полностью  прикрывало  ее.  Рокот  продолжался,  но  она  слышала  лишь
тревожно бьющееся сердце Фрэнка. Он взволнованно дышал. Биения своего сердца
она не слышала, оно будто затаилось.
   Зоя сдерживала дыхание, Фрэнк не двигался,  просто  плотно  прижал  ее  к
стене, она чувствовала прохладу камня. Внезапность происходящего шокировала.
   Рокот мотора самолета постепенно стихал.  Видимо,  сидевшие  в  нем  люди
удалялись с неохотой, так как не отыскали свою жертву.
   У Зои по телу пробежала дрожь, в этот момент она узнала все,  что  хотела
узнать. И про оружие, и про уединение здесь, и про таинственный путь на этот
остров. Незачем было бы спускаться сюда на парашюте, если бы не  было  нужды
скрываться.  Фрэнк  скрывается.  Его  жизнь  в  опасности,   ему   угрожали.
Полушепотом произнесенное  "нет"  растаяло  в  тишине,  она  закрыла  глаза.
Кажется, прошло  несколько  часов,  пока  рокот  мотора  самолета  не  смолк
вдалеке. Но даже теперь, когда их окружила тишина, Фрэнк не двигался.
   Зоя медленно открыла глаза и посмотрела на него. Его лицо  было  бледным,
но по мере наступления тишины к нему возвращался здоровый цвет. Неужели  она
не могла раньше догадаться,  что  ни  один  человек,  находящийся  на  такой
службе, не застрахован  от  опасности?  Совершенно  понятно  теперь,  почему
самолет кружил над островом -  он  разыскивал  Фрэнка  Блейкмора,  человека,
посвященного во  многие  секреты.  За  Фрэнком  следят,  это  бесспорно.  Он
взволнован и - что хуже всего - напуган.
   Ладонями она обхватила его лицо,  нежно,  будто  опасаясь,  что  разобьет
некий хрупкий предмет. Заглянула Фрэнку в глаза: там была боль, но не страх.
   Он не предпринял попытки поцеловать ее (тайно она  надеялась,  что  Фрэнк
это  сделает).  Ей  следовало  проявить  инициативу,  показать,  что  он  ей
небезразличен, что она всегда, если нужно, будет рядом. Она стала  будто  на
ощупь искать его губы  и,  к  своему  удивлению,  почувствовала,  что  Фрэнк
начинает обретать силу и уверенность. Его  руки  сильнее  сомкнулись  вокруг
нее, а губы податливо раскрылись, зазывая  ее.  И  вот  они  уже  поменялись
ролями: теперь не она, а он осыпал ее лицо нежными поцелуями.
   Пальцы Зоиных рук скользнули в густые темные волосы  Фрэнка  и  ласковыми
движениями стали словно бы поощрять его прикосновения к  пылавшему  женскому
телу.
   Он осторожно отстранил ее от себя, и Зоя напряглась, испугавшись  отказа.
Но он имел в виду совсем другое. Вздох облегчения слетел  с  ее  губ,  когда
Фрэнк легким движением разорвал на  ее  груди  блузку.  Откуда-то  слетевшая
капелька воды угодила как раз  между  двух  благоуханных  бутонов,  и  Фрэнк
языком попытался слизнуть  капельку  -  язык,  словно  змейка,  скользнул  в
расселину.
   Ее руки теперь опустились на его бедра, притянули его к  себе.  Три  года
она умерщвляла в себе желания и подавляла фантазии, сейчас чувства просились
на волю. Зоя торопливо расстегнула пуговицы на  его  рубашке,  и  ее  ладони
замерли.
   - Я хочу посмотреть...  -  нервно  задыхаясь,  прошептал  он,  -  я  хочу
посмотреть на тело, о котором так долго мечтал.
   Будто по команде, именно  в  этот  момент  блеснуло  солнце,  и  чудесная
божественная сила пролилась благодатью на прелестные изгибы тела Зои.  Свет,
струящийся из узкого оконца, румяными бликами оттенил бледно-кремовую  кожу.
Фрэнк, завороженный, стоял перед ней широкоплечий, загорелый,  что  особенно
бросалось в глаза на фоне стены из белесого камня.
   Он протянул к ней руки и одним движением расстегнул пуговицу на  талии  -
широкая юбка спорхнула вниз, и на Зое остались лишь ажурные  белые  трусики.
Фрэнк опустил ладони на ее обнаженную грудь. Потом наклонился и спрятал свое
лицо  в  двух  полушариях,  с  жадностью  вдыхая  их  упоительную  сладость.
Усиливающееся биение сердец говорило о  возрастающей  страсти.  Фрэнк  нежно
сжал ее груди, потом отстранился, оглядывая ее всю.
   После он принялся быстро  сбрасывать  с  себя  одежду;  на  пол  полетели
джинсы, и Зоя  с  изумлением  уставилась  на  тот  восхитительный,  желанный
предмет, который буквально разрывался от напряжения.
   - Я тебе нравлюсь? - сдавленным голосом прошептала она, видя, что  он  не
предпринимает новой попытки дотронуться до ее вздымающихся грудей.
   - Как может не нравиться само  совершенство?  -  Он  улыбнулся,  а  глаза
искрились желанием. - Зоя, ты мое совершенство, как же можно не  восхищаться
тобою?
   Нагой,  здесь,  перед  ней,  он  был  прекрасен  -  такой  мускулистый  и
сексуальный! Ее тело звало его,  ее  плоть  звала  его  плоть;  она  жаждала
ощутить касание его бедер и его проникновение в самый центр самой себя.
   Ее  нежное  прикосновение  было  красноречивее  всяких  слов:   дрожащими
пальчиками она лелейно окружила его возбужденную плоть, трепетно скользя  по
ней. Шелковистая кожа тут же повиновалась ее движению, напряглась.
   У Фрэнка вырвался сладострастный стон, всем телом он  подался  вперед,  а
руками сжал ее округлые бедра, в то время как большие  пальцы  уже  проникли
под паутину трусиков. Изнемогая от разливающегося по  телу  блаженства,  Зоя
спиной уперлась в  шероховатую  стену.  Неровность  холодных  камней  жалила
спину, но она вся затаилась, когда он медленно дергал  вниз  трусики,  будто
освобождая ее от ненужных пут. Зоя  невольно  вскрикнула,  ощутив  твердость
между бедер, по которой так истосковалась.
   Сильные мускулистые руки Фрэнка в ту  же  секунду  приподняли  ее,  и  он
беспрепятственно вошел в нее, заключая наконец  долгожданный  союз  -  такой
полный, такой всеохватный, такой глубокий. Оба исторгли стон сладострастия.
   Зоя прильнула к нему всем существом, обвила вокруг него ноги (как это уже
было когда-то). Его движения были энергичны, поцелуи - сладострастны. Но вот
Фрэнк протяжно застонал...
   - О  Боже,  зачем  так  сразу...  -  слетело  с  его  губ.  Он  попытался
отстраниться, но она прижалась к нему так сильно, что остановить желание уже
не было никаких сил. Он осыпал поцелуями ее веки, еще сильнее сжимал  руками
бедра. - Сколько раз я клялся, что совершу любовный обряд так, как в  первый
раз - нежно и эротично, трогательно и возбуждающе. А тут эта холодная стена.
Я хотел вкусить твой драгоценный сок, вкусить твое желание, хотел, чтобы  ты
ласкала меня губами... Я хочу, хочу этого! Я хочу остаться в тебе навсегда.
   Зоя будто приросла к его телу и не шевелилась, пока он осторожно нес ее в
комнату, а затем  опустил  на  мягкие  подушки  турецкого  дивана.  Дождевая
свежесть сотворила чудеса: благоухающие цитрусовые деревья напоили  ароматом
не только воздух - они облили мускусом любви их тела. Зоя  лежала  под  ним,
вглядываясь в  его  прекрасное  лицо,  восхищаясь  его  руками,  от  которых
исходила  нежность,  утишая  распаленную  плоть.  Так   продолжалось,   пока
сладостная пытка не завершилась умиротворяющей судорогой.
   Будто и не существовало тех трех лет, прожитых без него, будто и не  было
того  жуткого  куска  жизни  между  ночью  в  Швейцарии  и  этим  волшебным,
наполненным ароматами вечером.  И  будущего  тоже  не  существовало,  только
настоящее: Фрэнк, его любовь, его ласки, его поцелуи,  творящие  с  ней  Бог
знает что. И, наконец, это долгожданное слияние тел, этот завершающий аккорд
в увертюре сладострастия.
   Их трепетные извивы, этот излившийся одновременно внутренний  огонь,  эти
их стоны и отдохновение разгоряченных тел - все это было так предсказуемо  и
так неизбежно, как закат солнца и угасание дня, тающего в вечности.

Глава 6

   В ту ночь Зоя спала вместе с ним. Рядом с кроватью стоял скромный  комод,
будто напоминание о бренности всего в этой жизни.
   - Что с тобой? - тихо прошептал Фрэнк, обнимая ее.
   Сопротивляться  обстоятельствам  не  имело  смысла.  Раньше  нужно   было
сопротивляться - тогда, когда он уложил  ее  на  подушки  турецкого  дивана.
Теперь поздно. Позволяя  ему  любить  себя,  она  сама  заключала  себя  под
символическую  стражу,  впадала  в  определенную  зависимость.  Само   собой
разумеется, что он отныне решил спать с ней в одной кровати.
   - Да что-то не спится, - прошептала она в ответ.
   Фрэнк добродушно рассмеялся и легонько коснулся рукой ее груди.
   - Какая же ты все-таки загадочная. Я полагал, что  ты  безмятежно  уснешь
после...
   - ..после секса? - закончила она.
   - Ну зачем так резко? - упрекнул Фрэнк.
   Трепетным движением Зоя провела пальцем по линии его подбородка. Конечно,
он был прав.
   - Извини, - послышался ее шепот. Но и она была права. Она  полагала,  что
все женщины, когда влюблены, так себя чувствуют:  несколько  неуверенно.  Но
какая-то неопределенность относительно его чувств к ней все же  преобладала.
Она на этом острове не просто в качестве его компаньона - между  ними  нечто
большее. Мысль о том, что Фрэнк в опасности, терзала ее. Ей хотелось  знать,
что это был за самолет, зачем им нужно прятаться, бояться... Все эти вопросы
притаились внутри ее.
   - Спи, дорогая. - Фрэнк поцеловал ее в висок.
   Зоя немного расслабилась. Нет, хватит придумывать всякую чушь. Впредь она
не будет этого делать. Это же глупо.  Рядом  с  ней  мужчина,  которого  она
любит, так что ей еще надо?
   Ночью она проснулась и,  как  ей  показалось,  услышала  какой-то  голос.
Потянулась рукой к Фрэнку, но его  не  было.  Все  вокруг  объято  темнотой.
Спросонок Зоя подумала: ну какие здесь могут быть голоса, ведь, кроме нее  и
Фрэнка, тут никого нет. Затем неожиданно она  ощутила  его  рядом  с  собой,
ощутила его руки, его тепло...
   - Какого черта ты здесь делаешь? Зоя резко обернулась;  в  глазах  у  нее
заблестели слезы.
   - Ты.., ты оставил дверь открытой. Она думала, что он в небольшой хибарке
на пляже, и была просто шокирована, когда, открыв  дверь  соседней  спальни,
обнаружила, что он там.
   - Ничего подобного! - негодующе произнес Фрэнк. Он схватил ее за  руку  и
стал выталкивать из комнаты.
   - Ладно, ладно! - огрызнулась Зоя. - Ты не  оставил  дверь  открытой,  ты
слишком опытен и осторожен. Я.., я нашла ключ...
   - Нашла? Ты не могла найти то, что я не терял!
   - Ключ выпал из твоих джинсов, когда ты их снял, чтобы принять душ, -  не
унималась она.
   - Я не храню ключи в джинсах...
   - Ради Бога! Я хотела повесить джинсы, а из кармана выпал ключ. И вообще,
какая разница, откуда он взялся?! - напустилась она. Теперь  слезы  высохли;
просто она взъярилась оттого, что он  придал  значение  какой-то  ерунде.  -
Какая надобность брать ключи на этот остров? Разве только для того, чтобы  я
не увидела эту комнату. Из-за чего весь сыр-бор?
   Или изменилась твоя установка держать двери открытыми?
   - С тобой трудно сладить. Какого  черта  ты  сюда  вошла?  -  Фрэнк  сжал
кулаки, глаза зло блестели, было видно, что он с трудом сдерживал себя.
   Однако Зоя не понимала, в чем она провинилась. Это ей следовало  злиться,
ведь с ней поступили  нечестно!  Но  выходит,  что  совершает  неблаговидные
поступки лишь только она.
   -  Это  я  должна  задавать  вопросы!  -  парировала  Зоя.  -  Ночью  мне
показалось,  что  я  слышу  какие-то   голоса.   Думала,   пригрезилось,   а
оказывается, нет. - Она протянула руку к  миниатюрному  радиопередатчику  на
столе около окна. - Ты переговаривался по рации, да? Не отпирайся,  не  смей
мне лгать.
   Фрэнк помолчал, прежде чем ответить; видно было, что он подбирает  слова.
О Господи, что же происходит? В последние дни все шло так хорошо. Они любили
друг друга, и смеялись, и опять любили друг друга. А теперь вот это.  Может,
во всем нужно себя  самое  винить?  Может,  это  ее  глупая  ошибка?  Ей  не
следовало приставать с расспросами, но разве...
   - Я не намерен ничего отрицать, - ответил скороговоркой Фрэнк.  -  Каждую
ночь я переговариваюсь по рации, в этом нет ничего предосудительного.
   Предосудительного? Зоя опять и опять повторяла про себя это слово,  будто
бы   пытаясь   проникнуть   в   его   смысл.   Скорее   таинственного,   чем
предосудительного. Какое-то опасение оставалось.
   - Почему ты ничего мне не сказал? Зачем держишь свою дверь на  запоре,  а
от меня требуешь не закрывать дверь на ночь?
   - Ну  что  с  тобой  делать?  -  нежно  проговорил  Фрэнк.  -  Мне  нужно
поддерживать связь с кое-какими людьми...
   - Кто они, эти "кое-какие люди"? Фрэнк прищурился.
   - Не напирай, не требуй от меня признаний, Зоя. Мне не нравится, когда ты
вот так наседаешь.
   - Другими словами - знай свой шесток? Крепко держа ее за  руку,  он  стал
легонько выпроваживать Зою из комнаты, намереваясь плотно закрыть  за  собой
дверь.
   - Ключ! - потребовал он на пороге. Зоя протянула ему ключ; он согрелся  в
ее ладони - ключ, вызвавший мучительные догадки.
   - Фрэнк, - с мольбой обратилась она к нему, - ты что-то  скрываешь,  и  я
хочу знать - что. Прошу тебя, скажи мне все.
   Он отвернулся и пошел прочь, не проронив ни слова. Зоя бросилась за  ним,
потянула за рукав, когда он  уже  выходил  из  кухни  на  террасу.  Куда  он
направлялся - Бог весть.
   -  Почему  ты  не  хочешь  рассказать  мне  правду?  -  Ее  голос  звучал
пронзительно, плечи нервно вздрагивали; она была готова вот-вот  разразиться
рыданиями. - Мне кажется, я знаю, в чем дело... Послушай...
   - Ничего ты не знаешь, Зоя! - презрительно бросил он ей вполоборота. - Ты
абсолютно ничего не знаешь!
   Зоя обхватила голову руками; ей давно не было так больно, так плохо.
   - Думаешь, я какая-нибудь дура? - В вопросе слышался истерический смешок.
- Наверное... Тогда зачем ты привез меня сюда? Три года назад ты вот так  же
воспользовался мною, и теперь история повторяется. И я опять попала впросак.
Да, я идиотка, как же иначе?
   Она стремительно прошла мимо него и направилась через апельсиновую рощу.
   - Какого дьявола? Куда  ты  разбежалась?  -  окликнул  он.  -  Отсюда  не
убежишь, Зоя!
   - Да, не убежишь. Тебя только одно  беспокоит:  чтобы  я  не  сбежала.  Я
собираюсь спилить несколько деревьев, связать плот и  пуститься  куда  глаза
глядят, лишь бы не видеть этот остров.
   Он подошел к ней позже, когда она лежала на пляже и складывала из ракушек
некое подобие корабля.
   - Ну как, корпус уже закончен?
   - Не смешно, - угрюмо ответила она.  Фрэнк  глубоко  вздохнул,  разровнял
песок, чтобы сесть  рядом  с  ней.  Своими  длинными  загорелыми  ногами  он
несколько раз коснулся ее - и  эти  прикосновения  обдали  ее  холодом.  Так
хотелось, чтобы их отношения вошли  в  прежнее  русло.  Жизнь  у  него  тоже
нелегкая - и даже порой полна опасностей.
   - Конечно, нет ничего смешного, - согласился он. - Не  надо  совать  свой
нос в мои дела.
   - Но ведь ты насильно вовлек меня в свои дела, - протестовала Зоя.
   - Я привез тебя сюда для работы.
   - Которую я должна выполнять и в твоей постели!
   - Не говори так.
   - Почему же? Что, неприятно слушать правду?  Или,  может  быть,  даме  не
подобает говорить, что она подстилка?
   - Я привез тебя сюда затем, чтобы ты помогла мне в работе...
   - И в постели!
   Он не выдержал и резким движением разметал ракушки.
   - Может, хватит язвить? То, чем мы занимаемся в постели,  на  пользу  нам
обоим, и, пожалуйста,  прекрати  все  сводить  к  "постели".  Мы  занимаемся
любовью,  Зоя,  занимаемся  вместе.  Не  представляй  дело  так,  будто   ты
наложница.
   Зоя  легла  навзничь  на  ласковый  песок  и  прикрыла  глаза  от  яркого
солнечного света. Ей, конечно, хотелось погасить в  своем  сердце  любовь  к
Фрэнку, но это было выше ее сил. Это чувство животворно: долгие, долгие  дни
сладостного упоения, любви и желания. Они  плавали,  занимались  любовью  на
пляже,  пытались  рыбачить,  занимались  любовными  играми  в  воде  -   они
занимались любовью всякий раз, когда к тому было желание.  Теперь  же  в  их
отношениях появился горький привкус, и казалось невозможным вернуть  чистоту
их чувствам.
   - Наложница? Ты это  произнес  так,  будто  я  не  захвачена  в  плен,  а
принуждена выполнять деловое соглашение, - проговорила она жалостливо.
   - Все не так, ты же знаешь, что все не так.  А  как  же?  -  хотелось  ей
спросить, но боязнь услышать горькую правду вселяла страх, слова  примерзали
к небу. Она села и вопрошающе взглянула на него.
   - Я ничего не знаю о человеке, который хранит оружие, рацию  и  в  то  же
время общается с женщиной, доверяющей ему свою жизнь; в этот момент... - она
затаила дыхание, - я лишь знаю, что ты в  опасности.  Думаешь,  то,  что  ты
скрываешь, облегчит тебе жизнь?
   - Это мои проблемы, - задумчиво проговорил Фрэнк. Он  смотрел  в  морскую
даль, обхватив руками колени.
   - И ты упорно не желаешь посвятить меня в свои проблемы.  -  Сказав  это,
она  почувствовала,  как  заколотилось  сердце.  Опять   нахлынули   тяжелые
предчувствия, и она подивилась, как это раньше  не  замечала  того,  что  он
действительно в опасности. Да, она  гнала  прочь  эту  мысль,  боясь  узнать
правду.
   - Я сознательно не посвящаю тебя в свои проблемы, - проговорил Фрэнк,  но
Зоя не хотела услышать его.
   Она поднялась, пошатываясь, будто потеряла равновесие  оттого,  что  ноги
налились свинцом, сделала несколько шагов. Какой же  она  была  непроходимой
тупицей, как была слепа...
   - Ты негодник! - бросила она в его сторону. - Я.., я все теперь  вижу.  -
Она задыхалась от волнения и горечи. - Ты  пользуешься  мною..,  как..,  как
прикрытием...
   - У тебя что, крыша поехала? Что за чушь ты несешь? - вспылил  он,  встал
на ноги и схватил ее за плечи.
   Зоя отшатнулась - в глазах страх, боль, отчаяние.
   - Ты притащил меня сюда, держишь меня здесь... - Она с трудом  сглотнула.
- Тебе грозит опасность; кто-то охотится за  тобой,  а  ты  скрываешься.  Ты
привез меня сюда будто для работы, а на самом деле кого-то дурачишь...
   - Прекрати, Зоя, - предостерег Фрэнк. - К чему все эти бредни?
   - Бредни? - зарыдала она. - Нет, это не бредни, я все поняла  теперь.  Ты
воспользовался яхтой, потом сменил два такси в  Афинах  -  попытка  запутать
следы, - затем этот прыжок с парашютом... - Пережитое вновь  проплыло  перед
ее внутренним взором. Да.., конечно, ему грозила опасность.  Интуитивно  она
догадывалась об этом. - Ты даже подмешал мне снотворное, чтобы я  молчала..,
чтобы поменьше было хлопот.
   Фрэнк  неожиданно  разжал  руки  и  отпустил  ее.  Он  стоял  молча,   не
предпринимая даже попытки утешить Зою. В душе она все еще надеялась, что  он
станет отрицать то, что она говорила, но - увы.
   - И что же дальше? - В ее голосе звучала горечь.  -  Я  теперь  вынуждена
выступать в роли своеобразной ширмы. Конечно, ты бы обошелся и без меня.  Но
так все выглядит естественнее:  двое  отдыхающих  на  безлюдном  острове.  -
Скорее даже молодоженов, подумала она, или любовников, замкнувшихся в  своем
мирке. О Господи, как жестоко ее использовали!
   Вся