н, - улыбнулся Холлис.
     - Благодарю. А как вы думаете, Сэм, на кого работает Чарлз Бенкс?
     - Наверное, на разведку госдепартамента.
     - Совершенно верно.
     - А разведка госдепартамента здесь, в Москве, большую часть своего времени тратит на то, чтобы шпионить за нами. Они очень боятся, что мы сведем к нулю все их дипломатические инициативы. Я уверен, что Бенкс очень пристально наблюдает за ситуацией и докладывает обо всем непосредственно президенту.
     - Чего я совершенно не понимаю - это каким образом они собираются решить проблему "школы обаяния" так, чтобы все это дерьмо не выплыло наружу.
     - Есть способы разобраться без лишнего шума, Сэм. Поскольку Додсон еще не объявился...
     - А если он объявится?
     - Сомневаюсь, что он, например, перелезет через стену, - сказал Айлеви. - И милиции, и КГБ дан приказ стрелять без предупреждения. Но если ему удастся каким-то чудом попасть на территорию посольства или добраться до какого-нибудь западного журналиста в Москве, тогда Бенкс, госсекретарь и президент споют всей моей компании веселую песенку.
     - Я постоянно думаю о том, что если Додсон переберется через стену, его все равно не оставят на свободе в Америке. Сумасшедшая мысль, не правда ли?
     - Да, однако вы близки к истине. По-моему, наш старый любезный Чарли Бенкс получил приказ убрать Додсона, чтобы тот замолчал навеки, - сказал Айлеви и прибавил: - Вы, наверное, решили, что я аморальный псих? Наше правительство готово списать со счетов эти три тысячи американских летчиков из-за какой-то абстрактной идеи, называемой ими разрядкой международной напряженности. Черт побери, я даже не могу выговорить это.
     - Сэз, встретимся в Вашингтоне и побеседуем кое с кем из моих людей в Пентагоне. Я не собираюсь ввязываться в заговоры, но мы можем обсудить способы возвращения этих людей домой, не делая из них пешек в чьей-то большой игре.
     - Хорошо. Встретимся в Вашингтоне.
     - Кстати, - спросил Холлис, - что вы решили по поводу генерала Сурикова?
     - Я беседовал с ним в подвале антикварного магазина около получаса. Он мне не понравился.
     - Он и не должен вам нравиться. Вы не будете его "контролером". Он уезжает.
     - Ну, это уже другой вопрос. Но не думаю, что Суриков собирается заниматься чем-либо на Западе.
     - Многие люди, живущие на Западе, ничем не занимаются. И вас его дела не касаются. Только вытащите его туда.
     - Думаю, Сэм, что он умрет, когда покинет матушку Россию. Знаю я такой тип людей.
     - У него есть вера.
     - Мне бы хотелось попридержать его здесь для работы. Он стал бы агентом самого высокого ранга, какие у нас когда-либо были в советских войсках. Я передам его Берту Миллзу и...
     - Не надо мне вешать лапшу на уши, что он не выживет на Западе. Если в вас осталась хоть капелька человеческого сострадания, то вы бы заметили, сколько пришлось вытерпеть этому человеку. Если нам когда-нибудь удастся побороть эту систему, то только потому, что мы показали всем живущим здесь истинный источник света. Я раньше не понимал мотивов Сурикова, поскольку не задумывался о самом понятном и простом - человек хочет стать свободным, чего бы это ему ни стоило. Он вам передал обещанное, теперь вы выполните обещанное нами.
     - Ладно... я только подумал...
     - И увольняйтесь, Сэз. Вам это необходимо.
     - Да, знаю. Кстати, я просмотрел микрофильм и обнаружил там фото мистера Келлума, родившегося в СССР в городе Курске, Анатолия Владимировича Кулагина.
     Холлис кивнул.
     - Вот мы и раздобыли первого. А что по поводу миссис Келлум?
     - С ней еще много работы. Она может оказаться настоящей американкой и может не знать, кто на самом деле ее муж.
     - И что вы собираетесь с ними делать?
     - Несколько месяцев буду допрашивать их в подвале. Дик, как мы знаем, виновен, а Энн, насколько я понимаю, виновна потому, что связана с ним. Тем не менее мы не можем разбираться с ними в Америке в судебном порядке. Но я не могу держать их здесь взаперти вечно. Кроме того, они не годятся для "обмена", поскольку Советы никогда не затребуют их. Значит... - Айлеви почесал затылок. - Не знаю. А у вас есть какие-нибудь соображения? Что же мне делать с Диком и Энн, а, Сэм?
     - Почему бы не прострелить им головы и не утопить трупы в Москве-реке?
     - Превосходная мысль! И как только я об этом не подумал?
     - Мне пора идти, - напомнил Холлис.
     Айлеви коснулся его руки и сказал:
     - Когда я был молодым университетским либералом, я возмущался тем, что американские пилоты сбрасывали бомбы на вьетнамцев. И вот я стал совершенно взрослым человеком, насмотрелся вволю на хладнокровные убийства во имя моей страны, но теперь любой летчик от меня с презрением воротит нос.
     - Вы сделали свой выбор, Сэз.
     - Этот микрофильм просто невероятный ход контрразведки. Боже мой, Сэм, это же самый великий улов в истории! И теперь, имея в кармане штанов этих русских американцев, мы сможем взяться за разрешение проблемы самой "школы обаяния".
     - Поторговаться?
     Айлеви кивнул.
     - Три тысячи советских на три тысячи наших. Вот это перспектива. И мы должны вас благодарить за это. Вы сделали это, Сэм, и думаю, что вы вернете ваших людей домой.
     - Но в Вашингтоне есть люди, которым бы очень не хотелось их возвращения.
     - Мы над этим поработаем. Теперь вы сами стали достаточно влиятельным. Когда приедете в Вашингтон, вас примут как героя. Конечно, парадов не ждите. Все пройдет очень тихо. Но руководство ЦРУ и ваше начальство в Пентагоне представят вас к наградам. Настоящим наградам! Вас ждет беседа с президентом, и не удивляйтесь, если он лично приколет вам генеральские звезды. Я только что получил об этом телеграмму. Мне бы очень хотелось присутствовать там, если вы не возражаете.
     - Превосходно.
     - На этот раз вы превзошли меня, Сэм.
     - Просто именно мне попался Суриков, Сэз. И вы знаете это не хуже меня.
     - Не скромничайте. Ну... теперь несколько личных пожеланий... по поводу Лизы. Все, что я могу сказать - я очень рад, что это оказались вы, а не какой-нибудь хмырь из дипкорпуса.
     Холлис промолчал.
     - Желаю удачи и счастья вам обоим.
     - Спасибо. - Холлис пожал Айлеви руку.
     - Мы еще встретимся в лучшей обстановке, Сэм.
     Холлис повернулся и пошел к Лизе.
     У него сложилось впечатление, что все-таки Айлеви нравилось здесь, или, чтобы быть точным, ему было необходимо находиться здесь. Он нуждался в кагэбэшниках, и они нуждались в нем, иначе его давно бы вышвырнули из страны или просто убили. Вероятно, Сэз Айлеви стал живой легендой на Лубянке. Но теперь их противостоянию, похоже, подходил конец.
     Вдруг Холлису пришло в голову, что в словах Айлеви о "школе обаяния" есть какая-то нестыковка. Если три тысячи русских вернутся на Восток, а три тысячи американцев - на Запад, то равновесие установится... В таком случае, какая в этом выгода Сэзу Айлеви? Ответ: никакой.

Глава 29

     Объявили посадку в самолет. Сэм и Лиза попрощались с сопровождавшими их сотрудниками службы безопасности.
     - Я пойду с вами, - сказал Берт Миллз.
     - Нет необходимости, - заметил Холлис.
     - У меня приказ.
     Холлис, Миллз и Лиза миновали пограничника с автоматом и направились вслед за стюардом к автобусу. В автобусе они оказались единственными пассажирами.
     - Свиньи, - пробормотала Лиза недовольно.
     У трапа самолета стояли четверо пограничников с автоматами.
     - Я тут покручусь немного, - сказал Миллз, когда они вышли из автобуса. - Но полагаю, вы без помех улетите домой. - Он пожал Холлису руку и добавил: - Всегда приятно работать с профи. - Затем пожал руку Лизе. - Счастливо вам добраться домой.
     Холлис и Лиза поднялись по трапу навстречу улыбающейся стюардессе.
     - Привет, я - Джо. Буду обслуживать вас в бизнесклассе. Ну, как вы, друзья? - гнусавым голосом пролепетала она.
     - Все превосходно, Джо. А как вы? - спросил Сэм.
     - Прекрасно. - Джо заглянула в декларацию. - Вы наши дипломаты, покидающие страну, верно?
     - Верно, - подтвердил Холлис. - Поэтому мы добирались на частном автобусе и в сопровождении телохранителя.
     Лиза ткнула Холлиса под ребро. Джо улыбнулась и показала:
     - Бизнескласс - наверх. Я помогу вам с багажом? И сколько времени вы здесь пробыли?
     - Около двух лет, - ответила Лиза.
     - Бог мой! Вы, наверно, счастливы вернуться домой!
     - Да.
     - Ну, а я очень рада, что смогу помочь вам улететь отсюда. Устраивайтесь поудобнее, поднимусь к вам сразу после прибытия автобуса с остальными пассажирами.
     Холлис и Лиза поднялись по лесенке в салон бизнескласса и заняли свои места.
     У Холлиса мелькнула мысль, что самолет - искусная ловушка, а Джо - выпускница "школы обаяния". Он рассмеялся.
     - Что тебя так рассмешило? - спросила Лиза.
     Холлис взял ее руку и сказал:
     - По-моему, эта страна уже достала меня.
     Дверь кабины открылась, и из нее вышел мужчина в синей форме.
     - Привет! Меня зовут Эд Джонсон. Я капитан. А вы полковник Холлис и мисс Родз?
     - Совершенно верно.
     Джонсон осмотрел пустой салон и оперся на подлокотник кресла.
     - Из посольства в Бонне я получил сообщение, что наши ребята угодили в небольшую передрягу в Москве.
     Холлис кивнул.
     - Команде самолета просто посоветовали проследить за обстановкой. Мне неизвестны подробности, только то, что писали газеты.
     - Они достаточно полно изложили суть дела.
     - Вы полковник ВВС?
     - Именно так.
     - На чем летали?
     - В основном на "F-4".
     - Превосходно.
     Джонсон и Холлис немного поболтали о самолетах, и пилот вернулся в кабину.
     - По-моему, Сэм, ты все-таки хочешь летать, - вздохнула Лиза.
     - Не думаю, что я приму подобное решение.
     - Но если бы ты смог, то вернулся бы к полетам?
     - Не знаю. Последний пилотируемый мною самолет разбился, когда меня в нем уже не было. И все же... иногда я чувствую в руках штурвал, чувствую, как работают двигатели, ощущаю вибрацию... - Он запнулся и вопросительно посмотрел на нее. - Понимаешь?
     - Ты так об этом рассказываешь, Сэм!.. Мне кажется, я понимаю тебя. - Она пристально посмотрела ему в глаза. - Знаешь, Сэм, я чувствую, что почти полюбила Москву, и посольство для меня стало домом. Я уже скучаю по своей квартирке и кабинету, мне очень не хватает друзей. Не хватает Москвы. Мне кажется, что я сейчас заплачу.
     - Понимаю, - сказал Холлис. И он не лгал, потому что сам чувствовал какой-то необъяснимый прилив ностальгии. Ему самому было странно, что он тоскует по стране, где его чуть не убили. Что-то очень похожее он испытывал к Вьетнаму. Наверное, это бывает там, где человек очень много пережил.
     - Прости меня, - всхлипнула Лиза, вытирая глаза.
     В самолете появились другие пассажиры. Первым, кого Сэм увидел, оказался Майк Салерно. Журналист расплылся в улыбке и уселся напротив них.
     - Вы тоже возвращаетесь домой? - спросила Лиза.
     - Нет. Выпросил двухнедельный отпуск по состоянию здоровья.
     - Я оставлю вас на минуту, - сказал Холлис.
     Он поднялся со своего места, прошел в конец салона и посмотрел в окно. Внизу, на взлетной полосе, двое мужчин в коричневых пальто разговаривали с пограничниками. Берт Миллз по-прежнему стоял у автобуса. Один из мужчин подошел к нему и о чем-то заговорил. Берт показал ему свой дипломатический паспорт, потом указал себе под ноги, и Холлис представил себе, как Берт говорит: "Я останусь на этом месте до тех пор, пока самолет не улетит".
     Мужчина в коричневом пальто сказал что-то водителю, и автобус тут же уехал.
     Салон бизнескласса постепенно заполнялся пассажирами.
     - Вылет задерживается на несколько минут из-за погодных условий. Но вскоре мы будем в воздухе и бесплатно выпьем, - громко объявила Джо. - Все о'кей, джентльмены?
     Холлис вернулся на свое место.
     - Все в порядке? - спросила его Лиза.
     - Да.
     - Нервничаете, ребята? - заметил Салерно. - Вполне вас понимаю.
     Лиза раскрыла журнал "Вог".
     - Если мы будем жить в Штатах, то мне понадобится такая одежда, Сэм.
     Холлис заглянул в журнал мод.
     - Возможно, нам придется жить где-нибудь в другом месте.
     - Дамы и господа, - вновь объявила Джо, - вылет разрешается. Будьте любезны, пристегните ремни. Не курите. - Она напомнила правила безопасности во время полета и села на свободное место.
     Самолет медленно покатил по взлетной полосе. Сэм помахал в окно на прощание Берту Миллзу.
     - Взлетаем, - вздохнул Салерно.
     - До свидания, - почти шепотом сказала Лиза. - Я больше никогда не увижу эти места.
     - На ваше счастье, - отозвался Салерно.
     - Она любит Россию, - тихо сказал Холлис.
     - Попробовали бы вы, Лиза, пожить так, как живет большинство русских, и, уверяю вас, от вашей любви к России не осталось бы и следа, - убеждал ее Салерно.
     - Можно любить народ, не принимая и не любя систему, Майк.
     - Народ и есть система. И КГБ тоже часть русского народа.
     - Вы говорите, как он, - Лиза указала на Холлиса.
     - Эта страна безнадежна. Лучше я расскажу, что еще мне удалось узнать о Фишере. У него был забронирован номер в гостинице "Россия". Я отправился туда и выяснил, что он действительно добрался до Москвы. Я нашел одного английского туриста, который запомнил "понтиак", припаркованный напротив "России".
     - Ну и как вы думаете, что все это означает, Майк? - спросил Холлис.
     - Не знаю. А что об этом думают в посольстве?
     - Как же я могу вам ответить, если мы впервые слышим об этом?
     - Черт возьми, Сэм, вам отлично известно, что Фишер добрался до "России". Ведь из гостиницы он звонил в посольство и разговаривал с вами, Лиза.
     - Откуда вы знаете? - поинтересовалась Лиза.
     - У меня тоже есть свои источники информации. Так как же собираются разбираться с этим делом, а? Что предпримет контора Сэза Айлеви?
     - Сэз Айлеви занимается вопросами политики и не имеет никакого отношения к делу Фишера, - сказал Холлис.
     - Ну, ну, давайте-давайте, Сэм.
     Холлис задумался. О звонке Фишера в посольство знали только он, Лиза, Айлеви, Бенкс, посол и дежурный, который принял звонок.
     - Мы с вами обсудим это позднее, Майк.
     - Вы находитесь в американском самолете, который летит на высоте двадцати тысяч футов, - заметил Салерно.
     - Тем не менее оставим этот разговор до Франкфурта.
     Появилась Джо и предложила им шампанское. Салерно поднял бокал и по-русски произнес:
     - На здоровье!
     - У вас ужасное произношение. Где вы учили русский? - спросил Холлис.
     - В Берлитце.
     - Потребуйте деньги обратно, раз не способны произнести самый обычный тост.
     - Сэм, могу я поговорить с вами с глазу на глаз? Буквально минуту? Это не имеет никакого отношения к делу Фишера.
     - Лиза имеет официальный допуск к секретной информации. Поэтому вы можете говорить в ее присутствии.
     Салерно кивнул.
     - Не обижайтесь, Лиза. О'кей? Видите ли, я узнал, что ваши ребята в посольстве держат одного американца. Не знаю, шпион этот парень или нет. Возможно, он из тех, кто влип в Москве в неприятности и укрылся в посольстве. Очень странная история.
     - Да, необычная, - согласился Холлис.
     - Вы не возражаете, если я закурю? - Салерно достал из кармана пачку "Мальборо" и закурил. - Я знаю, в подвале посольства есть камеры. Мне намекнул об этом кое-кто из обслуги.
     Холлис испытующе посмотрел на Салерно. Выудил ли журналист что-нибудь о Келлумах или о Додсоне? Откуда он получает информацию?
     - Чепуха, - заявила Лиза.
     - Нет, отнюдь, - ответил Салерно. - Я знаю, что этот парень в камере нужен и КГБ. Он либо один из них, либо перебежчик, либо что-нибудь в этом роде.
     Холлис обратил внимание на то, как Салерно держит сигарету, привычным движением пальцев разминает ее. Но ведь американские сигареты нет необходимости разминать. Похоже, что Майк временами курил другие сигареты.
     - Вы курите советские сигареты? - спросил его Сэм.
     - Черт возьми, нет, конечно.
     - А когда-нибудь курили?
     - Нет, разве эту гадость можно курить? А что?
     - Да так, просто поинтересовался.
     Салерно затушил сигарету. К ним подошла Джо со свертком в руках.
     - Мисс Родз?
     - Да?
     - Меня попросили передать вам это после взлета. - Она протянула сверток Лизе.
     - Кто его передал вам? - спросила она.
     - Русский парень, служащий аэропорта, - ответила Джо. - Обычно брать что-либо на борт - против правил, но ведь сверток передан служащим аэропорта, и еще он сказал, что это прошло через рентгеновскую установку и все такое прочее. Так что с ним все в порядке. Русский сказал, что это - прощальный подарок. - Она улыбнулась и ушла.
     Лиза смотрела на сверток.
     - Это икона, Сэм, отправленная в Информационную службу Соединенных Штатов в Вашингтоне. Ты обещал, что перешлешь ее дипломатической почтой.
     - Так я и сделал, Лиза. Я предупредил в почтовом отделении. А что они сказали тебе, когда ты принесла ее?
     - Я... я ее не приносила. Миссис Келлум сказала, что идет на почту, вот и захватила ее. Я сказала ей, что это разрешено. - Она взглянула на Холлиса. Сверток разворачивали. Липучка порвана. И пенопласт, которым я воспользовалась, тоже исчез.
     Холлис промолчал.
     - Я разверну ее.
     - Не надо. - Холлис схватил ее за запястье. Она вырвала руку и разорвала бумагу.
     - О... о. Боже!.. Сэм!.. - воскликнула Лиза.
     Холлис взглянул на икону. Прямо на лике архангела, почти полностью изуродовав его, в дерево были вдолблены серп и молот.
     Лиза посмотрела на Холлиса, собираясь что-то сказать, но слова застряли у нее в горле, и она не произнесла ни звука. На глаза навернулись слезы.
     Холлис взял Лизу за руку.
     - Какое варварство! - возмутился Салерно.
     Захрипел громкоговоритель, перекрывая голоса пассажиров, в салоне зазвучал голос.
     - Леди и джентльмены, к вам обращается капитан Джонсон. У нас возникли небольшие проблемы с электричеством, и мы получили указание приземлиться в Минске. Волноваться нет причин. Через пятнадцать минут мы приземлимся, а вскоре, надо надеяться, снова окажемся в воздухе. Пожалуйста, пристегните ремни. Спасибо за внимание.
     - Похоже, наше прощание с Россией преждевременно, - заметил Салерно и, улыбаясь, посмотрел на Холлиса.

Глава 30

     "Пан Ам-747" приземлился в минском аэропорту. Холлис увидел, как к самолету направились подвижные трапы и автобусы для встречи пассажиров. Он взглянул на Лизу.
     - Ну, как ты?
     Она не отвечала.
     - Ее можно будет восстановить. Это может сделать реставратор. И ты даже не вспомнишь, что с ней случилось, - успокаивал он Лизу.
     Она отрешенно смотрела на него.
     - Какой позор, черт возьми! И кто только осмелился совершить это? - говорил Салерно.
     - Я думаю, одно местное учреждение, - отозвался Холлис.
     - Вы имеете в виду КГБ? Вы хотите сказать, что они просочились и в посольство?
     Лиза дотронулась до руки Холлиса.
     - Я... я так себя чувствую, словно меня изнасиловали... осквернили. - Она посмотрела ему в глаза. - Но почему? За что, Сэм?
     - Ты знаешь.
     - Да... но это настолько безжалостно, бесчеловечно. Так подло, низко, мстительно.
     - Таковы уж они есть.
     - Ах ублюдки... ублюдки!
     - Наверняка ее можно привести в порядок, Лиза, - сказал Салерно.
     - Я собираюсь сохранить ее такой, как есть, - вздохнула она.
     Салерно пожал плечами и посмотрел в окно.
     - Ни разу не бывал в Минске, - произнес он и взглянул на Холлиса. - А вы?
     - Я тоже.
     Губы Салерно сложились в тонкой усмешке.
     - Эй, братцы, а ваш дипломатический иммунитет действует здесь?
     Лиза перевела взгляд с иконы на него.
     - Вы же знаете, что он действует по всему Советскому Союзу. А зачем нам может понадобиться дипломатическая неприкосновенность?
     - Кто знает...
     Джо обратилась к пассажирам:
     - Леди и джентльмены, ремонт электросистемы может занять нек