рошептал:
   - Встретимся после репетиции. Я хочу тебя!
   Его сильная рука скользнула по ее спине и  сжала  ягодицу,  обтянутую
трико. Кейзия почувствовала к нему ответное желание и решила, что соитие
с ним пойдет ей на пользу: снимет нервозность и усталость,  наполнит  ее
тело молодой энергией. От Джерарда и Ричарда, с которыми она регулярно и
часто совокуплялась в последнее время, Кейзия устала, ей хотелось  новых
ощущений.
   Продолжая  выделывать   сложнейшие   танцевальные   движения,   Антон
незаметно ласкал ее соски  и  дотрагивался  до  половых  губ,  исподволь
разжигая в ней похоть и добиваясь  большей  выразительности  исполнения.
Движения его были проникнуты чувственностью, вспотевшее  тело  блестело,
мускулы играли под кожей, белозубая  улыбка  при  ярком  свете  казалась
ослепительной.  Он  был  воплощением  бисексуальности,  живым  страстным
Хассаном, которому безразлично, с кем делить любовное ложе - с  мужчиной
или  с  женщиной.  И,  поддавшись  его  волшебным  чарам,  Кейзия   тоже
изнемогала от вожделения в его страстных объятиях. Она была готова  лечь
на сцену и позволить ему разорвать на  ней  танцевальный  костюм,  чтобы
вогнать  свой  прекрасный  любовный   инструмент   в   ее   сокровищницу
наслаждения.
   Ее сексуальное желание было столь велико, что она направилась в  свою
комнату,  как  только  репетиция  закончилась,  даже  не   поговорив   с
режиссером. Антон последовал за ней.
   Они молча разделись и, не обращая внимания на запах  пота,  упали  на
кровать и стали удовлетворять друг друга всеми известными им  способами,
задействуя руки, губы, языки и половые органы. Огромное ложе с  четырьмя
стойками по углам скрипело и стонало под ними, готовое  в  любой  момент
рухнуть, не выдержав накала их борьбы. Липкий пот катился с них  градом.
Антон был неутомим. Кейзия стонала, мотая из стороны в сторону  головой.
Но перед ее мысленным взором все отчетливее вырисовывался тот  эпизод  в
камере пыток, когда Магда охаживала кнутом этого  мужественного  на  вид
красавца, заставляя его исполнять все ее желания.
   Ягодицы Антона напряглись, бедра ходили ходуном, он  вгонял  пенис  в
лоно Кейзии самозабвенно и яростно, будто бы норовил  проникнуть  в  его
таинственные глубины, дарующие неземную радость. Мышцы на  его  спине  и
животе отчетливо обозначились, как это и  бывает  у  настоящего  мачо  в
момент наивысшего напряжения всех его сил. Но Кейзия знала, что способна
управлять им в своих  интересах,  и  получала  от  этого  дополнительное
удовольствие. Антон овладевал ею грубо, но именно этого ей  и  хотелось.
После первого семяизвержения он лишь перевел дух и тотчас же  усадил  ее
на свой воскресший жезл и начал сосать груди.  Она  поерзала  на  нем  и
неожиданно заявила:
   -  Нет!  -  После  чего  слезла  с  пениса,  чем  повергла  Антона  в
недоумение.  Он  недовольно  зарычал,  но  она  сжала  его   мошонку   и
прошептала:
   - Тихо! Наберись терпения. Всему свое время. Вспомни, чему тебя учила
Магда.
   - Не говори так, ты ведь другая, не такая, как она! - возразил  он  и
попытался извернуться и поставить ее на четвереньки.
   Но Кейзия раскусила его замысел и, встав возле кровати, спросила:
   - А ты в этом уверен?
   Любая другая женщина не стала бы тратить время на выяснение отношений
с красавцем во  время  совокупления,  а  воспользовалась  бы  всеми  его
мужскими достоинствами в полной мере. Его темные волосы  разметались  по
плечам, бронзовая от загара кожа блестела,  большой  напряженный  фаллос
пришел в полную боевую готовность, мошонка переполнилась семенем,  глаза
сверкали.
   Кейзия дотронулась до лиловой головки его члена - та  затрепетала  от
прикосновения  ее  пальцев,  а  крайняя  плоть  поползла  вниз.   Кейзии
захотелось сесть на это чудо природы  и,  медленно  опускаясь  на  него,
насладиться каждым мгновением его проникновения в ее лоно. Она сглотнула
ком, представив, как пенис заполнит влагалище и войдет в него до  упора.
Но вместо того чтобы так и поступить, Кейзия положила руку на  клитор  и
стала мастурбировать. Зрачки Антона расширились, потом глаза полезли  из
орбит. Головка фаллоса побагровела, Антон в отчаянии воскликнул,  ощущая
боль от неудовлетворенности в чреслах:
   - Боже, не мучь меня, Кейзия!
   - Тебе хочется мне засадить? - спросила она,  надеясь,  что  за  ними
тайком наблюдает Джерард.
   - Да,  конечно!  И  как  можно  быстрее!  Ты  такая  красивая,  такая
желанная, кажется, я влюбился в тебя! - лихорадочно  бормотал  он,  сжав
член в кулаке и мастурбируя.
   Она едва не сжалилась над ним, но вовремя опомнилась.
   Он, конечно же, лгал, готовый сказать ей что угодно, лишь  бы  излить
семя в ее нежное лоно.
   - Вначале мы поиграем! - сказала Кейзия, оставив на  некоторое  время
клитор в покое, чтобы не кончить раньше, чем она рассчитывала.
   На физиономии Антона вновь отобразилось недоумение.
   Кейзия подошла к гардеробу и достала  из  него  два  шарфа,  чулки  и
кожаный пояс.  Антон,  судя  по  выражению  его  лица,  понял,  что  она
замышляет.
   Кейзия не торопясь, упиваясь своей властью над  ним,  приблизилась  к
Антону и  привязала  его  шелковыми  шарфами  за  запястья  к  изголовью
кровати. Он не сопротивлялся и не возражал, а просто смотрел  на  нее  с
возрастающим  интересом  и  нетерпением,  о  чем  свидетельствовал   его
подрагивающий мощный пенис. Кейзия  развернула  тонкие  чулки  телесного
цвета и привязала ими  лодыжки  Антона  к  стойкам  кровати.  Теперь  он
предстал перед ней абсолютно  беспомощным,  словно  бабочка,  приколотая
булавкой к картонке коллекционера. Кейзия  могла  поступить  с  ним  как
угодно, удовлетворить любой свой каприз.
   Антон хранил молчание и видимое спокойствие, но член  выдавал  его  с
головой: ему, очевидно, нравилось все,  что  она  с  ним  делала,  и  от
умиления на единственном глазу этого органа  навернулась  слеза.  Кейзия
села на край кровати и, погладив пенис по  лиловой  головке,  неожиданно
нажала пальцем на его  основание,  чтобы  предотвратить  преждевременное
семяизвержение.
   - Стерва! - прошипел Антон, покрываясь потом.
   Кейзия улыбнулась и  подергала  его  за  соски,  после  чего  лизнула
головку. Пенис задергался, надеясь, что его заглотят целиком.  И  Кейзия
не  стала  его  разочаровывать:  она  наклонилась  и  принялась  лизать,
покусывать и сосать нежно любимое ею место мужского тела. Оно  оказалось
солоноватым на вкус и весьма жестким.  В  рот  эта  колбаска  входила  с
трудом и загадочным образом  заполняла  собой  всю  оральную  полость  и
гортань. Побаловавшись ею вволю, Кейзия  напомнила  себе,  что  чересчур
увлекаться одним блюдом не стоит,  и,  следуя  примеру  Магды,  оставила
побагровевшую сардельку на время в покое,  чтобы  развлечься  с  ремнем.
Взяв его в руку, она встала, широко расставив голые  стройные  ноги,  и,
состроив свирепую физиономию, размахнулась и  огрела  Антона  ремнем  по
бедрам, едва не задев головку члена.
   Он шумно выдохнул воздух  и  покрылся  испариной.  Ему  стало  трудно
дышать. Пенис побагровел и гневно задрожал. На бедрах  вздулись  красные
рубцы. Кровь вскипела в жилах Кейзии, она пришла  в  экстаз  и  стегнула
Антона еще раз. Еще недавно она бы не осмелилась на это, но  теперь  все
изменилось.  Кейзия  вспомнила  Тома,   мерзкого   директора   Тома   из
полиграфической фирмы и огрела беднягу  танцора  ремнем  в  третий  раз.
Потом она добавила два горячих удара за предателя Торина.
   Антон задергался, пытаясь освободиться. Пот стекал  по  его  красному
лицу  ручьями,  пенис  раздулся  до  невероятных  размеров  и,  посинев,
вздрагивал от перенапряжения. Глаза его вылезли из  орбит  и  помутнели,
дыхание участилось, взгляд выражал укор и мольбу.
   Кейзия подцепила сложенным в  петлю  ремнем  мошонку  и  потянула  ее
вверх, желая получше рассмотреть морщинистую кожу, покрытую волосами,  в
основании напряженного  члена,  готового  еще  немного  поднатужиться  и
извергнуть семя.
   - Ради Бога, Кейзия, не терзай меня! - прохрипел Антон, изнемогая  от
восхитительного сочетания боли и удовольствия.  Яички  начали  судорожно
подергиваться, мышцы промежности напряглись. Приближалась эякуляция.
   - В чем дело, Антон? -  приторным  голоском  спросила  Кейзия.  -  Ты
хочешь, чтобы я позволила тебе кончить?
   - Да, да! - выдохнул он.
   - Тогда попроси меня как следует, - строго  сказала  она  и  шлепнула
ладошкой по члену. Брызги сока с головки разлетелись в разные стороны. -
Обращайся ко мне с благоговейным трепетом, как к Магде.
   - Смилуйся, госпожа! - простонал Антон.
   - Богиня! - поправила его она и вновь огрела ремнем.
   - Виноват, богиня!  -  прохрипел  Антон.  Кейзия  отложила  ремень  в
сторону и, сев  на  Антона,  сжала  коленями  его  бока.  Головка  члена
уперлась ей в анус. Кейзия стала тискать свои полные  груди  и  теребить
пальцами отвердевшие соски. В ее промежности нарастало щемяще-сладостное
томление, тело требовало удовлетворения. Кейзия самодовольно улыбнулась,
глядя в  переполненные  похотью  глаза  Антона,  и  принялась  тормошить
средним пальцем клитор, сжимая другой рукой срамные губы. Сквозь  пальцы
сочился густой липкий пахучий сок. Антон  облизнул  свои  пересохшие  от
волнения губы. Кейзия  взглянула  на  его  мясистый  язык  и  прониклась
желанием почувствовать его своим распускающимся бутончиком. Зачерпнув из
него пальчиком немного нектара, она смазала им губы Антона. Он  облизнул
их и восхищенно охнул.
   Кейзия стала проворнее теребить клитор, дергать и щипать его. Наконец
она сказала:
   - А теперь попроси разрешения лизнуть мой  аленький  цветочек!  Может
быть, я позволю тебе его пососать.
   - О таком я не смею даже мечтать, моя богиня! - пролепетал  Антон,  и
член его закивал головкой в подтверждение искренности этих слов.
   Кейзия приподнялась и,  передернувшись,  опустила  свои  божественные
ягодицы на его похотливую физиономию так, что он поневоле высунул  язык,
задыхаясь от нахлынувших ощущений, и попал кончиком точно в клитор. Губы
его инстинктивно сомкнулись, и он начал жадно сосать  сладкий  отросток,
время от  времени  проводя  шершавой  поверхностью  языка  по  нежнейшим
розовым мембранам преддверия лона. Антон быстро вошел  в  раж  и  слегка
прикусил клитор. Кейзия взвыла, дернулась и, закинув голову, затряслась.
Антон засопел под  ней  и  захрипел,  пытаясь  вдохнуть  толику  свежего
воздуха. Это привело Кейзию в еще больший экстаз, и она перешла в галоп,
повизгивая и постанывая всякий  раз,  когда  ее  пронзало  электрическим
током. Оргазм следовал за оргазмом. Стенки влагалища  то  сжимались,  то
расслаблялись, надрывные стоны перешли в  протяжный  вой.  Распалившись,
Кейзия  вскочила  и,  попятившись,  уселась  на  твердый  фаллос.  Антон
зарычал, словно дикий зверь, и,  пыхтя,  начал  быстро  двигать  торсом,
торопясь добавить собственного молочного желе  к  ее  медовому  нектару.
Вскоре ему это удалось. Победно вскрикнув, он затих.

***

   - Они чрезвычайно гармонично смотрятся вместе как на сцене, так  и  в
кровати, - выключив монитор,  произнес  Сьювелл  и  засадил  член  своей
секретарше Надин, стоявшей на полу  на  четвереньках.  Пенис  без  труда
вошел в ее сизую расселину. Балетмейстер сжал руками  ее  бока  и  начал
быстро двигать торсом.
   - Да, эта пара подает большие надежды! -  задумчиво  сказал  Джерард,
продолжая, по своему обыкновению, онанировать.
   Магда  почмокала  губами  и  задумчиво  закатила  глаза  к   потолку.
Происходившее  в  будуаре  Кейзии  для  нее  представляло  исключительно
созерцательный интерес. Антона она и в грош не ставила как  мужчину,  но
ценила как танцора,  приносящего  доход  театру.  Симпатизировала  Магда
только Джонти, которого знала много лет и как коллегу, и как  любовника.
Он еще ни разу ее не подвел.
   Сейчас Джонти возлежал рядом с ней на диване, она ободряюще потрепала
его по лохматой голове и пошлепала ладонью по щеке. Сладостное  пыхтение
и сопение  Кейзии  и  Антона  разогрели  Магду,  ей  захотелось  немного
побаловать себя. Она недавно искупалась в море, и теперь ее  тело  пахло
морскими запахами  и  естественными  женскими  ароматами.  Пенис  Джонти
пришел в боевую готовность. Магда уселась на него, и Джонти  засунул  ей
во влагалище свой указательный палец, поняв ее с одного взгляда.
   - Пока ты купалась при луне, - промолвил он, двигая членом и  пальцем
в ее лоне, - мы с Джерардом распили бутылочку  отменного  вина  в  честь
окончания  репетиций.  Признаться,  я  дьявольски  устал.  Ведь   работа
режиссера-постановщика не сахар, как тебе известно. А на  этот  раз  нам
пришлось изрядно повозиться с декорациями.
   - Кому ты это рассказываешь! Можно подумать, я новичок  в  театре,  -
сказала Магда и, потянув за язычок молнии на ширинке, расстегнула ее.
   Надин повизгивала,  вертя  задом,  над  которым  трудился  неутомимый
балетмейстер. Джерард уставился на  побагровевшую  головку  собственного
члена,  косясь  одним  глазом  на  экран  включенного  монитора.   Магда
взглянула на прозрачную  каплю  на  единственном  глазу  его  фаллоса  и
сглотнула подступивший к горлу ком,  содрогнувшись  от  игры  чувств  на
сосредоточенном   лице   эксцентричного   антрепренера.    Взгляд    его
сфокусировался на кулаке, сжимавшем багровую головку фаллоса. Ему  никто
был не  нужен,  даже  для  секса,  и  Магда  не  могла  не  уважать  эту
особенность его натуры. Джерард иногда снисходил до совокупления с  ней,
но делал это механически и скорее с ненавистью, чем с  любовью.  Он  был
законченным эгоистом, но Магда не теряла надежду, что в один  прекрасный
день Джерард поддастся женским чарам и попадет  в  плен  к  какой-нибудь
обольстительной красотке. Возможно, ею окажется  Кейзия.  Что  ж,  время
покажет, подумала Магда и вплотную занялась Джонти.

Глава 9

   - Я не смогу! -  простонала  Кейзия,  уронив  голову  на  лежащие  на
гримерном столике руки. Она была готова разрыдаться от отчаяния.
   -  Уверяю  тебя,  все  будет  отлично!  Ты  справишься!  -  ободряюще
воскликнул Ричард и стал нежно массировать ей спину. - Как  говорил  мой
учитель сценического мастерства, актер  начинает  играть  по-настоящему,
когда  он  побеждает  страх.  Держись  естественно  и  произноси   слова
отчетливо и громко.
   Это был вполне разумный совет.
   Кейзия посмотрела  на  себя  в  зеркало,  окаймленное  электрическими
лампочками, и пробормотала:
   - Нет, я наверняка с треском провалюсь! Джерард мне этого не простит.
Может быть, мне лучше отказаться? Пусть мою роль возьмет Джессика Лукас,
у нее больше опыта.
   - Не вздумай  доставить  такое  удовольствие  этой  старой  кляче!  -
вскричал Ричард. - Не вынуждай меня работать с ней. У нее  жутко  воняет
изо рта. Как же я  смогу  целовать  помойку  у  всех  на  глазах?  -  Он
содрогнулся от отвращения.
   - Она завидует мне  и  ненавидит  меня,  -  сказала  Кейзия,  начиная
хныкать. - Не сомневаюсь, что  она  втайне  посылает  на  меня  порчу  с
помощью ворожбы вуду, втыкает в куклу заколдованные  иголки  или  делает
что-нибудь еще в этом духе.
   - Дорогая моя, не надо смотреть так мрачно на мир! -  сказал  Ричард,
изобразив оптимистическую  улыбку.  Он  выглядел  невероятно  солидно  в
безупречно  пошитом  фраке  с  черным  галстуком,  предназначенном   для
выступления  в  первой  сцене  первого  акта  спектакля.  Сегодня   была
генеральная репетиция в сценических костюмах.
   Природа  наградила  этого  человека  завораживающими   выразительными
глазами. И сейчас, подчеркнутые гримом, они  пронзали  Кейзию  насквозь.
Припудренная кожа актера потемнела, горбинка носа стала светлее,  рот  -
больше, а скулы острее и выше.  Благодаря  мастерству  опытного  гримера
облик  Ричарда  стал  строже,  а  иссиня-черная  бородка  придавала  ему
дополнительную привлекательность, удачно сочетаясь с пышными волосами на
голове того же цвета. От него веяло  уверенностью  обаятельного  зрелого
мужчины. Он превратился в герцога по прозвищу Синяя Борода.
   И все же он оставался Ричардом, добрым и нежным. Он сжал руками груди
Кейзии и тихо сказал:
   - Я знаю, как тебе помочь! С этими словами он отошел к двери и  запер
ее. Кейзия повернулась на стуле и изумленно уставилась на него. Она была
в атласном нижнем белье, отделанном кружевами. Белое  шифоновое  платье,
которое она собиралась надеть, висело на вешалке. Завтра  ей  предстояло
выйти  в  нем  на  сцену  из-за  кулис  и  предстать  перед   зрителями,
театральными критиками и коллегами по  актерскому  цеху.  Все  эти  люди
соберутся  в  частном  театре  в  старинной  усадьбе,   чтобы   получить
изысканное удовольствие, и в случае если она не  оправдает  их  надежды,
они разорвут ее на кусочки.
   Но внутренний голос неустанно внушал ей, что  она  должна  рисковать,
потому что влюблена в театральное искусство и вполне им овладела, что ей
нравится кого-то изображать, а притворство - у нее  в  крови.  Выйдя  на
сцену, Кейзия  преображалась  и  полностью  отдавалась  актерской  игре.
Рассудком  она  понимала  это,  оставалось  лишь  набраться  смелости  и
убедительно сыграть Ясмину. Но робость сковала ее волю.
   Ричард вернулся к ней, глаза его сверкали,  из  расстегнутой  ширинки
выглядывал пенис. Ричард подхватил: Кейзию под мышками  своими  сильными
руками и усадил ее на столик. Кейзия заерзала, ощущая ягодицами  баночки
с пудрой и кремом,  тюбик  губной  помады  уперся  ей  в  анус.  Но  эти
маленькие неудобства ничего не  значили  в  сравнении  с  охватившим  ее
восторгом. Ричард отодвинул в сторону ее трусики и ввел палец в росистое
лоно. Кейзия охнула и, зажмурившись в предвкушении блаженства,  сжала  в
кулаке его нетерпеливый пенис и прошептала:
   -  Только  не  торопись,  позволь  мне  кончить  первой!  Ей   срочно
требовалось облегчение, и многоопытный Ричард нашел верное  решение:  он
послюнявил  палец  и  стал  тереть  им  клитор,  держась  на   некотором
расстоянии, чтобы  соки  лона  не  брызнули  на  брюки.  Своими  ловкими
манипуляциями  он  быстро  вознес  ее  на  вершину  экстаза,  и  Кейзия,
расправив крылья, воспарила, выкрикивая бессвязно;
   - Ах, Ричард! Ох, Ричард! Еще! Еще!
   Не медля ни секунды, он вогнал ей в лоно  свой  причиндал.  Она  дико
вскрикнула, ощутив головокружительную твердость  его  мужской  плоти,  и
запрыгала на гримерном столике. Ричард подхватил  руками  ее  ягодицы  и
стал работать своим инструментом с колоссальной  энергией,  глядя  ей  в
глаза и хрипло говоря:
   - Смотри на меня, я сейчас кончу! И действительно,  его  серые  глаза
подернулись поволокой, он открыл рот и, громко охнув,  выплеснул  в  нее
груз, отягощавший его мошонку.
   Кто-то настойчиво постучал, и голос за дверью возвестил:
   - Мистер Сьюдли, через пять минут ваш выход!
   - Благодарю, я приду! - невозмутимым тоном ответил Ричард.
   - Как он узнал, что ты здесь? - спросила Кейзия, опуская ноги.
   - У него  особый  нюх  на  интрижки  между  актерами.  Где  еще  быть
исполнителю главной мужской роли, как не  в  твоей  гримерной?  Ты  ведь
Ясмина, моя невеста. Теперь по всему театру  распространятся  сплетни  и
домыслы,  -  с  улыбкой  ответил  он  и  элегантно  застегнул   ширинку,
демонстрируя образцовую выдержку, свойственную лишь великому актеру.  По
его бесстрастному лицу трудно было предположить,  что  минуту  назад  он
испытал бурный оргазм. - Одевайся, дорогая, - добавил  он.  -  Нас  ждут
великие дела! Мы должны показать всем,  что  такое  настоящий  класс,  и
утереть завистникам носы.

***

   Все  было  готово  для  того,  чтобы  начать  генеральную   репетицию
спектакля. Осветители проверили работу всех приборов и замерли у пульта;
застыл в ожидании начала шоу в своей кабинке  ответственный  за  шумовые
эффекты; заняли свои места в оркестровой яме музыканты, а кое-кто из них
тихонько  настраивал  инструмент.  Дирижер  Ланс  Хиггинс   перелистывал