м  влюбленным  студентам.  Главной
героине было суждено умереть от  тяжелой  болезни.  Наконец  занавес  на
сцене опустился, Гай выключил телевизор и, обернувшись, спросил:
   - Ты так любишь музыку? Часто слушаешь оперу?
   - О да! - с дрожью в голосе воскликнула она. - Особенно Пуччини.
   - Как тебя зовут?
   - Тамзин Лоуренс.
   - А меня - Гай Вентура.
   - Я вас узнала. Не беспокойтесь, я не выдам вас репортерам.
   - Давно ты здесь работаешь?
   - Я здесь отдыхаю и привожу себя в нормальную форму.
   - Вы и так прекрасно выглядите, мисс Лоуренс, - сразу же  перешел  на
вежливый тон пианист.
   Она поймала его пытливый взгляд на своей груди, обтянутой  кофточкой,
и смутилась. Соски ее  встали  торчком,  на  щеках  заалел  румянец.  Их
взгляды встретились, и она потупилась, не выдержав  пламени  его  черных
глаз. Сейчас он казался ей еще более мужественным и притягательным,  чем
когда она увидела его в первый раз. Теперь она отчетливо видела, какие у
него благородные черты лица -  прямой  нос,  мощный  подбородок,  чистая
кожа, иссиня-черные волосы, достигающие широких плеч.
   Одет он был неброско, но со  вкусом:  в  полосатую  сорочку,  бежевый
жилет и выцветшие джинсы.
   Тамзин почувствовала, что окончательно разомлела  под  его  взглядом.
Соски грудей  терлись  о  свитер,  ноги  непроизвольно  раздвинулись,  а
скользкий клитор высунулся из срамных  губ.  У  нее  возникло  ощущение,
словно бы  Гай  уже  овладел  ею  и  она  вот-вот  кончит:  таково  было
магическое  воздействие  его  голоса  и  обаятельной  внешности.  Тамзин
заерзала на стуле, пытаясь избавиться от навязчивого  чувства,  что  она
сидит на фаллосе музыканта. В голове промелькнула мысль, что, вернувшись
в Лондон, ей нужно первым делом посетить психиатра.
   Тамзин приказала себе успокоиться и мысленно обозвала  Гая  негодяем,
снобом и безмолвным хряком, не способным на глубокое чувство. Не хватало
только ей влюбиться в такого мерзавца и  стать  сто  любовницей.  Ничего
хорошего из этого все равно не получится,  все  знаменитости  эгоисты  и
тираны.
   Она встала, и он тоже.
   - Я, пожалуй,  пойду,  -  сказала  Тамзин.  -  Впрочем,  я  буду  вам
признательна, если вы позвоните Лансу. Он мог  бы  заехать  за  мной  на
"рейндж-ровере".
   - Вам непременно нужно идти? - спросил  он,  глядя  на  нее  тяжелым,
пристальным взглядом, от которого у нее участился пульс. - Мы  могли  бы
поужинать и досмотреть видеозапись.
   Удача сама шла Тамзин в руки, лучшую возможность взять интервью у Гая
Вентуры трудно было придумать. Но работа отошла  на  третий  план  в  ее
сознании, вниманием ее овладела внешность музыканта, а чувствами -  жар,
исходящий от его фаллоса, взбугрившегося под джинсовой  тканью.  Ей  так
хотелось протянуть руку и сжать его мошонку, погладить головку,  лизнуть
ее, понюхать мошонку.
   Тамзин изобразила улыбку, хотя она и была неуместна, и сказала:
   - Благодарю вас, это было бы чудесно. Но мне не хотелось бы причинять
вам неудобства.
   Он передернул плечами и взмахнул руками.
   - Если бы мне это было в тягость, я бы не стал вас  задерживать.  Мне
нравится  готовить.  Кстати,  мясо,  пожалуй,  уже  можно  доставать  из
духовки.
   Тамзин набросила куртку на спинку стула, пригладила руками  волосы  и
смущенно сказала:
   - Надеюсь, вас не смутит мой вид.
   - Но мы же не на званом ужине, а в  интимной  обстановке,  -  заметил
музыкант, улыбнувшись.
   Дело было  в  том,  что  Гаю  наскучило  одиночество.  Первые  сутки,
проведенные в пансионате, прошли вполне удачно: его никто не  беспокоил,
он мог  вволю  поиграть  на  рояле  и  даже  совокупиться  с  пышнотелой
услужливой Марией.  Ему  вспомнился  ее  сексуальный  ротик,  и  у  него
началась эрекция. Работала Мария ртом профессионально.
   Гай поспешно прошел на кухню и стал хлопотать, намереваясь хорошенько
угостить очаровательную даму, явившуюся к нему  из  снегопада.  В  конце
концов, Мария еще не раз зайдет к нему, чтобы навести в коттедже чистоту
и  уделить  внимание  его  пенису.  Новая  же  гостья  могла  больше  не
появиться.
   Тамзин заинтриговала его не только внешностью, но  и  чувственностью,
способностью воспринимать прекрасное и оригинально мыслить.
   - В женщине все должно быть прекрасно, - пробормотал  глубокомысленно
он. - А для мужчины член не самое главное.
   - Я могу вам  чем-то  помочь?  -  спросила  Тамзин,  войдя  в  кухню.
Последняя фраза ее несколько озадачила.
   - Да, пожалуй, - сказал Гай,  ловко  нарезая  овощи  для  салата.  Из
духовки распространились аппетитные ароматы, заглушающие  запахи  мокрых
шерстяных носков и  влажной  промежности.  На  газовой  конфорке  шипела
сковородка, накрытая крышкой. Все это возбуждало Тамзин.
   Она почувствовала сильное желание прижаться к Гаю лобком и потереться
о него грудями.  Она  испытывала  чувства,  сравнимые  с  теми,  которые
обуревают влюбленную школьницу, еще не знающую, как  ей  быть  со  своей
похотью. Тамзин густо покраснела, поймав себя на этом, и приказала  себе
не делать глупостей. Она даже не помнила имен всех  мужчин,  с  которыми
переспала, а недавно попробовала и  женских  ласк.  Так  отчего  же  она
смущается и дрожит, как девственница?
   Однако рассудок уже не мог управлять разгулявшимися эмоциями.  Тамзин
пришла в  лихорадочное  состояние,  ей  повсюду  мерещились  сексуальные
символы. Половинка  толстого  огурца,  стоящая  торчком  на  разделочной
доске, два помидора, лежащие с ним  рядом,  бананы  и  персики  в  вазе,
спелая гроздь винограда - все это наводило ее на гадкие мыслишки, будило
в ее воображении сцены соития. Она почти явственно ощущала огромный, как
банан,  член  Гая  в  своих  нежных,  как  персики,  половых   губах   и
представляла, как подобно виноградному соку польется  по  ее  подбородку
его сперма, когда  она  возьмет  в  рот  его  "огурец",  сжав  в  кулаке
"помидоры".
   Ею овладело беспокойство. Пальцы ее дрожали от желания дотронуться до
него, груди разбухли, соски отвердели, влагалище свело судорогой, клитор
пылал. Но Тамзин не подала виду, что готова наброситься на музыканта,  и
спокойно спросила:
   - Где вы научились готовить?
   Ответ ей был в общем-то не важен, ей требовалось отвлечься от  мыслей
о его ширинке, в которую ее подмывало вцепиться,  и  волосатой  груди  с
твердыми мужскими сосками, в  которые  ей  хотелось  впиться  зубами,  и
мошонке, которую так приятно было бы покачать на ладони.
   - Дома, в Будапеште. В детстве  я  целыми  днями  околачивался  возле
плиты на кухне.
   - Возле мамы, наверное?  -  спросила  Тамзин,  движимая  неподдельным
интересом, а не только репортерским любопытством.
   Он покачал головой, прядь волос упала на лоб.
   - Мама постоянно находилась где-то на  гастролях,  она  была  певица.
Отец сопровождал ее повсюду, он был дирижер. Возможно, вы слышали о нем:
Петру Гроза.
   - Ну конечно же, я слышала это имя! - сказала Тамзин.
   Так вот почему он так талантлив! Гроза входил  в  число  известнейших
дирижеров наряду с такими гениями, как сэр Джордж Солти, Джеймс Ливайн и
Симон Раттл.
   - Но почему у вас другая фамилия?
   - Вентура - мой псевдоним.  Я  не  хотел  пользоваться  славой  отца,
предпочитал делать карьеру самостоятельно, - ответил Гай.
   Тамзин импонировали гордые, самостоятельные мужчины, но она пожалела,
что задала этот вопрос: лицо собеседника  помрачнело.  Она  помогла  ему
накрыть на стол:  расстелила  кружевную  скатерть,  разложила  посуду  и
салфетки, поставила хрустальные бокалы. Инга подбирала для своих  гостей
сервизы самых известных марок. В этом коттедже имелся  севрский  фарфор,
серебро эпохи короля Георга, хрусталь "баккара". На высшем  уровне  было
организовано и обслуживание отдыхающих в пансионате. Все это стоило уйму
денег. Но в данный момент Тамзин заботило лишь одно: как унять волнение,
охватившее ее в присутствии этого мужчины. Однако  ее  терзали  сомнения
относительно   его   сексуальной   ориентации:    он    мог    оказаться
гомосексуалистом.
   Гай наполнил бокалы красным вином из запыленной зеленой бутылки.
   - Это токай, - сказал он. - Прекрасное вино для горячих блюд.
   Вино действительно оказалось великолепным. После основного блюда  Гай
угостил  Тамзин  чудесным  десертом,  но  признался,  что  его  принесла
служанка Мария. Они выпили коньяку  и  кофе.  Гай  удобно  устроился  на
диванчике, Тамзин села  рядом,  поближе  к  камину.  Музыкант  задумчиво
уставился на пламя.
   - А чем занимаетесь вы? - внезапно спросил он, обернувшись.
   - Я писательница, - солгала она.
   - Неужели? - оживился Гай. - И что вы пишете?
   - Любовные романы, - ответила Тамзин.
   - И вам удается их опубликовывать? -  спросил  Гай,  откинув  со  лба
прядь черных волос.
   - Я начинающий автор. К счастью,  у  меня  имеются  другие  источники
доходов. Я вполне состоятельная женщина!
   Она лгала лишь  отчасти,  поскольку  действительно  писала  очерки  и
статьи для своего журнала,  которые  публиковались  в  рубрике  светских
сплетен. Что же касается состояния, то оно перешло к ней  по  наследству
от родителей, не огромное, но позволяющее жить вполне комфортно.
   Гай поставил бокал на стол и, откинувшись на спинку  дивана,  вытянул
ноги, скрестив их в лодыжках.  В  комнате  зависла  томительная  тишина.
Напряжение нарастало.
   - Хотите посмотреть видео? - наконец спросил он.
   - Не сейчас. Честно говоря, я удивлена тем, что вам нравится Пуччини.
Мне кажется, его музыка несколько слащавая. Откуда у вас такое  странное
пристрастие?
   - Моя мама была итальянкой и оперной певицей!
   Обмен банальными фразами  был  прелюдией  к  тому,  что  должно  было
неизменно случиться, и оба это понимали.
   Гай схватил ее за плечи, потянув на себя, сжал ее в объятиях.  Тамзин
очутилась сверху и, взглянув в его глаза, обрамленные черными ресницами,
почувствовала, что тонет в бездонном черном колодце. Он стал целовать ее
в губы, поглаживая по спине. Их языки сплелись  в  ликующей  пляске.  По
телу Тамзин пробежала сладостная дрожь. Она  словно  бы  таяла  изнутри,
перед ее мысленным взором возникли голубое небо и зеленая река, и дух ее
воспарил над облаками.
   Он перевернул  ее  на  спину  и  принялся  покрывать  поцелуями  шею,
расстегивая пуговицы на кофточке. Взгляд  его  скользнул  по  грудям,  и
глаза его засверкали. Соски Тамзин встали торчком, она  часто  задышала.
Гай стал целовать соски. Немедленно откликнулся клитор, он затрепетал  и
начал посылать в мозг настойчивые сигналы. Рука  Гая  нащупала  застежку
молнии на ее джинсах. Она почувствовала, как упирается его  пенис  в  ее
промежность, и сжала рукой мошонку.
   Пронзенная током, она лихорадочно  расстегнула  ремень  и  молнию  на
джинсах  и  запустила  в  ширинку  руку.  Пенис  вполне   соответствовал
размерами всему крупному телу Гая, он  был  даже  чересчур  большим  для
Тамзин. Но ее это не испугало.  Промежность  ее  заныла  в  предчувствии
скорого визита нового гостя.
   Взгляд Гая затуманился, она стала  ласкать  фаллос  и,  не  выдержав,
наклонилась и поцеловала головку. Наградой ей стал сладострастный  стон.
Она принялась сосать распухающий фаллос, все  больше  входя  во  вкус  и
дрожа от возбуждения. Торс Гая пришел в движение, головка пениса  начала
стучать по стенке гортани, Гай был на волосок от оргазма. Но внезапно он
сжал рукой ее запястье и прохрипел, вытягивая член у нее изо рта:
   - Подожди, я хочу посмотреть, как кончишь ты.  Она  проворно  скинула
одежду. Гай стал  ласкать  ее  мокрую  промежность  и  бедра,  раздвинул
пальцами срамные  губы  и  впился  взглядом  в  подрагивающую  блестящую
розовую пуговку и нежные лепестки, окружающие  ее.  Комната  наполнилась
ароматом влаги. Гай принялся поглаживать клитор, она застонала  и  сжала
руками груди. Гай наклонился и стал целовать ее интимные  места.  Тамзин
окатила первая горячая волна. Она пронзительно закричала. И в  следующий
миг Гай вонзил в нее свой любовный жезл и впился губами  в  шею.  Вскоре
они стонали и кричали в унисон, испытывая фантастическое наслаждение  от
этой симфонии.

Глава 7

   Пройдя через стеклянные  автоматические  двери,  Дженис  очутилась  в
салоне красоты. Алекс отказался сопровождать ее в  массажный  кабинет  и
отправился в бар. Навстречу Дженис  вышла  стройная  японка  в  шелковом
кимоно, расшитом золотыми и серебряными нитями в традиционном  восточном
стиле: хризантемами и райскими птицами. Ее  талию  перехватывал  широкий
пояс. Почтительно поклонившись клиентке, японка пригласила ее  пройти  в
косметический салон, где пахло ароматическими маслами,  а  на  туалетном
столике стояло множество флаконов. Отсюда можно было  пройти  в  душевое
отделение и в массажный кабинет.
   -  Борг  сейчас  свободен?  -  спросила  Дженис,  любуясь   восточной
красавицей, словно бы сошедшей с картины.
   Профессиональная гейша,  эта  девушка  была  привлекательна  как  для
мужчин, так и  для  женщин.  Дженис  с  удовольствием  поласкала  бы  ее
стройное хрупкое тело и пососала  бы  ее  соски.  Девушка  не  стала  бы
сопротивляться, в ее обязанности  входило  удовлетворение  всех  желаний
клиентов. Движения  японки  были  быстры  и  ловки,  на  ее  лице  сияла
блаженная улыбка. Дженис заподозрила,  что  во  влагалище  она  вставила
специальные шарики для поднятия настроения.
   - Да, мадам, Борг готов вас обслужить, - ответила  она.  -  Позвольте
мне вас раздеть!
   Японка ловко стащила с Дженис промокшую одежду. Когда  нежные  пальцы
гейши коснулись ее бедер, по коже Дженис пробежали мурашки.  Однако  она
не поддалась соблазну позабавиться с девушкой, желая  сохранить  энергию
для встречи с массажистом, и прошла в душевую.  Японка  закрыла  за  ней
узорчатую стеклянную дверь и удалилась.
   Струи воды  смыли  пот  и  напряжение.  Дженис  почувствовала  прилив
бодрости. Теперь  можно  было  отправляться  к  таинственному  шведу,  у
которого она еще не бывала, хотя и видела его издали.  Дженис  обтерлась
полотенцем и вышла в массажный кабинет. Борг уже ждал ее  там,  радостно
улыбаясь. На нем были белая тенниска, обтягивающая мускулистый  торс,  и
светло-голубые джинсы. Он кивком предложил Дженис лечь на кушетку, и она
непринужденно скинула с себя полотенце и легла  лицом  вниз,  представив
его взору спину и ягодицы.
   Борг приступил к массажу. Дженис расслабилась от  его  прикосновений,
чувствуя, как твердеет клитор и набухают соски, как раскрываются половые
губы и выделяется влага. Вскоре она мурлыкала, словно  кошка,  и  слегка
поводила бедрами.
   У массажиста были сильные, крупные руки, но они не доставляли  Дженис
боли: Борг досконально изучил человеческое тело и  был  мастером  своего
дела. Вскоре Дженис казалось, что она охвачена огнем.
   Желание стало невыносимым, ей не терпелось ощутить член Борга  внутри
себя.
   Но он продолжал постукивать и поглаживать ее  по  спине,  массировать
икры и ягодицы, время от  времени  сгибая  ноги  в  коленях  и  легонько
подергивая за пальцы. Дженис хихикала и вздыхала, ерзала по  кушетке  от
щекотки. Наслаждение стремительно нарастало. Он  умело  стимулировал  ее
чувствительные точки  легкими  прикосновениями,  и  вскоре  Дженис  шире
раздвинула ноги, потек сладкий нектар. Борг  попросил  ее  перевернуться
лицом вверх.
   Она не без труда легла на спину, не сводя взгляда с его  промежности.
Ей хотелось расстегнуть ширинку и полюбоваться его мужским достоинством,
почувствовать его кожей живота. Борг понимающе улыбнулся, сердце  Дженис
учащенно забилось, клитор затрепетал. Борг взял с полочки флакон и вылил
немного его содержимого на ладонь.  Запахло  сандаловым  маслом.  Дженис
выпятила низ живота и  шире  раздвинула  ноги.  Но  Борг  стал  деловито
растирать масло по  ее  туловищу,  притворившись,  что  не  замечает  ее
провокационных движений. Его ладони ритмично растирали ее бедра, груди и
плечи. Его  пальцы  поглаживали  ее  соски,  заставляя  Дженис  тихонько
постанывать и ахать. Похоть разлилась по всему ее телу,  превратившемуся
в один огромный половой орган.  Она  была  на  грани  оргазма,  но  Борг
сосредоточенно продолжал массаж, не издавая ни звука.
   - Как ты считаешь, я красивая? - спросила Дженис.
   - Очень, мадам, - улыбнулся он в ответ.
   - Ты не хочешь овладеть мной? - выдохнула она. Борг молча  расстегнул
молнию на джинсах - из ширинки вывалился большой пенис.  Но  эрекции  не
было! Что за чертовщина? Неужели она  не  производит  на  него  никакого
впечатления? Дженис потянулась и дотронулась до пениса  рукой,  но  Борг
отпрянул и покачал головой.
   Он погладил ее по лобку и, нащупав клитор, сжал его  двумя  пальцами.
Срамные губы стали мокрыми, во влагалище вспыхнул  огонь.  Пальцы  Борга
продолжали творить чудеса. Дженис откинулась на кушетке и закрыла глаза.
Превосходный массаж завершился потрясающим оргазмом. Она содрогнулась  и
пронзительно  вскрикнула.  Борг  еще  немного  помассировал  клитор   и,
распрямившись, молча уставился на Дженис. Его пенис оставался все в  том
же висячем положении.
   - Это было восхитительно, - сказала она. - Но разве тебе  не  хочется
получить удовлетворение? Он поставил флакон на полочку и спросил:
   - А вам бы хотелось доставить его мне, мадам?
   - Разумеется, - томно ответила Дженис.
   - И вас не удивит, если я попрошу вас о несколько необычной услуге?
   Расставив ноги, он подбоченился и слегка покачнулся - фаллос пришел в
движение, словно маятник. Дженис впилась в него взглядом и прошептала:
   - Нет. Но что я должна делать? Взять его в  рот?  Или  отстегать  вас
плетью? Может быть, вам хочется анального секса?
   Борг молчал. Дженис потеряла терпение и, вскочив с кушетки,  сняла  с
вешалки одежду, собираясь уйти.  Трусики  ее  упали  на  пол.  Массажист
поднял их и, поднеся к лицу, стал жадно их нюхать. Член его  моментально
встал.
   - Вот что мне нужно, - сказал он, жадно вдыхая запах ее промежности и
зарываясь в трусы лицом.
   По низу живота Дженис пробежал электрический ток. Соски ее отвердели.
С дрожью в голосе она спросила:
   - Я не понимаю, что вас так возбуждает в белье? Вы трансвестит?
   - Нет, мне нравится запах ваших трусиков, фактура материи, -  ответил
Борг, сжал пенис в руке и начал онанировать.
   На головке сверкнула прозрачная густая капля, Борг  принялся  двигать
рукой вверх-вниз еще быстрее. Словно завороженная его движениями, Дженис
молча смотрела на него и чувствовала,  как  в  ней  просыпается  желание
помастурбировать. Она еще не отошла от оргазма, промежность была мокрой.
И, теребя пальцами половые губы и клитор, Дженис почувствовала, что  это
не удовлетворит ее. Ей хотелось взять пенис в рот, а потом  ощутить  его
влагалищем.
   Борг обернул пенис  трусиками  и,  бессмысленно  ухмыляясь,  принялся
онанировать с удвоенным энтузиазмом.  Веки  его  набухли,  он  стонал  и
работал рукой так, словно бы вознамерился оторвать свой  половой  орган.
Дженис тоже самозабвенно мастурбировала, а когда сперма  брызнула  ей  в
лицо, ахнула и тотчас же кончила.
   Борг обтер член трусиками, вдохнул их запах в последний раз и,  убрав
пенис в ширинку, деловито сунул трусы в карман.

***

   Тамзин начала просыпаться. Она обнаружила, что лежит рядом с Гаем  на
диване, положив голову ему на  грудь.  В  камине  тихонько  потрескивали
уголья, было жарко. Его пенис покоился у нее на бедре,  головка  еще  не
обсохла от ее соков и спермы. Она  почувствовала  во  влагалище  сладкую
боль  и  вспомнила,  что  он  едва  не  разорвал  ее   своим   громадным
инструментом во время бурного соития.
   В домике было тихо, только ветер  завывал  в  дымоходе.  Снаружи  шел
снег. Тамзин подумала, что не сможет самостоятельно  дойти  до  главного
корпуса пансионата. Она прошептала, рассуждая вслух:
   - Нужно позвонить Дженис и сказать, что со мной все в порядке.
   Она потянулась и,  встряхнув  головой,  погладила  себя  по  волосам,
рассыпавшимся по