слала
на них порчу. Пусть ее самой тут нет, но ее злая сила осталась. Значит, надо
ее отыскать и предать суду, чтобы она никого не мучила.
   - Полицейские выедут завтра утром, - объявил главный судья. - А вы,  сэр,
- обратился он к Беллингему, - не будете ли вы так добры стать во главе их?
   - Сэр? - переспросил недовольный Беллингем. Ему не понравилось поручение.
Еще неизвестно, куда может завести охота и как долго она продлится. -  Я  не
хочу оспаривать ваше решение, однако мне кажется, что констебль справится  с
ним лучше меня, - он вытянул перед собой  ладони.  -  Я  человек  церковный,
книжник, а не охотник и не лесник.
   Судья покачал головой.
   - Я согласен с вами, - сказал судья.  -  Однако  именно  потому,  что  вы
образованный человек и церковник, я хочу, чтобы вы  возглавили  поиски.  Эта
Глория Уоррен, если и ведьма, то хитрая ведьма, судя по всему.  Чтобы  найти
ее, нужно иметь голову  на  плечах,  -  Беллингем  кивнул,  с  удовольствием
принимая похвалу своему уму. - А  когда  ее  найдут,  кто  лучше  церковника
сможет противостоять ее чарам?
   Беллингем поклонился.
   - Сэр, я согласен с вами и исполню свой долг.

***

   Не домашние дела, а жара выгнала в августовскую ночь в  сад,  где  легкий
ветерок все-таки навевал прохладу, священника Сили-Гроув. Хотя было  уже  за
полночь, он сидел на скамейке и даже не думал  молиться.  Джосию  Беллингема
мучила вина и еще страх, что его молитвы не достигнут райских  кущей.  Очень
часто, когда наступало время обратиться к Богу, он с ужасом обнаруживал, что
опять мечтает о Глории Уоррен.
   Едва он закрывал глаза, как она вставала перед его мысленным взором.  Она
приходила к нему в снах, но не как отвратительная колдунья, о  чем  говорили
многие, а как соблазнительная сирена, возбуждавшая его, даже когда он  спал.
Беллингему казалось, что его страсть сильнее,  чем  та,  которую  испытывает
нормальный мужчина к привлекательной девице. Да и сны были необычные.  Разве
это не доказывает, что ведьма, узнав его слабое место, мучает его?
   Одно  он  знал  в  точности  и  наверняка.   Все   его   тело   ныло   от
неудовлетворенного желания и, когда он изучал сочинения о ведьмах,  мысли  у
него  были  нечистые.  Некоторые  мужчины,  измученные,  как  он,   похотью,
старались  как-то  освободиться  сами,  считая,  что   это   лучше,   нежели
соединяться с девицей во грехе.  Он  же  не  знал,  что  лучше,  да  и  грех
совращения Сары Колльер уже отягощал его душу.
   Не найдя успокоения, Беллингем встал со скамейки и зашагал  по  тропинке.
Почему именно он назначен искать Глорию Уоррен? Что это, божий промысел  или
дьявольская западня? Еще одна пытка ради испытания его?
   Он мерил шагами тропинки, ища покоя и отдыха.  Никто  не  знает,  сколько
понадобится времени, чтобы отыскать девицу. Если ему не  спится,  он  должен
очистить душу в молитвах, но у него не хватало сил настроить себя на  нужный
лад.  Проходило  несколько  мгновений,  и  снова  в  его  мысли   вторгалась
соблазнительная красавица, чтобы лишить его покоя.
   - Глория, Глория, - шептал он, чувствуя,  как  его  охватывает  страстное
желание.
   - Джосия, - позвал из темноты тихий просящий голосок. Он оглянулся.
   - Сара? - ее едва было видно. Если бы не, манжеты и воротничок,  белевшие
при лунном свете, он бы ее не заметил. - Как ты  здесь  оказалась?  -  резко
спросил он, чувствуя себя виноватым перед ней и оттого еще более несчастным.
   После того дня, когда он затащил ее к себе в постель, она вела себя  так,
словно ничего не случилось. Он был благодарен ей  за  это  и  надеялся,  что
девушка и дальше будет вести себя так же, пока не примирится  с  неизбежным.
Теперь он понял. Этого не будет. Только смерть близких  отсрочила  выяснение
отношений.
   - Мне не спалось и я вышла прогуляться, - сказала  она,  и  в  ее  голосе
звучала властность, которую  он  прежде  не  замечал.  -  Проходила  мимо  и
услыхала, что ты не спишь.
   Морщина прорезала его лоб. Ее появление было совсем некстати.
   - Мне кажется, Сара, тебе не надо быть тут в такой  поздний  час.  А  что
если твой отец станет тебя искать или кто-нибудь увидит...
   Сара приблизилась к нему. Волосы у нее были распущены, а на лице блуждала
многозначительная усмешка.  Беллингем  все  понял.  Пусть  Джосия  Беллингем
мечтает о Глории Уоррен, но кровь Сары Колльер обагрила его простыни, и  она
не собиралась упускать свой шанс.
   - Отец крепко спит, - слабо улыбнулась она. - И поблизости никого нет.
   Беллингем застыл, словно солдат в строю.
   - Чего ты хочешь, Сара? Разве это не может подождать до утра?
   - Только то, что ты мне уже дал  один  раз,  -  смело  парировала  она  и
положила руки ему на грудь.
   - Нет, - крикнул он, чувствуя, каку него подгибаются колени. Он знал, что
должен оторваться от нее, отойти в сторону, но не  мог  это  сделать.  -  Ты
должна забыть. Выкинуть это из головы. Я не хотел.
   - Это не правда. Я не верю тебе, - сказала Сара. - Иначе почему  ты  весь
дрожишь? Он стиснул зубы.
   - Не поэтому.
   Сара обняла его за шею. Скривившись, он схватил ее узкие запястья  и  так
крепко сжал их, что она с трудом удержалась от  крика.  Она  подумала,  что,
наверно, останутся синяки, но она залечит их, как и те, первые. Что до боли,
то никакая боль не могла сравниться с тем, что творилось в ее душе.
   К тому же он причинил ей гораздо более  сильную  боль,  когда  не  пришел
просить ее руки. Отдав ему свою девственность, Сара  была  уверена,  что  он
немедленно найдет ее отца и сделает предложение. Однако дни шли за днями,  а
он не торопился. Даже когда хоронили мать, он не подошел к ней. Нет, ему  не
удастся так легко отвертеться.
   Сара все обдумала. Для того, чтобы заполучить мужа, надо действовать. Она
решила забеременеть. А там пускай упирается сколько хочет.
   - Никогда не думала, что священник может лгать, - прошептала она.
   Не в силах вырвать у него руки, она старалась покрепче прижаться  к  нему
худеньким телом.
   Беллингем разгадал ее уловку.
   - Хватит! Перестань! Ты слышишь меня?
   Он разозлился. Сара сделала свое дело. У него больше не было сил терпеть.
Похоть терзала его, словно невесть откуда налетевшая буря.
   Теперь настал черед дрожать Саре. Она не забыла, как  больно  ей  было  в
первый  раз,  и  испугалась.  Безвольно  повиснув  у  него  на  руках,   она
чувствовала его возбуждение и страх леденил ей  душу.  Она  едва  дышала,  и
только одна мысль поддерживала ее, словно соломинка, на плаву. На  этот  раз
так больно не будет. Пейшиенс рассказывала, когда  вышла  замуж  за  Ричарда
Доти, что потом уже не страшно.
   Стиснув зубы, Сара прильнула к нему животом. Если ей надо еще пострадать,
чтобы завладеть им, пусть. Она должна заполучить его. Он завел  ей  руки  за
спину и, не отпуская их, высоко поднял ее и прижал к своему пылающему телу.
   Тихонько хныкая, Сара отдалась ему на милость, и он беспощадным  поцелуем
впился в полураскрытые губы, чуть не свернув ей шею. Сара почувствовала, как
кровь брызнула из прокушенной нижней губы, однако подавила  крик,  рвавшийся
из выпяченной навстречу ему груди.
   - Джосия! - попробовала было она воззвать к его нежности.
   Но он ответил ей звериным рыком и, стремительно развернув ее, швырнул  на
твердый ствол дерева. Потом он  тяжело  навалился  на  нее,  так  что  кора,
разорвав на ней платье, врезалась в спину и ободрала кожу.
   Но ему не было никакого дела до ее страданий. Как зверь,  учуявший  запах
самки, он уже не мог остановиться. Спустив штаны и не отрывась от ее губ, он
потянул ее руку к своей вздыбленной плоти, и Сара вскрикнула от ужаса, когда
ее ладонь коснулась пылающей и влажной кожи. Беллингем застонал. Дернувшись,
он высоко задрал на ней юбки, а потом резким движение руки  заставил  широко
раздвинуть ноги.
   Не снимая ее руку со  своего  орудия  любви,  Беллингем  направил  его  к
заветной цели и, не давая Саре времени опомниться, запустил его  внутрь.  Не
подготовленная  к  этому  ни  единой  лаской,  Сара  взвизгнула  и  навсегда
уверилась - Пейшиенс Доти обманула ее.
   Беллингем не  сдерживал  себя.  Он  содрогался  всем  телом  и  не  щадил
бедняжку, которая при каждом новом натиске  едва  не  отрывалась  от  земли.
Зажав ей губами рот, он глушил ее крики, а едва облегчил себя, как бросил ее
и упал на колени, пряча лицо в ладонях.
   Сара сползла на землю. Расцарапанная спина саднила, словно ее жгли огнем.
Между ног тоже не было ни одного  живого  места.  Краем  юбки  Сара  вытерла
слезы. Она молилась только об одном - о ребенке. Тогда он станет  обращаться
с ней ласковее.

***

   Хотя Беллингема душил гнев, говорил он тихо и спокойно.
   - Женщина в городе сказала мне, что  похожая  на  Глорию  Уоррен  девушка
проезжала тут неделю назад.
   - Это наверняка она, - согласился констебль. - Ни у кого больше нет таких
глаз.
   Беседовавшие между собой мужчины устали от походной жизни. К тому же  они
в первый раз услышали что-то полезное.
   - Женщина не забыла их, - подтвердил Беллингем и вытянул ноги,  дав  коню
напиться из реки. - Еще она сказала, что ворон сел девушке на  плечо,  когда
она поскакала прочь. Она вспомнила тогда птиц, которые прилетали к салемским
ведьмам.
   Если бы констебль Герриш был католиком, он  наверняка  перекрестился.  На
что же он решился, когда взялся отыскать храбрую ведьму, которая  не  боится
ехать через весь город со своим любимцем? Значит, у  нее  не  один  любимец.
Ведь еще были кошка и змея. А что если она узнает, что это он убил кошку?
   Констебль вздрогнул, хотя стояла полуденная жара,  и  огляделся  в  лесу,
который угнетал его неумолчным шумом. Деревья низко сгибались  под  порывами
северного ветра. Кажется, женщина сказала, что ведьма поскакала на север? Он
взглянул на священника и констебля Хаббарда и вздохнул с облегчением. Ни тот
ни другой не выглядели слишком удрученными.
   - Далеко отсюда следующая деревня? - спросил Хаббард.
   - В дне пути, - ответил Беллингем. Даже его  страстное  желание  отыскать
Глорию весьма потускнело из-за походных неудобств. - А между ней и Аркпортом
нет ничего, кроме индейского поселения  и  лагеря  охотника  по  имени  Джон
Байярд.
   - А не может быть так, чтобы наша ведьма поселилась у них?
   Герришу совсем не нравилась идея посещать индейцев и  охотника.  Индейцам
доверять не приходилось, и охотники не очень жаловали непрошенных гостей.
   - Кто знает? - ответил Беллингем.  -  Однако  вполне  возможно,  что  они
видели ее. Надо будет спросить.
   Индейцы ничего не знали. Они не видели Глорию Уоррен и не  понимали,  что
такое ведьма  и  чем  она  угрожает  богобоязненным  людям.  Они  лишь  дали
проводника. Решено было, что с ним  пойдет  один  Беллингем,  так  как  Джон
Байярд  был  известен  своим  несговорчивым  нравом  и  неприветливостью   к
незванным  гостям.  Вряд  ли  ему  понравится  неожиданное  вторжение   трех
вооруженных людей.
   Беллингем оставил коня  и  пешком,  в  нескольких  шагах  позади  индейца
углубился в лес. Несколько раз, когда заросли становились  слишком  густыми,
он подумывал о возвращении. К тому же ему приходилось постоянно увертываться
от веток, которые индеец не заботился придержать. Он даже подумал,  что  тот
специально заводит его туда, где потемнее, чтобы ограбить и убить. Ответ  он
получил быстро. Индеец махнул ему, чтобы тот не шумел, и  он  заметил  много
положенных поверх кустов веток, а потом услышал голоса.
   Через несколько мгновений Беллингем понял, что  возгласы,  шепот,  вздохи
исходят от мужчины и женщины, соединенных в  страстном  объятии.  Когда  они
успокоились, взмокший священник навострил уши.
   - Глория, любимая, мне бы очень хотелось остаться с тобой, а  не  идти  с
Джоном на охоту.
   - Нет, милый, - ласково проговорила Глория. - С моей стороны было  бы  не
правильно удерживать тебя, когда Джон был так щедр. Иди с ним. Возмести  ему
хоть те потери, которые он понес из-за нас.
   - Ты права. Он даже слишком добр. Кто еще приютил бы таких, как мы?
   - Никто.
   В шалаше завозились, и Беллингем весь вытянулся,  чтобы  посмотреть,  что
происходит.
   Глория взвизгнула.
   - Ох!
   И хлопнула себя по голой ноге.
   - Если бы в тебе текла не такая горячая кровь, девочка, москиты  тебя  бы
не трогали.
   - Ну да, - не смолчала Глория. - Пусть так, но тогда бы тебе не  избежать
плетей. Куэйд рассмеялся.
   - Правильно.
   - Ладно. Поцелуй меня и иди. У Беллингема от злости перехватило  дыхание.
Неужели это та самая Глория,  которая  так  жестоко  и  грубо  отвергла  его
притязания?
   - Поцеловать? Ну нет. Мне нужно гораздо больше,  чтобы  возместить  целый
день вдали от тебя.
   Глория ласково хмыкнула.
   - Еще?
   - Еще.
   От того, что он услыхал потом, Беллингем заскрипел зубами, но не двинулся
с места, словно завороженный мурлыканьем Глории  и  тихими  стонами  Куэйда.
Если бы индеец не взял его за плечо и не повел за собой, он  бы  много  чего
натворил, однако непроницаемое лицо индейца заставило его взять себя в руки.
   Уилд и Байярд собираются уходить, значит, мужчин в лагере  не  останется.
Что ж, он вернется с констеблями, и они схватят  Глорию  Уоррен.  Он  сделал
все, чтобы помочь ей, но она не захотела принять  его  милосердного  порыва.
Значит, она ведьма. И должна быть повешена. Если он  не  может  владеть  ею,
пусть она не принадлежит никому.

***

   У границы лагеря была небольшая запруда, в которой Клемми стирала  одежду
и из которой брала воду. Глория помогла ей запастись  водой  и  вернулась  с
охапкой вещей, которые надо было постирать.
   Скинув башмаки и подоткнув юбки, она  стояла  в  воде,  немножко  поодаль
Джонни с острогой ждал подходящую рыбину и хвастался, что накормит их ужином
не хуже Куэйда с отцом.
   Оба застыли от неожиданности, когда из  леса  выскочили  три  всадника  с
мушкетами. Глория обернулась к Джонни и крикнула, чтобы он бежал, однако  на
том месте, где он только что стоял, уже никого не было.
   Сама она упустила время для бегства, поэтому ее без труда  поймали  ловко
накинутым лассо. Она его не заметила и очнулась, когда уже мужчины крепко ее
держали за руки.
   - Глория Уоррен, я беру тебя под стражу  по  обвинению  в  колдовстве,  -
объявил Хаббард. - Ай! - крикнул он, когда  острая  палка  вонзилась  ему  в
ногу.
   Герриш поднял мушкет и выстрелил в воду.
   - Там дьявол! - завопил он. - Я сам собственными глазами  видел,  как  он
бросал острогу в Хаббарда.
   - Джонни! - крикнула Глория, испугавшись за жизнь мальчика.
   Больше ей не дали произнести ни звука. Она даже не успела позвать Клемми.
Герриш завязал носовым платком рот и достал веревку.
   - Ну уж нет. Больше тебе дьявол  не  поможет,  -  шипел  он,  беспокоясь,
конечно же, о себе.
   - Возьмите ее башмаки и одежду. Часть дороги ей придется идти  пешком,  -
приказал Беллингем, не слезая с коня.
   Хаббард уже осмотрел рану и  убедился,  что  ничего  серьезного  нет.  Он
отправился исполнять  приказ  Беллингема,  а  Глория,  лишенная  возможности
говорить, сверкала глазами, ясно давая понять священнику, что из всех людей,
которых ей противно видеть, Джосия Беллингем может считать себя первым. А он
с удовольствием продолжал чеканить приказы.
   Вскоре ее усадили на коня позади Хаббарда, потому что Герриш  и  так  был
слишком напуган ее присутствием. Кроме того, он сказал Беллингему, что лучше
умеет отыскивать дорогу в лесу. Кто-то поймал верного Педди и  сунул  его  в
сетчатый мешок.
   Через два  часа  они  были  в  Аркпорте.  Глория  опустила  голову.  Если
любопытные  и  злые  взгляды  были  предвестием  того,  что  ее  ожидало   в
Сили-Гроув, то дела обстояли даже хуже, чем ей казалось, когда она бежала из
дома.
   Когда они покинули Аркпорт, Хаббард развязал носовой платок,  но  к  тому
времени ей уже нечего было сказать. Она поняла, что сколько ни кричи о своей
невиновности, это все равно  будет  как  глас  вопиющего  в  пустыне.  Лучше
приберечь слова для судей. И все ее  помыслы  сосредоточились  на  Куэйде  и
Джонни. Неужели  мальчика  ранили?  У  нее  разрывалось  сердце,  стоило  ей
подумать, что она виновна в его смерти.
   Куэйд и Байярд еще не скоро вернуться в лагерь. Да  и  что  они  сделают,
когда узнают? У них ничего не выйдет. Она знала, что Беллингем ни за что  не
выпустит ее из своих рук.
   Когда в Кроссленде они остановились на ночь, Глория дала волю слезам.  Ее
отвели в  тюрьму,  и  она  слышала,  как  Беллингем  отдал  приказ  отыскать
человека, который убежал из той самой камеры,  в  которой  теперь  поместили
Глорию.

Глава 15

   Пэдди не дожил до Сили-Гроув. Привязанный в сетке к седлу, он бился о бок
лошади, пока не умер. Герриш сжег его тело на костре.
   - Ведьмино отродье, - сказал он и пояснил Хаббарду, что дьявольская птица
умерла от голода, разлученная с  ведьмой.  Он  не  отошел  от  костра,  пока
последнее перышко не превратилось в прах. - Только так можно быть уверенным,
что черная душа больше не причинит нам зла.
   Глория оплакивала Пэдди. Ее очень мучили  веревки,  туго  стягивающие  ей
руки все время с тех пор, как они покинули Кроссленд, однако было бесполезно
просить развязать их.
   - Всем известно, что связанная ведьма не так опасна, - помнила она  слова
Хаббарда.
   Во всем остальном мужчины были  вежливы  и  даже  почтительны.  Беллингем
предупредил констеблей, что даже с осужденной ведьмой надо вести  себя  так,
чтобы не вызвать ее гнев. Сам он показывал в  этом  пример,  и  Глория  была
благодарна ему за это, однако в его облике и странном блеске глаз она видела
нечто такое, что заставляло ее дрожать от страха. В конце концов она поняла,
что так пугавший ее взгляд был особенно неприятным, когда  она  оглядывалась
назад в надежде увидеть Куэйда.
   Болтливый Герриш положил этому конец.
   - Ждешь своего охотника?  -  спросил  он  прямо.  -  Констебль  Талби  из
Кроссленда послал людей арестовать его. Теперь он уж наверняка в тюрьме.
   Он лишил ее последней  надежды.  Как  тут  не  поверить?  Ведь  она  сама
слышала, как  они  говорили  с  Талби.  На  Куэйда  тоже,  наверное,  напали
неожиданно. Что он мог сделать? Глория вцепилась  в  седло,  чтобы  удержать
равновесие, но она была так измучена,  что  даже  не  рассердилась,  заметив
самодовольную ухмылку на лице Беллингема.
   Наверное, она заснула,  потому  что  очнулась  среди  криков  и  злобного
шипения жителей Сили-Гроув, пришедших встречать  отправленный  на  охоту  за
ведьмой отряд.
   - Глядите-ка! Глория Уоррен!  -  услыхала  она  издевательский  вопль.  -
Отойдите подальше, не то она убьет вас взглядом!
   Доставленная в город со связанными руками, словно какой-нибудь  отчаянный
головорез, Глория благословила темноту, скрывшую ее от глаз толпы. В  тюрьму
она вошла даже с радостью, зажимая себе уши  руками,  чтобы  не  слышать  ни
ругательств, ни насмешек.

***

   Утром город гудел словно улей. Все улицы  вокруг  тюрьмы  были  запружены
любопытными, слетавшимися как мухи на мед. В этот  день  никто  не  вышел  в
поле, не стал доить коров и готовить пищу. Всем во что бы то ни  стало  надо
было убедиться, что ведьма Глория Уоррен закована  в  цепи  в  самой  тайной
камере.  Только  когда  было  объявлено  срочное  слушание  ее  дела,  улицы
опустели, потому что люди бросились в молитвенный дом занимать места.
   Глорию разбудили и  подвергли  тщательному  осмотру  в  поиске  ведьминых
меток. Не слушая ее возражений, несколько горожанок  раздели  ее  донага  и,
вооруженные булавками, принялись за дело, предварительно получив разъяснения
от госпожи Элгар, которая была опытной дамой, ибо уже не раз  участвовала  в
осмотре ведьм в Салеме.
   - Смотрите под мышками, между  ногами,  под  грудью,  -  проговорила  она
скрипучим голосом. - Ищите покраснения или родинки.
   Ее слова как будто придали  остальным  святой  силы.  И  тотчас  завопила
госпожа Помрай.
   - Нашла! Наш