лием  окружающих  ее  мужчин  в  мундирах,  Патти  не
выдержала и сама поехала  в  участок,  решив  во  что  бы  то  ни  стало
соблазнить  сержанта  Харви,  которого  она  видела  мельком  в  усадьбе
Блэквуд.
   Припарковав  машину  напротив  участка,  запертого  на  ночь,   Патти
постучалась  в  дверь  соседнего  дома.  На  крыльцо  вышел   одетый   в
гражданское Харви, обтирая ладонью масленые губы: он прервал свой ужин.
   - Что вы здесь делаете, мисс? - нахмурившись, спросил он. - Разве вам
разрешено покидать усадьбу? Все должны находиться на  ее  территории  до
особого распоряжения инспектора Колларда.
   - Я знаю, - сказала Патти, поводя бедрами и расправляя  плечи,  чтобы
блузка обтянула ее торчащие соски. - Мне нужно было повидаться с вами.
   Сержант оживился, заинтригованный ее словами и направленными на  него
сосками.
   - Это как-то связано с кражей рисунков? - спросил он, еще не до конца
веря, что ему  так  повезло.  Раскрытие  преступления  в  замке  маркиза
наверняка продвинуло бы его по служебной лестнице.
   - Мы не могли бы поговорить в участке? - спросила Патти.
   - Хорошо, мисс, - сказал сержант и пошел надевать униформу.
   Увидев его в мундире с тремя нашивками  на  погонах,  застегнутом  на
блестящие пуговицы, и в полицейской фуражке, Патти пришла в неистовство.
В груди ее вспыхнул пожар. Она пожалела, что не надела  трусики,  потому
что сок стекал по бедрам.
   Сержант провел ее в кабинет и указал на стул у стола.
   - Я лучше постою, - ответила она. Лицо сержанта стало суровым.
   - Послушайте, мисс, что вам нужно? Вы прервали  мой  ужин,  а  теперь
морочите мне голову!
   - И как вы со мной поступите, сержант? Накажете?  -  спросила  Патти,
прислоняясь к стене.
   - Я - вас? Накажу? Как вас понимать? - опешил Харви, вытаращив  глаза
на ее выпяченные груди. Он знал, с кем имеет дело, от своей  подружки  -
буфетчицы местного паба. Патти была девицей иного пошиба, и он не  знал,
как вести себя с ней. Заметив, что  он  растерялся,  бесстыдница  надула
губки и проворковала:
   - Я поступила дурно, не так ли? Заявилась сюда без серьезной причины,
оторвала вас от ужина. Накажите меня, сержант!
   - Что вам нужно? - спросил  он  и  густо  покраснел,  сообразив,  что
задает ей дурацкие вопросы.
   - Мне хотелось взглянуть на ваш участок, - сказала Патти  с  апломбом
Марлен Дитрих в роли шпионки  Маты  Хари.  -  У  вас  есть  наручники  и
дубинка? Покажите!
   Сержант извлек из  кожаного  подсумка  браслеты,  а  из  специального
футляра, прикрепленного кольцом к  ремню,  дубинку  и  показал  все  это
Патти. Он был далек от садомазохизма  и  даже  не  подозревал,  что  она
получает удовольствие от созерцания этих предметов  усмирения  и  пытки.
Патти сравнила дубинку с  толстым  пенисом  сержанта,  обозначившимся  в
штанине его форменных брюк, облизнула кончиком розового  языка  губки  и
спросила:
   - Можно мне надеть наручники? На лбу сержанта Харви  выступили  капли
пота, терпение его лопнуло, и он рявкнул:
   -  Руки  за  спину!   -   Таким   тоном   он   обращался   только   к
правонарушителям.
   Патти с радостью повернулась к нему спиной, но резонно заметила:
   - Я подумала, сержант, что в таком положении я  не  смогу  нажать  на
свою кнопочку любви, если мне  этого  захочется,  Вы  сделаете  это  для
меня?
   - Не смейте так разговаривать со  мной!  -  Он  защелкнул  у  нее  на
запястьях стальные браслеты.
   - Вы сердитесь, сержант? - спросила Патти, оттопыривая голый зад.
   - Еще как! Какая дерзость - оторвать  меня  от  ужина!  Харви  тяжело
дышал, член его встал и откровенно топорщился.
   - Так накажите же меня скорее! Только  наденьте  фуражку,  в  ней  вы
чертовски сексуальны!
   Харви исполнил ее пожелание и прижал ее к стене. Патти зажмурилась  и
подставила ему губки для поцелуя. Он впился в них и просунул  ей  в  рот
язык. Патти открыла глаза,  желая  получше  рассмотреть  его  фуражку  и
воротничок мундира, который тер шею.
   - Ты развратница! Дрянная девчонка! Я тебя проучу! - прорычал сержант
и стал расстегивать китель.
   - Не снимайте его! - вскричала Патти.
   - Заткнись! Мне же нужно добраться  до  своего  маленького  приятеля!
Ведь ты хочешь на него полюбоваться, не так ли?
   Он рывком расстегнул ширинку - из нее  выскочил  здоровенный  член  с
пурпурной головкой. Сержант задрал на Патти юбку, грубо сунул  ладонь  в
ее промежность и, раздвинув ей ноги, насадил ее на член.  Патти  охнула,
плотнее прижалась спиной к стене и завертела задом. Пенис  вошел  в  нее
целиком. Сжав рукой ее грудь, Харви начал быстро работать торсом.  Глаза
его налились кровью. Он вытянул пенис из лона Патти,  торопливо  снял  с
нее наручники и, подхватив ее на руки, отнес на стол, упираясь членом  в
спину.
   Спустя мгновение Патти распростерлась на  столе,  задрав  согнутые  в
коленях ноги и глядя на фотографию  королевы,  здоровающейся  с  высшими
чинами полиции, одетыми в штатское. Харви  начал  тискать  и  сосать  ее
груди. Она сжала в кулаке его маленького друга и начала его массировать.
В кабинете запахло потом, мужскими и женскими соками, несвежей одеждой и
одеколоном  "Олд  спайс".  От  такого  букета  ароматов  Патти  неистово
задергалась и, не придумав ничего лучше, вытянула  дубинку  из  футляра,
притороченного к его ремню, и засадила ее в  лоно.  Ей  сразу  же  стало
гораздо лучше.
   С чувственным оскалом и  с  горящим  взором  воинствующей  нимфоманки
Патти стала  гонять  резиновую  палку  вверх  и  вниз  по  влагалищу.  К
величайшему  изумлению  сержанта,  дубинка  вошла  туда  целиком.  Харви
вытаращил глаза и раскрыл рот, его маленький друг вдруг начал удлиняться
и разбухать. Патти покосилась на него и, вытянув дубинку  из  влагалища,
стала  тереть  клитор.  По  ее  телу  пробежали  горячие  волны.   Патти
застонала.
   Не медля ни секунды, сержант вогнал ей пенис между распухших  срамных
губ и принялся тарабанить ее со всей силой своей классовой  ненависти  к
паразитам из высшего  общества.  Участок  наполнился  женским  визгом  и
криком. Харви вспотел, пот капал с его  лица  на  грудь  извивающейся  в
оргазме кокотки. Наконец сержант утробно зарычал и кончил.
   Позже, когда они уже пили чай на его кухне, сержант  поинтересовался,
что Патти хотела ему сообщить.
   - Это не важно, - хитро  улыбнулась  Патти.  -  Я  получила  то,  что
хотела.
   Она живо представила себе  лица  подружек,  когда  они  узнают  о  ее
приключениях в полицейском участке, и рассмеялась.
   - Что здесь происходит, Мэллори? Почему  полицейские  звонят  мне  по
ночам? - спросил у брата Синклер, войдя в Красную  гостиную  спустя  два
дня.
   - Идет розыск пропавших рисунков. Разве ты этого не знаешь? - холодно
ответил Мэллори, глядя на него с подозрением.
   - Ну и каков же  результат  всей  этой  суматохи?  Нашли  полицейские
преступника? Вышли они на след рисунков? - спросил  Синклер,  наливая  в
бокал коньяк из графина.
   - Пока нет. Но я не сомневаюсь, что их украли Карен и Тони, - мрачным
тоном ответил Мэллори.
   - Неужели? Выходит, ты поторопился, беря Карен на работу?  Она  сразу
же показалась мне подозрительной, эта хитрая стерва! Уж больно умная.  -
Синклер отхлебнул из бокала и облизнул губы.
   - Надеюсь, что у тебя самого есть стопроцентное  алиби,  -  пробурчал
Мэллори. - Где ты был, когда все это случилось?
   - В гостях у своей знакомой, в Найтсбридже. Она почтенная дама,  жена
члена парламента. Мне стоило немалых  трудов  уговорить  ее  подтвердить
этот факт в участке.
   - А где были Целин и Джо?
   - У них обеих тоже есть алиби. Короче говоря,  братец,  плакали  твои
рисуночки!

***

   Полицейские все еще  сновали  по  усадьбе.  Журналисты  выведывали  у
прислуги  пикантные  подробности  жизни   маркиза:   больше   всего   их
интересовали его отношения с  дамами,  гостящими  у  него  по  несколько
месяцев.
   Вынужденная  находиться  в  заточении  в  Лавровом  коттедже,   Карен
утешалась встречами с  Тони  и  Ирвином.  Но  даже  их  ласки  не  могли
успокоить ее расшатавшиеся нервы. Чудовищное обвинение в краже  рисунков
основательно потрясло  ее.  Расследование  должно  было,  разумеется,  в
скором времени завершиться. И хотя официального обвинения  инспектор  ей
не предъявил, Карен оставалась главной подозреваемой. С такой репутацией
можно было забыть о карьере и высокооплачиваемой работе.
   Появление на пороге ее домика Синклера  стало  для  Карен  еще  одним
потрясением. Одетый в желтый двубортный пиджак из тонкой шерсти, бежевую
сорочку с узким галстуком,  песочные  брюки  с  ремнем  от  Армани  и  в
солнцезащитных  очках  от  Кэлвина   Клайна,   брат   маркиза   держался
непринужденно и самоуверенно.
   - Я слышал, у тебя неприятности, крошка, - сказал он. - Сочувствую, я
могу тебе как-то помочь?
   - Спасибо, вряд ли, - ответила Карен, пропуская его в дом.
   - Тебе не наскучило  сидеть  в  заточении?  Могу  я  пригласить  тебя
поужинать со мной?
   Карен усмехнулась: даже в такой печальной ситуации Синклер не утратил
чувства юмора.  На  пропавшие  рисунки  ей  было  наплевать,  сейчас  ее
заботила только ее репутация. Продолжать тосковать у нее  не  было  сил,
поэтому она приняла приглашение Синклера и  поехала  с  ним  в  шикарный
ресторан в предместье Порткомба. Пила она мало, вызвавшись сесть за руль
после ужина. По дороге  домой  Синклер  спросил,  выставив  указательный
палец:
   - Это ты украла рисунки?
   - Нет, конечно! - ответила Карен.
   - Я знаю. А Мэллори круглый идиот. Он не должен был обвинять  тебя  в
том, чего ты не делала. Вот я лично в этом уверен.
   - Почему ты в  этом  уверен?  -  Карен  снизила  скорость,  чтобы  не
врезаться в темноте в оленя, и навострила уши: судя по  голосу,  Синклер
явно что-то подозревал.
   - Это долгая история! Если хочешь ее услышать, тебе придется  заехать
ко мне и остаться у меня на ночь.
   Карен молча кивнула: в голове ее уже созрел план.
   Спальня  Синклера  в  заброшенном  флигеле  производила  все  то   же
жутковатое впечатление, но на этот раз  Карен  полностью  контролировала
свои эмоции.
   Синклер снял пиджак, накинул его на  спинку  троноподобного  стула  и
спросил:
   - Хочешь выпить?
   - Нет, благодарю.  Я  рассчитываю  на  удовольствие  иного  сорта,  -
ответила Карен и обняла его за талию. Пульс ее участился, соски набухли.
Ее всегда волновали отчаянные парни.
   Синклер обнял  ее,  и  она  расстегнула  молнию  у  него  на  брюках.
Увесистый пенис уперся ей  в  пупок.  Она  сжала  его  в  руке  и  стала
мастурбировать Синклер заревел и полез к ней под юбку. К  ее  удивлению,
он просунул палец не во влагалище, а в задний проход. Карен застонала.
   - Мы с тобой превосходная пара, - прошептал он ей на ухо. -  Ты  ведь
не любишь Мэллори, не так ли?
   Она подняла ногу и обвила ею его ногу, прижавшись другой ногой к  его
бедру и пытаясь сесть на пенис. Синклер сжал ее груди  и  стал  теребить
соски, доводя ее до умопомрачения.
   - Ты хочешь отомстить ему  за  оскорбления?  -  спросил  он.  -  Тебе
нравится властвовать над мужчинами? Я помню, как горели у  тебя  глазки,
когда мы были у мадам Ракель. - Он подхватил ее под ягодицы и  отнес  на
кровать.
   Соки текли из нее ручьями, но  она  не  утратила  ясность  ума.  Куда
клонит Синклер? Что он замышляет? Она решила перейти в атаку и спросила:
   - Не хочешь поменяться ролями? В  прошлый  раз  ты  привязывал  меня,
сегодня я стану госпожой! Ну, что скажешь?
   В глазах Синклера вспыхнули радостные огоньки.
   - Согласен! Но с условием, что ты разденешь меня.
   - С удовольствием!
   Не прошло и минуты, как он оказался раздетым  и  распятым  на  черной
шелковой простыне. Его руки  и  ноги  были  прочно  привязаны  шелковыми
шнурами к стойкам кровати. Окинув его  удовлетворенным  взглядом,  Карен
злорадно ухмыльнулась. Синклер был смешон и жалок.  Он  покрылся  липким
вонючим потом, его стоячий фаллос подрагивал от страха, яички  испуганно
поджались. Теперь можно было приступать к намеченному ритуалу.
   Карен переставила два зеркала так,  чтобы  лучше  видеть  и  себя,  и
Синклера, лежащего в нелепой позе, и  чувствовала  себя  повелительницей
мужчин, роковой женщиной. Широко расставив ноги, она  поиграла  сосками,
поковырялась пальцем во влагалище и намазала секретом Синклеру губы.
   Он жадно втянул ее аромат и облизнулся.
   Карен села ему на грудь, потерлась о нее промежностью и подставила ее
к его рту. Он приподнял голову и стал  лизать  клитор  и  срамные  губы.
Сладострастно вздохнув, она плотнее прижалась промежностью к его лицу  и
начала тереться ею о его нос и подбородок. Поглядывая в зеркало,  она  и
видя,  как  отчаянно  трепыхается  в  воздухе  его  безутешный   фаллос,
побагровевший от неудовлетворенности, как синеет  и  разбухает  мошонка,
переполненная  семенем.  Она  представила,  как  мучается   Синклер,   и
расплылась в самодовольной усмешке. Как он мечтает погрузить в ее  недра
свой  отбойный  молоток!  Как  ему  хочется  облегчить  мошонку!   Карен
помассировала член, но в  последний  момент  убрала  руку,  не  дав  ему
кончить.
   Между тем самообладание покидало ее, уступая  место  вожделению.  Она
решила проверить, хватит ли ей воли прервать совокупление в нужный  миг,
и медленно села на пенис. Многоопытный Синклер сделал  несколько  резких
телодвижений, но Карен приподнялась, не позволяя ему глубоко  проникнуть
в ее пещеру удовольствия.
   Это привело Синклера в ярость.
   Взгляд Карен скользнул  по  игрушкам  для  взрослых,  разложенным  на
столике в изголовье кровати: здесь к услугам любителей  острых  ощущений
были разнообразные  шарики,  колечки-насадки,  пластмассовые  влагалища,
резиновые члены и вибраторы. Выбор Карен пал на самый  большой  из  них,
черного цвета: он произвел на нее хорошее впечатление своими  размерами,
его  было  приятно  взять  в  руку  и  покачать   на   ладони.   Щелкнув
выключателем, Карен привела фаллос в действие, и он  деловито  зажужжал.
Она  принялась  тереть  им  клитор,  томно  изгибаясь  и   сладострастно
повизгивая.
   Синклер захрипел от злости и отчаяния.
   Вдохновленная этим, Карен встала  и,  пересев  в  кресло,  раздвинула
ноги, вставила вибратор во влагалище, закурила сигарету и начала листать
порнографический журнальчик. Из жалости к Синклеру она вытянула  ногу  и
слегка потерла ступней пенис и мошонку.
   Бедняга  Синклер  завертелся,  пытаясь  прижаться  своим  истерзанным
аппаратом к ее ступне, упереться головкой в ее  пальцы.  Карен  с  живым
интересом наблюдала за его тщетными потугами, прикидывая, удастся ли ему
наконец исторгнуть сперму себе на  живот.  После  этого  можно  было  бы
вставить вибратор ему в анус и оживить предстательную  железу.  А  вдруг
эрекция так и не возникнет у него во второй раз? Не лучше  ли  ей  сразу
сесть на его член и слиться с ним в оргазме?
   Но не половое  удовлетворение  было  для  нее  сейчас  первостепенным
делом. Она задумала нечто поважнее. Затянувшись сигаретой, Карен  убрала
ногу с кровати и поставила ее  на  пол.  Обезумев  от  желания  кончить,
Синклер спросил:
   - Чего ты хочешь? Говори!
   - Я? От тебя?  -  Она  передернула  плечами  и  перевернула  страницу
журнала.
   - Не дразни меня! Ты собираешься трахаться? Карен  вытащила  вибратор
из влагалища, наклонилась над Синклером  и  провела  головкой  резиновой
штуковины по его губам.
   - А ты скажешь мне правду? - спросила она, глядя ему в глаза.
   Синклер облизнул губы и хитро прищурился:
   - Какую именно?
   - О похищенных рисунках.
   - Ты жаждешь моей крови?
   - Нет. Мне не нравится, когда меня  обзывают  воровкой.  Она  потерла
рукой эрогенную зону между яичками и анусом.
   - Тебе следовало родиться в эпоху инквизиции. Ты бы сделала  отличную
карьеру, мучая еретиков, -  прорычал  Синклер.  -  Довольно  издеваться,
садись на меня верхом!
   Карен взяла со стола мобильный телефон.
   - Я хочу, чтобы ты рассказал всю правду брату. Ты сделаешь это?
   -  Проклятая  ведьма!  Как  ты  догадалась?  Это  был  розыгрыш,  мне
захотелось его позлить.
   - А заодно и заработать маленькое состояние, - уточнила Карен.
   Синклер нахально ухмыльнулся:
   - Ладно! Но ты сядешь на меня, если я все ему расскажу?
   - Возможно,  -  уклончиво  ответила  Карен,  набирая  номер  телефона
маркиза. Услышав его голос в трубке, она сказала:
   - С вами хочет поговорить Синклер.
   Карен поднесла трубку ко рту Синклера. Он сказал:
   - Это ты, брат? Послушай, это  я  разыграл  тебя  с  картинками.  Они
спрятаны в западном крыле дома. Да не ори на меня!  Все  в  порядке.  Не
делай из мухи слона! Хорошо, хорошо! Я сам принесу их  тебе,  успокойся.
Не кричи, иначе тебя хватит удар.
   Карен положила умолкший аппарат на столик и уселась  промежностью  на
рот Синклера. Он принялся сосать клитор,  и  вскоре  она  задергалась  в
сладких судорогах. Издав сладострастный вопль,  она  упала  Синклеру  на
грудь. А придя в себя, немедленно пересела на член и пустилась  в  такой
галоп, что кровь зашумела у них обоих в ушах. Через минуту они  унеслись
за облака, подхваченные могучим валом неземного удовольствия.

Глава 11

   Ступая по извилистой лесной тропинке, Карен шла в направлении  пляжа,
чтобы проститься со своим любимым местом отдыха, к которому  она  успела
привыкнуть, пока жила в усадьбе.
   Хотя виновный в пропаже рисунков и  обнаружился,  она  все  еще  была
сердита на Мэллори. Причиненная им боль крепко засела  в  ее  сердце,  и
залечить рану ей помогало только море. Карен часто приходила на  пляж  и
подолгу купалась, стараясь не думать о маркизе.
   Для  прессы  было  сделано  официальное  заявление,  в  котором   все
случившееся  в  усадьбе  объяснялось  неудачной  шуткой  лорда  Синклера
Бернета.  Шутник  выразил  сожаление  и  принес  всем,  на   кого   пало
Подозрение, свои  извинения.  За  такие  шутки  Синклер  мог  бы  сурово
поплатиться, но за него заступился  его  влиятельный  дядя,  служащий  в
Скотланд-Ярде, и все обошлось. Дело замяли, и проказник  отбыл  в  Южную
Америку, отсиживаться там на ранчо, пока не уляжется пыль.
   Тони с легкостью забыл нанесенное ему оскорбление, но Карен затаила в
сердце обиду. Утром посыльный доставил ей письмо от маркиза,  в  котором
он извинялся перед ней. Карен попросила посыльного  подождать,  села  за
стол и написала заявление о расторжении контракта.
   Ирвин предлагал ей стать его  секретарем,  поскольку  Марта  изъявила
желание работать в  Блэквуд-Тауэрс  в  качестве  директора  выставочного
центра и  нового  конференц-зала.  Тони  остался  на  посту  заведующего
библиотекой. С Мартой у них наладились теплые отношения.
   Ирвин предложил Карен стать не только его  личным  секретарем,  но  и
любовницей,  а  со  временем,  возможно,  и  чем-то  большим...  Но   ее
настораживала одна маленькая подробность: он платил алименты пяти бывшим
женам и содержал множество отпрысков. Рисковать Карен не хотелось...
   Оставалось одно - вернуться в родительский дом и начать искать  новую
работу. Такая перспектива бесила ее, ей хотелось отхлестать  Мэллори  по
физиономии, выцарапать ему глаза, оторвать  его  мужское  достоинство  и
растоптать его. Но маркиз избегал встреч с ней.
   Сандалии стали увязать в песке, задумавшись,  она  не  заметила,  как
вышла на пляж. Крикливые чайки кружились над волнами,  высматривая  рыбу
или крабов на мелководье. Карен скинула сандалии и одежду и  побежала  к
морю. Ветерок ласкал ее соски и трепал волосы. Вода оказалась ледяной, у
Карен перехватило дух. Холодок проник  в  ее  потайные  углубления.  Она
захлопала ладонями по воде, поднимая фонтаны брызг.
   - Нам нужно поговорить, Карен! - услышала она голос Мэллори.
   - Оставьте меня в покое!  -  вскрикнула  она,  закрыв  груди  руками.
Ситуация выглядела нелепой и мелодраматичной.
   - Нет! - твердо сказал маркиз и наклонился над ней. Она посмотрела  в
его янтарные