ся кусок пармезана.
   - Нет уж, натирай до конца, - велела Трева.
   - Ради одной кастрюли макарон?
   Трева распахнула холодильник и взмахнула рукой. Мэдди  вытянула  шею,
заглянула внутрь и, увидев на полках  еще  пять  кастрюль  маникотти,  в
ужасе отпрянула.
   - Трева, у тебя определенно что-то стряслось.
   - Кто бы об этом говорил... У меня всего лишь гора вареного теста,  а
у тебя - чужие трусики с дыркой. - Трева захлопнула  дверцу.  -  Что  ты
собираешься делать? Пусть все летит к чертям, но я не брошу тебя в беде.
   Мэдди открыла рот, чтобы продолжить  расспросы,  но  прикусила  язык,
наткнувшись на тяжелый непроницаемый взгляд  Тревы,  которым  та  всегда
гасила в зародыше готовые начаться ссоры. Какие бы неприятности у нее ни
случились, Трева не желала  их  обсуждать,  и  точка.  Мэдди  решила  не
обострять ситуацию и вернуться к своим собственным затруднениям.
   - Когда Брент появится дома, устрою ему скандал,  -  сказала  она.  -
Честно говоря, я не знаю, что делать.  У  меня  нет  улик.  Я  выбросила
трусики.
   Трева закатила глаза:
   - Какие еще улики? Ты ведь собираешься разводиться,  а  не  совершать
убийство.
   Убийство. Какой чистый,  приятный  звук,  особенно  по  сравнению  со
словом "развод".
   - Не забегай вперед, - сказала Мэдди. - Еще не вечер.

***

   - Ты говорила с родителями насчет щенка? - спросила Мэл.
   - Нет, - ответила Эм. - Не было подходящей минуты.
   - Ну, тогда слушай про Джейсона Норриса. Я такое о нем узнала!
   Девочки сидели в домике на дереве, доставшемся Мэл в наследство от ее
старшего  брата,  Три.  Эм  развалиась  на  старых   голубых   подушках,
позаимствованных в гостиной, и пыталась решить, стоит ли  изливать  свои
тревоги лучшей подруге.  Мэл  была  похожа  на  свою  мать  -  такая  же
худощавая, светловолосая и веснушчатая - и обладала разумом,  отточенным
игрой в "нинтендо" и свободным доступом к видеофильмам для  взрослых.  В
городе не осталось ни одной кассеты, которую не посмотрела  бы  Мэл.  Эм
считала ее лучшим в мире собеседником, с  которым  можно  было  обсудить
семейные передряги. Впрочем, она еще  не  была  уверена,  что  хочет  их
обсуждать. Высказанные вслух, опасения могли превратиться в реальность.
   - Дердри Уайт сказал мне, что Рашель Тэнди от него без ума, - заявила
Мэл. - Но Джейсону на это наплевать. В этот миг Эм тоже было наплевать.
   - А Джейсон сказал, что у девчонок водятся вши, - ответила она.
   Мэл выпрямилась.
   - Вот как? Подумать только, он снизошел до  разговора  с  тобой.  Моя
мама  говорит,  что  мальчишки  -  бессловесные  твари,  и  если  парень
произносит что-нибудь кроме хрюканья, это замечательный знак!
   Эм покачала головой и продолжила:
   - Потом он начал гоняться за мной вокруг бассейна с лягушкой в  руке,
как будто я их боюсь. Такой противный.
   - А мне он нравится, - отозвалась Мэл, хмурясь. - Эм,  что  с  тобой?
Еще неделю назад ты тоже считала Джейсона милым.
   - У нас в доме творится настоящий кошмар.
   - Что, родители поцапались? -  Мэл  пожала  плечами.  -  Ерунда.  Мои
предки постоянно ругаются.
   - Правда? - На мгновение Эм попыталась представить  себе  дядю  Хауи,
который орет на тетю Треву. Впрочем, ей было бы трудно поверить, что  он
способен хотя бы огрызаться -  не  родился  еще  на  свет  тот  человек,
который решится возразить тете Треве.
   Мэл порылась в старом чемодане, давно ставшем хранилищем  для  всякой
всячины, и достала оттуда мятую пачку "Ориона".
   - Еще бы  не  правда,  -  ответила  она.  -  На  прошлой  неделе  они
собачились из-за травы. - Мэл вынула печенье и  протянула  пачку  Эм.  -
Конечно, они и не догадывались, что я подслушиваю.
   - Из-за травы? - Эм сдвинула очки на переносицу и внимательно изучила
пачку. Не обнаружив там жучков, она  взяла  печенье  и  впилась  в  него
зубами. Печенье оказалось несвежее и жесткое, но, как ни говори, это был
"Орион"  без  жучков,  что  в  домике  на  дереве   являлось   настоящим
лакомством. На улице поднялся ветер; он проникал внутрь сквозь окошко  и
через щели  между  досками.  Три  соорудил  этот  домик  в  первые  годы
увлечения плотницким ремеслом. Щели в  стенах  придавали  домику  особое
очарование. Любой дурак сколотил бы  доски  вплотную  друг  к  другу,  и
только Три хватило мозгов устроить кондиционирование.
   - Ага, из-за травы, - подтвердила Мэл. Проглотив печенье и достав еще
одно, она слизнула сахарную глазурь. - Папа пришел домой и  сказал...  -
Мэл заговорила грубым низким голосом, покачивая головой:
   - "Боже мой, Трева, летом в школе каникулы, тебе нечего делать, и  ты
еще хочешь, чтобы я  стриг  газон  после  рабочего  дня?"  -  Мэл  опять
изменила голос и затараторила визгливым контральто:
   - "Не хватало  только,  чтобы  я  свалилась  на  чертовой  лужайке  с
сердечным приступом. Хочешь, чтобы газон был подстрижен, - стриги сам!"
   - Они что, с ума сошли? - спросила Эм, донельзя заинтригованная.
   - Не-а. - Мэл опустилась на подушки рядом с подругой,  сунула  в  рот
половинку печенья и продолжала говорить с набитым черными крошками ртом:
   - Они быстро  выдохлись,  поворчали  друг  на  друга,  потом  понесли
какую-то чепуху, а уж потом занялись этим.
   - Какую чепуху? - спросила Эм, моргая.
   - Ну вот, к примеру, мама говорит: "Ладно, черт с тобой,  я  согласна
стричь траву, согласна пыхтеть, сопеть и потеть весь день  напролет,  но
только потому, что ночью такое бывает слишком редко". А папа ей: "Бог  с
ней,  с  травой,  трава  может  подождать,  но  ваши  обвинения,  мадам,
заслуживают самого серьезного внимания". А мама отвечает: "Ну, не  знаю,
лужайка действительно слишком заросла", и тогда папа хватает ее за  руки
и говорит: "Пройдемте в мой кабинет и все это обсудим". И мама  начинает
смеяться, и  они  удаляются  в  спальню  и  приступают  к  делу.  -  Мэл
проглотила вторую половинку печенья. - Я хотела подслушать у  двери,  но
Три взял меня за ухо...
   - И что он сказал? - улыбаясь, спросила Эм.
   - Сказал,  что  если  я  буду  подслушивать  такие  вещи,  это  может
остановить мой рост, и если я вырасту карлицей, то только по собственной
вине. А потом повел меня на улицу и купил мне мороженое.
   Эм вздохнула:
   - Обожаю Три.
   - Если хочешь, он будет и твоим братом тоже, - предложила Мэл. -  Так
из-за чего воюют твои предки?
   Эм отложила огрызок печенья и сказала:
   - Они не воюют. Они даже не ругаются.  Даже  не  разговаривают.  -  И
после минутного напряженного раздумья добавила:
   - По-моему, они даже не делают это.
   Мэл помотала головой.
   - Откуда тебе знать? Может быть, они хитрят и ждут, пока  ты  уснешь.
Твои родители взрослые люди, а мои - настоящие дети. - При  этих  словах
Мэл задрала подбородок, и Эм опять улыбнулась, позабыв о своих тревогах,
- очень уж Мэл была похожа на свою мать. Но Мэл не была бы собой,  когда
бы тут же не вернулась к обсуждаемым событиям. - Если твои  родители  не
ссорятся, что же они делают? - спросила она.
   - Они вообще ничего не делают. -  Эм  старательно  рылась  в  памяти,
отыскивая слова, доступные пониманию подруги. -  Папа  играет  в  кегли,
копается во дворе и ездит на работу. Мама хлопочет по дому, готовится  к
началу учебного года, болтает по телефону  с  бабушкой  и  твоей  мамой,
ездит в дом престарелых навестить нашу ненормальную прабабушку... и  все
это они делают по отдельности! - Эм поправила очки и  продолжала,  хмуро
глядя на Мэл:
   - Как будто все в порядке, а на самом деле хуже некуда.  Сегодня  моя
мама была такая грустная. Не знаю, из-за чего, но  мне  показалось,  что
она чем-то очень расстроена.
   Мэл выпрямилась.
   - Значит, они не обнимаются, не шутят, не делают вид, будто ссорятся?
И не смеются после этого?
   Эм попыталась представить себе родителей, которые делают  все  то,  о
чем упомянула Мэл. Как славно иметь родителей, которые смеются, но Эм об
этом даже не мечтала. Мама порой смеялась  вместе  с  ней  или  с  тетей
Тревой, но только не с папой. А когда смеялся папа, Эм и вообще не могла
припомнить.
   - Нет, - сказала она. - Никогда.
   На лице Мэл появилось рассудительное выражение.
   - Наверное, они собрались разводиться.
   - Нет! - крикнула Эм,  отшвыривая  пачку  "Ориона"  и  чувствуя,  как
запершило в горле.  -  Нет,  они  не  хотят  разводиться!  Они  даже  не
ругаются!
   - Ладно, оставайся жить у нас, - предложила  Мэл.  -  Моя  мама  тебя
любит, и папа тоже. Будешь моей сестрой.
   - Они не собираются разводиться, - упрямо повторила Эм.
   Мэл уставилась в пространство и глубоко  задумалась.  Эм  с  надеждой
наблюдала за подругой, напоминая  себе,  что  в  их  компании  Мэл  была
поставщиком идей - вдруг ей удастся что-нибудь придумать,  и  все  будет
хорошо.
   - Надо проследить за ними, - сказала наконец Мэл.
   - Нет, - отрезала Эм. Мэл была выдумщицей, но ее предложения порой не
лезли ни в какие ворота, поэтому последнее слово  всегда  оставалось  за
Эм. Мэл оставила мысль о слежке и опять погрузилась в раздумья.
   - Вот что! - воскликнула она через  некоторое  время.  -  Сегодня  ты
переночуешь у меня, а твои родители  смогут  побыть  наедине.  Моя  мама
говорит, что это не раз спасало нашу семью. Обычно  она  спихивает  меня
бабке, и как-то раз я незаметно  подслушала  их  разговор.  Она  сказала
бабушке: "Спасибо, Ирма, надеюсь,  это  поможет  твоему  сыну  сохранить
семью".
   - Я уже столько раз ночевала у тебя, - заметила  Эм.  -  Я  только  и
делаю, что торчу у вас в доме.
   - Ты оставалась у меня после того, как  в  последний  раз  поцапались
твои предки? - не отставала Мэл.
   Эм задумалась, припоминая. Настоящая ссора в  семье  началась  неделю
назад. Родители, как и прежде, не разговаривали и не смеялись, но только
на этой неделе Эм впервые почувствовала холод и напряжение, воцарившееся
между ними. Впрочем, до нынешнего дня это ее не тревожило. До тех  самых
пор, когда она увидела лицо  матери,  вернувшейся  в  дом  после  уборки
машины.
   - Ни разу, - ответила она. - С тех пор ни разу.
   Мэл вскочила на ноги и бросилась к лестнице:
   - Пойдем. Надо спросить разрешения.

***

   В конце концов  Мэдди  поняла,  что  приходить  к  Треве  не  стоило.
Заправив  шестую  кастрюлю  маникотти  горой  свеженатертого  пармезана,
которого хватило бы, чтобы усыпать все улицы и дворы Фрог-Пойнта,  Трева
вдруг загорелась идеей обшарить вещи Брента, чтобы найти улики.
   - Нет, - сказала Мэдди. - Ни за что. Мы  не  станем  копаться  в  его
шмотках.
   - Почему это? - Трева уселась напротив, от всей души  радуясь  своему
плану. - Мы можем найти какую-нибудь вещь, которая  подскажет  нам,  что
происходит. Например, письма, предметы.
   - Письма? - Мэдди бросила на подругу недоверчивый взгляд. - Брента не
заставишь записать  хотя  бы  номер  телефона,  а  ты  собралась  искать
любовные письма.
   - Ну, тогда что-нибудь еще. Где он будет сегодня вечером?
   Мэдди задумалась, припоминая, какой нынче день. Ага, четверг.
   - Сегодня Брент играет в кегли со своим папашей.
   Трева просияла, и Мэдди почувствовала тревогу. Очень уж легкомысленно
подруга отнеслась к ее неприятностям.
   - Замечательно! Сегодня вечером устроим шмон. У меня  есть  и  другая
идея. - Трева наклонилась вперед. - По-моему, ты должна изменить Бренту,
чтобы сквитаться с ним. И я даже знаю, с кем ты  это  сделаешь.  Помнишь
парня, похожего на черного ворона, он  еще  бегал  за  тобой  в  старших
классах и постоянно с кем-нибудь дрался? А вообще-то он был ничего, хотя
и взбалмошный какой-то. Помнишь?
   - Нет. - Мэдди посмотрела на Треву и увидела, что обмануть подругу ей
не удалось.
   - Конечно, помнишь. У  него  были  такие  огромные  глаза  и  дряхлый
автомобиль с задним сиденьем размером с вашу гостиную. -  Трева  сделала
паузу для пущего эффекта и произнесла:
   - Кей Эл Старджес.
   Мэдди подперла руками подбородок, показывая  всем  видом,  что  слова
Тревы ее не интересуют.
   - Помню, но смутно, - сказала она.
   - Так вот, я встретила его вместе с  Шейлой  Бэнкхед  у  полицейского
участка. Он выглядит намного лучше прежнего. У него пропали  эти  птичьи
ухватки,  зато  он  по-прежнему  живчик,  что  в  тридцать  восемь  даже
привлекательно.
   - Семь.
   - Что?
   - Ему тридцать семь. Он на год младше нас с тобой. Но какое отношение
Кей Эл Старджес имеет к моему разводу с Брентом?
   Ну вот, пожалуйста. На сей раз произнести это слово оказалось гораздо
проще.
   - Я уже сказала. Тебе нужно поквитаться с Брентом.  Первым  делом  ты
должна ему изменить.
   - С Кей Элом Старджесом? - Мэдди от души рассмеялась.
   Некоторое время Трева терпеливо ждала, потом спросила:
   - Почему бы и нет?
   Мэдди умолкла и посмотрела ей в глаза:
   - Потому что я не наступаю дважды на одни и те же грабли.
   - Так ты трахалась со Старджесом?
   Хлопнула задняя дверь дома, и ворвавшаяся в кухню Мэл закричала:
   - Мама! Разреши нам...
   - Вон отсюда! - Трева даже не  повернула  головы.  Дождавшись,  когда
дверь захлопнется, она подалась к Мэдди:
   - Так это правда? И ты ничего не сказала мне?
   - Как-то не пришлось к слову. - Мэдди потерла  рукой  лоб,  заставляя
себя не углубляться в  воспоминания  о  вечере,  проведенном  на  заднем
сиденье машины Кей Эла.
   Трева все не унималась:
   - Вот это да! Мне казалось, ты не в силах скрывать от меня свои тайны
хотя бы двадцать минут, а уж тем более - двадцать лет. Неужели даже твоя
матушка не пронюхала?
   - Слава Всевышнему, нет. - Мэдди вздрогнула от одного  предположения,
что такое могло случиться. - Я  никому  ничего  не  сказала.  Ты  только
представь, что началось бы, если бы это выплыло наружу?
   - И заметь, он тоже держал язык за зубами, - подхватила Трева.  -  Не
сомневаюсь, что для этого ему пришлось проявить немалую выдержку.
   - Я никогда об этом не думала, - удивленно протянула Мэдди.  -  Очень
любезно с его стороны. - Она замолчала, припоминая мысли, которые  тогда
бродили у нее в голове. - Пару недель  я  была  сама  не  своя,  страшно
переживала, но менструация наступила в срок, и сразу  произошло  столько
всего, что я думать забыла о своих тревогах. Как раз был конец  учебного
года, и вдруг вы с Хауи женитесь - вот суматоха-то началась! А потом  мы
окончили школу, и я поступила  в  колледж.  Кей  Эл  навсегда  уехал  из
города; я даже потихоньку  забыла  о  нем  и  не  вспоминала  вплоть  до
нынешнего дня. Он сказал, что ему надо поговорить с Брентом.
   - С Брентом? О чем?
   Мэдди захлопала ресницами.
   - Видишь ли, я у него не спрашивала. Мне это было неинтересно. -  Она
глубоко вздохнула и наконец задала мучивший ее вопрос:
   - Трева, ты должна сказать мне правду. Неужели все вокруг  уже  знают
об этом? Неужели я,  как  всегда,  все  узнаю  последней?  Боюсь,  я  не
смогу...
   В дверь просунулась голова Эм, и Мэдди заставила себя улыбнуться.
   - Привет, крошка, - сказала она.
   - Привет. - Эм вошла в кухню и облокотилась о стол. Мэдди заметила на
лице дочери напряженную гримасу. - Тетя Трева, можно я останусь у вас на
ночь? Мы с Мэл хотим сравнить наши школьные списки, может быть, мы купим
что-нибудь на двоих и сэкономим деньги.
   - Какая ты бережливая, - отозвалась Трева, не отрывая глаз от  Мэдди.
- Конечно, оставайся.
   - Класс! - Эм скользнула к двери, и женщины услышали, как она кричит:
   - Мэл! Ура!
   - Вы никуда не собирались пойти вечером? - поинтересовалась Мэдди.  -
Я вовсе не хочу вешать Эм тебе на шею.
   - Все в порядке, - Трева явно не возражала. - Чтобы  закатить  Бренту
хороший скандал, ты должна остаться с  ним  наедине.  Если  я  не  смогу
посидеть с девочками, за ними присмотрит Три. Сейчас дети  -  наименьшее
из наших затруднений.
   - Наоборот, Эм -  моя  главная  головная  боль,  -  возразила  Мэдди,
откидываясь на спинку кресла. - Порой мне снятся кошмары, в  которых  Эм
узнает то, что уже известно всем вокруг.
   - Откуда мне знать, что известно другим? Я могу  говорить  только  за
себя, - отрезала Трева. - И  если  ты  хочешь  получить  ответ  на  свой
вопрос, вот он: до сих пор я понятия не имела об изменах твоего мужа.  -
Трева положила ладонь поверх руки Мэдди. - Забудь на секунду об Эм. Чего
бы ты хотела, если бы в этой истории не была замешана твоя дочь?
   - Думаю, в таком случае я ушла бы  от  Брента,  -  сказала  Мэдди.  -
Разумеется, если забыть еще и о моей матери, и о городе, который  увидит
первый развод в истории  семейства  Мартиндейлов,  о  родителях  Брента,
которые на меня насядут... Да и сам он вряд ли будет сидеть сложа руки -
в прошлый раз Брент сопротивлялся как лев. А еще...
   Трева сжала ее пальцы.
   - Неужели ты не можешь хотя бы секунду не думать об окружающих?  Чего
хочешь ты, ты лично? Мэдди даже растерялась.
   - Не знаю. - Она  попыталась  сосредоточиться.  -  Наверное,  мне  бы
захотелось остаться в  полном  одиночестве.  Думаю,  мне  бы  это  очень
понравилось. Делать что в голову взбредет и плевать на  то,  что  думают
соседи. Это было бы чудесно. - Мэдди выпрямилась, и Трева отняла руку. -
Помнишь о моей фантазии насчет банка и прогулки голышом? У меня  была  и
другая мечта  -  оказаться  на  пустынном  острове  с  огромным  запасом
шоколада  и  книг.  Мэдди  Мартиндейл  наедине  с  коробками  шоколадной
карамели и полным собранием сочинений всех авторов на свете.  И  никаких
тебе соседей.
   - Я тоже думала о чем-то в этом роде, - сообщила Трева.  -  Только  в
моих мечтах фигурируют шоколадки и Гаррисон Форд. И  в  один  прекрасный
день мне приходит мысль: "На кой черт мне  сдался  этот  Гаррисон  Форд?
Если бы не он, я бы могла забыть об изнурительной гимнастике".
   - А мне хватило бы одиночества, - сказала Мэдди. - Только я, и никого
кроме. На веки вечные.
   - Ну нет. - Трева вздернула брови. - Максимум две недели, а  потом  я
бы потребовала вернуть мне мою семью. Даже Хауи, каким бы болваном он ни
был.
   - А я бы хотела навсегда, - сказала Мэдди и поерзала в кресле.  -  Но
вряд ли смогла бы, потому что умерла бы без Эм. Впрочем, все это  пустые
фантазии. Я обречена жить в этом городе. У меня  есть  мать  и  дочь,  о
которых я должна заботиться, и я обещала  Бренту  до  конца  своих  дней
делить с ним радость и печаль, так что забудем о необитаемых островах. -
Она покачала головой и добавила:
   - Я сама не знаю, чего хочу. Наверное, мне следует  подумать  о  том,
что я могу.
   - Ты можешь развестись, - напомнила Трева. - Бросить его.
   - А если Брент не изменяет мне и всему этому найдется какое-то другое
объяснение? Ведь в жизни случается всякое.
   Трева закатила глаза.
   - Отлично. Коли так, поговори с ним, но только не сиди, действуй!
   "Поговорить с ним. Сказать ему: "Брент, я ухожу от тебя. Забираю Эм и
ухожу". Последние пять лет ее жизни исчезли,  словно  их  и  не  бывало.
Мэдди вновь окунулась в прошлое, и это прошлое показалось  ей  настоящим
кошмаром. Она почувствовала, как тяжелеют ее веки. Нет, она не заплачет.
Она не станет сидеть на кухне лучшей подруги, вызывая  жалость  к  своей
персоне. Мэдди вскочила, желая только одного - убежать, пока из ее  глаз
не хлынули слезы.
   - Ты права. Я так и сделаю. Но теперь мне пора идти.
   - Как хочешь, - сказала Трева. - Поговорим потом. Ты в порядке?
   - Лучше не бывает, - отозвалась Мэдди и поспешно  отправилась  искать
свою дочь.

***

   Стояла невыносимая жара. Пока Мэдди шагала по Линден-стрит,  ведя  Эм
домой, ей казалось, что воздух буквально придавливает  ее  к  земле.  За
минувшие годы Мэдди прошла  по  Линден-стрит  не  меньше  миллиона  раз.
Когда-то она жила с матерью в старом желтом коттедже в двух кварталах от
Тревы, а Трева жила там же, где жила сейчас с Хауи - в доме, доставшемся
ей от родителей, которые переехали в район кондоминиумов у реки. Сколько
раз Мэдди, задыхаясь, мчалась по  Линден-стрит  к  Треве,  переполненная
замыслами и свежими новостями, сколько раз ездила в школу и на