не думает, что
не найдется других желающих залезть к ней в трусы!
   До полуночи публика, собравшаяся в гостиной, фланировала от буфета  к
бару и  откровенно  скучала.  Наконец  появился  Ланс,  одетый  в  синий
бархатный смокинг, и объявил:
   - Шоу начинается! Прошу всех занять свои места!
   Зал взорвался радостными возгласами и аплодисментами. Гости расселись
по стульям и  креслам,  расставленным  вокруг  помоста,  возведенного  в
центре гостиной и смахивающего на боксерский ринг.  Это  было  странное,
пестрое сборище мужчин и женщин, одетых во фраки, смокинги,  джемперы  и
джинсы, бальные платья и тренировочные костюмы.
   Вспыхнули   осветительные    приборы,    замигала    и    загромыхала
светомузыкальная  аппаратура.   На   помост   выбежали   две   белокурые
стриптизерши с колоссальными  сиськами,  осиными  талиями  и  рельефными
мышцами. Они стали тереться лобками об опорный столб,  имитируя  половой
акт, и поводить крутыми бедрами. Натешившись вволю  со  столбом,  девицы
вошли в раж и принялись лупить друг  друга  кулаками  и  ногами,  норовя
вырвать у соперницы клок  волос  или  швырнуть  ее  на  ринг.  Это  было
захватывающее  зрелище,  где  целью  спортсменок  была  не   победа,   а
возбуждение зрителей.
   - Боже, неужели вас это интересует? - услышала Тамзин голос Алекса  и
сейчас же почувствовала, как его рука скользнула под тунику.
   Девицы нахально выпячивали задницы, трясли  грудями,  демонстрировали
публике бритые половые органы, засовывали во влагалище пальцы  и  мазали
друг другу секретом физиономии. Один из зрителей извлек член и  принялся
мастурбировать.
   Утомленные  схваткой,  девицы  упали  на  пол  и   стали   изображать
лесбийскую  любовь.  Тамзин  почувствовала,   "что   заводится   от   их
непристойных  телодвижений  и  жестов.  Алекс  прижался  к  ее  ягодицам
промежностью  и  стал  целовать  ее  шею,  ласкать   груди.   Его   рука
проскользнула в  ее  промежность,  он  принялся  тереть  клитор.  Тамзин
расстегнула молнию на его брюках и нащупала стоячий твердый пенис.  Ноги
ее сами раздвинулись пошире,  дыхание  участилось.  Алекс  уже  просунул
палец в ее задний проход и орудовал в  нем  довольно  энергично.  Тамзин
сжала головку члена и начала ритмично двигать рукой вверх и вниз.  Алекс
с рычанием кончил.
   Тамзин сжала член, потом отпустила его и, обернувшись, обтерла ладонь
о сорочку.
   -   Развлекаетесь?   -    промурлыкала    сладким    голосом    Инга,
материализовавшись из  полумрака.  На  ней  было  сверкающее  платье  из
шуршащей ткани, подчеркивающее все достоинства ее фигуры.
   Между тем возбуждение  в  зале  достигло  апогея,  запахло  духами  и
пачулями, женщины пришли в неистовство, мужчины ревели в  экстазе.  Инга
обняла Тамзин за талию и увлекла в какой-то темный  проход.  Вскоре  они
очутились  на  винтовой  лестнице  и  поднялись  в  комнату,  освещенную
холодным лунным светом, проникающим в окно.
   - Я не могла спокойно смотреть, как Алекс использует твой темперамент
в своих эгоистических интересах. Он кончил, мерзавец,  а  каково  теперь
тебе? Бедняжка, позволь мне тебя утешить! - промурлыкала Инга и включила
ночник.
   Поводя бедрами, она достала из красного лакированного шкафчика  ларец
и поставила его на  столик.  Тамзин  подошла  к  нему,  чтобы  заглянуть
внутрь, и спросила:
   - С кем тебе  больше  нравится  развлекаться  -  с  мужчинами  или  с
женщинами?
   - Откровенно говоря, я никому не могу отдать предпочтение.  У  женщин
свои прелести, у мужчин - свои. Мне нравится  ласкать  стройные  женские
тела, проникать в их тайные пещеры, сосать груди и клитор. Но я обожаю и
мужские сильные тела, их странные инструменты, способные  принести  нам,
женщинам, столько  радости.  Здесь  у  меня  есть  все  необходимое  для
развлечения. Взгляни!
   -  Боже  мой,  какая  прелесть!   -   воскликнула   Тамзин,   откинув
инкрустированную крышку ларца.
   На  шелковой  подушечке  лежали  вибраторы  разных  форм,  цветов   и
размеров.
   - С такими игрушками можно обойтись и без мужчины, - сказала Инга.  -
Между прочим, придумали их давным-давно, много столетий тому назад.  Они
всегда были у женщины под рукой и скрашивали ее одиночество.
   Тамзин сама  частенько  пользовалась  подобными  приспособлениями.  А
теперь они были ей необходимы -  разгоряченное  ласками  Алекса,  но  не
удовлетворенное им тело  взывало  о  внимании.  В  промежности  хлюпало,
влагалище  требовало  наполнения  чем-то  твердым.  Инга  предложила  ей
воспользоваться резиновым фаллосом с насечкой и  огромной  головкой.  Но
Тамзин предпочла ему вибратор со специальной  насадкой  для  возбуждения
клитора.
   Сжав прибор в кулаке, она улеглась на обитый плюшем диванчик  желтого
цвета. Инга села рядом и, расстегнув у нее на груди тунику, стала играть
с сосками. Тамзин закусила губу и учащенно задышала. Соски ее отвердели,
цветок наслаждения испускал призывный аромат. Она  нажала  на  кнопку  и
начала водить концом прибора по клитору, закрыв от удовольствия глаза.
   Инга не дотрагивалась до нее, а просто наблюдала и мастурбировала.
   Спальня наполнилась  ароматами  естественных  соков  двух  прекрасных
женщин. Тихо жужжал вибратор, деловито раздражая головку клитора Тамзин,
повизгивающей в экстазе. Шумно втягивая  чувственными  ноздрями  воздух,
Инга  ловко  орудовала  пальчиками.  Тамзин  пронзительно  вскрикнула  и
откинулась на подушку,  ослепленная  головокружительным  оргазмом.  Инга
кончила, слабо взвизгнув, и  умолкла,  погрузившись  в  нирвану.  Тишину
комнатки нарушали только отдаленные голоса, доносившиеся из гостиной.
   Но вот из мрака  возникла  какая-то  фигура,  и  Тамзин  очутилась  в
чьих-то крепких объятиях, уткнувшись лицом в гладкие лацканы фрака.
   - Добрый вечер, - пророкотал голое повелителя, и мороз пробежал у нее
по коже.
   - Это вы? Как? Почему? - взволнованно воскликнула  она,  не  в  силах
подобрать нужные слова, чтобы выразить охватившие ее эмоции.
   - Ты ничего не забыла? - строго спросил они сжал руками ее запястья.
   - Добрый  вечер,  мой  господин,  -  прошептала  она,  чувствуя,  как
задергался клитор и сжался задний проход.
   - Вот так-то оно лучше! - Он отпустил ее  и,  оттолкнув,  метнулся  к
двери. Когда она открылась, в комнату ворвались  музыка  и  смех.  Яркий
свет упал на его лицо - оно по-прежнему было в маске. Тамзин  оцепенела.
Дверь захлопнулась, и в спальне снова воцарилась тягостная тишина.

***

   - Занятий по гимнастике завтра утром  не  будет,  -  сказала  Астрид,
когда Тамзин собралась покинуть спальню  Инги,  едва  держась  на  ногах
после совокуплений с Лансом, еще двумя мужчинами, имен  которых  она  не
запомнила, Ингой, Марией и примкнувшим к ним позже  Алексом.  Участвовал
ли в оргии кто-то еще, она точно не знала.
   - Почему? -  спросила  она,  припадая  спиной  к  дверному  косяку  и
оглядывая поле сексуального сражения. Повсюду валялись предметы  одежды,
в углах продолжали дергаться обнаженные тела  -  парами  или  в  экстазе
свального  греха.  Слышались  судорожные  вздохи,  крики,  стоны.  Пахло
спермой.
   - В половине десятого ты должна быть в конюшне, - сказала Астрид,  на
удивление свежая, несмотря на бурную активность,  проявленную  во  время
продолжительного группового соития.
   Тамзин втянула носом затхлый воздух и покачала  головой.  В  душу  ее
закралось сомнение. Ароматы конюшни ее  не  вдохновляли.  Ей  захотелось
поскорее уйти, выпить чашечку кофе и лечь спать. На  то,  чтобы  принять
ванну, у нее не осталось сил. Она с трудом добралась до своего номера  и
рухнула на кровать.
   - Привет, это я - раздался голос неутомимого Алекса. Он прошмыгнул  в
дверь и нырнул под одеяло.
   - Я устала, - простонала Тамзин. - И хочу спать.
   - Я решил сделать тебе сюрприз, дорогая, и кое  в  чем  покаяться,  -
прохрипел Алекс, деловито раздвигая ей ноги коленом и  стаскивая  тунику
через голову.
   - О чем ты говоришь?  Не  понимаю,  -  прижимаясь  к  нему,  спросила
Тамзин. - Ой!
   Алекс засадил ей свой неутомимый  фаллос  и  начал  работать  торсом,
приговаривая:
   - Я решил сознаться во всех своих грехах на страницах твоего журнала,
птичка! Я дам тебе обширное интервью. Это станет сенсацией.
   - Прекрасно, я очень рада, - ответила Тамзин, шире раздвинув ноги.
   Алекс  продолжал  пыхтеть,  но  ее  это  не  раздражало,  она  успела
привыкнуть к тому, что его член чаще других  проникал  в  ее  влагалище.
Засыпая, она представляла себе эффектную обложку "Химеры" с  фотографией
Алекса.

***

   - Доброе утро, мисс!  -  приветствовал  ее  на  другое  утро  Кевлин,
нахально ухмыляясь. - Вы сегодня рано встали! Но вид у вас бодрый.
   - У тебя, случайно, нет аспирина? У  меня  разламывается  с  похмелья
голова.
   - Сейчас я вас вылечу! - сказал молодой человек  и,  достав  упаковку
лекарства из аптечки, растворил таблетку в воде.
   С благодарностью  беря  у  него  стакан,  Тамзин  подумала,  что  он,
несомненно,  очень  привлекательный  парень.   Но   даже   он   не   мог
удовлетворить ненасытную Марию:  вчера  в  спальне  Инги  та  показывала
настоящие чудеса изобретательности и неутомимости в сексе.
   Солнечный свет лился широким потоком в высокие  стрельчатые  окна,  в
его косых лучах  сновали  крохотные  пылинки.  В  конюшне  пахло  сеном,
опилками и  лошадьми.  Тамзин  прошла  к  стойлу  -  дружелюбная  кобыла
высунула голову и уткнулась мокрым носом  в  ее  ладонь.  Обернувшись  к
Кевлину, чтобы спросить у него, какая  из  лошадей  ей  предназначается,
Тамзин увидела, что он потирает ладонью ширинку.
   - Ты не знаешь, какую из этих красавиц оседлают для меня? -  спросила
Тамзин.
   Конюх растерянно потер кончик носа и, в свою очередь, спросил:
   - А разве вам еще ничего не объясняли?
   - Что именно? - удивилась Тамзин. - Вы все узнаете сами, когда придет
время, - ответил Кевлин, отводя взгляд.
   В конюшне было прохладно, однако Кевлин был  молод  и  горяч.  Тамзин
взглянула на него из-под ресниц и лукаво улыбнулась. Он взял ее за  руку
и спросил:
   - Голова все еще болит? Может быть, вам лучше прилечь?
   - Да, пожалуй, я прилягу. Может быть, ты  покажешь,  где  здесь  есть
укромный уголок? - сказала Тамзин.
   Он отвел ее в свободное стойло, где  в  углу  имелся  стожок  свежего
сена, и расстелил поверх него попону. Тамзин с  удовольствием  легла  на
нее и раздвинула ноги.
   Кевлин без лишних слов деловито расстегнул поясной ремень и ширинку и
достал солидный и слегка искривленный член. Помастурбировав на глазах  у
Тамзин и доведя свой рабочий инструмент до полной готовности, он  прилег
рядом с ней. Не тратя времени на  преамбулу,  он  расстегнул  молнию  ее
стеганой куртки, просунул под нее руку  и  стал  тискать  груди.  Тамзин
вспомнила, какие огромные сиськи у Марии, и подумала, что он,  вероятно,
сравнивает их женские прелести. Все это происходило в молчании.  Наконец
Кевлин одобрительно хмыкнул и полез к ней в промежность. Тамзин замерла,
ожидая грубого и бесцеремонного введения члена: вряд  ли  конюх  понимал
значение клитора в совокуплении,  скорее  всего  он  привык  действовать
напористо и быстро.
   Однако именно целеустремленность этого молодого жеребца и  возбуждала
Тамзин. Она сжала в кулаке его беспокойного удавчика  и  начала  двигать
рукой  вниз  и  вверх.  Рука  Кевлина  стала   тереть   клитор.   Тамзин
почувствовала некоторое облегчение. Стремясь острее  ощутить  нажим  его
пальцев, она выпятила низ живота. Кевлин засопел и принялся  массировать
клитор с удвоенным рвением. И когда Тамзин уже была на грани оргазма, он
стянул с нее джинсы и запустил во влажное и скользкое  влагалище  своего
огнедышащего дракончика. После этого он бросился в  последнюю  атаку  и,
стремительно наращивая темп телодвижений, с победным криком выстрелил  в
шейку матки горячей спермой.
   Обессиленный, Кевлин рухнул на Тамзин, положив кучерявую голову на ее
плечо. Сообразив, что не выдержит долго такой тяжести, она  выскользнула
из-под него, достала из сумочки салфетку  и,  обтерев  свои  истерзанные
половые губы, быстренько оделась.
   Она уже выходила из стойла, когда в конюшню вошли Инга и Ланс: он - в
костюме для верховой езды, она - в длинном плаще и блестящем шлеме.  Оба
приветствовали Тамзин радостными улыбками. Инга воскликнула:
   - А вот и  наша  дебютантка!  Сейчас  мы  ее  запряжем  и  хорошенько
погоняем по кругу.
   - Как все это  понимать?  -  удивленно  спросила  Тамзин.  -  Что  вы
задумали?
   - Небольшое конное представление, но только  несколько  необычное,  -
ответил Ланс и, сходив в ангар, вернулся оттуда, катя  за  собой  легкую
двухколесную повозку.
   - Это двуколка, - пояснил он. - И мы тебя в нее запряжем.
   " Тамзин изумленно вытаращила глаза.  Инга  расхохоталась  и  скинула
плащ. Тамзин раскрыла рот: Инга была  в  черной  атласной  баске,  голые
груди обхватывали тесемки, бритая промежность  отчетливо  выделялась  на
фоне  черных  подвязок,  держащих  чулки  с  кружевной  каймой.  Красные
туфельки на высоких каблучках завершали ее наряд.  В  руке  она  сжимала
длинный кнут.
   - Вместо пони мы запрягаем  людей,  -  сказала  она.  -  Ты  повезешь
двуколку господина,  -  такова  его  воля.  Но  сперва  тебе  необходимо
потренироваться, научиться  исполнять  команды,  элегантно  держаться  в
сбруе, в общем, привыкнуть к новой роли.
   Тамзин едва не прыснула со  смеху,  но,  как  это  ни  странно,  тело
отреагировало на вид  сбруи  иначе:  клитор  зашевелился,  анус  сжался,
ягодицы напряглись, и ей захотелось попробовать себя в новом качестве  -
резвой кобылицы.
   В конце концов, разве лошади не самые благородные животные?  Разве  в
детстве она не изображала лошадку, не трясла головой и не била  копытом?
Почему бы не осуществить свои детские неосознанные желания и не стать на
какое-то время кобылой? Быть  может,  в  другой  своей  жизни  она  была
свободной, необузданной, дикой кобылицей с развевающейся гривой, фыркала
и била копытом землю, прежде чем допустить к себе жеребца?
   Ее охватило желание закусить удила и  ощутить  спиной  кнут  хозяина,
контролирующего каждое ее движение.
   В конюшню вошли Дженис и Энди. Их быстренько одели в кожаные доспехи,
включающие в себя ошейник и  широкий  поясной  ремень  с  металлическими
хомутами. Ягодицы Дженис выпирали из-под  этого  тесного  наряда,  груди
выглядывали  из  специальных  отверстий.  Ошейник   Энди   был   отделан
серебряными бляхами, как и его  широкие  кожаные  нарукавники.  Колечки,
пропущенные через соски и пупок, были соединены цепочкой. Его  причинное
место прикрывала кожаная набедренная повязка, на голове был  причудливый
головной убор из металлических обручей  и  перьев,  а  сзади  прикрепили
хвост.
   - Ну и как они тебе нравятся в таком виде? - спросила Инга у Тамзин.
   - Они просто неотразимы, - ответила она, ощущая приятное  томление  в
промежности. - Я готова к ним присоединиться.
   Ее  осторожно  разоблачили,  затем  надели  подпругу  типа   корсета,
зашнуровывающуюся на  спине,  и  кожаную  повязку  на  голову,  с  тремя
страусовыми перьями для пущего  эффекта.  В  рот  ей  вставили  узду  из
толстой кожи, а глаза прикрыли шорами, так что она могла видеть лишь то,
что было впереди. Кожа ее вскоре покрылась пупырышками от холода, сердце
замирало в предчувствии неизведанного.
   Ланс пристегнул ремешками к сбруе оглобли, положил на них ее  руки  и
сел в  двуколку.  Подхвостник  и  поводья  напряглись,  клитор  радостно
затрепетал.
   Они сделали круг по  манежу.  Двуколка  катилась  очень  легко.  Ланс
наставительно сказал:
   - Не делай лишних телодвижений, выполняй  команды  возницы  -  и  все
будет хорошо. Мы всему тебя научим.
   После тренировки Тамзин почувствовала себя более  уверенно  и  начала
входить во вкус игры. Тем  временем  к  манежу  подходили  другие  люди.
Наконец густой бас спросил:
   - Моя кобыла готова?
   - Да, хозяин! - ответила Инга. Тамзин почувствовала его прикосновение
к ее спине и ягодицам. Хозяин спросил:
   - Ты выучила команды? Прияла, как на них отвечать?
   - Да, мой господин, - ответила она.
   Он уселся в двуколку, повозка слегка покачнулась  под  его  тяжестью,
узда натянулась. Возничий взял поводья в руки. По телу Тамзин  пробежала
дрожь.
   Двойные двери в дальнем конце конюшни  распахнулись,  из  них  хлынул
свет и рев возбужденной толпы,  окружившей  манеж.  Возничий  дернул  за
поводья, Тамзин встряхнула головой и, грациозно поднимая ноги,  вышла  к
зрителям.

Глава 10

   Спускаясь по  парадной  лестнице,  Тамзин  отметила,  что  испытывает
волнение, близкое к страху. Причем значительно превосходящее то, которое
охватило ее во время выступления на манеже. Тогда ей удалось совладать с
нервами и даже победить в одном из забегов.
   Сейчас же она шла в бар на свидание с господином и жутко  нервничала,
потому что он обещал ей, что снимет маску. Ее длинное шифоновое  зеленое
платье,  скроенное  Тэгом,  шелестело  и  развевалось  при  малейшем  ее
движении. В  памяти  ее  еще  были  живы  воспоминания  °б  оригинальном
завершении конного праздника. Когда соревнования закончились  и  хозяин,
довольный победой, быстренько овладел ею в конюшне,  он  похвалил  ее  и
предложил встретиться позже,  после  чего  ушел.  Тамзин  переоделась  в
обычную одежду и отправилась принимать душ.
   Сейчас ее сердце бешено колотилось: ведь  ей  предстояла  встреча  не
только с господином, но и с Гаем, который тоже обещал прийти в бар.
   Мимо нее прошло несколько безупречно одетых пар,  в  брюнетке  Тамзин
узнала девицу,  изображавшую  во  время  представления  зебру,  а  в  ее
подружке - пышнотелую блондинку, сыгравшую роль  игривой  собачонки.  Их
кавалеры изображали хряков: перепачканные грязью, они очень выразительно
хрюкали  и  пожирали  шоколадные  трюфели.  Одного  из  них  запрягли  в
колесницу, управляемую Ингой, и он резво стал бегать по  кругу,  издавая
пронзительный визг всякий раз, когда Инга стегала его кнутом. Доведенный
градом ударов до экстаза, он выплеснул сперму на песок.
   Столкнувшись нос к носу с Дженис, Тамзин воскликнула:
   - Как говаривала моя тетушка, нет на свете существ чуднее, чем люди!
   - Да здравствует "Шевральский двор"! Где еще  ты  бы  узнала  столько
нового и необычного? - воскликнула подруга.
   - Да, теперь я стала совсем  другим  человеком,  -  ответила  Тамзин,
рыская взглядом по бару. Внимание ее привлек массивный мужчина, сидевший
к ней спиной.
   Она протиснулась сквозь толпу поближе к нему, чувствуя  исходящую  от
этого человека энергию и властность.  Заметив  приближающуюся  Тамзин  в
зеркале, он встал и, обернувшись, сказал:
   - Добрый вечер, мисс Лоуренс. Вы меня знаете?
   - Нет, мы не знакомы, - покачала она головой. Лицо его показалось  ей
знакомым, но ей не удавалось вспомнить, где именно они встречались.  Она
наморщила лоб, досадуя, что  ее  подводит  память.  Такого  импозантного
мужчину было грех забыть.
   - Позвольте мне расшевелить вашу  память,  -  спокойно  произнес  он,
когда они сели за столик. - Вы опубликовали в своем  журнале  разгромную
рецензию на мой фильм под названием "Опасная  грань".  Вспомнили?  Мы  с
вами разговаривали по этому поводу по телефону, однако  вы  не  изменили
свою точку зрения об этой  картине  Позже  я  несколько  раз  видел  вас
издалека и решил, что вас  следует  проучить  и  приручить.  Меня  зовут
Орландо Торн.
   Тамзин заерзала на стуле, ей стало не по себе.
   - Я помню ту картину, мистер Тори, - промолвила она ледяным тоном.  -
Но и теперь я не вижу оснований для того,  чтобы  изменить  к  ней  свое
отношение.
   - Этого я от вас и не требую. Просто хочу отметить, что теперь я  для
вас уже не мистер Торн, а повелитель!
   - Вы  заблуждаетесь,  -  сказала  Тамзин.  -  Эта  часть  моей  жизни
миновала. Я извлекла из нее урок и не намерена возвращаться к прошлому.
   Она горделиво вздер