идно. Золотая пленка, подумала она, первый раз в жизни порадовавшись тому, что имеет избыточный вес. Где же ты, Глик? Куда, к дьяволу, подевался?!
     Слева от нее возник еще один солдат. Макри, понимая, что в ее распоряжении совсем мало времени, снова нырнула в толпу. Она выхватила из кофра чистую пленку и сунула ее в камеру. Теперь ей оставалось только молиться.
     Когда она находилась в каких-то тридцати ярдах от своего микроавтобуса, перед ней словно из-под земли выросли два человека со скрещенными на груди руками. Бежать ей было некуда.
     - Пленку! - сказал один, протягивая руку. - Живо!
     Макри отшатнулась и прикрыла руками камеру.
     - Ни за что!
     Второй мужчина распахнул полы пиджака, демонстрируя пистолет.
     - Ну и стреляйте! - крикнула Макри, сама удивляясь смелости, с которой была произнесена эта фраза.
     - Пленку! - повторил первый.
     Куда, к дьяволу, подевался этот проклятый Глик? Макри топнула ногой и что есть мочи заорала:
     - Я - профессиональный оператор всемирно известной компании Би-би-си! Согласно двенадцатой статье Акта о свободе прессы, этот фильм является собственностью Британской вещательной корпорации!
     Мужчины и ухом не повели. Тот, который демонстрировал пистолет, сделал шаг по направлению к ней.
     - Я лейтенант швейцарской гвардии и, согласно Святому уложению, конфискую собственность, которую вы прячете. Соответственно вы подлежите обыску и аресту.
     Вокруг них постепенно начала собираться толпа.
     - Я ни при каких обстоятельствах не отдам вам кассету из этой камеры, не поговорив предварительно со своим редактором в Лондоне. Я предлагаю вам...
     Гвардейцы решили не продолжать дискуссию. Один из них вырвал у нее из рук камеру, а второй схватил ее за плечи, развернул лицом в сторону Ватикана и повел через толпу.
     Макри молила Бога о том, чтобы Он не позволил швейцарцам ее обыскать и отнять отснятый материал. Если она сможет скрывать кассету достаточно долго...
     И в этот миг произошло нечто совершенно невообразимое. Кто-то из толпы сунул сзади руку ей под жакет, и Макри почувствовала, как кассета выскользнула из-за пояса. Она резко обернулась и, к счастью, успела проглотить готовые сорваться с языка слова. Сзади нее стоял, затаив дыхание, Гюнтер Глик. Затем Гюнтер подмигнул ей и, ухмыляясь, растворился в толпе.

Глава 77

     Лэнгдон, пошатываясь, вошел в туалетную комнату рядом с кабинетом папы и смыл кровь с лица и губ. Это была не его кровь. Это была кровь кардинала Ламассэ, который только что умер ужасной смертью на полной людей площади вблизи Ватикана. Невинный агнец, принесенный в жертву на алтарь науки. Пока ассасин выполнял свои угрозы.
     Лэнгдон с ощущением полной беспомощности смотрел на себя в зеркало. Глаза ввалились, их взгляд был каким-то отрешенным и щеки начали темнеть от прораставшей на них щетины. Туалетная комната сияла ослепительной чистотой: черный мрамор, золотая фурнитура, мягкие полотенца и ароматное мыло для рук.
     Лэнгдон попытался выкинуть из головы кровавое клеймо, которое только что видел. Воздух. Но видение не исчезало. С момента пробуждения этим утром он уже видел три амбиграммы... и знал, что предстоит увидеть еще две.
     Из-за закрытых дверей до него доносились громкие голоса. Оливетти, камерарий и капитан Рошер обсуждали план дальнейших действий. Поиск антивещества пока, видимо, успехом не увенчался. Швейцарцы либо проморгали ловушку, либо врагам удалось проникнуть в сердце Ватикана гораздо глубже, чем желал признать Оливетти.
     Лэнгдон вытер руки и лицо и поискал взглядом писсуар. Писсуара в туалетной комнате не оказалось, там имелся лишь один унитаз. Он поднял крышку и замер.
     Все тело его напряглось, и по нему прокатилась волна нечеловеческой усталости. В его груди теснились совершенно противоречивые чувства. Он обессилел, бегая без сна и еды. Двигаясь по Пути просвещения, он пережил душевную травму, став свидетелем двух жестоких убийств. А мысли о возможном исходе этой драмы приводили его в ужас.
     "Думай!" - приказал он себе. Но в голове не было ни единой здравой мысли.
     После того как Лэнгдон спустил воду, ему на ум вдруг пришла забавная мысль. "Ведь это же туалет папы, - подумал он. - Я только что помочился в унитаз папы. В его Святой трон".

Глава 78

     А в Лондоне тем временем дежурная редакторша выхватила из приемника спутниковой связи записанную кассет ту промчалась через аппаратную, ворвалась в кабинет главного редактора, вставила кассету в видеомагнитофон и, ни слова не говоря, нажала кнопку воспроизведения.
     Пока шел материал, она рассказала шефу о своем разговоре с Понтером Гликом, находящимся в данный момент в Ватикане. Девица была способной журналисткой и, пока шла запись, успела получить из архивов Би-би-си подтверждение личности человека, только что убитого на площади Святого Петра в Риме.
     Выскочив из кабинета, главный редактор заорал так, что все немедленно бросили работу.
     - Прямой эфир через пять минут! - выкрикнул он. - Самого талантливого ведущего к камере! Ответственных за связь со средствами массовой информации прошу немедленно вступить в переговоры в режиме онлайн. У нас есть материал на продажу. Кроме того, мы имеем фильм!
     Все координаторы коммерческой деятельности немедленно включили свои системы связи.
     - Продолжительность фильма? - громко спросил один из них.
     - Тридцать секунд, - ответил главный.
     - Содержание?
     - Убийство, снятое в натуре!
     Глаза координаторов загорелись энтузиазмом.
     - Стоимость лицензионного показа?
     - Миллион долларов США.
     - Что? - спросили все, недоверчиво повернув головы.
     - Вы меня слышали! Я хочу, чтобы вы начали с самых крутых. Си-эн-эн, Эм-эс-эн-би-си. А также с "большой тройки" . Разрешаю сокращенный предварительный просмотр. Дайте им пять минут на размышления, после чего Би-би-си выйдет в эфир.
     - Что, черт побери, произошло? - спросил один из сотрудников. - Неужели с нашего премьера живьем содрали шкуру?
     - Лучше, - покачал головой шеф. - Все гораздо лучше.

***

     А где-то в Риме как раз в этот момент ассасин наслаждался коротким и вполне заслуженным отдыхом. Развалясь в удобном кресле, он с восхищением рассматривал легендарное помещение. "Я сижу в Храме Света, - думал он. - В тайном убежище иллюминатов". Он не мог поверить в то, что оказался здесь по прошествии стольких веков.
     Немного выждав, он набрал номер репортера Би-би-си, с которым говорил раньше. Время. Однако самую страшную новость мир должен услышать позже.

Глава 79

     Виттория Ветра отпила из стакана чай и машинально принялась за булочку, предложенную ей одним из швейцарских гвардейцев. Она знала, что поесть обязательно надо, но аппетита не было. В кабинете папы кипела жизнь, в нем шла оживленная дискуссия. Капитан Рошер, коммандер Оливетти и еще с полдюжины гвардейцев пытались оценить понесенный урон и обдумывали следующий шаг.
     Роберт Лэнгдон стоял у окна и смотрел на площадь Святого Петра. Казалось, что он пребывал в каком-то ином мире. К нему подошла Виттория.
     - Новые идеи?
     Лэнгдон молча покачал головой.
     - Булочку желаете?
     При виде еды его настроение несколько улучшилось.
     - Еще как! Спасибо, - ответил американец и принялся яростно жевать.
     Шумная дискуссия за их спинами внезапно оборвалась; в сопровождении двух гвардейцев в кабинет вошел камерарий. Если до этого клирик казался утомленным, то теперь он выглядел совершенно опустошенным.
     - Что случилось? - спросил камерарий, обращаясь к Оливетти. Судя по выражению его лица, самое худшее он уже успел услышать.
     Формальный доклад Оливетти звучал как отчет о потерях на поле боя. Он излагал факты кратко и четко:
     - Вскоре после восьми часов в церкви Санта-Мария дель Пополо было обнаружено тело кардинала Эбнера. Кардинал задохнулся, а на его теле имелось клеймо в виде амбиграммы слова "Земля". Кардинал Ламассэ был убит на площади Святого Петра десять минут назад. Он скончался от проникающих ранений в грудь. На теле обнаружено клеймо. Это слово "Воздух", также начертанное в виде амбиграммы. И в том, и в другом случае убийце удалось скрыться.
     Камерарий пересек комнату и, тяжело опустившись в папское кресло у письменного стола, сгорбился.
     - Однако кардиналы Баджиа и Гуидера еще живы.
     Камерарий вскинул голову, и по выражению его лица было видно, как он страдает.
     - И это, по вашему мнению, должно служить нам утешением? Два кардинала убиты, и двум другим осталось жить не долго, если вы их не отыщете.
     - Мы обязательно их найдем, - заверил камерария Оливетти. - Я в этом не сомневаюсь.
     - Не сомневаетесь? Пока у вас были сплошные провалы.
     - Это не так. Мы проиграли два сражения, синьор, но выигрываем войну. Иллюминаты обещали превратить эти события во всемирное шоу. Пока нам удавалось срывать их планы. Оба тела были эвакуированы без каких-либо инцидентов. Кроме того, - продолжал Оливетти, - капитан Рошер докладывает, что в поисках антивещества наметился серьезный успех.
     Капитан Рошер поправил свой красный берет и выступил вперед. Виттория подумала, что Рошер выглядит намного человечнее, чем остальные гвардейцы. Да, он казался суровым воякой, но все же не был так зажат и сух, как другие. Его голос был наполнен эмоциями и звучал чисто, словно скрипка.
     - Полагаю, не позже чем через час, синьор, мы сможем представить вам сосуд.
     - Простите меня, капитан, за то, что я настроен менее оптимистично, нежели вы, - устало произнес камерарий. - Мне кажется, что тщательный осмотр всего Ватикана потребует гораздо больше времени, чем то, каким мы располагаем.
     - Всего Ватикана - да. Однако, оценив ситуацию, я пришел к выводу, что ловушка антивещества находится в одной из белых зон, или, иными словами, в одном из мест, куда допускается публика. Это в первую очередь музеи и собор Святого Петра. Мы отключили подачу энергии в эти зоны и проводим там тщательное сканирование.
     - Следовательно, вы планируете обследовать весьма малую часть Ватикана. Я вас правильно понял?
     - Так точно, синьор. Вероятность того, что злоумышленнику удалось проникнуть во внутренние помещения Ватикана, ничтожна. Тот факт, что камера слежения была похищена из белой зоны - лестничной клетки одного из музеев, говорит о том, что преступник имел весьма ограниченный доступ. Именно там мы и ведем интенсивный поиск.
     - Но преступник похитил четырех кардиналов, и это, бесспорно, говорит о более глубоком проникновении в Ватикан, чем мы думали.
     - Совершенно не обязательно. Мы не должны забывать, что большую часть этого дня кардиналы провели в музеях и соборе Святого Петра, наслаждаясь произведениями искусства без обычной там толпы. Нельзя исключать, что кардиналов похитили в одном из этих мест.
     - Но каким образом их вывели наружу?
     - Мы все еще пытаемся это установить.
     - Понимаю... - протянул камерарий, поднялся из-за стола и, обращаясь к Оливетти, сказал: - Коммандер, теперь мне хотелось бы выслушать ваш план эвакуации.
     - Мы пока еще работаем в этом направлении, синьор. План предстоит формализовать, но я уверен, что капитан Рошер найдет сосуд с антивеществом.
     В ответ Рошер, как бы ценя высокую оценку командования, щелкнул каблуками и произнес:
     - К данному моменту мои люди отсканировали две трети всех белых зон. Мы убеждены в успехе.
     Однако любому беспристрастному наблюдателю могло показаться, что камерарий вовсе не разделяет оптимизма гвардейцев. В кабинете появился швейцарец со шрамом под глазом. В руках он держал план Рима. Подойдя прямо к Лэнгдону, гвардеец доложил по-военному четко:
     - Мистер Лэнгдон, я получил нужную вам информацию о West Ponente.
     Лэнгдон поспешно дожевал булочку и сказал:
     - Отлично, давайте взглянем.
     Гвардеец расстелил план на письменном столе папы, и в этот момент к ним подошла Виттория. Остальные, не обращая на них ни малейшего внимания, продолжали дискуссию.
     - Мы находимся здесь, - сказал солдат, показывая на площадь Святого Петра. - Центральная линия через West Ponente идет точно на восток в противоположном от Ватикана направлении... - С этими словами швейцарец провел пальцем черту от площади Святого Петра через Тибр к самому сердцу старого Рима. - Как видите, линия проходит почти через весь город, и рядом с ней расположено около двадцати католических храмов.
     - Двадцати? - упавшим голосом переспросил Лэнгдон.
     - Может, даже больше.
     - Стоит ли хотя бы одна церковь непосредственно на линии?
     - Некоторые находятся к ней ближе, чем другие, - ответил швейцарец, - но воспроизведение направления дыхания на карте оставляет возможность для ошибки.
     Лэнгдон взглянул через окно на площадь, нахмурился, задумчиво потер подбородок и спросил:
     - А как насчет огня? Есть ли хотя бы в одной из них работа Бернини, имеющая отношение к огню?
     Молчание.
     - А обелиски? - продолжал допрос американец. - Имеются ли на линии церкви, вблизи которых стоит обелиск?
     Гвардеец начал изучать карту.
     Виттория увидела проблеск надежды в глазах Лэнгдона и подумала, что ученый прав. Две первые вехи находились на площадях, в центре которых возвышались обелиски. Может быть, обелиски были главной темой? Тянущиеся к небу пирамиды, указывающие Путь просвещения. Чем больше Виттория думала об этом, тем более совершенной представлялась ей эта схема... Четыре возвышающихся над Римом маяка указывают на четыре алтаря науки.
     - Это может не иметь прямого отношения к нашим поискам, однако мне известно, что многие обелиски были воздвигнуты или перемещены в другое место именно во времена Бернини, - сказал Лэнгдон. - Думаю, Бернини не мог не принимать участия в их размещении.
     - Или, - вмешалась Виттория, - он разместил указатели рядом с уже имеющимися обелисками.
     - Верно, - кивнул Лэнгдон.
     - Скверная шутка, - сказал гвардеец. - Рядом с линией нет ни одного обелиска. - Он провел пальцем по воображаемой линии и добавил: - Даже на некотором отдалении нет ничего подобного.
     Лэнгдон встретил эту информацию тяжелым вздохом. Виттория тоже сникла. Ей эта идея казалась весьма многообещающей. Видимо, все будет гораздо сложнее, чем им представлялось вначале. Но все же, стараясь мыслить позитивно, она сказала:
     - Думайте, Роберт. Постарайтесь вспомнить, какая из работ Бернини может иметь отношение к огню. В любой связи.
     - Я уже думал об этом. Бернини был невероятно плодовит. У него сотни работ. Я очень надеялся, что West Ponente укажет нам на какую-то конкретную церковь. В таком случае я мог бы припомнить.
     - Fuoco, - не сдавалась Виттория. - Огонь. Неужели это слово не ассоциируется у вас хоть с каким-нибудь творением Бернини?
     - Он создал знаменитые зарисовки фейерверка, - пожал плечами Лэнгдон, - но это не скульптура, и работа хранится в Германии, в Лейпциге.
     - А вы уверены, что ветер на втором указателе дует именно в этом направлении? - задумчиво спросила Виттория.
     - Вы видели барельеф собственными глазами. Он абсолютно симметричен. За исключением дыхания, естественно. И только оно может служить указателем направления.
     Виттория знала, что Лэнгдон прав.
     - Я уж не говорю о том, - продолжал ученый, - что West Ponente означает одну из стихий, а именно воздух. Поэтому вполне логично следовать в том направлении, которое указывает дыхание.
     Виттория кивнула, соглашаясь. Итак, нужно следовать в направлении дыхания, думала она, но куда именно?
     - Ну и что у вас получается? - спросил, подойдя к ним, Оливетти.
     - Слишком много церквей, - ответил гвардеец. - Десятка два или даже больше. Думаю, если мы направим по четыре человека к каждой...
     - Забудьте, - прервал его Оливетти. - Мы дважды упустили этого парня, хотя точно знали, где он должен находиться. Организовав массовый рейд, мы оставим Ватикан без охраны и будем вынуждены прекратить поиски антивещества.
     - Нам нужен справочник, - сказала Виттория, - с указателем всех работ Бернини. Если удастся просмотреть названия, то вы, возможно, что-то и вспомните.
     - Не знаю, - ответил Лэнгдон. - Если работа создана специально для ордена "Иллюминати", то она скорее всего малоизвестна и в указателе ее может не быть.
     Виттория его сомнений не разделяла.
     - Первые две скульптуры были достаточно известны. Во всяком случае, вы слышали об обеих.
     - Это верно... - протянул Лэнгдон.
     - Если мы просмотрим названия и наткнемся на слово "огонь", то, возможно, обнаружим статую, которая находится в нужном для нас направлении.
     Попытаться, во всяком случае, стоит, подумал Лэнгдон и, обращаясь к Оливетти, сказал:
     - Мне нужен перечень всех работ Бернини. У вас, парни, случайно, не найдется здесь настольной книги о великом мастере?
     - Настольной? - Оливетти, судя по его тону, очень удивился.
     - Не обращайте внимания... Мне нужен любой список. Как насчет музея? Там наверняка есть справочники по Бернини.
     - Электричество во всех музеях отключено, - мрачно произнес гвардеец со шрамом. - Кроме того, справочный зал очень велик. Без помощи персонала...
     - Скажите, - вмешался Оливетти, - указанная работа Бернини была создана, когда скульптор работал здесь, в Ватикане?
     - Почти наверняка, - ответил Лэнгдон. - Он провел здесь почти всю свою творческую жизнь. А во время конфликта церкви с Галилеем уж точно находился в Ватикане.
     - В таком случае может существовать еще один справочник, - удовлетворенно кивнув, сказал Оливетти.
     - Где? - с надеждой спросила Виттория, в которой снова проснулся оптимизм.
     Коммандер не ответил. Он отвел гвардейца в сторону и о чем-то заговорил с ним, понизив голос. Швейцарец, судя по его виду, был не очень уверен в успехе, но тем не менее утвердительно кивал. Когда Оливетти замолчал, солдат повернулся к Лэнгдону и сказал:
     - Следуйте, пожалуйста, за мной, мистер Лэнгдон. Сейчас девять пятнадцать. Нам следует поторопиться.
     Лэнгдон и швейцарец двинулись к дверям.
     - Я помогу! - рванулась следом за ними Виттория.
     Оливетти поймал ее за руку и сказал:
     - Нет, мисс Ветра. Мне необходимо с вами кое-что обсудить.
     Произнесены эти слова были весьма внушительно, а хватка оказалась очень крепкой.
     Лэнгдон и гвардеец ушли. Оливетти с каменным выражением лица отвел Витторию в сторону. Но девушка так и не узнала, что он хотел ей сказать. Коммандер просто не получил возможности это сделать. Его портативная рация громко прохрипела:
     - Комманданте?
     Все повернулись к Оливетти.
     - Думаю, вам стоит включить телевизор, - прозвучал в крошечном динамике мрачный голос.

Глава 80

     Когда два часа назад Лэнгдон выходил из секретных архивов Ватикана, он и мечтать не мог о том, что когда-нибудь туда вернется. Однако, пробежав рысцой вместе с гвардейцем весь путь, он, слегка задыхаясь, вошел в уже знакомое здание.
     Солдат со шрамом на лице провел его мимо прозрачных кубов хранилищ. Тишина архива на сей раз действовала на Лэнгдона угнетающе, и он был очень благодарен швейцарцу, когда тот нарушил молчание.
     - Мне кажется, сюда, - сказал гвардеец, приглашая Лэнгдона пройти в конец зала, где вдоль стены размещались стеклянные кубы, но только меньшего размера. Швейцарец обежал взглядом надписи на хранилищах и указал на одно из них. - Да, это как раз то, что нам надо. Коммандер сказал, что интересующие вас сведения вы, возможно, найдете здесь.
     Лэнгдон прочитал надпись. ATTIVI VATICANI. Имущество Ватикана? Он просмотрел рубрикатор. Недвижимость... Валюта... Банк Ватикана... Антиквариат... Список казался бесконечным.
     - Полный перечень всей собственности, - сказал швейцарец.
     Боже! Несмотря на полумрак, Лэнгдон видел, что хранилище забито до отказа.
     - Коммандер сказал, что все созданное Бернини под патронажем Ватикана внесено в соответствующие перечни активов.
     Лэнгдон кивнул, осознав, что предположения Оливетти могут действительно оказаться верными. В то в