к. - Его жена  попала
в аварию.
   Лицо Кей Эла окаменело, а Анна негромко охнула.
   - Милая Мэдди... как она?
   - Сильно ударилась головой,  -  ответил  Генри.  -  Ее  дочь  цела  и
невредима. Авария произошла по вине этого болвана, малолетнего Уэбстера.
Он выскочил из-за угла и врезался в  них  сзади.  Их  машина  стояла  на
середине проезжей части - говорят, Мэдди затормозила, чтобы не  задавить
щенка.
   - Это так на нее похоже, - заметила Анна. - Славная  женщина,  она  и
мухи не обидит. Я испеку ей булочки.
   - По-моему, она предпочитает шоколадные пирожные. - Кей Элу чудилось,
что его собственные слова доносятся откуда-то  со  стороны.  -  Надо  бы
заехать к ней, угостить шоколадкой.
   Генри бросил на него пронзительный взгляд.
   - А мне казалось, ты ищешь Брента, - сказал он.
   - Жест добрососедства, и ничего более, -  ответил  Кей  Эл,  мысленно
закатывая себе оплеуху. - Должен же кто-то навестить бедняжку,  спросить
о самочувствии...  Ты  собираешься  доедать  эту  картошку,  Генри?  Или
намерен любоваться ею до скончания времен?
   - Ох, прошу прощения. - Анна поднялась, чтобы передать ему  блюдо.  -
Генри, мальчик изголодался.
   - Этого я и боюсь, - сказал Генри.
   Кей Эл пропустил его слова мимо ушей и приступил к еде. Он  собирался
чуть позже вернуться в город, но не имел ни малейшего  желания  сообщать
об этом дяде.
   - Осторожнее на дороге, когда будешь возвращаться в город,  -  сказал
Генри.
   - Так точно, сэр, - ответил Кей Эл.

***

   - Мы покупаем собаку, - сообщила Эм, когда они с  Мэл  уединились  на
кушетке, запасшись хот-догами  и  солеными  крендельками  -  именно  эти
продукты лучше всего  отвечали  представлениям  Три  о  сбалансированной
диете.
   - Все-таки выпросила? - отозвалась Мэл, с удивлением выпучив глаза, и
тут же добавила:
   - Молодец!
   Эм кивнула.
   - Я забыла спросить у папы, но мама согласна. - Вспомнив, какое  лицо
было у мамы, когда они уезжали, Эм почувствовала легкий укол совести.  -
Мама согласилась, но это было  еще  до  аварии,  -  добавила  она,  сама
удивляясь тому, как весело и жизнерадостно звучит ее голос.
   - У нее все будет хорошо, так твой папа сказал,  -  ответила  Мэл.  -
Лучше подумай о щенке.
   - Мы поедем на живодерню, - продолжала Эм, - и спасем жизнь  собачке.
Так-то оно выйдет лучше.
   "Щенок. У меня будет собственный щенок", -  твердила  она  про  себя,
отгоняя неприятные мысли.
   - Отлично. Возьмете меня с собой? - спросила Мэл.
   - Конечно, - сказала Эм, кивнув в ответ.
   "Мы поедем все вместе - я, Мэл, тетя Трева и мама", - подумала она  и
тут же вспомнила о маме, о том, какой у нее был страдальческий взгляд, о
том, как они с папой стояли вплотную друг к другу, как смотрели друг  на
друга,  как  они  ненавидели  друг  друга.  "Щенок.  Собственный  щенок.
Собственная собака".
   - Как только мама поправится, так и поедем, - сказала  Эм,  проглотив
застрявший в горле комок.
   "Мама обязательно поправится. Так все говорят".
   - Мама скоро выздоровеет. Сейчас она выпила таблетки и спит,  но  она
обязательно поправится, - добавила Эм.
   - Скоро все уладится, - оживленно затараторила Мэл. Порой ее оптимизм
раздражал Эм, но сейчас она была благодарна  подруге.  -  Теперь,  когда
твоя мама заболела, твой папа вспомнит,  как  он  любил  ее  прежде,  он
начнет о ней заботиться, и все будет хорошо.
   - Папа поехал играть в кегли, - сказала Эм и  сунула  в  рот  соленый
кренделек, избегая встречаться с Мэл глазами.
   - Ох... - выдохнула Мэл.
   "Щенок. Щенок. Щенок..."

Глава 4

   Мэдди проснулась в девять  часов.  К  этому  времени  боль  несколько
улеглась и сосредоточилась  в  голове,  оставив  тело  в  покое.  Мэдди,
пошатываясь, спустилась вниз, но стоило ей предпринять попытку  прочесть
этикетки на лекарствах, как затарахтел телефон, и она поспешно  схватила
трубку, не давая ему зазвонить опять и расколоть ее мозг на куски.
   - Мэдди, это мама. Ты хорошо себя чувствуешь?
   - Да, мама.
   "Зачем так кричать?"
   - Мне позвонила Анна Хенли и спросила, здорова ли ты, и только  тогда
я узнала об аварии, - мать говорила таким тоном, что  было  ясно  -  она
ничуть не удивлена случившимся. - Ты в порядке?
   - Да, мама. - Голова Мэдди болела все  сильней,  а  шея  отказывалась
шевелиться.
   - Анна сказала, что ты крепко ударилась, -  продолжала  мать.  -  Она
говорит, это была не твоя вина, а мальчишки Уэбстера, но ты  же  знаешь,
какие они, эти Уэбстеры, все до единого. Хвала  Всевышнему,  что  ты  не
виновата. Почему ты мне не позвонила? Ты хорошо себя  чувствуешь?  Может
быть, мне приехать?
   Мэдди поморщилась.
   - Нет, не надо. У меня все нормально.
   - Ты выздоровеешь к  воскресенью,  чтобы  навестить  бабушку?  Ты  же
знаешь,  какая  она...  Но  если  ты  не  сможешь  поехать,  я  не  буду
настаивать.
   - Смогу, - ответила Мэдди, лишь бы  только  отделаться  от  матери  и
побыстрее закончить разговор.
   - Что-то не нравится мне твой голос. Я могла бы приехать сейчас же...
   - Нет. Впрочем, на неделе мне потребуется твоя машина.
   - В любое время. Еще светло, я могла бы  сейчас  подогнать  машину  к
твоему дому...
   - Спасибо, не надо. - Мэдди прижала ладонь ко лбу. Если мать все-таки
заявится, она ее убьет. - Кстати, что это  за  слухи  о  разводе  Глории
Мейер? - спросила она, только чтобы уйти от опасной темы.
   - Это чистая правда. - На слове "правда"  мать  сделала  ударение,  и
Мэдди поняла, что сейчас услышит сногсшибательную историю.  Впрочем,  ее
собственная история обещала быть ничуть не хуже. Когда дойдет  до  дела.
"А вдруг Брент не изменяет мне? - подумала она. - Может быть, он прав, и
все это - чья-то глупая шутка?"
   - Муж Глории заявил, что она отказывается с ним спать, - голос матери
звенел от негодования. - Представляешь?
   Мэдди подумала о Барри Мейере. Как-то раз Трева  назвала  его  мелким
худосочным кабанчиком.
   - Представляю, и без особого труда. К тому  же  он  не  ухаживает  за
своей лужайкой.
   - Так она и сказала! Барри, мол, ничего не делает  по  дому.  На  мой
взгляд, он совершенно никчемный человечиш-ко. Ходят слухи,  будто  Барри
подозревает Глорию в том, что она встречается с посторонним мужчиной.
   - Глория? - Мэдди задумалась, пытаясь  представить  Брента  и  Глорию
вместе. Глория в трусиках с дыркой в промежности. -  Ну,  разве  что  со
стригальщиком из "Хим-газона", - съязвила она.
   - Уж не знаю, с кем, но я искренне возмущена.
   - Я тоже. Мне совсем нетрудно поверить в то, что  Глория  не  спит  с
мужем, потому что она вряд ли способна спать с кем-либо вообще. -  Мэдди
уселась на табурет, стоявший у телефона, и мельком  взглянула  на  часы.
Если она сумеет продержаться две минуты, это  будет  означать,  что  она
здорова, и тогда ей можно будет повесить трубку, не встревожив при  этом
мать. Итак, придется потерпеть.
   - Люди - загадочные существа, - сказала мать. - Порой кажется, что ты
знаешь человека насквозь, а он вдруг выкидывает такой фортель.
   - Какой фортель? Развод, что ли? "Господи, сейчас меня стошнит".
   - Да нет же, я говорю про интрижку Глории.
   - Что ж, садись на телефон  и  разузнай,  кто  бы  это  мог  быть,  -
отозвалась  Мэдди,  вознося  Господу   молитву,   чтобы   предполагаемым
любовником оказался не Брент. - Просто удивительно, что ты так  бездарно
тратишь время на болтовню со мной.
   - Но, Мэдди, как же я узнаю?
   - А как тебе стало известно, что Глория не спит с Барри?
   - Он сказал своему брату, а тот передал своей  жене,  а  та  сообщила
дочери Эстер.
   Мэдди закрыла глаза.
   - Ясно. Как поживает Эстер?
   - Отлично. А ты? Ты уверена, что у тебя все в порядке с головой?
   Сбить мать с главного пункта было невозможно.
   - Давай лучше поговорим о Глории, - попросила Мэдди.
   - Я уже все про нее сказала.  Но  если  тебе  интересно  мое  мнение,
Глория всегда была такая. Помнишь, как она еще в школе устроила истерику
из-за того, что ее не приняли в ученический совет младших  классов?  Она
ревела в спортзале как белуга.
   - Я пропустила это зрелище. - Мэдди постаралась припомнить  Глорию  в
школе. Тогда она была еще  бледнее  нынешнего  и  ходила  по  коридорам,
держась поближе к стене. Лишь однажды Мэдди заметила на ее лице  признак
румянца - в этот момент мимо Глории проходил Брент, футбольная звезда  и
кумир школы. Может быть, уже тогда надо было уступить Брента Глории.
   - Глория на три  года  моложе  меня.  Когда  она  училась  в  младших
классах, я уже поступила в колледж, - сообщила Мэдди.
   - Это была великая притворщица, поверь мне, - мать явно оживилась.  -
Стоило ей задержать дыхание, и у нее синело лицо, ведь она  и  без  того
была похожа на мертвеца. Должно быть, она не правильно питается.  И  тем
не менее Глория всегда добивалась своего.  Такие  бледные  и  субтильные
девушки, похожие на пух одуванчиков, который вот-вот унесет ветром,  они
и есть самые опасные. За ними нужен глаз да глаз.
   - И то верно, - сказала Мэдди, откладывая слова матери про запас.
   - Возьми, к примеру, Кендэйс, которая работает в банке.
   Мэдди подумала о Кендэйс, пышущей здоровьем и интеллектом  полнотелой
блондинке, которая могла бы побороть  на  ринге  добрую  половину  своих
клиентов.
   - Я нипочем не назвала бы Кендэйс  субтильной  девушкой,  -  заметила
она.
   - Это все из-за того, что в ее жилах течет германская  кровь.  Обрати
внимание - Кендэйс улыбается всем и каждому; тем не менее она менеджер в
банке.
   - И что же? - озадаченно спросила Мэдди. - Что-то я тебя не пойму.
   - Откуда она взялась, эта Кендэйс? Уж, конечно, не из богатой  семьи.
- Мать фыркнула. - Всю жизнь  она  была  настоящая  Лоуэри,  а  кто  она
теперь? Считай, она заправляет  целым  банком,  ведь  Харолд  Уайтхед  -
пустое место. Его привозят в контору и сажают в  кресло  для  интерьера.
По-настоящему банком руководит Кендэйс.
   Мэдди вспомнила Кендэйс, когда та  еще  была  школьницей.  Тогда  она
безвкусно одевалась, трудилась в поте лица, зарабатывая стипендию,  была
робкой и застенчивой и старалась держаться незаметно. Быть может,  Мэдди
стоило выбрать ее в качестве образца для подражания.
   - Чтобы получить  это  место,  Кендэйс  вкалывала  как  проклятая,  -
сказала она.
   - Знаю. Но глядя на нее,  этого  нипочем  не  скажешь,  верно?  Такая
тихоня, прямо воды не замутит.
   - Мне казалось, тебе нравится Кендэйс.
   - Да, нравится, - ответила мать. - Она  хороший  человек.  Меня  лишь
удивляет, что кому-то из семейства Лоуэри удалось возглавить банк.
   - Что-то я тебя не пойму, - сказала Мэдди. - Ладно,  мне  пора  идти.
Узнаешь что-нибудь про Глорию - звони.
   - Ее разводом занимается Уилбур Картер, -  сообщила  мать.  -  Глория
глупа  как  пробка.  Каждый  дурак  знает,  что  хорошего  адвоката   по
бракоразводным процессам нужно искать в Лиме.
   Мэдди взяла себе на заметку - раздобыть  телефонную  книгу  Лимы.  Ей
предстоял развод, и уже одно это сулило немало  бед.  Не  хватало  лишь,
чтобы ее насчитали глупой как  пробка.  К  тому  же  она  должна  беречь
репутацию вдтери.
   - Я собираюсь отправиться в постель, мама, - сказала  она.  -  Береги
себя и не волнуйся.
   - Ты же знаешь, я все равно буду волноваться, - не сдавалась мать.  -
Я буду сидеть у телефона; если тебе что-то понадобится, сразу звони.
   - Спасибо, мама, - сказала Мэдди. - Я люблю тебя.
   - Я тоже тебя люблю, Мэдди. Постарайся хорошенько отдохнуть.
   "Надо быть приветливее  с  матерью",  -  сказала  себе  Мэдди,  вешая
трубку. Войдя в кухню, она налила стакан воды и выпила еще две таблетки.
Потом вышла на крыльцо и опустилась в большое плетеное кресло, собираясь
подышать  летним  воздухом,  но  как  назло  на  улице  неприятно  пахло
гудроном, которым была  покрыта  подъездная  дорожка.  Надо  высадить  у
крыльца жимолость, много жимолости, решила Мэдди. Она  представила  себе
поручни,  увитые  бледно-желтыми  лозами  с  цветами-колокольчиками,   и
попыталась припомнить запах жимолости, а заодно забыть свою мать,  Эм  и
Брента, единственного  мужчину,  которого  она  знала  с  тех  пор,  как
окончила школу.
   Школа. Славное время. Мэдди на вею жизнь запомнила  тот  день,  когда
Хауи удалили с поля и на подачу вышел Брент. Забив мяч, он швырнул  биту
на землю и поцеловал стоявшую неподалеку Маргарет Зрленмейер. Уже  тогда
Мэдди  следовало  крепко  задуматься,  но  она  решила  отомстить,  и  в
результате очутилась в Пойнте, на заднем сиденье "шевроле" Кей Эла.  Она
хотела отплатить Бренту, а  вместо  этого  получилось  черт  знает  что.
Первый сексуальный опыт оказался не слишком приятен, но в общем и  целом
они недурно провели время. Лучше всего ей запомнилось, как они  смеялись
до упаду. Старый добрый Кей Эл. Может быть,  Трева  права  и  ей  стоило
переспать с ним и расквитаться с Брентом.
   Перед ее мысленным взором возникло лицо Кей Эла - настоящего,  живого
Кей Эла, которого она  встретила  вчера  днем.  Он  показался  ей  таким
уравновешенным, уверенным в себе и... основательным. Кей Эл  Старджес  -
солидный основательный гражданин. Настоящий мужчина. Впрочем,  каким  бы
мужчиной он ни был, Мэдди и не подумает вновь заниматься с ним  любовью.
Вряд ли Кей Эл остался  тем  же  отчаянным  сорвиголовой,  каким  был  в
семнадцать лет; к тому же супружеская измена - не ее стиль. Ее  стиль  -
добропорядочность. Мэдди Мартиндейл, Прелесть и Умница. Измена -  дурной
вкус. Мэдди надеялась, что Кей Эл скоро уедет из города.  У  нее  и  без
того хватало неприятностей.
   Мэдди начало клонить ко сну, и  это  казалось  намного  приятнее  тех
ощущений, которыми было наполнено  начало  нынешнего  дня.  Может  быть,
теперь ей удастся взглянуть на жизнь с другой стороны. Хотя где она, эта
другая сторона?
   Что ж, по крайней  мере  Брент  успешно  ведет  дела  в  строительной
компании. Брент понимает толк в торговле. И он хороший отец.  Даже  если
этот сукин сын завел любовницу  (что  было  вполне  вероятно),  Мэдди  и
представить себе не могла, как она будет с ним разводиться.  Неужели  ей
хватит решимости  выгнать  из  дома  отца  Эм,  а  потом  позволить  ему
проводить  с  дочерью  лишь  один  вечер  в  неделю  и   каждое   второе
воскресенье? И если учесть, что Брент почти все свободное время торчит в
кегельбане... Мэдди представила себе Эм в крохотных кроссовках, бродящую
в поисках отца среди толпы мужчин с толстыми животами и  легкомысленными
надписями на рубашках. Бр-рр.
   Или он торчит в кегельбане не все свободное время? Может быть,  Трева
права и Брент бывает вечерами в  другом  месте?  Проведя  еще  несколько
минут в размышлениях, Мэдди отправилась в дом позвонить Треве и одолжить
у нее машину - вновь разговаривать с матерью, от которой она только  что
отделалась, Мэдди не хотела.
   Вместо Тревы трубку взял Три.
   - Я сижу с девчонками, - сообщил он. - А мамы нет. Она ушла.
   Пришлось все же звонить матери.
   - Я хочу на некоторое время попросить у тебя машину, - сказала Мэдди.
- Совсем ненадолго. - Выслушав лавину вопросов, она дождалась, пока мать
выдохнется, и вышла из дома, помахав рукой миссис Кросби.
   Десять минут спустя Мэдди припарковала "аккорд" матери у кегельбана и
прошлась по стоянке. Она немного  отупела  от  воздействия  лекарств,  и
прогулку пришлось совершить дважды, однако "кадиллака" Брента она так  и
не нашла. Зато, к своему удивлению,  Мэдди  обнаружила  у  самого  входа
желтый "санберд" Тревы и золотистый "сатурн" Хауи, притаившийся  в  углу
рядом с сияющим красным автомобилем с откидным верхом. Именно  на  такой
машине должен был ездить нынешний Кей Эл.
   Автомобиля Брента нигде не было. Отлично. Значит, он солгал. Вот  так
сюрприз.
   - Мэдди?
   Мэдди резко обернулась,  вглядываясь  в  сумрак  вокруг.  У  входа  в
заведение стоял мистер Скотт, хозяин кегельбана.
   - Я узнал звук машины вашей матери, - сказал  он.  -  Вам  что-нибудь
нужно? Вы хорошо себя чувствуете? Я слышал об аварии. Чем могу помочь?
   - Я в порядке, мистер Скотт, - ответила Мэдди. - Спасибо  за  заботу,
но я чувствую себя нормально.
   Того и гляди появится кто-нибудь еще и поинтересуется, чем она  здесь
занимается. Мэдди  забралась  в  "аккорд".  Действовать  в  этом  городе
скрытно не было никакой возможности. Даже ночь, казалось, имела уши.

***

   Кей Эл сидел в зале кегельбана у стойки бара, обитой мягким оранжевым
пластиком, и наблюдал за окончанием трагедии, которая показалась бы  ему
интересной, если бы не затрагивала двух симпатичных ему людей. У другого
конца стойки сидел Хауи Бассет, классный  бейсболист,  которого  Кей  Эл
вспоминал с чувством уважения, а неподалеку от него, отделенная от  Хауи
одним табуретом, - его жена Трева Хейнс, лучший на памяти Кей Эла  вожак
школьной команды болельщиц и лучшая подруга  Мэдди.  На  их  лицах  было
написано такое уныние, что можно было не сомневаться - уже к завтрашнему
утру весь город будет говорить об их грядущем разводе.
   - Все это чертовски неприятно, - пробормотал Винс, обращаясь к  своей
пивной кружке. - Хауи отличный малый.
   - Про Брента Фарадея этого не скажешь, - отозвался Кей  Эл,  и  Винс,
кивнув, промолвил:
   - Редкая сволочь.
   После целого дня методичных поисков Брента во всех местах, где он мог
быть, Кей Эл по чистой случайности обнаружил его на  соседней  с  Винсом
дорожке кегельбана, где Брент играл со своим отцом,  Норманом  Фарадеем,
бывшим  почетным  мэром  Фрог-Пойнта.  При  появлении  Кей  Эла   Брент,
казалось, не на шутку струхнул. Кей Эл приветственно  взмахнул  рукой  и
уселся в кресло, наблюдая за Винсом,  который  тем  временем  сколачивал
команду. Кей Эл не  видел  смысла  расспрашивать  Брента  в  присутствии
Нормана; к тому же было ясно, что Брент нипочем не согласится  отойти  в
сторонку до окончания игры.  Одна  за  другой  к  Кей  Элу  подошли  три
женщины, которых он знавал еще в школе, и предложили ему  по  бокальчику
пива, чтобы отметить его возвращение домой. Когда он  спровадил  третью,
Винс сказал:
   - Я начинаю завидовать тебе, дружище.
   - Они не в моем вкусе, - ответил Кей  Эл,  продолжая  краешком  глаза
следить за Брентом.
   - Знаем мы, какие у  тебя  вкусы,  -  протянул  Винс.  -  Теперь  она
замужем.
   Кей Эл пропустил слова Винса мимо ушей, с  любопытством  наблюдая  за
Брентом и его папашей. Норман то и дело  подзывал  к  себе  людей  и  во
всеуслышание заявлял, что,  мол,  неплохо  бы  избрать  его  сына  мэром
Фрог-Пойнта на следующий срок. Брент пожимал руки, но, услышав очередное
предложение, неизменно качал головой. Кей Эл то и дело слышал, как Брент
говорил:
   - Нет. Нет. Благодарю вас; руководящие посты меня не привлекают.
   Толстокожий Норман лишь отмахивался и подзывал очередного  знакомого,
чтобы втолковать ему, каким хорошим мэром будет его сынок.  Если  бы  не
застарелая неприязнь, Кей Эл, пожалуй, посочувствовал бы Бренту.
   Как только закончилась игра и Брент с Норманом направились к  стойке,
Кей Эл схватил Винса за локоть и двинулся следом. Заказав по  пиву,  они
наблюдали за ходом беседы, которую вели отец и сын. Судя  по  тому,  как
Брент мотал головой, он начинал терять терпение, но папаша не обращал на
его протесты ни малейшего внимания.
   - Только этого нам не хватало, еще одного Фарадея в  кресле  мэра,  -
сказал Винс. - Два болвана, что папочка, что сынок.
   - Похоже, Брент вовсе не рвется в мэры, - заметил Кей Эл.
   - Зато Норман считает, что этот пост создан для его чада,  -  ответил
Винс. - И можешь быть уверен, Хелен тоже так  думает.  А  если  они  оба
этого хотят, Бренту не остается выбора. Этот подлец  обязательно  станет
мэром.
   Наконец Норман ушел. Кей Эл вскочил, намереваясь сделать  решительный
шаг, но тут же уселся вновь, увидев Хауи Бассета, который, поднявшись  с
табурета на углу стойки, занял место бок о бок с Брентом.
   - Сейчас будет потеха, - воодушевленно сообщил Винс. - До меня