день Беллингем провел в  посте  и  молитвах,  обещая  Богу,  что  с
благодарностью примет все,  что  Он  ни  ниспошлет  ему.  Больше  всего  его
беспокоили сплетни, которые чернили его невесту. Если это наказание  за  то,
что он слишком много в последнее время думает о  земном,  то  он  безропотно
примет его. Дверь в его кабинет была заперта на ключ, и он  не  слышал,  как
Глория Уоррен подбежала и опустила письмо в ящик.
   Утром на следующий день он прочитал ее  отказ,  но  это  ни  на  йоту  не
уменьшило его желания жениться на ней. Более того, его  желание  укрепилось,
потому что он принял ее письмо не только как вызов мужчине, но и как  угрозу
его святому предназначению.
   Он смял бумагу и бросил ее на догорающие угли, которые в  одно  мгновение
превратили ее в пепел.
   "Она думает,  что  ее  имя  запятнано,  и  не  хочет  навлекать  на  меня
опасность", - решил он и, поев хлеба и выпив пива, покончил с постом.
   Еще было раннее утро, когда он направился к дому  Уорренов,  на  сей  раз
твердо зная, чего хочет.
   Он был даже рад, что Глория  ушла  в  лес  собирать  травы  и  корни  для
лечебных  настоев.  Ему  нужна  была  союзница,  поэтому  лучше  всего  было
поговорить с Моди-Лэр наедине.
   - Вы знаете, что болтают о вашей  дочери?  Он,  хмурясь,  пил  обжигающий
кофе. Хотя положение, в которое он попал, было не из  приятных,  все  же  он
сохранял уверенность в себе.  Глядя  на  страдания  других  людей,  например
Моди-Лэр сейчас, он ощущал в своих руках власть, и это  придавало  ему  сил.
Моди-Лэр взяла в руки кружку.
   - Я слышала кое-что, хотя не знаю, насколько люди верят в это,  -  у  нее
был больной вид. - Надеюсь, вы не верите?
   Беллингем встал, потому что привык говорить стоя, и сверху вниз посмотрел
на Моди-Лэр.
   - Если бы верил, то первый сказал бы  об  этом.  Кому  лучше  знать,  кто
ведьма, а кто нет, если не священнику, который ближе  других  к  Богу.  Нет.
Один я в Сили-Гроув знаю о ведьмах. Ведь  я  видел  тех,  которых  судили  в
Салеме, и читал отчеты знающих  людей.  Все  разговоры  о  Глории  -  пустая
болтовня, и только. То ли людям надоело жить спокойно и им хочется  немножко
славы. То ли дьявол решил взбаламутить наше тихое местечко. В  любом  случае
люди успокоятся, если к ним правильно подойти.
   Моди-Лэр недоверчиво покачала головой:
   - Откуда  нам  знать,  что  правильно  и  что  не  правильно?  Невозможно
предвидеть, как они воспримут тот или иной поступок, если им хочется  верить
в худшее.
   Заложив руки за спину, Беллингем принялся мерить шагами  комнату,  словно
собирался с мыслями, хотя на самом деле он прекрасно знал, что скажет.
   - Если Глория станет моей женой, никто не посмеет даже  произнести  слово
"ведьма".
   Зачем он пришел? Хочет припугнуть ее за то, что Глория ему отказала?  Или
опять делает ей предложение? Моди-Лэр встала с кресла и направилась к  нему.
Вот ей действительно надо было собраться  с  мыслями.  В  конце  концов  она
призналась себе, что Беллингем, к  сожалению,  прав.  Священника  уважали  и
боялись в Сили-Гроув, и,  хотя  многие  его  недолюбливали,  никто  не  смел
обвинить его в неблагочестии. Сплетники  с  легкостью  взялись  чернить  имя
хорошенькой девушки, у которой к тому же не было ни  отца,  ни  мужа,  чтобы
защитить ее, но они бы дважды подумали, если бы это было имя Беллингема.
   Не  найдя  успокоения  в  бессмысленной  ходьбе  по   комнате,   Моди-Лэр
посмотрела прямо в лицо священнику.
   - Вы читали письмо, которое она оставила в ящике на двери вашего дома?
   У него немного раздулись ноздри, но больше он  ничем  не  показал  своего
недовольства.
   - Читал, - сказал он. - Оно вполне извинительно,  если  учесть,  в  какой
обстановке  писалось.  Должен  заметить,  мне  понравилось,  что  Глория  не
захотела пятнать меня дурацкими слухами, - Беллингем понизил голос. -  Я  не
сержусь на нее.
   Моди-Лэр сдержалась от скоропалительного ответа. Она не знала, что лучше:
сказать Беллингему правду или постараться  смягчить  удар  и  подержать  его
немножко в неведении.  Какие  бы  ни  были  обстоятельства,  решила  наконец
Моди-Лэр, правда всегда лучше.
   - Она написала то, что подсказывало ей сердце,  потому  что  хочет  стать
женой другого.
   Беллингем долго молчал. Куэйд Уилд. Его охватила ярость, но он  сдержался
и не показал виду. Охотник ему не помеха, пока сидит в Кроссленде в  тюрьме.
Кроме того, надо сохранять спокойствие, чтобы голова  была  ясной.  Он  даже
мысленно похвалил себя за мудрость. Необходимо повлиять на  мать  и  убедить
ее, что нельзя медлить.
   - Она молода, - сказал он, - и не  понимает,  подобно  нам  с  вами,  как
серьезно то, что происходит сейчас в Сили-Гроув. Без моей  защиты  ее  скоро
потащат в суд за колдовство. Уже есть такие, которые намекают,  что  неплохо
бы судьям выслушать их свидетельства. Малышка Джейн Кобб  почти  умирает.  А
если умрет она или другая девочка, на которую Глория якобы напустила  порчу,
будет слишком поздно.
   Моди-Лэр побледнела.
   - Нет! - крикнула она. - Она не сделала ничего плохого!
   - Может быть. И все будет хорошо, если вы ей поможете.
   - Помогу? - не поняла Моди-Лэр. - Она моя дочь. Мое единственное дитя.
   - У нее нет выбора, - Беллингем медленно чеканил слова. - Прежде  чем  ее
обвинят в колдовстве, она должна стать моей женой.
   Моди-Лэр бросилась в кресло. Глория была для нее всем в жизни. Всем,  что
имело хоть какое-то значение.
   - Я не знаю... - начала было она.
   - Госпожа Уоррен! - прогремел Беллингем, сверкая глазами.  -  Вы  играете
жизнью дочери. Сейчас не время для детских забав. Считайте, что вам повезло,
ведь я мог бы обидеться и отказаться от нее, - он  высоко  поднял  брови.  -
Имейте в виду, в Салеме повесили еще пять ведьм. Мне бы не  хотелось,  чтобы
это случилось у нас, да еще с Глорией.
   - Вы знаете, что она не виновата. Пусть она не ваша жена,  вы  все  равно
могли бы защитить ее.
   Беллингем устремил на нее ледяной взгляд и ласково проговорил:
   - Приготовьте вашу дочь к венчанию. Завтра я приеду за ней.

***

   - Ведьма! - воскликнула Глория, и щеки у нее вспыхнули от негодования.  -
Будь я ведьмой, я бы всех из заколдовала. И Джосию  Беллингема  тоже.  Пусть
они попробуют обвинить меня! Я все равно не буду его женой. Я люблю  Куэйда!
Или я выйду замуж за него, или ни за кого! - выплеснув свою  ярость,  Глория
поутихла, и ее охватил страх. - Если бы Куэйд был здесь!
   222 - Он бы все равно не заставил людей молчать.
   Моди-Лэр понимала, что в  этом  Беллингем  прав.  Глория  не  осознавала,
насколько все серьезно. Криком делу не поможешь.
   - Он мог бы увезти меня отсюда. Мог бы увезти  туда,  где  живут  хорошие
люди и никто не ищет ведьм.
   - Тогда поезжай к нему сама. Поезжай в Кроссленд. Расскажи ему о том, что
происходит в Сили-Гроув.
   - А как же Беллингем? Он ведь думает, что я буду ждать его завтра.
   - Если ты любишь Куэйда, тебе надо в Кроссленд. Оставь Беллингема мне.
   Глория вскочила на ноги. Не прошло и  часа,  как  сумка  уже  была  полна
продуктов, теплый плащ накинут  на  плечи,  лошадь  оседлана  и  материнский
поцелуй получен на прощание.
   - Будь осторожна в дороге. Все-таки ты едешь одна...
   Глория горько усмехнулась:
   - Разве здесь для меня не опаснее? Моди-Лэр крепко прижала ее к себе:
   - Ты права. Но ты моя единственная дочь, и я тебя люблю. Будь осторожна.
   - Хорошо, мама, - ласково произнесла Глория. - И ты тоже будь осторожна.
   Если поспешить, то на хорошей лошади можно  было  бы  обернуться  туда  и
обратно в один день. Однако Глория отправилась в путь не с самого  утра.  Ее
беспокоило другое - найдет она Куэйда в Кроссленде или нет. И она гнала свою
лошадь.
   В конце концов лошадь выбилась из сил, и Глории пришлось дать  ей  отдых.
Все же она не отважилась разжечь костер, а поела  хлеба  с  сыром  и  попила
ключевой воды. Напоив лошадь, Глория  завернулась  в  плащ  и  прилегла  под
деревом. Она хотела немножко подремать, но сама не заметила,  как  уснула  и
проспала до утра.
   Первые лучи солнца разбудили ее, и она  заторопилась  дальше.  Оказалось,
что она совсем немного не доехала до Кроссленда. Через час она  уже  была  в
городе, который знала, потому что в детстве часто ездила сюда с  отцом.  Она
вспомнила дружившего с  ним  аптекаря  и  отправилась  прямо  к  нему.  Если
Кроссленд похож на Сили-Гроув, все торговцы должны знать о Куэйде.
   Купив склянку для матери, чтобы ей было удобнее разливать свои  настойки,
она как бы невзначай спросила о Куэйде.
   - Приятель моего отца должен был поехать в Кроссленд. Он охотник,  и  его
зовут Куэйд Уилд. Я еще не спрашивала на постоялом дворе,  подумала,  может,
вы знаете...
   - И не спрашивай, не теряй зря время, - ответил  ей  старый  аптекарь.  -
Куэйд Уилд в тюрьме.
   - Почему? - вскричала Глория, забыв про безразличный тон.
   - Друг твоего отца осужден за то, что сбежал  от  своего  хозяина  Эйвери
Фиска. Прошло много времени, однако наказание настигло провинившегося.
   Глория забыла про склянку и помчалась в тюрьму. Там она просила и умоляла
до тех пор, пока ей  не  разрешили  свидание  с  охотником.  Куэйд,  который
чувствовал себя не лучше зайца, попавшего в силки, сидел, скрестив ноги,  на
полу и смотрел на  высокое  окно.  Он  слышал  приближающиеся  шаги,  но  не
повернул головы. Тюремщик по имени Брэй был не слишком дружелюбен, да и  его
жена,   изредка    приносившая    узнику    еду,    тоже    не    отличалась
доброжелательностью. Только индеец Сэм Хоук, убиравший в камере,  высказывал
к нему некоторый интерес.
   Услыхав, как Брэй положил хлеб на скамью и, выйдя, закрыл за собой дверь,
он медленно повернулся. Двое вошли, а ушел один.
   - Не повезло тебе.
   Перед ним стояла Глория в красном капюшоне и широком плаще.
   Куэйд,  наверное,  меньше  удивился  бы,  увидев  перед  собой  ангела  с
крыльями.
   - Глория!
   Он вскочил и, прежде чем она успела охнуть, крепко обнял ее.
   Несмотря на все беды, Глория  была  счастлива  увидеть  радость  на  лице
Куэйда.
   - Я.
   Она покачала головой, чтобы сбросить с головы капюшон и заглянуть  Куэйду
в глаза. Он осыпал поцелуями ее лицо, раздвинул ей губы языком  и  долго  не
отпускал ее, впитывая в себя  сладость  долгожданных  прикосновений.  Глорию
словно пронзила молния. Однако Куэйд отодвинул ее от себя.
   - Брэй скоро придет, - сказал он, зная, что за ними подсматривают в дырки
в потолке. - Как ты живешь?
   Глория уселась на скамейку и сложила руки  на  коленях.  Куэйд  отошел  в
противоположный конец камеры, боясь, что не сможет себя сдержать, если будет
рядом.
   - Я приехала за тобой, - тихо проговорила Глория. - Мы ждали  тебя  через
несколько дней. Что случилось?
   Его голос доходил до нее словно издалека.
   - Я тоже ожидал, что пробуду тут не более  одного  дня.  Сама  видишь,  я
задержался не по своей воле. Ублюдок Фиск выдвинул против меня обвинения,  и
судьи, ему поверили. Они приговорили меня к месяцу отсидки. И  неважно,  что
ему заплатили за меня.
   - Ты узнал, кто заплатил?
   - Нет! Я бы заплатил ему парой ударов в челюсть, если бы мне выпала такая
возможность.
   Глория обвела взглядом маленькую  сырую  камеру.  В  полу  большие  щели,
скамья с матрасом, но без простыней.  Правда,  Куэйд  выглядит  неплохо,  но
Глория подумала, что ему, наверно, туго  приходится  в  тюрьме  без  единого
близкого человека в целом городе.
   - Что ты ешь? - с тревогой спросила она. Куэйд поднял салфетку и  показал
ей цыпленка с хлебом.
   К этому был еще сидр.
   - Госпожа Брэй хорошо готовит, - сказал он, предлагая Глории разделить  с
ним обед, но Глория отказалась. Куэйд рассмеялся и, отставив тарелку,  вновь
повернулся к ней. - Госпожа Брэй устроила тут богадельню.
   Глория попыталась было улыбнуться в ответ, однако это ей плохо удалось.
   - Радость моя, - усмехнулся он, - сдается мне, ты не только  беспокоилась
о моем здоровье, - Глория шмыгнула носом, и Куэйд сразу  стал  серьезным.  -
Глория, любимая, что случилось? Скажи мне.
   У Глории дрожал подбородок, когда она вновь приблизила к нему свое лицо.
   - Как тебе понравится взять в жены ведьму?
   Куэйд скрестил руки на груди и крепко стиснул  зубы.  Потом  он  наклонил
голову набок и внимательно осмотрел Глорию.
   - Что-то в тебе есть такое. Когда мы  поженимся,  ты  мне  признаешься  в
твоих проделках? - убедившись, что Брэй за ними не следит, он  наклонился  и
поцеловал Глорию в лоб. - Ты ведьма, Глория Уоррен?
   Глория достала носовой платок и высморкалась.
   - По крайней мере так говорят  в  Сили-Гроув,  -  ответила  она.  -  Мама
боится, как бы меня не обвинили по-настоящему.  Мне  сказали,  что  меня  не
тронут, если...
   - Если что?
   Куэйду было не смешно. Брэй говорил мало, но о  том,  как  повесили  пять
ведьм в Салеме, он рассказал. Люди стали бояться всех подряд, любого  косого
взгляда. И в Сили-Гроув Глорию могло ожидать то  же  самое,  что  сделали  в
Салеме.
   - Если я выйду замуж за Джосию Беллингема, - еле выдавила она из себя.  -
Он предложил мне защиту.
   - Беллингем? - Куэйд схватил ее за плечи. - Значит, это он.
   Она еще ни разу не видела его таким, и хотя поняла, что он не  из-за  нее
пришел в ярость, все же затрепетала в его руках.
   - Он, - сказала она, не понимая, о чем говорит Куэйд. - После того как ты
уехал, он пришел и попросил моей руки. Я ему отказала.  Теперь  он  еще  раз
сделал мне предложение, чтобы спасти меня.
   - Чтобы завладеть тобой, - поправил ее Куэйд. Ему показалось, что  камера
стала меньше, чем была на самом деле. - Это Беллингем подучил Фиска.
   - Беллингем? Как?
   - Уверен, он убедил себя, что поступает по справедливости. Однако  ничего
лучше не придумаешь, чтобы удалить соперника. Хотя бы на время.  Глория,  ты
хочешь стать его женой? - ласково спросил он.
   Глория вскочила.
   - Нет! Я хочу быть твоей женой. Лучше пусть меня повесят, чем быть  женой
Беллингема.
   - Тебя не повесят, - Куэйд понизил голос, чтобы его не услышал Брэй. - Но
ты не должна возвращаться в Сили-Гроув. Поезжай на север. Там  у  меня  есть
друг...
   Глория с несчастным видом мяла в руках платок.
   - Не могу. Сначала я должна предупредить маму, а то она умрет от  страха.
Мне надо к ней.
   Куэйд не смог ее убедить, что этого делать не надо. Да он и сам  понимал,
что она права. Если Глория исчезнет, примутся за  Моди-Лэр.  Им  обеим  надо
бежать.
   - Не задерживайтесь там дольше, чем потребуется, чтобы навьючить лошадей.
Джон Байярд охотится возле Аркпорта. Он тебе поможет,  -  Куэйд  взял  белую
салфетку и маленький уголек, который нашел в камере. - Я  нарисую,  как  его
найти, - тем временем он рассказал ей, кто он такой, этот Джон Байярд.  -  С
ним ты будешь в безопасности, а потом и я приеду.
   Глория беспокойно ходила по камере, пока ее  взгляд  не  упал  на  уголок
конверта, торчавший из-под вещей Куэйда, сложенных в углу. Она подумала, что
на бумаге писать удобнее, чем на салфетке. Но это оказалось  письмо  на  имя
Куэйда. Оно было запечатано.
   - Ты его не читал, - сказала она, подавая ему письмо.
   Куэйд оторвался от рисунка:
   - Это от дяди. Лучше всего его сжечь.
   - Похоже, что писала женщина, - заметила Глория, рассматривая  завитушки.
- И образованная.
   Куэйд кончил рисовать карту и взял в руки  письмо.  Он  не  мог  отказать
Глории,  поэтому  сломал  печать  и  разорвал  конверт.  Прочитав   короткое
послание, он от изумления открыл рот.

   Дорогой брат!
   Наверное, ты удивишься, что я называю тебя братом, ведь ты уехал, не зная
о моем рождении. Наш дядя опять обманул нас.  Мне  стало  известно  о  тебе,
когда мне исполнилось четырнадцать лет, но кажется, я всегда знала,  что  ты
есть. Дай Бог, чтобы мое письмо нашло тебя и мы могли встретиться. Пиши  мне
на адрес адвоката нашего отца.
   Нам так много нужно рассказать друг другу.
   Твоя любящая сестра
   Иден Уилд

   Ниже был написан адрес адвоката, и Куэйд вспомнил его имя.
   - У тебя есть сестра? - Глория  положила  руку  Куэйду  на  плечо.  Куйэд
покачал головой.
   - Он мне сказал, что ребенок умер. Все эти годы я был уверен, что остался
совсем один. Да я и не возвращался туда, потому что там  у  меня  никого  не
осталось.
   Глория ненадолго забыла о своих бедах.
   - Ты должен поехать к ней. Ты ее увидишь, познакомишься.
   - Глория, любимая, - он обнял ее за плечи, -  ты  забыла  о  себе,  чтобы
помочь мне. Когда смогу, я напишу ей. И  повидаюсь  с  ней,  когда  не  буду
больше бояться, что веревка захлестнет мою любимую шейку.
   - Ты встретишься с ней, - настойчиво проговорила Глория. - Ты должен.
   - Я отправлюсь к ней, и ты будешь со мной,  -  Куйэд  сложил  салфетку  и
сунул ее Глории в карман. - Когда меня отпустят, мы все вместе  -  ты,  я  и
твоя мать - поплывем по морю, - он поцеловал ее и подтолкнул к двери. - Брэй
идет.
   Глория накинула плащ и неохотно попрощалась с  Куэйдом.  Через  несколько
минут она уже что было мочи мчалась  домой,  заставив  многих  в  Кроссленде
удивленно покачать головами.
   Беллингем  потратил  почти  целый  день,  чтобы  получить  разрешение  на
венчание.  Вечер  он  провел  в  молитвах   у   постели   госпожи   Колльер,
разрешившейся мальчиком. Ребенок  был  крошечный  и  слабый,  и,  хотя  мать
отказывалась в это поверить, вряд ли мог выжить. Зато  Руфи  Колльер  быстро
поправлялась.
   Как он и рассчитывал, слухи  о  его  женитьбе  на  Глории  Уоррен  быстро
распространились  по  городу,  и  сплетникам  пришлось  попридержать  языки.
Несколько человек, которые пришли помочь Колльерам, даже поздравили его.
   Беллингем обратил внимание на отсутствие Сары, когда молился за ее  мать,
потому что собирался ей сказать, чтобы она больше не  приходила.  Тогда  ему
пришло в голову оставить ей записку, но у него было столько  забот,  что  он
совсем забыл об этом. В конце концов она закончит работу и уйдет раньше, чем
он вернется с молодой женой.
   На свой внешний вид он обратил особое внимание и нарядился во все лучшее,
что только у него было. Бракосочетание было назначено  в  молитвенном  доме,
так что преподобному Стиббинсу не придется далеко ехать.
   Беллингем не любил домашние хлопоты, тем не менее он перетряхнул перину и
постелил чистое белье. Первую ночь он собирался провести  с  женой  в  своем
доме подальше от чьих бы  то  ни  было  глаз.  Отвернув  уголок  одеяла,  он
представил Глорию в постели с разметавшимися по подушке волосами, и  у  него
заныл живот.
   Ему стало тяжело дышать, но на губах появилась улыбка.
   День предстоял тяжелый. Сначала надо было переделать все дела и в  первую
очередь посетить больных и страждущих. Он потер руки и  еще  раз  улыбнулся.
Ничего. Ночное вознаграждение возместит ему все мучения.
   Прежде чем уйти, он поставил  на  стол  бутылку  с  вином  и  две  чашки.
Скатерти у него не было. Скоро обо всем этом будет  заботиться  Глория.  Вот
еще одно преимущество семейной  жизни.  Жена.  Интересно,  знает  ли  Глория
Уорен, от чего он ее спас? Надо будет ей рассказать. Пусть выкажет ему  свою
благодарность, как сумеет.
   Днем, покончив со всем и сделав необходимые приготовления  для  церемонии
бракосочетания, священник сел на коня и поехал к Глории, подумав, что  скоро
он будет часто ездить этой дорогой.
   " - Госпожа Уоррен! - крикнул он, не получив немедленного ответа на  свой
стук в дверь. - Это Беллингем.
   - Входите, сэр.
   Моди-Лэр не спала всю ночь, и под глазами у нее появились темные тени.
   - Матушка, - обратился он к ней, как бы примериваясь к новому  обращению,
- я знаю, вам больно отдавать свою единственную  дочь  чужому  человеку,  но
подумайте о том, какое счастье ждет нас обоих, - он схватил ее руку и  начал
мять, по-видимому, желая погладить. - Замужество - это то, что венчает жизнь
женщины. Вы сами это знаете. Не надо лить слезы, - он замолчал,  оглядевшись