вятил  борьбе  с  наркомафией.
Судебное  разбирательство  продолжится,  и   справедливость,   Зоя,   должна
восторжествовать. Думай о своем отце как о герое, ибо он отдал жизнь за  то,
во что верил.
   Размышляя об услышанном, Зоя острее почувствовала тягу  и  сострадание  к
отцу, которого не знала, отцу, которого  ее  мать  безнадежно  ждала  многие
годы.
   - Теперь тебе немного легче? - спросил Фрэнк спустя некоторое  время.  Он
терпеливо ждал, пока Зоя успокоится, гладил ее по голове,  одаривал  легкими
поцелуями.
   - Да, теперь мне легче, - ответила она, и в этом признании не содержалось
лжи. - Где они теперь? - Она незаметно  высвободилась  из  его  объятий:  ей
нужно было собраться с силами, залечить раны.
   - В Южной Америке. Гераклия  захотела  отдать  последние  почести  твоему
отцу.
   - Должно быть, это болезненно для Тео?
   - Да, но эту боль можно с легкостью перенести, если  верить,  что  дальше
наступит полоса благополучия и, быть может, даже счастья.
   - Интересное замечание, - сказала она.
   - Многим из нас суждено пережить боль,  Зоя,  если  мы  хотим  постигнуть
правду.
   Он потянулся к ней губами, и она благосклонно ответила  ему  тем  же.  Их
поцелуй длился долго и был каким-то горьковато-сладким. Он воплощал в себе и
горечь пережитого, и надежду на самое лучшее, что еще могло произойти  между
ними.
   Зоя обвила руками его шею и с робостью подумала,  как  он  расценит  этот
жест, - желательно, чтобы как признание  в  любви.  Но  ведь  она  и  раньше
говорила ему о своих чувствах, а он, кажется, до сих пор так и  не  заметил,
что она тянется к нему всем существом.
   Фрэнк крепко прижал ее к себе, и она почувствовала, что в нем  проснулось
желание. Это развеяло все ее сомнения - значит, она способна разжечь  в  нем
страсть, возбудить его. Все ее существо  заспешило  ему  навстречу,  желание
физической близости с Фрэнком росло в  ней  с  невероятной  силой,  она  уже
предвкушала сладость этой близости.
   Фрэнк продолжал по-прежнему крепко прижимать ее к себе. Зоя заглянула ему
в глаза, но то, что она в них увидела, ее совсем не обрадовало: в  них  было
неверие.
   - Не смотри на меня так, - попросила она.
   - Как?
   - Ну, мне  кажется,  ты  надеешься,  что  я  слаба  и  безвольна  и  могу
покориться первому твоему желанию! - Зоя сознательно ушла от прямого ответа.
Вспыхнувшее между ними пламя взаимной страсти погасло. -  Хорошо  придумано:
сначала ты утешаешь меня, даешь возможность поплакаться в жилетку,  а  потом
хочешь использовать на полную катушку...
   - Прекрати, Зоя! Не будь такой же слепой, какой была твоя  мать  все  эти
годы.
   Зоя широко раскрыла глаза, губы искривились в циничной улыбке.
   - Слепой от чего?
   - Слепой от своей любви, милая... - (Она не сразу поняла, что он имеет  в
виду.) - Тео любил ее все эти годы, но она не замечала его любви.
   Зоя прищурилась, а сердце ее забилось часто-часто. Она  не  могла  ничего
возразить, будто ком застрял в горле. Что он такое говорит? Он любит ее  так
же, как Тео любит ее мать?  Но  ведь  совсем  не  эти  слова  она  надеялась
услышать.  При  чем   здесь   безответная   любовь   Тео?   Она   стояла   в
нерешительности, молчала. То, что происходило между ними, не имело аналога -
неужели не понятно?
   - Расслабься, наконец, Зоя, открой свое сердце,  потому  что..,  если  ты
будешь продолжать в том же духе, то в твоем сердце не  останется  места  для
мужчины.
   - За этим кроется твое желание увидеть меня в твоей постели? -  Она  явно
переоценивала его терпение.
   Его глаза потемнели, он не мог скрыть огорчения.
   - Я совсем не это имел в виду. Если  бы  ты  хоть  чуть-чуть  подумала  о
других, то поняла бы суть моих слов.
   - Я понимаю в меру своей ограниченности, Фрэнк Блейкмор, -  примирительно
заметила Зоя. - Ты думаешь, что все мои  проблемы  разрешатся  очень  легко,
если я уступлю тебе. Ты ведешь себя так, будто у тебя есть власть.., вернуть
меня в прежнее состояние, а если более конкретно -  уложить  меня  опять  на
спину!
   Господи, что это с ней? И кто за язык дергал? Ведь сама себе все  портит.
Она почувствовала отчаяние, когда он резко повернулся  и,  полный  ярости  и
негодования, зашагал прочь. Он уходил совсем не в направлении виллы.
   В  этот  момент  она  понимала,  что  нужно   броситься   ему   вдогонку,
объясниться, однако было, к сожалению, слишком поздно. Она вскинула  голову,
вглядываясь  в  небосвод.  Но  что  там  увидишь?  Взор   застилала   пелена
невыплаканных слез.
   Вилла Тео была такой большой, что  двое  людей,  проживающих  там,  могли
довольно долго и не встречаться, пришла  к  убеждению  Зоя,  в  который  раз
проплывая вечером вдоль небольшого бассейна. Фрэнк заходил приготовить  себе
еду и сделать несколько телефонных звонков, а потом исчезал. О том,  что  он
бывает на вилле, говорило  несколько  вещей:  недоеденный  салат  на  кухне,
какие-то записи в записной книжке на столе  Тео,  отсутствие  машины  Тео  в
гараже. Она попыталась настроить себя против того,  что  он  берет  не  свою
машину, но откуда ей было знать, на каких  условиях  заключили  между  собой
сделку Тео и Фрэнк?..
   Она вылезла из бассейна, приняла душ и надела сухой купальник. Когда  шла
в свою комнату, то  увидела  на  столике  под  тентом  записку.  От  Фрэнка.
Телефоны отеля в Лиме (Перу), где остановились Тео  и  ее  мать.  Коротко  и
ясно. Здесь даже указывалось время, когда лучше звонить.
   Зоя взглянула на часы. Осталось минут тридцать - полчаса на  размышления.
Что сказать по телефону? Разве только то, что она в полном  порядке,  однако
это не совсем так...
   Она подождала, сидя в кабинете. Потом схватила трубку;  руки  дрожали,  и
ладони покрылись испариной.
   К своему удивлению, она разразилась слезами, лишь только  услышала  голос
Тео. Она хотела сдержать эмоции, но куда там.
   - Дорогое дитя, - попытался Тео утешить ее, находясь  где-то  далеко,  на
другом конце земного шара, на расстоянии в миллионы миль.  -  Фрэнк,  должно
быть, рассказал тебе, как все произошло, но не терзай себя больше, Зоя.  Все
теперь позади. Твоя мать держится молодцом. Это было трудное время для  всех
нас, и все мы пытаемся преодолеть его.
   Зоя с трудом сглотнула.
   - Тео, мне так хочется.., чтобы у тебя и у мамы все  сложилось.  Нет,  не
буди ее, пусть спит. Просто передай ей мой привет.
   - А Фрэнк там, с тобой? - с какой-то многозначительностью спросил Тео.  К
чему было лгать?
   - Нет, в данный момент он отсутствует...
   - Ну да, он, наверное, в офисе на яхте. Я всегда знал, что на него  можно
рассчитывать, даже  если  это  непосредственно  не  касается  дел  компании.
Передай ему привет, пусть позвонит мне, когда появится. Мне нужно кое-что  с
ним обсудить.
   У Зои закружилась голова.
   - О какой компании ты говоришь, Тео?
   - О  компании  "Кориакис",  конечно.  -  Воцарилось  молчание.  Затем  он
продолжил:
   - Разве он не говорил тебе? Ну  да,  понятно.  Я  слишком  о  многом  его
просил... Но нет никаких секретов  в  том,  что  он  присоединяется  к  моей
компании...
   Головокружение прошло, но лучше ей не стало. Она что-то пыталась сказать,
беззвучно  шевеля  губами.  Фрэнк  Блейкмор  работает  на  Тео?  Такое  даже
вообразить было нельзя!..
   - Я.., я не знала, - пробормотала она. Тео прищелкнул языком.
   - Я так и думал, что он не сразу скажет, сделает тебе сюрприз,  а  я  все
разрушил. Ну да ладно! Полагаю, у тебя в голове  сейчас  вещи  поважнее.  Ты
счастлива, Зоя?
   Счастлива? Какой странный вопрос... С чего бы это ей быть счастливой?  Но
и несчастной назвать нельзя тоже, трезво подумала она.
   - Тео? - Голос  Зои  дрожал,  она  нервничала,  не  знала,  как  выразить
словами, как спросить Тео напрямую о том, о чем она боялась спросить Фрэнка.
С Тео ей ни к чему лукавить. - Ты помнишь тот день, когда я и  Фрэнк  отбыли
на остров?
   - Да,  его  мне  никогда  не  забыть,  Зоя,  дорогая  моя.  Мы  все  были
перепуганы, боялись за тебя. Ты должна простить нашу скрытность, но это  был
единственно правильный путь.
   - Я знаю, - вставила Зоя, - но я не об этом. Я  все  понимаю.  Ты  всегда
делал для меня то, что мог, но я хотела бы знать еще кое-что. - Она перевела
дыхание, потому что разговор был о важном;  ей  не  хотелось  ошибиться,  не
хотелось быть неверно понятой. - Ты сказал.., ты сказал,  что  тебя  увлекла
женщина и ты не нуждаешься в другой...
   - Да, это твоя мать, Зоя. Я так долго ждал, чтобы она стала моей...
   Зоя смолкла - ведь больше не о чем было спрашивать. Все прояснилось.
   - Я так и подумала, - мягко произнесла она после паузы, - и пусть  прошло
много времени, я все равно рада.
   - Почему тогда такие минорные интонации в голосе?
   - Нет, ну что ты, я очень рада... - Зоя попыталась приободриться. -  Тео,
по-моему, ты что-то упоминал про Фрэнка, ну, что он  может  остаться  чем-то
недоволен. Мне.., мне бы хотелось знать причину.
   - Чем он может быть недоволен, если полюбил  такую  девушку,  как  ты?  -
изумленно воскликнул Тео.
   Зоя и Тео расплылись в улыбке на разных  концах  провода,  сбрасывая  тем
самым горечь недосказанного. Ведь Тео, конечно же, обо  всем  догадывался  и
знал, что она не видит главного. Но теперь и она поняла, что  может  строить
свое будущее на чем-то очень конкретном.
   К  их  разговору  присоединилась  мать,  Зоя   пожелала   ей   всяческого
благополучия и выразила надежду на скорую встречу. Ее руки все еще  дрожали,
когда она опускала телефонную трубку. И дрожали они по особой причине.
   Где же оно - это чертово черное шелковое платье?
   Долгих три года оно провисело  где-то  здесь,  в  этом  большом  платяном
шкафу, - то самое, от которого Фрэнк так искусно освободил ее в ту  памятную
ночь. Она судорожно  искала  его,  на  ощупь  определяя  ткань,  и  радостно
вскрикнула, когда наконец нашла.
   Черная бархатистость ткани органично сочеталась с  полумраком,  окутавшим
виллу после захода солнца. Фрэнк еще не вернулся, но она-то  знает,  что  он
обязательно вернется - и не потому, что ему за это заплатили,  а  по  своему
желанию.
   Зоя  приняла  ванну,  расчесала  длинные  шелковистые   волосы,   немного
подкрасила губы и только потом надела платье. Обновленной радостью светились
ее глаза, на щеках играл румянец.  Фрэнк  не  может  не  заметить,  как  она
счастлива.
   Она прошла в  свою  комнату,  предварительно  проверив,  не  ошиблась  ли
дверью. Ту ошибку в Швейцарии она запомнит на всю жизнь, но при  мысли,  что
этой ошибки могло бы не быть, даже мурашки пробежали по телу Зои.
   Она ожидала, стоя у окна; на сей раз волнение было гораздо  сильнее,  чем
когда-нибудь раньше.  Зоя  вглядывалась  в  сгущающиеся  сумерки,  в  пустую
площадку перед бассейном,  в  пляшущие  от  легких  порывов  бриза  тени  от
олеандров. Послышалось урчание мотора автомобиля  Тео,  но  стук  ее  сердца
перекрывал все звуки.
   Наконец дверь открылась, и в комнату пролился золотистый свет  из  холла.
Она знала, что он увидел ее, услышал, как она сделала глубокий нервный вдох.
Дверь мягко закрылась за ним, и Фрэнк бесшумно приблизился к ней.
   Зоя почувствовала тепло, исходящее от него, тот же терпкий мужской  запах
- запах, принадлежащий только ему. Протянув руку, он нежно коснулся ее щеки.
   Она заговорила с ним  по-гречески,  произнося  нежным,  ласковым  голосом
вполне понятные ему слова. Большой палец его руки коснулся ее губ.
   - И я люблю тебя, моя дорогая, моя сладкая, - прошептал Фрэнк.
   Какое восхитительное мгновение!
   Она рассмеялась, а он осторожно приблизил свои губы к ее и поцеловал. Его
рука скользнула в вырез платья на груди.
   - То же самое платье? Я узнаю его на ощупь из тысячи. Нежный шелк - такой
же притягательный, манящий, возбуждающий,  как  и  его  обладательница.  Его
обворожительная нежность преследовала меня и все эти годы не  давала  покоя.
Ты, та теплая ночь - я не мог это забыть!..
   - И я тоже, - проронила она  сдавленным  шепотом,  трепетными  пальчиками
касаясь его лица. - Не узнав тебя как следует, я любила тебя все это  время.
Глупо, да?
   - Глупо,  -  согласился  он,  -  но  я  места  себе  не  находил,  когда,
проснувшись утром, не нашел  тебя  рядом  с  собой.  И  это  тоже  глупо?  Я
подумал...
   На этот раз она прикосновением пальцев замкнула его губы.
   - Я знаю, что ты подумал:  я  предоставлена  тебе  на  ночь,  это  любовь
взаймы, но.., но ты все же вернулся, хотя бы и через три года...  Однако  ты
бы этого не сделал,  если  бы..,  если  бы...  -  Она  не  закончила  фразу,
поскольку  судьба  таким  жестоким  образом  свела  их  вновь,  что  страшно
вспомнить.
   - Я все равно бы вернулся, Зоя, - сказал он с уверенностью, не вызывающей
сомнений. - Все три года я пребывал в нерешительности; мне хотелось  верить,
что та ночь значила для тебя столько же, сколько для  меня.  Слова,  которые
вырывались из твоих уст в пылу любовной страсти, не шли из  памяти  все  это
время. Мне хотелось верить, что они правдивы,  искренни.  Но  ведь  мы  были
практически незнакомы, поэтому я колебался, не знал, как поступить.
   - Ты никогда до конца не верил в мою любовь, ведь так? - прошептала Зоя.
   Она скорее почувствовала его улыбку, нежели различила ее.
   - То же самое ты говорила мне во время первой встречи; люди порой говорят
необдуманно в порыве страсти; потом на острове, хотя  нам  было  там  не  до
разговоров...
   - Нам-то да, но ведь ты говорил с Тео о наших  отношениях,  -  попыталась
она подтрунить, шевеля при этом пальцами его волосы.
   - Я хотел, чтобы он все знал, ведь он относится  к  тебе  по-отечески.  И
кроме того, он доверил мне охранять тебя, это было равносильно принятию моей
просьбы о твоей руке.
   На секунду она задержала дыхание от подкатившего волнения.
   - Надеюсь, ты не рассказал ему про Швейцарию?
   - Ну что ты! -  рассмеялся  Фрэнк.  -  Я  все-таки  еще  хочу  пожить.  Я
признался Тео, что полюбил тебя с того самого вечера на  его  юбилейном  дне
рождения. Понимаешь, любовь с первого взгляда... Я просил его,  я  взывал  к
его романтической греческой натуре, и он поверил моим признаниям;  трех  лет
будто не существовало. Не бойся, дорогая, Швейцария - это наш секрет.
   - Прекрасный  секрет,  -  проронила  она,  почувствовав,  как  он,  нежно
поглаживая  ей  спину,  прижимал  ее  все  теснее  к  себе;  пламя   страсти
возгоралось между ними с новой силой.
   - Я любил тебя в ту ночь, моя сладкая, любил и телом, и душой.  Я  думал,
работа  притупит  воспоминания,  однако  -  ничего  подобного.  Но  что   ты
чувствовала? Этого я не знал. Тут меня увлекли новые деловые предложения, от
которых нельзя было отказаться. А время все шло. И пока я не освободился  от
обязательств,  я  не  мог  обеспечить  безопасность  для  тебя.  Моя  работа
телохранителя не допускает сантиментов. Однако я продолжал любить тебя. Меня
не покидал страх за твою жизнь, о себе я не думал.
   - Значит, все, что мы делали на острове, мы делали для нашего будущего?
   - Ради нашей любви! Но я не  мог  признаться  тебе  в  этом,  потому  что
по-прежнему сомневался в твоих чувствах, Зоя. О себе я  могу  сказать:  все,
что я делал для тебя, я делал с любовью, ты должна об этом помнить.
   - Ax, Фрэнк, если бы ты признался в этом раньше! Может быть, я не была бы
такой предубежденной, а порой такой несправедливой.  Я  ведь  многого  и  не
знала, и не понимала. Мне казалось, ты хочешь использовать меня, как  многих
других...
   - Теперь-то ты хоть начинаешь понимать,  что  я  чувствовал?  Я  узнал  о
гибели твоего отца и, конечно, с ужасом думал  о  том  кошмарном  состоянии,
которое тебе предстояло пережить. У меня сердце щемило от сострадания.
   Теплыми губами Зоя прижалась к его щеке.
   - О, мой милый, я думаю, ты страдал больше, чем я.  Я  постараюсь,  чтобы
впредь этого не повторилось. Обещаю любить тебя безгранично  и  каждый  день
напоминать об этом.
   - Ты уже сейчас можешь начать напоминать мне. - Он прильнул к ее губам  и
медленно - о, так медленно - поддел пальцами бретельки ее платья. Они  легко
соскочили с  плеч,  которые  Фрэнк  покрыл  пылкими  поцелуями.  Чувственные
ощущения на сей раз были острее, осязаемее: ведь она знала, что он любит ее,
что она желанна. Осознание этого возвышало, уносило в  запредельные  выси  и
побуждало скорее обнажиться, чтобы ощутить его  напряженную  плоть  со  всей
естественностью. - Не торопись, милая, - предупредительно  прошептал  он.  -
Ночь обещает быть долгой.
   Потом, когда Фрэнк умело освобождал ее от пут  нижнего  белья,  она  лишь
зазывно улыбалась. Она хотела его, хотела принадлежать только этому мужчине.
   Одним легким упругим движением он подхватил ее и  понес  к  кровати.  Они
долго ласкали  друг  друга,  узнавали  интимные  подробности  своих  тел,  и
наконец, когда они уже не могли больше сдерживать себя, он вошел  в  нее,  а
она исторгла победный возглас  любви.  Синхронно  задвигавшись,  они  быстро
достигли рубежа, за которым  открывался  мир  волшебного  рая,  и  этот  мир
принадлежал только им двоим...
   Позднее, изнуренные любовной игрой, они лежали  в  объятиях  друг  друга,
продолжая обмениваться поцелуями. Да, эта  долгая  ночь,  подумала  Зоя,  не
прервется с наступлением  утра,  потому  что  Фрэнк  хочет  остаться  с  ней
навсегда. И она будет каждое утро просыпаться в его объятиях и будет вновь и
вновь признаваться ему в своей любви. 



    Натали ФОКС
    ОСОБЕННЫЙ МУЖЧИНА


    ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


Анонс

   Фрэнсин Кейн, главная героиня предлагаемого читателям романа,  совершенно
неожиданно для себя оказывается в сказочно красивом  городе.  Это  -  Париж,
город влюбленных, город грез и любви. Город, в котором и Фрэнсин Кейн  нашла
свою любовь, встретив необыкновенно  привлекательного,  особенного,  как  ей
показалось, мужчину.
   Книга "Особенный мужчина" рассказывает о сильном чувстве, которое,  будто
молния, пронзает мужчину и женщину, когда они находят друг друга.

Глава 1

   Джордан Перри стоял спиной  к  своему  помощнику  Сайласу  Мэттьюзу.  Его
широкие плечи свело от напряжения, побелевшие  пальцы  сжимали  край  стола,
украшенного золоченой бронзой. За окнами шумел  окутанный  сумерками  Париж,
пурпурное небо темнело на глазах, но Джордан не  испытывал  удовольствия  от
прекрасного вида. Его мысли занимала  конференция  ведущих  фармацевтических
фирм, открытие которой было назначено на утро следующего дня.
   Он бросил озабоченный взгляд на часы, нахмурился и  заходил  по  комнате,
устланной пушистым ковром, будто тигр в клетке.
   Сайлас бесшумно пересек гостиную номера люкс, отделанную  в  стиле  конца
прошлого века и украшенную репродукциями с картин Моне,  подошел  к  бару  и
налил виски в два высоких хрустальных стакана.
   - Успокойся, Джордан. Не надо так нервничать. Возьми-ка вот лучше,  -  он
протянул своему патрону один из стаканов.
   Джордан круто повернулся к Сайласу - представительному пожилому  мужчине,
- взял из его руки стакан и сжал его с излишней горячностью. Его серые глаза
потемнели от гнева и тревоги. Залпом выпив содержимое стакана, он  заговорил
срывающимся голосом:
   - Если мы  не  получим  сегодня  результаты  лабораторных,  исследований,
работа трех лет пойдет прахом. -  Джордан  Перри  мрачно  уставился  на  дно
стакана. - С чем я появлюсь завтра на конференции? Нельзя  же  рекламировать
препарат, которого нет!
   Речь шла  о  новом  гормональном  средстве,  над  созданием  которого  их
компания трудилась в течение нескольких  последних  лет.  Джордан  собирался
сделать на него основную ставку в борьбе со  своими  конкурентами  за  фирму
"Юнимет". Компания  "Перри  Фармасьютикалс"  добилась  немалых  успехов,  но
Джордану этого было  недостаточно.  Он  хотел  расширить  свое  предприятие,
присоединив к нему "Юнимет". Появление на рынке нового препарата укрепило бы
его пози