хватало воздуха. Когда же дыхание восстановилось, она крикнула:
   - Подождите!
   Беллингем был далеко. Глория упала на камень,  лишившись  последних  сил,
чтобы продолжать путь. У нее  болели  искусанные  губы,  а  на  нижней  даже
выступила капелька крови. Коленки дрожали. С ума он сошел, что  ли?  Как  он
мог  подумать,  что  она  станет  его  женой?   Женой   Беллингема?   Джосии
Беллингема?
   Глория тяжело вздохнула и медленно побрела домой. Ей была нужна  подруга,
с которой можно было бы посоветоваться! Глория вспомнила Сару и ощутила, как
много она потеряла. Потом она подумала о Куэйде. Он был нужен ей. И ей очень
хотелось, чтобы он поскорее вернулся.

***

   После того как Джосии Беллингему посчастливилось потрогать  и  поцеловать
Глорию Уоррен, он уже места себе не находил  от  желания  как  можно  скорее
заполучить ее в жены. Из  всех  преимуществ  брака  больше  всего  он  ценил
обладание красивой женщиной. А ее кожа  была  мягче  самого  лучшего  шелка.
Беллингем предвосхищал тот день, когда увидит ее в самом прелестном одеянии,
данном ей от природы. Он весь покрывался потом, едва представлял себе Глорию
на мягкой перине и на ней себя.
   Погруженный в свои мечты, Беллингем крутился в седле, которое  доставляло
ему ужасные страдания. Будь он человеком безнравственным, он бы  рукой  снял
напряжение, а вместо этого он молился Богу, чтобы тот побыстрее избавил  его
от одиночества.
   Пока же  он  считал  себя  дважды  благословенным  оттого,  что  женщина,
внушающая ему столь сильное желание, еще к тому же богата и скоро он  сможет
забыть об унизительной бедности.
   Беллингем пришпорил коня. Она нарожает ему детей, однако он надеялся, что
это случится не сразу. Ему хотелось наслаждаться ее прекрасным телом  и  как
можно дольше, прежде чем его испортит  беременность.  А  потом  можно  будет
нанять служанку, чтобы она ухаживала за детьми, а у нее было  бы  достаточно
времени для мужа. И пусть теща продолжает исполнять свой долг.
   С его губ не сходила  улыбка.  Все  складывалось  как  нельзя  лучше.  Он
обретет деньги и свободу, чтобы развивать свои способности, а также печатать
свои труды  и  распространять  их  там,  где  они  принесут  ему  наибольшую
известность. Со временем ему наверняка предоставят больший приход, а пока он
переделает гостиную в доме Уорренов в кабинет. В  первое  время  надо  будет
побольше времени уделять жене.  Это  необходимо.  Нельзя  пренебрегать  юной
женщиной.
   Он отер лоб платком. Надо поторопиться с венчанием. Самое  большее  через
две недели. Он даже представить не мог, как будет теперь  жить  один,  когда
она  дала  согласие.  Правда,  предстоит  еще  многое  сделать.   Во-первых,
поставить в известность отцов города, чтобы они дали ему позволение на брак,
хотя это чистая формальность. Впрочем, этим  можно  заняться  прямо  сейчас.
Главный среди них Баррелл Колльер, и как он скажет, так и будет.
   Правильно. Надо поговорить с господином Колльером, как только он закончит
с делами в доме Дугласов.
   Уже смеркалось, когда Беллингем вновь отправился в путь, однако было  еще
не поздно и ему не хотелось откладывать визит к Барреллу Колльеру. Воображая
головку Глории на своем плече, он трусил по улицам Сили-Гроув.
   В доме Колльеров его пригласили в гостиную и предложили стакан  вина,  от
которого он не отказался. Ни гость, ни хозяин не знали, чего им  ждать  друг
от друга. Сара же, несмотря на опасность прогневать отца, уселась  в  уголке
на лестнице, давно облюбованном детворой как отличный наблюдательный  пункт.
Она видела Беллингема в кресле. Он смотрел прямо в лицо  Барреллу  Колльеру.
Сердце у нее едва не выпрыгивало из груди, потому что  она  была  уверена  в
том, что священник пришел просить ее руки.
   Светлые и влажные от пота волосы Беллингема блестели в освещенной свечами
комнате. Он положил одну ногу на другую, демонстрируя великолепные  башмаки.
Сара не сводила с него обожающих глаз, желая, чтобы  они  с  отцом  поскорее
кончили разговаривать и наступил ее черед  остаться  с  ним  наедине.  Тогда
свершится то, о чем она уже давно мечтает. Он наконец попросит ее руки.
   Сначала Беллингем поинтересовался здоровьем Руфи.
   - Ей гораздо лучше, чем когда вы были у нас в последний  раз,  -  ответил
Колльер.
   Заверив отца, что он  непременно  помянет  его  дочь  в  своих  молитвах,
Беллингем заговорил о своих делах.
   - Господин Колльер, - сказал он, должным образом соединяя в своем  голосе
важность и  покорность,  -  я  хочу  поставить  вас  в  известность  о  моих
дальнейших планах, хотя мне бы не хотелось, чтобы они  стали  преждевременно
достоянием горожан.
   Заинтересовавшись, Колльер внимательно посмотрел на молодого священника.
   - Положитесь на меня, если это только в моих силах.
   - Да. Потому что эти  планы  касаются  моей  личной  жизни,  -  Беллингем
откинулся на спинку кресла. - Тем не менее мне хотелось бы немного подождать
с оглаской, - он повертел в руках стакан и подождал, пока Колльер не сел  на
краешек кресла в ожидании чего-то особенного. - Я решил жениться.
   Сара обеими руками зажала себе рот. Многое бы она отдала, чтобы броситься
на шею Джосии.
   - Давно пора, - Колльер довольно улыбнулся. Мысленно он представил  себе,
как наливает еще вина и  произносит  тост,  после  того  как  они  обо  всем
договорятся. Хорошо, что он не поторопился сам начать разговор о Саре,  ведь
теперь он будет диктовать условия и назначать приданое. - Мужчина не  должен
жить в одиночестве, - громко сказал он. - Это не правильно.
   - Я тоже так думаю, - согласился с ним Беллингем. - Однако не позже,  чем
через две недели, с моим одиночеством будет покончено. Я хочу взять  в  жены
Глорию Уоррен.
   - Глорию Уоррен! - Колльер чуть  не  подавился.  -  Я  не  ослышался?  Вы
сказали - Глорию Уоррен?
   Господин Колльер быстро сосчитал в уме. Если он попробует  соперничать  с
этой богачкой, то пустит себя по миру. Тяжело вздохнув, он достал  платок  и
вытер мокрый лоб.  Ничего  не  поделаешь.  Придется  Саре  поискать  другого
жениха. А он не будет валять дурака и вмешиваться в дела, в которых  у  него
нет ни одного шанса на успех.
   Беллингем был доволен собой и радостно потирал руки.
   - Красивая девушка, вы согласны? И репутация у нее безупречная.
   - Я тоже ничего плохого о ней не знаю, - запинаясь, проговорил Колльер.
   - И не узнаете, - заявил Беллингем. - Это добрая и  скромная  девушка,  и
она будет хорошей женой для священника.
   И еще Колльер подумал, что она богато одарена Богом как красотой,  так  и
богатством. Что ж, если Богу было угодно обратить его взгляд на  нее,  пусть
попытает счастья. Джосия Беллингем человек  набожный,  но  он  не  витает  в
облаках, и Баррелл Колльер не мог осудить человека за то, что он  ищет,  где
ему лучше. Останься он сам вдовцом, он поступил бы так же.
   Успокоенный тем, что отцы города будут только приветствовать  новый  брак
своего священника, Беллингем покинул дом Колльеров и вернулся восвояси,  где
все показалось ему нищенским и недостойным его, ибо он уже не  сомневался  в
грядущих переменах.

***

   Убрав вино и погасив свечи, Колльер вышел  из  гостиной  и  направился  в
кухню. Следом за ним спустилась, зажимая рот рукой,  Сара.  Она  выбежала  в
сад, и тут ее вырвало. Обессиленная, она упала на траву и горько  заплакала.
Судьба жестоко посмеялась над ней, и она не понимала почему.
   Почему она не родилась с  блестящими  голубыми  глазами?  Почему  Бог  не
наградил ее совершенным лицом? Почему ее Джосия должен принадлежать  Глории?
Разве гадание не сказало ей, что это она выйдет замуж за священника? Неужели
она не правильно поняла? Разве не  доказала  она  Джосии,  какой  любящей  и
преданной женой она была бы ему?
   Сара вытерла передником нос и  глаза.  Почему  он  предпочел  ей  Глорию?
Почему?
   Сара попыталась успокоиться, чтобы не привлекать к себе  лишнее  внимание
домашних. Все сложилось столь неудачно! Еще всхлипывая, она подняла глаза  и
увидела, как ей показалось, тень на луне. Такую тень  могла  навести  только
ведьма, пожелавшая посмеяться над ней. Конечно же, ее сглазили.
   Слезы мгновенно высохли.  Сара  села.  Не  может  быть,  чтобы  священник
поддался только на хорошенькое личико и блестящие глазки.
   Конечно, нет. Пока Сара снимала мокрый от слез передник,  эта  мысль  уже
крепко засела у нее в голове. Глория Уоррен лучше умеет колдовать, чем она с
ее волосами и ногтями. Она знает какое-то новое страшное  заклинание,  перед
которым Джосия оказался бессильным. Ну правильно, Глории  Уоррен  достаточно
только поглядеть на мужчину своими.., ведьминскими глазами...
   И  она  вспомнила  стишки  Джозефа  Эллина.  Ответ  пришел   сам   собой.
"Ведьминские глаза - у Глории Уоррен".
   Девушка, едва дыша, поднялась с земли. Разве она не знала этого с  самого
начала?  Джосия  недаром  предпочел  Глорию.  Но  это  не  его  выбор.   Его
околдовали.
   Глория Уоррен - ведьма.

***

   У Глории Уоррен от слез покраснели глаза.
   - Где он может быть? Ведь он уже давно должен был приехать, - она шмыгала
носом и всхлипывала, перебирая картошку. -  Тебе  не  кажется,  что  он  мог
вернуться в лес?
   - Нет, - ответила ей мать. - Если все было, как ты говоришь, он  не  ушел
бы, не предупредив тебя, даже если вы  поссорились.  Его  задержали.  Ничего
особенного. Вернется.
   - Вернется, - простонала Глория. - Он тоже так говорил.
   - Девочка, тебе всегда не хватало терпения.
   И Моди-Лэр легонько шлепнула Глорию пониже спины, как, бывало, делала это
в детстве.
   - Ой, мама, -  Глория  немножко  повеселела.  -  Я  знаю,  что  мне  надо
исправляться.  Но,  пожалуйста,  скажи,  что  мне   делать   с   преподобным
Беллингемом? Он думает, будто я согласна выйти за него замуж.
   Сжав зубы, Моди-Лэр перестала помешивать суп и ловко переворошила угли.
   - Да, все не так просто. Боюсь, ему будет нелегко смириться с отказом.
   - Да он даже не выслушал меня, - пожаловалась Глория. - Решил, что  я  не
могу ему отказать. А  теперь  он  уж  совсем  уверен,  что  его  предложение
принято, и удар будет вдвойне тяжелым.
   - Лучше всего написать ему письмо, - предложила Моди-Лэр. - Мне  кажется,
наш преподобный отец не захочет огласки. В любом случае  надо  поосторожнее.
Не стоит обижать человека.
   - Не знаю, - Глория дочистила последнюю картофелину и принялась  нарезать
ее кубиками, чтобы затем бросить  в  суп.  -  Я  тоже  хотела  пощадить  его
чувства, а он все понял не правильно. Лучше бы я не щадила.
   - Делай, как считаешь нужным. Однако не откладывай. Он должен знать,  что
ты думаешь, прежде чем о его намерении станет известно в городе.
   - Ты права, - вздохнула  Глория  в  ужасе  от  того,  что  ей  предстояло
сделать. - Напишу письмо, а потом лягу спать.
   Утро было под стать плохому настроению  Глории.  Тяжелые  свинцовые  тучи
закрыли небо, налетел сильный ветер, полил дождь, размывая дороги и наполняя
водой ручейки и речушки, которые понемногу превратились в  бушующие  потоки.
Ураган продолжался несколько часов. К вечеру все стихло.  Однако  в  течение
дня ни Глория, ни ее мать не осмелились высунуть нос на улицу. Тем не менее,
дождь не дождь, а идти было надо. Письмо не могло ждать.

***

   Тем временем в Сили-Гроув начиналась буря, пострашнее всякой другой.  Она
началась с шепотка Прюденс Оливер и случайного разговора с Джозефом Эллином.
   - Я знаю ответ на твою загадку, - сказала ему Сара. - Это Глория  Уоррен.
Джозеф ответил ей не сразу.
   - С чего ты взяла?
   Сара поглядела на него, как на дурачка.
   - Потому что она попробовала свое колдовство на мне. Она  отняла  у  меня
то, что принадлежит мне по праву.
   - Что? - спросил Джозеф. Однако Сара была слишком  горда,  чтобы  сказать
ему правду.
   Вспомнив ходившие по городу слухи, она проговорила:
   - Глория - ведьма! Она мучает мою сестру!
   Джозеф побледнел, а потом тоже  припомнил,  как  несколько  недель  назад
видел Глорию с девочками на площади. Там была Руфи...
   - И Абигайль, - задумчиво проговорил он, - и Мэри Дуглас, и  Джейн  Кобб.
Они были с ней все четыре. И все одинаково заболели.
   Размышляя о том, что сказал Джозеф, Сара пошла дальше, не зная,  говорить
матери или не говорить о своих фантазиях. У нее хватило  храбрости  обвинить
Глорию перед Прюденс и Джозефом, но перед матерью  сделать  это  было  много
труднее.
   Джозеф оказался решительнее. К вечеру половина жителей Сили-Гроув была  в
курсе его подозрений. Одни ругали его за  длинный  язык,  другие  слушали  с
любопытством,  и  все  готовы  были  поверить,  что  Сили-Гроув  не   обошла
ведьминская эпидемия.
   Наслаждаясь  своей  популярностью  и   забыв   о   наказании,   обещанном
преподобным Беллингемом, а вместе с ним и о своем обещании, он придумал  еще
несколько строчек:
   Кто всех колдует без причины, Не зная возраста и чина?
   Слова застревали в головах людей словно крючки,  потому  что  человек  не
может жить без вольного слова и развлечений. Вскоре все  уже  знали,  о  ком
песенка и лишь самые ленивые оставались в неведении.
   - Говорят, ворон, который всегда сидит у нее на плече,  делает  все,  что
она ни прикажет, - заявила госпожа Уайт соседке, которая пришла попросить  у
ней углей на растопку.
   - А еще говорят, что она умеет усмирять диких зверей. Они сами идут к ней
и едят у нее из рук.
   - Ведьма она - вот и все. Я своими глазами  видела,  как  она  в  субботу
завлекала девчонок.
   - Зачем это ей? Неужели она отдаст наших детей дьяволу?

***

   Не зная о разговорах в городе, Глория с матерью ехали к  Рашели  Леонард,
которой Моди-Лэр везла свежее масло.
   Глория оставила мать перекинуться несколькими словами с госпожой Леонард,
а сама направилась к дому  преподобного  Беллингема.  Если  ей  повезет,  то
священника там не будет и она оставит письмо в ящике, прибитом к двери.
   Дороги развезло.  От  земли  поднимался  неприятный  запах  разложившихся
нечистот, ведь куры, свиньи, собаки свободно гуляли по городу,  где  хотели.
Глория надела высокие башмаки, чтобы защитить от грязи изящные  кожаные.  По
дороге ей встретились всего три человека, которых  дела  погнали  на  улицу.
Один из них торопливо перешел на другую  сторону,  едва  увидел  ее.  Другой
свернул в боковую улочку и сделал  вид,  что  не  заметил,  как  она  с  ним
поздоровалась. Третий вошел в ближайший  дом.  Проходя  мимо,  она  обратила
внимание, что ребенок бросился от окна, заметив ее, но  не  подумала  ничего
дурного. От такой погоды немудрено озлобиться. Не подумала, пока не увидела,
что Сара совсем не удивлена таким поведением людей.
   - Сара, здравствуй, - окликнула ее Глория.
   Сара собирала в корзину морковку на огороде.
   Она оставила работу и уселась на кирпич, которым была выложена  тропинка,
сунув в рот травинку. В сердце Глории вспыхнула  надежда,  и  она  замедлила
шаги, думая, что Сара забыла свою обиду. Сначала все же надо  отдать  письмо
Беллингему, зато на обратном пути ничто не мешало ей  заглянуть  к  подруге.
Ах, если бы они помирились! Она бы сказала Саре, что  девушка,  посмеявшаяся
над ее желанием выйти замуж, сама мечтает быть женой Куэйда Уилда.
   - Я скучала по тебе, - проговорила Глория, подойдя ближе. - У  меня  есть
что рассказать тебе.
   Сару вновь захлестнула зависть к Глории.
   - Ведьма, - прошипела она и вскочила на ноги.
   Глумливо усмехаясь в лицо черноволосой девушке, прислонившейся к  ограде,
она вырвала из земли побольше дурмана и  бросила  себе  под  ноги.  Ей  было
известно, что это за новости. Глория наверняка хочет поделиться с ней  своей
радостью, ведь скоро она станет женой Джосии Беллингема.
   У Сары мутилось в голове, стоило ей  представить  Глорию  в  объятиях  ее
Джосии. Сара не могла этого вынести. Она уже ничего не понимала и не  хотела
понимать, и, слабо застонав, повернулась спиной к бывшей подруге.
   - Сара! - вновь окликнула ее Глория.
   Она не расслышала, что та прошипела ей в ответ, но при виде повернутой  к
ней спины чуть не заплакала от обиды. - За что ты так со мной? Чем  я  могла
тебя задеть? Скажи мне, Сара, я извинюсь перед тобой.
   То ли запах травы одурманил Сару, то ли еще что, но она вдруг  вскрикнула
и бегом бросилась к дому. Оглушенная горем, Глория медленно побрела дальше.
   Сара вбежала в кухню. Она плакала и кричала, не понимая, где  она  и  что
делает.
   Голова у нее кружилась. Перед глазами вспыхивали и таяли молнии.
   - Она... - крикнула Сара. - Она хотела меня заколдовать! - и упала у  ног
матери.
   - Кто, Сара? - спросила Анна Колльер, с  неудовольствием  глядя,  как  ее
взрослая дочь  бьется  на  полу,  словно  капризный  ребенок.  -  О  чем  ты
болтаешь?
   Сара продолжала дергаться, бить кулаками об пол и стонать.
   - Ведьма, - прошипела она. - Бедняжка Руфи.
   Ничего не добившись  от  Сары,  госпожа  Колльер,  хотя  ей  было  трудно
двигаться из-за большого живота, бросилась к двери и выглянула  наружу.  Она
увидела, как черноволосая девушка, понурив голову, удаляется от их дома.
   - Там только Глория Уоррен, - покачала она головой. -  Ты  сошла  с  ума!
Сара билась на полу и плакала.
   - Это нечестно! Нечестно! Она ведьма! Не в силах заставить ее  замолчать,
госпожа Колльер взяла ее за руки и попыталась поднять.
   - Вставай,  Сара,  -  приказала  она,  наклоняясь  к  ней.  -  Вставай  и
рассказывай все как на духу.
   Сара встала, но только после того, как ее мать неожиданно низко согнулась
и вскрикнула от боли.
   - Мама! Мама!
   Госпожа Колльер прижала  руки  к  вздувшемуся  животу  и  попросила  Сару
проводить ее к кровати.
   - Раньше времени, - простонала она. - На два месяца раньше, - мучаясь  от
жестокой боли, она в ужасе проговорила:
   - Слишком рано. Что будет с ребенком?

***

   Заплакал мальчик, и Рашель Леонард взяла его на руки.  Остальных  детишек
она еще раньше отослала из комнаты.
   - Мы всегда были с тобой подругами, с тех пор, как Томас и я поселились в
Сили-Гроув, - произнесла она торжественно. - Поэтому, а еще потому,  что  ты
спасла меня, когда все остальные хотели отрезать мне руку, я просто  обязана
сказать тебе о Глории.
   Моди-Лэр испугалась. Она  уже  заметила  странные  взгляды,  которыми  их
окидывали знакомые, когда они с Глорией  ехали  по  улицам  Сили-Гроув.  Она
знала, что ей сейчас скажет Рашель.
   - О чем ты?
   - Все говорят, что она ведьма, - Рашель выпалила это одним духом,  словно
слова жгли ей язык. - Они не правильно говорят,  со  злости,  но  все  равно
страшно. Еще я слышала, будто она виновата в болезни девочек. Всех четырех.
   - Да кто в это поверит? - не выдержала Моди-Лэр.
   - Если даже поверит один, этого хватит, - возразила ей Рашель. -  А  еще,
будто она умеет заколдовывать диких зверей. Кто-то видел, как она кормила  с
руки черного ворона.
   - Она его вырастила. Он ручной. Это всем известно.
   - Да в том-то и дело, - пояснила Рашель, - что на обычные  вещи  в  таких
случаях начинают смотреть по-иному. Как тут защитишься?
   - Это же не правда. Глория никакая не ведьма, не больше, чем ты или я.
   - Не имеет значения. И ты, и я, и кто угодно может стать  ведьмой.  Разве
ты не знаешь, что происходит в Салеме, где вешают и правых и виновных.  Будь
готова к самому худшему. Пока еще ее не обвинили в открытую.  Пока  еще  это
сплетни, но  от  таких  сплетен,  не  дай  Бог,  у  кого-нибудь  разыграется
фантазия. Один сболтнет сдуру, другой придумает,  и  пошло-поехало.  У  того
пиво прокисло, у этого корова сбежала - вот тебе и готово обвинение.
   - Не знаю, что и делать.
   - А вдруг они поболтают-поболтают и успокоятся? - предположила Рашель.  -
И все-таки, если они не замолчат, если попробуют  обвинить  девочку,  Глории
надо хорошенько подумать, что говорить в свою защиту.
   - Да, - печально согласилась Моди-Лэр. -  Но  как  тут  защитишься,  ведь
ничего не докажешь?

Глава 11

   Целый