ием  плещется  в
просторном бассейне. Брент был сыном старшей дочери Боба, Мэри. Сама она
сидела на краю бассейна, не сводя глаз с мальчика, а ее муж, Дэн,  катал
по парку детскую коляску. Этот дом на Лонг-Айленде был чудесным местом -
Боб нашел его сразу после развода, как  он  любил  поговаривать,  "успел
урвать до того, как цены на недвижимость выросли до небес". Сам по  себе
дом был старым и несколько неухоженным, но эти незначительные недостатки
с  лихвой   искупались   его   местоположением   -   окруженный   буйной
растительностью,  он  находился  в  одном  из  самых  укромных   уголков
Лонг-Айленда. Пи Джей обожала сидеть во внутреннем дворике, наблюдая  за
чинно проплывавшими по заливу рыбачьими шхунами. Казалось, город  с  его
безумной гонкой остался  далеко  позади  и  здесь,  на  этом  уединенном
островке, царят мир и покой - как в природе, так и в душе.
   Брент неуклюже заработал ручонками, пытаясь схватить пляшущий на воде
надувной мяч, и Пи Джей  улыбнулась.  Да,  она  правильно  сделала,  что
приехала сюда. После того как Джесс в пятницу вечером укатила,  Пи  Джей
села  и  стала  подводить  итоги  дня.  Итак,  что  она   имеет?   Самые
честолюбивые замыслы относительно карьеры вот-вот претворятся  в  жизнь.
Это раз. У нее скоро появится возможность увидеться с сыном. Это два.  И
у нее, похоже, обнаружился рак.  Это  три.  Ну  и  ну!  Неужели  столько
событий может приключиться с человеком всего за один день?
   Припомнилось, как Боб, стоя посреди ее кабинета, с улыбкой  произнес:
"По-моему, ты получишь это место".
   Потом она представила себе Джесс. Та сидит рядом с ней  на  диване  и
спрашивает: "Неужели тебе не хочется его увидеть?"
   Образ Джесс тут же сменил  образ  доктора  Сент-Джермена.  Пристально
глядя на нее сквозь очки, он говорил:
   "Непальпируемые опухоли могут быть такими же злокачественными, как  и
пальпируемые..."
   Целый час Пи Джей терзали всевозможные сомнения и переживания. То она
ощущала необыкновенный прилив сил, то вдруг ее охватывало острое чувство
жалости к себе, а то и откровенный страх. И наконец не выдержала,  сняла
телефонную  трубку,  позвонила  Бобу  и  согласилась  ехать  с  ним   на
Лонг-Айленд.
   Субботний день был сереньким и дождливым, и они провели его, бродя по
магазинчикам, где когда-то давным-давно  незаконно  торговали  спиртными
напитками. Сейчас это были самые обычные лавчонки, в которых можно  было
купить всякую всячину. Она  собиралась  рассказать  Бобу  о  предстоящей
биопсии и о сыне вечером. Но когда стемнело, Пи Джей  так  и  не  смогла
расстаться со своей тайной: при мысли о том, что придется ее открыть, ей
становилось не по себе...
   Со своего места за столиком Пи Джей хорошо  было  видно  другую  дочь
Боба, Сэнди. Она сидела в качалке вместе со своим  мужем  Майком.  Сэнди
ждала ребенка. Ее первенец должен был родиться в ноябре. Вид  беременных
женщин и детей никогда не приводил  Пи  Джей  в  умиление,  ни  разу  не
вызывал  у  нее  ни  зависти,  ни  тоски.  Она  считала,   что   надежно
отгородилась от прошлого. Да так оно и было до сегодняшнего дня. Она  не
позволяла чувствам взять над собой верх, никогда не задавалась вопросами
о жизни и смерти.
   - Кто хочет лимонаду? - громко крикнула Пи Джей, так,  чтобы  все  ее
услышали. День становился жарким.
   - Я, я! - донеслось из бассейна.
   - Я бы тоже не отказалась, - подхватила Мэри.
   - Ну если ты сама приготовишь... - улыбнулся Боб.
   - Конечно.
   - Тогда мне джин с тоником.
   Пи Джей отправилась на кухню. Да, она правильно сделала, что приехала
сюда. Вытащив из шкафа порошок  для  приготовления  лимонада  и  большой
кувшин, Пи Джей  повернула  ручку  крана.  Сначала  послышался  какой-то
кашляющий звук, потом кран несколько раз фыркнул, и  вода  полилась.  Пи
Джей, помешивая напиток, взглянула в окно.
   Боб сидел в кресле, откинув голову и закрыв глаза, - ловил  последние
солнечные лучи уходящего лета. Пи Джей понимала, сегодня нужно будет ему
сказать, после того как дети вернутся в город.
   Дети, усмехнулась Пи Джей, направляясь к холодильнику за  лимонами  и
льдом. Ничего себе дети! Дочери Боба были замужем  и  имели  собственные
семьи. Боб уже дедушка: как-никак двое  внуков,  даже  почти  трое.  Как
стремительно бежит время...
   Внезапно Пи Джей почувствовала  на  своей  талии  чьи-то  руки.  Боб.
Пытается развязать узел ее купального халата.
   - Может, нам лучше уйти с солнца? - прошептал он.
   Пи Джей похолодела. Под халатом у  нее  был  купальник.  Сплошной,  с
низким вырезом на груди и высоким на бедрах, он почти ничего не оставлял
воображению и тем не менее надежно скрывал багрово-серебристые  растяжки
давно минувших дней. Но сейчас  ее  беспокоили  не  растяжки,  а  груди,
полные, округлые.
   - Не сейчас, - отрезала она, сбрасывая его руку.
   Боб отошел, словно коснулся раскаленной плиты.
   - Извини, я просто пошутил.
   Пи Джей с трудом выдавила из себя улыбку.
   - Мы же не одни. Давай при детях постараемся вести себя прилично.
   Боб неловко потер руки. На лице его появилось застенчивое  выражение,
словно ему отказали в рукопожатии.
   Откашлявшись, он шагнул к бару за бутылкой джина.
   - Кстати о детях... - начал он.
   - Да?
   - Они хотят знать, когда мы поженимся.
   Пи Джей деланно рассмеялась.
   - А ты не  сказал  им,  что  наша  семейная  жизнь  может  быть  адом
кромешным?
   Боб бросил в стакан кубики льда, налил на два пальца джина.
   - Не скажи! Не такая уж это плохая идея. Мы ведь  хорошо  знаем  друг
друга. Так что никаких неприятных сюрпризов быть не должно.
   "За исключением того, что я, возможно, больна раком  и  у  меня  есть
двадцатипятилетний сын! - хотелось крикнуть Пи Джей. - Ну, что ты на это
скажешь?"
   Не отрывая глаз от кувшина  -  так,  что  даже  шея  затекла,  -  она
продолжала помешивать лимонад.
   - Я всегда считала, что нам и так хорошо, - с трудом выговорила  она.
- Зачем все портить?
   За спиной послышалось бульканье - Боб наливал в стакан тоник.
   Потом подошел к ней сзади, но на сей раз и  не  подумал  прикасаться.
Протянув руку, взял у нее ложку.
   - По-моему, ты уже все хорошо перемешала, - тихо заметил он.
   Пи Джей выглянула в окно. Мэри снимала с сынишки надувной круг. К ним
подошел Дэн с ребенком. Он что-то сказал жене. Та весело рассмеялась.
   Многие темы обсуждались Пи Джей и Бобом за время их  знакомства  -  и
транспортные, и житейские, и служебные, но никогда  они  не  говорили  о
женитьбе.
   Во дворике Мэри, набрав полную пригоршню воды, плеснула  ею  в  Дэна,
тот ответил ей тем же.
   - Еще мамочка, еще! - завопил Брент.
   Пи Джей смотрела, как резвятся молодые люди, и задавала себе  вопрос:
знают ли они, какое это бесценное сокровище, жизнь,  умеют  ли  дорожить
каждым ее мгновением?
   Оторвав взгляд от окна, она повернулась к Бобу.
   - Ты ведь просто пошутил, правда?
   Откинув с ее лица волосы, он игриво собрал их в конский хвост.
   - Всегда нужно изыскивать возможности делать нашу жизнь еще лучше.
   - Как бы хуже не получилось, - усмехнулась Пи Джей. - Как  говорится,
от добра добра не ищут.
   Подойдя к морозильной камере, она достала из нее  поднос  с  кубиками
льда, взяла несколько штук,  бросила  их  в  кувшин.  Капельки  лимонада
брызнули на стол.
   Боб аккуратно поставил свой наполненный стакан  и  скрестил  руки  на
груди.
   - И все-таки почему?
   - Почему? - пожала плечами Пи Джей. - А ты вспомни статистику.
   Боб принялся самым внимательным образом изучать свой ноготь.
   - Значит, ты этого боишься?
   Схватив тряпку, Пи Джей принялась энергично стирать капли со стола.
   - Боюсь? Ничего я не боюсь, Боб. Просто смотрю на вещи здраво.
   Она достала из ящика острый нож и нарезала лимон ломтиками, ощущая на
себе пристальный взгляд Боба. Зачем он поднял эту  тему?  Ведь  уже  три
года, как они вместе.
   Она крепко держала нож, стараясь, чтобы рука не дрожала.
   - И кроме того, - добавила она, - ты же сам говорил мне, что  никогда
больше не женишься.
   Взяв свой  стакан,  Боб  разболтал  содержимое,  отчего  кубики  льда
тихонько звякнули, и сделал большой глоток.
   -  О  Господи,  Пи  Джей!  Я  ведь  сказал  это  два  года  назад.  И
исключительно в целях самозащиты.
   - От меня?
   Он расхохотался.
   - Скорее от себя самого. Как-то не был готов ко второму браку.
   Пи Джей бросила ломтики лимона в кувшин. "А я никогда и не собиралась
замуж", - хотелось ей сказать, но промолчала.
   Боб поболтал свой напиток.
   - Значит, мне сказать детям, что я тебе недостаточно нравлюсь,  чтобы
сделать столь важный шаг?
   Пи Джей потянулась к шкафу, достала стаканы и поставила их на поднос.
Стаканы были  из  тонкого  стекла  и  расписаны  вручную  желто-зелеными
рыбками, а по краю  шел  ободок  лазурно-голубого  цвета.  Она  случайно
увидела их в прошлом году в антикварном магазине в Сохо и сразу  поняла,
что они прекрасно подойдут для загородного дома.
   В глубине души Пи Джей всегда считала этот дом своим.
   Она повернулась и взглянула на Боба.
   - Давай поговорим об этом позже.
   - Нет, сейчас.
   Пи Джей покачала головой.
   - Сейчас не могу.
   - Что не можешь? Говорить об этом или выйти за меня замуж? -  спросил
он, коснувшись ее руки.
   Она поставила кувшин на середину подноса.
   - Пойду отнесу детям лимонад.
 
*** 
 
   Сгущались сумерки. В воздухе пахло дымом костра.
   Сверчки верещали громче, чем месяц назад. "Они подбираются все  ближе
к дому, - объяснил как-то Пи Джей отец. - Это всегда происходит осенью".
   Пи Джей с Бобом остались наконец одни. Дети уехали, и теперь  настало
их время. Обычно они оставались в доме до понедельника, но  на  сей  раз
уедут сегодня, как  только  Пи  Джей  все  расскажет  Бобу,  как  только
объяснит, почему не может выйти за него замуж.
   Она сидела в шезлонге во внутреннем дворике, чувствуя, что за  ужином
переусердствовала - живот был набит мясом, салатом и кукурузой. Придется
завтра утром устроить основательную пробежку. Внезапно она  рассмеялась:
это ж надо, провести столько часов, чтобы держать себя в форме! И зачем,
спрашивается?
   - Над чем смеешься? - спросил Боб с соседнего шезлонга и, потянувшись
к ней, взял за руку.
   Сверчки  продолжали  свою  симфонию.  Пи  Джей  уставилась  невидящим
взглядом в угасающие сумерки. Она понимала, пришло время сказать ему, но
не знала, с чего начать.
   - Ты сам не  захочешь  жениться  на  мне,  -  внезапно  услышала  она
собственный голос.
   Боб, повернув голову, взглянул на нее. В мерцающем свете свечи  черты
лица его казались мягкими,  ничего  удивительного,  все  дела  и  заботы
остались в городе. Он ждал продолжения разговора.
   "Какое счастье, что он у меня есть, - подумала Пи  Джей,  -  и  какое
горе, что я его потеряю".
   - Ты сказал, если мы поженимся, никаких неприятных сюрпризов  нас  не
поджидает. Ну так вот... - Она отвернулась, не было сил смотреть  ему  в
глаза. - Ты ошибаешься.
   Слава Богу, сказала.
   - Пи Джей...
   Она лишь отмахнулась.
   - Нет, поверь мне, лучше будет, если все останется по-прежнему.
   "Времени у нас, быть может, осталось не так много", -  подумала  она,
но ничего не сказала.
   Отпустив ее руку, он повернулся спиной.
   - Извини, но я так не считаю.
   - А может, ты не все про меня знаешь?
   - Чего же я о тебе не знаю? - Повернувшись к Пи Джей,  он  перебросил
ноги через подлокотник шезлонга. - Мы уже пять лет работаем вместе,  три
- спим  вместе.  Какие  у  тебя  могут  быть  от  меня  тайны?  Ведь  не
проститутка же ты на самом деле! - Он взмахнул руками и взял тоном выше.
- И вряд ли прячешь где-то в тайнике мужа.
   Пи Джей не смогла сдержать улыбки.
   - Это верно.
   - Тогда в чем заключается твой большой  секрет?  Я  даже  видел  твою
мать. Она... - После легкой заминки он договорил:
   - Она производит впечатление  несколько  суровой  женщины,  однако  я
сомневаюсь, что ее дочь какая-нибудь закоренелая убийца.
   - Боб, я не шучу.
   - Я тоже. Я хочу жениться на тебе.
   Пи Джей закрыла глаза, ночной ветерок приятно холодил лицо.
   - Если бы я вышла замуж, поверь мне, то только за  тебя,  -  тихонько
проговорила она, понимая, что это правда, хотя и понятия не имея почему.
   Действительно, чем Боб лучше других мужчин? Тем,  что  старше?  Может
быть. Однако Пи Джей чувствовала, что дело не в этом.  Самое  главное  -
это то, что рядом с ним она ощущает себя спокойно и уверенно. Она всегда
любила работать. Еще в самом начале карьеры решила стать в своей области
по-настоящему высококлассным специалистом. Она всегда знала, что Бобу  в
общем-то все равно, достигнет она каких-либо высот,  нет  ли,  он  будет
любить ее в любом  случае,  будь  она  даже  не  высококвалифицированным
дизайнером,  а  простой  домохозяйкой.  Так  она   считала   вплоть   до
сегодняшнего дня, однако сейчас не была в этом уверена.
   Она никогда не рассказывала ему, что у нее есть сын.
   Впрочем, этой своей тайной она не делилась ни  с  одним  мужчиной.  И
только теперь Пи Джей поняла, что,  держа  свою  тайну  при  себе,  она,
наоборот, так и не смогла отделаться от гнетущих воспоминаний.
   Открыв глаза, она взглянула на Боба. Расскажи она ему о сыне,  он  бы
все понял, однако Пи Джей беспокоило еще и другое: если  у  нее  отнимут
грудь, она никогда больше не сможет позволить ему дотрагиваться до себя,
ни за что не поверит, что он по-прежнему ее хочет, никогда не  допустит,
чтобы он женился на ней, зная о приближающейся смерти.
   - Я тебя не понимаю, - после долгого молчания произнес Боб.
   Откинувшись на спинку шезлонга, она сказала:
   - У меня есть сын.
   - Что?!
   Пи Джей выпрямилась и, закинув ногу на ногу, взглянула на Боба.
   - У меня есть сын, - повторила она. - Ему скоро будет  двадцать  пять
лет.
   Боб не шелохнувшись смотрел на нее во все глаза:
   - О Господи! Ты это серьезно?
   - Вполне.
   Он перевел взгляд  на  бетонные  плитки  пола.  Ему  показалось,  что
сверчки застрекотали еще громче.
   - Может, расскажешь мне все? - спросил он.
   Пи Джей пересела, подложив под себя ноги.
   - Да нет... - пробормотала она, понимая, что отступать уже поздно.  -
О.., черт! Не знаю...
   Перевела взгляд на свои аккуратно накрашенные ногти, однако в тусклом
свете свечи разглядывать их было бесполезно.
   - Это случилось много лет назад, - начала  она,  -  совсем  в  другой
жизни. История  банальна  до  тошноты.  Парень  знакомится  с  девушкой.
Девушка влюбляется, через некоторое время выясняется, что  у  нее  будет
ребенок. Парень ее бросает.
   - О Господи!
   Пи Джей подняла голову.
   - Может, перестанешь говорить это свое "О Господи"?
   Она заглянула ему в глаза, пытаясь прочесть в них, о чем  он  думает,
но не смогла - в спустившихся сумерках было невозможно разглядеть.
   - Сколько тебе было лет?
   - Двадцать.
   Боб встал, обошел вокруг шезлонга и, сунув руки  в  карманы,  глубоко
вздохнул.
   - А почему ты не сделала аборт?
   - Боб, это же был 1968 год.
   - Ах да!
   Пи Джей тоже поднялась и подошла к нему.
   - А сейчас мне предоставляется возможность встретиться с ним.
   - Ты никогда его не видела?
   - Ни разу, даже когда он родился.
   - Неужели тебе не хотелось?
   - Нет. - Пи Джей понимала, как ужасно это звучит,  словно  она  и  не
женщина вовсе, а какая-то свистушка, и попыталась оправдаться:
   - Мне нужно было жить  своей  собственной  жизнью.  Кроме  того,  они
сказали, что так будет лучше.
   - О Господи! - в очередной раз воскликнул Боб,  поворачиваясь  к  ней
спиной. - Кто это "они"? И зачем тебе  понадобилось  встречаться  с  ним
сейчас?
   Пи Джей закрыла глаза -  не  было  сил  смотреть  на  него,  а  потом
рассказала ему о Ларчвуде и визите Джесс.
   - Значит, ты собираешься с ним встретиться?
   - Может, да, а может, нет. Все это придумала Джесс.
   Ни одна из нас не будет знать, приедут ли наши дети, пока мы сами  не
окажемся в Ларчвуд-Холле.
   - О Господи! - Боб опять подошел к шезлонгу, сел. - Пи Джей!
   - Что?
   - Как я понял, ты не хочешь выйти за меня замуж только потому, что  у
тебя есть сын? Ты поэтому всегда оставалась одна?
   - Нет. А впрочем, не знаю.
   Она села с ним рядом. Надо же, столько рассказала, а облегчения нет.
   Боб потер руки и глубоко вздохнул.
   - Хансен и Хобарт, если обо всем узнают, будут неприятно удивлены,  -
заметил он.
   Она взглянула на Боба, даже  в  темноте  было  видно,  что  лицо  его
приобрело обычное жесткое выражение.
   - Ты шутишь!
   - Хотел бы.
   - О Боже, Боб! Ведь на дворе девяностые годы! Неужели ты  и  в  самом
деле считаешь, что факт рождения у меня сына почти четверть века  назад,
когда я была не замужем, может негативным  образом  отразиться  на  моей
работе?
   - На работе - нет, - покачал головой Боб. - Нет,  конечно.  Просто  я
представляю реакцию Хансена и Хобарта. Ты же знаешь,  как  они  гордятся
безупречной репутацией агентства.
   В его голосе появились холодные нотки, и Пи  Джей  охватило  недоброе
предчувствие.
   - Ты говоришь о них или о себе? - спросила она.
   Боб, почесав подбородок, тихонько заметил:
   - Я ведь неотделим от агентства, Пи Джей.
   Сверчки внезапно смолкли,  словно  с  нетерпением  ждали  продолжения
разговора.
   - Ты не хочешь моей встречи с сыном, - сказала Пи Джей. - Я чувствую,
что это вовсе  не  из-за  того,  что  пострадает  безупречная  репутация
агентства. Ты думал бы иначе, если бы  мы  с  тобой  работали  в  разных
местах? А может, тебе просто неприятно, что у  женщины,  которой  ты  не
далее как шесть часов назад предложил руку и сердце, темное прошлое?
   - К чему этот сарказм!
   - Нет, Боб, это не сарказм. Просто я реально смотрю на вещи.
   - Я беспокоюсь лишь о твоей карьере.
   - А как насчет моей жизни? У меня ведь, помимо работы, есть и  личная
жизнь. И я - живой человек, со своими мыслями  и  чувствами.  Ты  хочешь
жениться на мне или на том образе, который себе придумал?
   Боб встал и заходил по внутреннему дворику взад-вперед.
   - Послушай, Пи Джей. Ты  долго  и  трудно  шла  к  тому,  что  имеешь
сегодня. И мне неприятно, что ты  собираешься  наплевать  на  все,  чего
добилась в жизни, ради какой-то сиюминутной прихоти. О Господи!  Вот  уж
никогда бы не подумал, что  ты  хочешь  стать  матерью!  Да  зачем  тебе
какие-то дети! Море забот, жуткая  ответственность.  -  Он  остановился,
взглянул на нее. - Но я люблю тебя и всегда буду рядом, какое бы решение
ты ни приняла.
   - И ты поддержишь меня, если вдруг Хансен и Хобарт что-то узнают?
   Он сунул руки в карманы.
   - Приложу все усилия.
   Но Пи Джей ему не поверила. Будет  ли  он  на  ее  стороне,  это  еще
вопрос.   Как   он   говорил?    "Сиюминутная    прихоть...    Заботы...
Ответственность..." Внезапно в душу вкралось сомнение: а что,  если  Боб
прав?
   - Я хочу вернуться в город, - прошептала она.  -  Пожалуйста,  отвези
меня домой.
   Она не стала говорить ему про  биопсию,  язык  не  поворачивался.  Ей
необходимо было остаться одной и подумать.
   Мало того, что он продемонстрировал свое недовольство ее  поведением,
не хватало ей еще его жалости.
 
*** 
 
   Последние два  часа  Пи  Джей  провела  перед  аппаратом  для  снятия
маммограммы. Грудь была вставлена в отверстие, плотно  сжимавшее  ее,  и
большерукий весельчак-рентгенолог вплотную занялся  ею:  мял,  щупал,  а
потом  принялся  тыкать  в  нее  какой-то  проволокой,  видимо,  пытаясь
определить точное местоположение опухоли.
   - Игольчатая локализация, - пояснил он, - без нее ваш хирург не будет
знать, где находится опухоль.
   И, расхохотавшись, добавил:
   - Не придется искать иголку в стоге сена.
   Он  забавно  пошевелил  губами,  напомнив  Пи  Джей  одного  типа  из
рекламного ролика - тот делал точно так же.
   Однако попытки рентгенолога рассмешить ее ни к чему не привели  -  ей
было не до смеха.
   Пи Джей взглянула на висевши