реподносит удивительные сюрпризы. Стоило ему несколько раз  без  всякой
задней  мысли  посетить  публичный  дом,  как  он   тут   же   попал   в
пренеприятнейшую ситуацию, купив себе женщину, оказавшуюся ребенком.
   Неожиданно Андре оказался в роли  отца,  к  чему  совершенно  не  был
готов. Еще его смущало,  что  ему  не  к  кому  обратиться  за  советом,
поскольку один вопрос повлек  бы  за  собой  другие  -  второй,  третий,
четвертый.., и один Бог знает, что люди подумали бы о нем.
   "Может быть, Ник сможет что-нибудь разузнать? - мрачно подумал Андре.
- Правда, за это придется  расплатиться  выслушиванием  бессмысленных  и
глупых шуточек...
   Ник в этом деле мастак - у него масса всяких подначек.
   Но в конце концов овчинка выделки стоит".
   Андре вздохнул и лег в постель.
 
2 
 
Лозанна, 1975 год 
 
Глава 3 
 
   Вещи были разбросаны по всей комнате, словно тут только что промчался
тропический ураган. Содержимое опустошенных шкафов в беспорядке валялось
где попало. В комнате царил полный хаос: ящики  столов  были  выдвинуты,
под горой чемоданов и дорожных сумок  едва  можно  было  разглядеть  две
узкие кровати. На полу стояли три больших открытых сундука, а  небольшое
оставшееся пространство было  сплошь  усеяно  сваленной  в  бесформенную
груду обувью, сумочками, книгами и бумагами.
   - Наконец свободны! - взвизгнула  Хиллари  Бредфорд,  размахивая  над
головой связкой нижнего белья. - О Господи, наконец свободны!
   Кружевные трусики, вспорхнув над  головой  Ясмин,  опустились  ей  на
плечо.
   - Ради  всего  святого,  Хиллари!  Прекрати!  Тут  и  так  невозможно
разобраться с вещами, а ты раскидываешь нижнее белье по всей комнате.
   - Ничего не могу с  собой  поделать,  Ясмин.  Сегодня  такой  славный
денек, как ты не понимаешь? - Хиллари рванулась к  окну,  высунулась  из
него и запела:
   - Больше никаких ручек, больше никаких учебников,  не  видеть  больше
противную Соколиху!
   - Прекрати! - засмеялась Ясмин. - Тебя услышат! И вообще ты не должна
так обзывать се.
   - Плевать, - засмеялась  Хиллари.  -  Что  они  теперь  мне  сделают?
Выгонят из школы? Ха! Я уже сдала экзамены и сама покидаю эти стены.
   - Ладно, приди в себя и  помоги  мне  найти  черные  туфли.  -  Ясмин
пыталась говорить серьезно, по  не  могла  противостоять  заразительному
веселью  Хиллари.  -  Они  будут  с  минуты  на  минуту.  Для  человека,
стремящегося выбраться отсюда, ты не очень-то расторопна.
   - Ах Ясмин! - Хиллари бросилась к своей изящной, стройной  подруге  и
крепко обняла ее. - Как я хочу уехать отсюда, но как я буду скучать  без
тебя!
   - Знаю. Я тоже буду по тебе скучать. Но мы еще встретимся, обещаю.  -
Ясмин с любовью посмотрела на подружку, с которой они три года прожили в
одной комнате.
   - Но  только  не  под  бдительным  оком  Соколихи.  О-о-о,  мы  вволю
повеселимся,  да?  -  Хиллари  улыбнулась  заговорщической   улыбкой   и
принялась швырять книги и тетради в стоявший у ее кровати сундук.
   Ясмин согласно кивнула, хотя  про  себя  подумала,  что  будет  очень
сильно скучать и по мадам  Дюша.  Несмотря  на  то  что  все  девушки  в
пансионе называли мадам Дюша  Соколихой  (поскольку  нигде  нельзя  было
укрыться от ее всевидящего ока) или  просто  дурой,  Ясмин  любила  свою
наставницу. Она оглядела комнату и вспомнила свой первый день в Лотремо.
Тогда она была насмерть напугана происходящим, но мадам Дюша помогла  ей
преодолеть страх, помогла освоиться и обрести уверенность.
 
*** 
 
   В тот первый день, сидя рядом с Андре в кабинете  мадам  Дюша,  Ясмин
едва могла на чем-либо сосредоточиться. Мадам Дюша и  Андре  говорили  о
Ясмин так, словно ее в комнате вообще не было.  Ясмин  почти  ничего  не
понимала: до нее не доходил смысл и трех сказанных слов.  Голова  гудела
от переизбытка информации словно телеграфный столб; Ясмин была  уверена:
еще чуть-чуть - и она рассыплется на мелкие кусочки и исчезнет навсегда.
   - Разумеется, первые несколько  недель  она  будет  чувствовать  себя
одиноко, - говорила мадам, чей голос с трудом проникал  в  перегруженное
впечатлениями сознание Ясмин.
   Высокая, стройная женщина неопределенных лет, густые волосы собраны в
тугой пучок на затылке; темное  платье  с  высоким  воротником  украшала
жемчужная брошь-воплощение классической элегантности.
   Мадам Дюша с достоинством медленно сложила руки на груди и  взглянула
на "месье барона" поверх изящных очков.
   - Как вы видите, другие девушки еще не приехали.
   Полагаю, что это и к лучшему: некоторое время  мы  с  Ясмин  проведем
вдвоем. Ведь она едва умеет читать, а от ее французского  волосы  встают
дыбом. Правда, из-за языка волноваться  не  стоит,  ведь  у  нас  учатся
девушки со всего света. Так что язык они осваивают в процессе учебы.  Но
вот чтению и письму надо будет ее обучить как можно скорее.
   Тесты показали, что у  девочки  замечательные  способности,  поэтому,
думаю, больших сложностей быть не должно.
   Ясмин  страшила  необходимость  проводить  время  в  окружении  сотен
неизвестных ей девушек - так же как пугала жизнь здесь, в такой дали  от
Танжера. Ясмин не сводила  глаз  с  оконного  стекла.  Стены  здания  из
великолепно отделанного серого камня были толщиной не менее фута.
   Кабинет мадам Дюша украшали деревянные панели и массивная  громоздкая
темного дерева мебель. Голубые бархатные занавески на узких окнах  почти
совсем не пропускали в  комнату  солнечные  лучи,  пробивавшиеся  сквозь
густую сеть плюща и винограда, вьющегося по всей стене.
   Усыпанная гравием дорожка  вела  от  здания  школы  (бывшей  когда-то
весьма  посредственно  построенным  замком),  затем  начиналась  длинная
ровная дорога,  обсаженная  стройными  рядами  деревьев,  а  еще  дальше
вздымалась стена гор с заснеженными вершинами.
   "Совсем как Атласские торы дома, - подумала Ясмин. -  Но  только  мой
дом так далеко отсюда. Очень-очень далеко..."
   - Кроме того, я прослежу, чтобы был заказан ее школьный  гардероб,  -
продолжала мадам Дюша. - Пока же он ей не нужен. До начала семестра  нас
прекрасно устроит и обычная повседневная одежда.
   Упоминание об одежде натолкнуло Ясмин на новые размышления. Она стала
думать о том, сколько же перемен произошло в  ее  жизни  с  того  самого
вечера, когда Кадир привел ее на виллу  Сен-Клера.  Самой  упорной  была
мысль о том, как странно повел  себя  барон  после  первых  двух  ночей,
проведенных ею в его доме.  Большую  часть  времени  девочка  оставалась
одна.  Саид  и  Салима  говорили  с  ней   только   в   случае   крайней
необходимости. Ясмин не раз пыталась вовлечь их в разговор, но те  никак
не реагировали на ее попытки.
   А потом Андре вдруг объявил, что посылает Ясмин в школу. Сначала  она
обрадовалась, но когда выяснилось,  что  он  отправляет  ее  очень-очень
далеко,  радость  сменилась  тревогой.  Ясмин,  конечно   же,   пыталась
воспротивиться его планам, но тщетно - он  остался  непреклонен.  Сделав
необходимые звонки и приготовления, Сен-Клер и Ясмин вылетели  самолетом
в Париж.
   Все это время Ясмин понимала, что делает совсем не  то,  что  от  нес
ожидалось, - не то, чему учил ее Кадир.
   Девочка искренне надеялась исправить положение, но  барон  больше  не
прикасался к ней, а она не могла заставить себя предложить сделать с ней
то, для чего се привели в дом Сен-Клера. Ясмин безнадежно провалилась.
   Не в силах постичь, какую чудовищную перемену в ее жизни задумал  про
себя Андре, она безропотно  следовала  за  ним  по  пятам,  послушная  и
несчастная.
   И только после того, как их самолет приземлился в парижском аэропорту
Орли, Ясмин наконец-то  осознала,  что  происходит.  Ее  захватил  такой
мощный водоворот суеты и впечатлений,  что  у  нее  совсем  не  осталось
времени на обдумывание создавшейся ситуации.
   Как только они поселились в отеле "Нова-Парк  Элизе"  и  Ясмин,  едва
дыша от навалившихся на нее впечатлений,  принялась  распаковывать  свой
чемодан, появился Андре.
   - Давай, Ясмин, - поторопил он, не замечая ее нервозности,  -  пойдем
что-нибудь поедим и осмотрим город.
   Сен-Клер повел девочку по широкому коридору.  В  ожидании  лифта  они
стояли какое-то время молча. Ясмин вспомнила свое первое впечатление  от
этого чудо-подъемника. Андре тогда коротко  взглянул  на  не  решавшуюся
войти в маленькую кабину Ясмин и ободряюще улыбнулся. "Как часто ей  еще
предстоит удивляться, - подумал он тогда. - Милая моя  Ясмин,  я  помогу
тебе узнать этот чужой для тебя, но поистине прекрасный мир..."
   Ясмин впервые видела скоростной  лифт  и  вздрогнула,  услышав  свист
закрывающихся дверей. Большее впечатление на нее произвела  быстрота,  с
которой они поднимались. Совсем как на самолете, только  в  доме.  Андре
положил руку на плечо Ясмин, и это ее несколько успокоило.
   - Я два года не был в Париже, - сказал Андре, -  и  прошло  несколько
лет с тех пор, как я жил здесь. Так что мне тоже будет очень  интересно.
Я покажу тебе мои любимые места,  все  самое  замечательное,  что  можно
посмотреть в этом городе.
   Сен-Клер  так  заразительно  радовался  предстоящей   прогулке,   что
напряжение, владевшее Ясмин с того самого момента, когда  он  объявил  о
своем намерении послать ее за границу, постепенно спадало.
   "Я должна многому научиться, - думала про себя Ясмин. - Надеюсь,  это
не займет много времени. Я должна все запоминать..,  все,  что  увижу  и
услышу. Тогда я, возможно, смогу быстрее вернуться домой".
   Мысль о доме вызвала в Ясмин смешанное чувство: она вспомнила о своем
дедушке и подумала, что бы он сказал, если бы увидел сейчас свою внучку,
или что бы подумали ее двоюродные братья и другие родственники.
   Еще Ясмин  подумала  о  своем  отце:  кто  он,  где  он  сейчас,  чем
занимается? Девочка знала лишь то, что отец ее американец, но он  вполне
мог бы оказаться и здесь, в Париже. Тут ведь очень много туристов. Может
быть, он один из них.
   Разумеется, Ясмин знала об отце не более своей матери, а той даже его
имени не было известно. Временами девочка пыталась представить себе, как
выглядит этот человек. Темноволосый? Высокий или  коротышка?  Но  всякий
раз в своих попытках представить отца Ясмин натыкалась на белую стену, в
голове ее образовывалась  пустота.  Единственное,  что  она  могла  себе
представить, так это военную форму.
   Как-то раз американские солдаты пришли в публичный дом Кадира.  Ясмин
разглядывала их, ища малейшие признаки, показывающие, что один  из  этих
мужчин мог быть человеком, зажегшим искру ее существования. Но парни эти
выглядели слишком молодо, чтобы годиться Ясмин в отцы. Солдаты  один  за
другим поднялись по лестнице. Как они ушли, Ясмин не видела.
   Но сейчас все это уже не имело значения. Скоро она научится читать  и
сможет вернуться домой. Оставалось только терпеть - без терпения  ей  не
вынести того, что ждало ее впереди. Будет ли  это  трудно?  Ясмин  снова
стало страшно. Когда двери лифта отворились, она постаралась не думать о
переменах, так стремительно ворвавшихся в ее жизнь.
   Пока они шли через холл, Ясмин  заметила  на  себе  пытливые  взгляды
элегантных дам. Глаза  их  перебегали  от  бабушей  на  ногах  к  вуали,
закрывавшей  лицо.  Дамы  перешептывались  и   многозначительно   кивали
головами, еще больше смущая Ясмин. Андре этого не заметил, но, когда они
ступили на заполненный толпой тротуар, Ясмин дернула его за рукав.
   - Что случилось, cherie? -  спросил  Андре,  но  тут  и  сам  обратил
внимание на любопытствующие взгляды многочисленных прохожих.  -  Ах  да,
конечно! Твоя одежда. Не хотела бы ты сперва где-нибудь  остановиться  и
надеть что-то более парижское?
   - О да. Но я не знаю, во что мне одеться. Здесь все одеты по-разному.
   - Как тебе синие джинсы? - поинтересовался Андре и лукаво  улыбнулся:
он перехватил взгляд Ясмин, уставившейся на  двух  девушек,  только  что
прошедших мимо. Ягодицы девиц так плотно облегали штаны,  что  казалось,
их кожа просто раскрашена аэрозольной краской.
   "Тут же ничего не остается для  воображения",  -  подумала  огорченно
Ясмин.
   - Ладно, для джинсов время еще не наступило, -  рассмеялся  Андре.  -
Для начала мы купим тебе какое-нибудь платьице.
   - И туфли,  и  чулки,  -  добавила  Ясмин,  стараясь  говорить  тоном
человека, знающего толк в подобных вещах.
   - Так что же сначала? Одежда или еда?
   Хотя у Ясмин от голода давно уже сосало под ложечкой, она, видя,  как
ее разглядывают прохожие и, даже пройдя мимо, оборачиваются, сказала:
   - Одежда.
   Сен-Клер  бросил  взгляд  налево  и  направо  вдоль  улицы  -   самой
изысканной авеню восьмого муниципального округа Парижа. На ней,  сколько
хватало глаз,  располагались  богатые  магазины,  шикарные  рестораны  и
салоны мод. Впрочем, сейчас речь шла не  о  роскоши,  Ясмин  нужно  было
просто одеть с ног до головы, и Сен-Клер знал, где это можно сделать. Он
усадил девушку  в  подвернувшееся  такси,  и  они  поехали  по  широкому
бульвару, вдоль которого выстроились высокие громады зданий из стекла  и
мрамора.
   - Думаю, здесь  мы  найдем  все,  что  нам  нужно,  -  сказал  Андре,
расплачиваясь с шофером, - Хочешь посмотреть "Прснтан"? Это универмаг.
   - Универмаг? - переспросила Ясмин, проходя вслед за Сен-Клером сквозь
систему крутящихся стеклянных дверей, но  тут  же  лишилась  дара  речи,
очутившись в просторном зале, заполненном чудесными вещами. Андре быстро
потащил девушку мимо  многочисленных  отделов.  Ясмин  успела  про  себя
заметить, что вообще-то этот магазин не  очень  отличается  от  арабских
лавок, за исключением лифта, в который они с  Андре  вошли,  и  огромной
крыши.
   Они   остановились   перед    кудрявой    продавщицей    с    длинной
лентой-сантиметром вокруг шеи.  После  того  как  Андре  объяснил  хмуро
надувшей  губки  женщине,  что  им  надо  полностью  "упаковать"  Ясмин,
маленькие глазки продавщицы просияли.  Она  тут  же  поволокла  Ясмин  в
небольшую примерочную,  а  Андре  уселся  на  маленький,  с  виду  очень
неудобный стул и стал ждать.
   Спустя два часа,  ослабевшая  от  голода  и  вымотанная  бесконечными
застегиваниями и расстегиваниями сотен,  как  ей  показалось,  молний  и
тысяч  застежек,  Ясмин  вышла  из  примерочной,   выглядя   точь-в-точь
молоденькой парижанкой.
   Она выбрала себе легкое летнее хлопчатобумажное платье.
   Юбка колоколом привлекательно ниспадала до  самых  коленок.  Открытый
вырез  и  короткие  рукава  позволяли  чувствовать  приятную   прохладу.
Единственной проблемой был лифчик, выбранный для нее продавщицей.  Надев
его, Ясмин  ощутила  непреодолимое  неудобство,  ей  даже  стало  трудно
дышать, и она решительно  от  него  отказалась.  Продавщица  не  моргнув
глазом весело заявила:
   - C'cst bien . Тебе он и не нужен. У тебя грудь высокая  от  природы,
так что на этот счет можно не беспокоиться.
   На ногах Ясмин красовались  плетеные  туфельки  на  низком  каблучке.
Мягкие кожаные ремешки облегали пальчики  Ясмин  и  завязывались  вокруг
лодыжек. Продавщица упаковала старый наряд Ясмин в коробку и положила ее
в пакет вместе с новыми покупками.
   - Отошлите все, пожалуйста,  в  "Нова-Парк  Элизе",  -  распорядился,
расплачиваясь, Андре. - Ну а мы продолжим свою экскурсию  по  Парижу.  -
Затем он обратился к Ясмин:
   - Теперь ты сплошное очарование. Впрочем, ты и  раньше  выглядела  не
хуже.
   Ясмин почувствовала неловкость под испытующим взглядом Сен-Клера.  Ей
хотелось услышать от Андре еще что-нибудь лестное в свой адрес,  но  тот
был подчеркнуто официален. С первых же дней пребывания Ясмин в его  доме
Андре  избегал  ее,  даже  не  разговаривал  с  ней.  Никто  с  ней   не
разговаривал. Она была одинока и страдала от своего одиночества.
   На губах Андре появилась загадочная улыбка.
   - Ну, как ты  себя  чувствуешь  в  новом  наряде?  -  спросил  он.  -
Непривычно?
   - Очень непривычно. Слишком все открыто, - призналась Ясмин, чувствуя
себя абсолютной дурой. Ей хотелось описать свое  состояние,  рассказать,
что она  кажется  себе  слишком  обнаженной  и  очень  современной.  Она
казалась себе одновременно и чопорной, и испорченной.
   - Я хотела туфли на очень высоких каблуках, но, померив  их,  поняла,
что не смогу ходить. Как только женщины на них ходят?
   - Я сам частенько удивляюсь, - усмехнулся  Сен-Клер.  -  Практика,  я
думаю. Но ты выбрала правильную  обувь.  Сегодня  нам  предстоит  долгая
пешая прогулка. Даже если бы ты умела носить туфли на высоких  каблуках,
к вечеру ты не чувствовала бы собственных ног.
   Ясмин  радостно  кивнула,  довольная  своим  правильным   выбором   и
обрадованная похвалой Андре, и они вышли из магазина.
   - Теперь нам надо поесть, - сказал  Андре,  -  но  прежде  мы  должны
поймать такси.
   Им повезло: не успели они  дойти  до  стоянки  такси,  как  подъехала
машина.
   - Рю де Миромесни, -  устроившись  на  заднем  сиденье,  распорядился
Андре и повернулся к Ясмин:
   - Я знаю очень хорошенький ресторан, который должен тебе понравиться.
Там можно пойти на кухню и посмотреть, как повара  готовят  то,  что  ты
заказала. Это очень увлекательно.
   Такси помчалось по лабиринту улиц,  и  через  несколько  минут  Андре
провел Ясмин через  толстые  обитые  двери  в  чудесный  увитый  зеленью
небольшой зал с маленьким садиком в центре. Глицинии, плющ и розы вились
по зеленым решеткам на стенах, а сквозь стеклянную перегородку  напротив
можно было наблюдать, что творится на кухне.
   - C'est pas de la nouvelle cuisine ,  -  по  обыкновению  перейдя  на
французский, заметил Андре, просматривая меню,  -  но  в  остальном  все
по-прежнему.
   Не спрашивая Ясмин, он заказал ей копченые ляжки ягнят. Это оказалось
очень вкусно и очень похоже на еду, к которой привыкла Ясмин. Грибы  под
соусом она сочла слишком экзотичными, но осталась без ума от petit fours
. Андре даже попросил владельца ресторана завернуть несколько пирожных в
салфетку, чтобы они могли взять их с собой.
   Чувствуя себя гораздо бодрее,  Андре  и  Ясмин  направились  в  Лувр.
Картины совершенно очаровали девушку. Они очень долго ходили по залам, и
только  звонок,  означавший  закрытие  галереи,  помог  Андре  уговорить
ошарашенную Ясмин покинуть музей.
   - Они запрут нас здесь до утра, - сказал он, - и выключат  свет,  так
что ты все равно не сможешь всю ночь любоваться  картинами.  Надо  идти,
Ясмин.
   Дневные впечатления настолько утомили Ясмин, что в тот  вечер,  сразу
же после ужина в гостинице,  она  заснула  как  убитая,  словно  приняла
изрядную дозу снотворного. Последующие дни прошли  подобно  первому.  По
мере посещения все новых и новых мест разнообразные впечатления,  запахи
и звуки грозили полностью затопить сознание Ясмин.
   Сен-Клер показал девушке весь Париж: от Трокадеро до  Люксембургского
сада, от Сакре-Кер до Бастилии. Он показал ей площадь Согласия, Эйфелеву
башню, Триумфальную арку и обсерваторию на Монпарнасе.  Они  обследовали
Нотр-Дам и совершили путешествие на метро, посетили оперу и  побывали  в
Музее восковых фигур.
   Каждый вечер Ясмин без ног валилась в постель и мгновенно засыпала.
   Ей захотелось коротко остричь волосы. Это  было  модно!  У  парижских
девушек были совершенно мальчишеские головы. Свои волосы Ясмин носила  в
тугом тяжелом пучке, завязанном на затылке, и считала, что  это  слишком
старомодно. Но,  узнав  о  ее  желании,  Андре  пришел  в  ужас  и  стал
непоколебим.
   - Никогда!  Никогда  не  смей  стричь  свои  волосы.  Они  совершенно
восхитительны и очень идут тебе. Знай, если  ты  это  сделаешь,  я  буду
огорчен.
   Временами, когда Сен-Клер  смотрел  на  Ясмин,  лицо  его  омрачалось
смесью   гнева   и   печали.   Выражение   это   было    таким    ярким,
многозначительным, что Ясмин всякий раз  опускала  глаза.  Взгляд  Андре
напоминал ей о той первой ночи на белоснежной вилле. Тогда он смотрел на
нее точно такими же глазами. Но Сен-Клер