вырваны из гнезд. Орудие взлома - металлическая фомка все еще торчала из щели.
     Некоторое время они стояли молча. Затем Лэнгдон почувствовал, как к его груди прикоснулась девичья ладонь. Рука скользнула куда-то под пиджак, и он услышал:
     - Не волнуйтесь, профессор. Я всего лишь пытаюсь достать пистолет.

***

     А в этот момент швейцарские гвардейцы, рассредоточившись по всему музею Ватикана, вели поиск. В музее было темно, и каждый солдат имел в своем распоряжении прибор ночного видения - из тех, что использовались морской пехотой США. Через эти большие, очень похожие на мотоциклетные очки весь окружающий мир представал в зеленоватых тонах. Кроме того, у каждого швейцарца были наушники, соединенные с гибкими, очень смахивающими на антенны детекторами. Эти детекторы они использовали, дважды в неделю проводя рутинные поиски подслушивающих приборов. Гвардейцы двигались неторопливо, ритмично водя перед собой гибкими стержнями. Опытные ищейки методично проверяли пространство за статуями, осматривали ниши и открывали шкафы. Они даже не ленились заглядывать под мебель. Если в помещении окажется самое слабое магнитное поле, в наушниках должен раздаться писк.
     Однако в этот вечер все приборы молчали.

Глава 65

     Интерьер церкви Санта-Мария дель Пополо в неярком вечернем освещении походил на рельеф какой-то огромной пещеры или, скорее, на недостроенную станцию подземки. Здесь мало что осталось от храма. Главный неф являл собой полосу препятствий, состоящую из вывернутых из пола плит, штабелей кирпича, гор песка, доброго десятка тачек и даже одной небольшой, но очень ржавой бетономешалки. Из пола, поддерживая сводчатую крышу, поднимались гигантские колонны. В воздухе лениво плавали пылинки, едва заметные в приглушенном свете, проникающем через витражи. Виттория и Лэнгдон стояли под фресками Пинтуриккьо  и внимательно изучали разоренный храм.
     Никакого движения. Мертвая тишина.
     Виттория держала пистолет перед собой, сжав рукоятку обеими руками. Лэнгдон взглянул на часы. 8:04. Надо быть безумцем, чтобы торчать здесь в эти минуты, думал он. Это же смертельно опасно. В то же время он понимал, что если убийца все еще оставался в церкви, то он мог выйти из нее через любую дверь, поэтому засада на улице с одним пистолетом была бесполезной затеей. Захватить преступника можно только в помещении... если, конечно, он там еще находился. Лэнгдон корил себя за чудовищную ошибку, которую он совершил, направив все силы в Пантеон. Теперь он не имел права настаивать на каких-либо предосторожностях, поскольку сам поставил всех в безвыходное положение.
     - Итак, где же часовня Киджи? - тревожно прошептала Виттория, осмотрев церковь.
     Лэнгдон, вглядевшись в сумеречное и казавшееся призрачным пространство, обвел взглядом стены храма. В церквях периода Ренессанса, как правило, имелось несколько часовен, а в больших храмах наподобие собора Парижской Богоматери их насчитывался не один десяток. Эти часовни были не закрытыми помещениями, а всего лишь нишами - полукруглыми углублениями по периметру стен церкви. В этих углублениях и располагались гробницы великих людей прошлого.
     "Плохо дело", - подумал Лэнгдон, увидев на каждой из боковых стен по четыре ниши. В храме было восемь часовен. Хотя число захоронений нельзя было назвать большим, положение осложнялось тем, что каждое из углублений в стене было занавешено большими полотнищами из прозрачного полиуретана. Это, видимо, было сделано для того, чтобы защитить гробницы от строительной пыли.
     - Часовней Киджи может быть любая из закрытых ниш, - ответил Лэнгдон. - И найти ее мы можем, лишь заглянув за занавес. По-моему, это достаточная причина ждать появления Оливе...
     - Что такое второй левый придел? И где он расположен? - неожиданно спросила Виттория.
     Лэнгдон посмотрел на нее с изумлением: он и понятия не имел, что Виттория настолько хорошо знакома с церковной архитектурой.
     - Второй левый придел? - переспросил он.
     Девушка молча показала на стену за его спиной. Лэнгдон оглянулся и увидел вделанную в камень декоративную плиту. На плите был вырезан тот же символ, который они видели на площади, - пирамида под сверкающей звездой. Рядом с плитой на стене была размещена современная пластина довольно унылого вида. На пластине значилось:
     ГЕРБ АЛЕКСАНДРА КИДЖИ,
     ГРОБНИЦА КОТОРОГО НАХОДИТСЯ
     ВО ВТОРОМ ЛЕВОМ ПРИДЕЛЕ ХРАМА
     Итак, герб Киджи являл собой изображение пирамиды под звездой. Все как нельзя лучше становилось на свои места. Интересно, подумал Лэнгдон, неужели этот богатый покровитель искусств тоже был иллюминатом? Вслух же он произнес:
     - Отличная работа, Никита.
     - Что?
     - Ничего, забудьте. Я...
     В этот момент в нескольких ярдах от них на пол с характерным стуком упал какой-то металлический предмет. Под сводами собора прокатилось эхо. Лэнгдон мгновенно толкнул Витторию за колонну и встал рядом с ней. Девушка направила пистолет в сторону звука. Американец напряг слух. Тишина. Полная тишина. Лэнгдон и Виттория замерли, выжидая дальнейшего развития событий. Через некоторое время звук повторился. Но на сей раз это был лишь шорох. Лэнгдон затаил дыхание. "Нам не следовало приходить сюда, - думал он. - Как я мог это допустить?" Звук приближался. Теперь он напоминал неровное шарканье. Создавалось впечатление, что к ним идет хромой. Еще миг, и из-за колонны возник источник этого звука.
     - Ах ты, дрянь! - отпрыгнув назад, негромко выругалась Виттория.
     Лэнгдон тоже отпрянул, при этом едва не упав.
     Рядом с колонной появилась гигантских размеров крыса. Животное волокло завернутый в бумагу недоеденный сандвич. Увидев их, грызун замер, внимательно посмотрел на ствол пистолета и, видимо, поняв, что ему ничего не грозит, спокойно поволок свою добычу в одному ему известное место.
     - Что за сукина... - выдохнул Лэнгдон, пытаясь унять бешено колотящееся сердце.
     Виттория пришла в себя первой и опустила пистолет. Лэнгдон выглянул из-за колонны и увидел открытую металлическую коробку, в каких рабочие обычно носят обеды. До этого коробка лежала на козлах, однако находчивый грызун, видимо, столкнул ее на пол, и от удара она открылась.
     Лэнгдон обежал взглядом базилику в надежде уловить хоть какое-нибудь движение. Ничего не заметив, он прошептал:
     - Если этот парень здесь, то он наверняка все слышал. Вы действительно не хотите подождать прибытия Оливетти?
     - Второй левый придел, - повторила Виттория. - Так где же он?
     Лэнгдон неохотно повернулся к Виттории и попытался привести в порядок свои мысли. Терминология церковной архитектуры, так же как и театральной режиссуры, не оставляла места для свободного толкования или интуиции. Ученый встал лицом к главному алтарю. Центр сцены, подумал он и ткнул большим пальцем руки назад, через плечо.
     - Там.
     После этого оба они обернулись, чтобы посмотреть, на что указывал палец.
     Похоже, что гробница Киджи находилась в третьей из четырех ниш справа от них. Лэнгдону и Виттории повезло, и они оказались на той стороне церкви, где была часовня. Но на этом везение заканчивалось, поскольку они стояли в дальнем от нее конце нефа. Для того чтобы добраться до нужного места, им предстояло пройти вдоль всего собора, мимо трех других занавешенных прозрачным пластиком часовен.
     - Постойте, - сказал Лэнгдон, - я пойду первым.
     - Оставьте.
     - Я тот, кто все испортил, назвав местом убийства Пантеон.
     - Но зато у меня имеется пистолет, - улыбнулась она. Однако по выражению глаз девушки Лэнгдон понял, о чем она думает на самом деле. "...Они убили моего отца. Я помогла создать оружие массового уничтожения. И труп этого парня должен принадлежать мне..."
     Осознав всю бесполезность попыток остановить Витторию, Лэнгдон позволил ей идти первой, в то же время стараясь держаться к ней как можно ближе.
     Они осторожно двигались вдоль восточной стены базилики. На подходе к первой нише Лэнгдону вдруг показалось, что он участвует в какой-то сюрреалистической игре, и нервы его напряглись до предела. "Итак, я ставлю на занавес номер три", - подумал он.
     В соборе царила тишина. Толстые каменные стены поглощали малейшие намеки на существование внешнего мира. За пластиковыми занавесами, мимо которых они проходили, виднелись бледные формы человеческих тел. Создавалось впечатление, что белые фигуры колеблются, и это делало их похожими на призраки. Это всего лишь мрамор, убеждал себя Лэнгдон, надеясь, что не ошибается. Часы показывали 8:06. Неужели убийца оказался настолько пунктуальным, что успел выскользнуть из базилики до того, как в нее вошли Лэнгдон и Виттория? Или он все еще находится в церкви? Американец не знал, какой вариант он предпочитает.
     Они подошли ко второму приделу, который в неторопливо угасающем свете дня выглядел чрезвычайно зловеще. В Риме наступала ночь, и темноту в помещении храма усиливали цветные стекла витражей. В этот миг пластиковый занавес, мимо которого они проходили, качнулся так, будто попал под струю ветра. "Неужели кто-то открыл дверь?" - подумал Лэнгдон.
     На подходе к третьей нише Виттория замедлила шаг. Держа пистолет наготове, она всматривалась в стоящую у стены стелу. На гранитной глыбе была выбита надпись: КАПЕЛЛА КИДЖИ
     Лэнгдон кивнул. Соблюдая абсолютную тишину, они подошли к краю занавеса и укрылись за широкой колонной. Не выходя из укрытия, Виттория поднесла пистолет к краю пластика и дала Лэнгдону знак приоткрыть его.
     Самое время приступать к молитве, подумал он и, неохотно вытянув руку из-за ее плеча, начал осторожно отодвигать пластик в сторону. Полиуретан бесшумно подался на дюйм, а затем ему это, видимо, надоело, и он громко зашелестел. Лэнгдон и Виттория замерли. Тишина. Немного выждав, Виттория наклонилась и, вытянув шею, заглянула в узкую щель. Лэнгдон пытался что-нибудь увидеть, глядя через плечо девушки.
     На некоторое время они оба затаили дыхание.
     - Никого, - наконец прошептала Виттория. - Мы опоздали.
     Лэнгдон ничего не слышал. В один миг он как будто перенесся в иной мир. Ни разу в жизни ему не доводилось видеть подобной часовни. От вида этого сооружения, целиком выполненного из коричневого мрамора, захватывало дух. Ученый замер в восхищении, пожирая взглядом открывшуюся ему картину. Теперь он понял, почему этот шедевр первоначально называли капелла делла Терра - часовня Земли. Создавалось впечатление, что ее соорудил сам Галилей и близкие к нему иллюминаты.
     Куполообразный потолок часовни был усыпан сверкающими звездами, меж которыми сияли семь планет, известных в то время астрономам. Ниже на своеобразном поясе разместились двенадцать знаков Зодиака. Двенадцать укоренившихся в астрономии языческих символов. Зодиак был напрямую связан с землей, воздухом, огнем и водой... квадрантами, представляющими власть, разум, страсть и чувства. Земля есть власть, припомнил Лэнгдон. Еще ниже на стене располагались знаки четырех времен года - весны, лета, осени и зимы. Но больше всего воображение ученого потрясли четыре занимавших главенствующее положение в часовне сооружения. Он в немом восхищении взирал на символы братства "Иллюминати". Этого не может быть, думал он, но это все-таки существует!
     В капелле Киджи архитекторы воздвигли четыре десятифутовые мраморные пирамиды. Пирамиды стояли абсолютно симметрично - по две с каждой стороны.
     - Я не вижу кардинала, - прошептала Виттория. - Да и убийцы тоже.
     С этими словами она отодвинула пластик и шагнула в часовню.
     Лэнгдон не сводил глаз с пирамид. Что делают они внутри христианской часовни?
     Но и это еще было не все. Точно в центре тыльной стороны каждой пирамиды поблескивали золотые медальоны... Медальоны подобной формы Лэнгдон встречал лишь несколько раз в жизни. Это были правильные эллипсы. Эллипсы Галилея? Пирамиды? Звездный купол? Даже в самых смелых в своих мечтах он не мог представить, что окажется в помещении, в котором присутствовало бы такое количество символов братства "Иллюминати".
     - Роберт, - произнесла Виттория срывающимся голосом, - посмотрите!
     Лэнгдон резко повернулся и, возвратившись в реальный мир, бросил взгляд себе под ноги - туда, куда показывала девушка.
     - Что за дьявольщина?! - воскликнул американец, отскакивая в сторону.
     С пола на него с насмешливой ухмылкой смотрел череп. Это была всего лишь часть весьма натуралистично выполненного мозаичного скелета, призванного изображать "смерть в полете". Скелет держал в руках картон с изображением пирамид и звезд - точно таких же, как те, что находились в часовне. Но содрогнуться Лэнгдона заставило вовсе не это изображение, а то, что основой мозаики служил камень, по форме очень напоминавший крышку канализационного люка. Камень, именуемый cupermento, был сдвинут в сторону и лишь частично прикрывал темное отверстие в полу.
     - Дьявольская дыра, - едва слышно выдавил Лэнгдон. Он настолько увлекся изучением потолка, что совершенно не заметил отверстия.
     Американец неохотно приблизился к яме. От нее разило так, что захватывало дух.
     - Что это так воняет? - спросила Виттория, прикрывая ладонью рот и нос.
     - Миазмы, - ответил Лэнгдон. - Пары гниющих костей. - Дыша через рукав пиджака, он присел на корточки перед отверстием и, заглянув в темноту, сказал: - Ничего не видно.
     - Думаете, там кто-нибудь есть?
     - Откуда мне знать?
     Виттория показала на ведущую в черноту полусгнившую деревянную лестницу.
     - Ни черта не видно, - покачал головой Лэнгдон. - Это то же самое, что спускаться в ад.
     - Может быть, среди оставленных инструментов найдется фонарь? - Американцу показалась, что девушка ищет любой предлог, чтобы сбежать от этого тошнотворного аромата. - Я пойду взгляну.
     - Осторожнее, - предупредил ее Лэнгдон. - Мы не знаем, где находится ассасин и...
     Но Виттория уже ушла.
     Женщина с сильным характером, подумал он.
     Лэнгдон повернулся лицом к колодцу, ощущая легкое головокружение - так на него подействовали испарения смерти. Он задержал дыхание, сунул голову в отверстие и, напрягая зрение, вгляделся во тьму. Когда его глаза немного привыкли к темноте, он начал различать внизу какие-то смутные тени. Оказалось, что колодец вел в небольшую камеру. Дьявольская дыра. Интересно, думал он, сколько поколений семейства Киджи было бесцеремонно свалено в эту шахту? Лэнгдон опустил веки, давая глазам возможность лучше приспособиться к темноте. Открыв их снова, ученый увидел какую-то бледную, расплывчатую, плавающую в темноте фигуру. Он сумел подавить инстинктивное желание вскочить, несмотря на то, что его начала бить дрожь. Неужели у него начались галлюцинации? А может быть, это чье-то тело? Фигура исчезла. Лэнгдон снова закрыл глаза и не открывал их довольно долго. Голова начала кружиться, а мысли путаться. Еще несколько секунд, убеждал он себя. Он не знал, что именно было причиной головокружения - исходящие из ямы миазмы или неудобная поза.
     Когда он наконец открыл глаза, представший перед его взором образ остался для него столь же непонятным, как и до того.
     Теперь ему казалось, что весь склеп наполнен призрачным голубоватым свечением. Через миг он услышал странное шипение, и на отвесных стенах шахты запрыгали пятна света. Еще миг - и над ним возникла какая-то огромная тень. Лэнгдон вскочил на ноги.
     - Осторожнее! - раздался крик за его спиной.
     Ученый, не успев повернуться, почувствовал острую боль в шее. Когда ему все-таки удалось посмотреть назад, он увидел, как Виттория отводит в сторону паяльную лампу, из которой с шипением вырывалось синеватое пламя, озаряя зловещим светом часовню.
     - Что, дьявол вас побери, вы затеяли?! - возопил Лэнгдон, схватившись за шею.
     - Я всего лишь хотела вам посветить, - ответила девушка. - Вы отпрянули прямо на огонь.
     Лэнгдон бросил взгляд на необычный осветительный прибор.
     - Никаких фонарей, - сказала Виттория. - Это - лучшее, что я смогла найти.
     - Я не слышал, как вы подошли, - пробормотал американец, потирая обожженное место.
     Виттория вручила ему лампу, поморщившись от исходящей из склепа вони.
     - Как вы считаете, эти испарения могут воспламениться? - спросила она.
     - Надеюсь, что нет.
     Он взял паяльную лампу и, осторожно наклонившись к краю "дьявольской дыры", осветил стенку склепа. Оказалось, что подземная камера имела форму круга диаметром в двадцать футов. Примерно на глубине тридцати футов паяльная лампа высветила дно подземелья. Оно было темным и неровным. Земля, подумал американец. Потом он увидел тело.
     - Он здесь, - сказал Лэнгдон, подавив желание отвернуться. На темном фоне земли виднелся лишь бледный силуэт человека. - Кажется, он раздет догола, - продолжил ученый, и перед его мысленным взором вновь замаячил обнаженный труп Леонардо Ветра.
     - Один из кардиналов?
     Лэнгдон не был уверен, но не мог представить, что в склепе может находиться кто-то еще. Он напряженно вглядывался в светлое пятно... Неподвижное. Безжизненное. Но все же... Его охватили сомнения. В положении фигуры было что-то странное. Создавалось впечатление, что...
     - Эй! - позвал Лэнгдон.
     - Вы полагаете, что он жив?
     Отклика снизу не последовало.
     - Он не двигается, - ответил Лэнгдон. - Но он выглядит... Нет. Это решительно невозможно.
     - Так как же он выглядит?
     - Создается впечатление, что он стоит... - сказал ученый.
     Виттория затаила дыхание и приникла к краю колодца, чтобы увидеть все своими глазами. Через несколько секунд она выпрямилась и сказала:
     - Вы правы. Он стоит вертикально! Может быть, кардинал еще жив и нуждается в помощи? Хэлло!!! - крикнула она, вновь склонившись к колодцу.
     Ответом ей было молчание. Склеп не ответил Виттории даже намеком на эхо.
     Девушка молча двинулась к рахитичной лестнице.
     - Я спускаюсь.
     - Нет. Это слишком опасно, - взяв ее за руку, сказал Лэнгдон. - Вниз пойду я.
     На сей раз Виттория протестовать не стала.

Глава 66

     Чинита Макри была вне себя от ярости. Она сидела на пассажирском сиденье микроавтобуса Би-би-си, стоявшего на углу виа Томачелли. Мотор автомобиля работал на холостом ходу, а Гюнтер внимательно изучал карту Рима. Не оставалось сомнения в том, что этот идиот заблудился. Таинственный незнакомец, как опасалась Макри, позвонил снова. На сей раз он сообщил им новую информацию.
     - Пьяцца дель Пополо, - бормотал Гюнтер. - Там есть какая-то церковь. Ее мы и ищем, поскольку именно в этой церкви находятся все нужные нам доказательства.
     - Доказательства чего? - Чинита прекратила протирать стекла очков, внимательно посмотрела на Глика и закончила: - Того, что этого кардинала прикончили?
     - Это все, что он сказал.
     - Неужели ты веришь всему, что слышишь? - язвительно произнесла Чинита, в который раз сожалея о том, что не она здесь главная. Видеооператоры были отданы на милость полоумных репортеров, и если у Гюнтера Глика возникла безумная идея откликнуться на анонимный звонок, Макри не оставалось ничего, кроме как следовать за этим идиотом. Как собака на поводке.
     Она смотрела, как он восседал на водительском месте, решительно выдвинув вперед подбородок. Родители этого парня были скорее всего неудачниками, ущербными комедиантами, думала она. Иначе они не наградили бы своего сынка таким дурацким именем. Гюнтер Глик! Неудивительно, что он постоянно стремится кому-то что-то доказать. Тем не менее, несмотря на нелепое имя и неуемное стремление прославиться, в парне есть что-то привлекательное, есть шарм... есть какая-то раскованность. Одним словом, он похож на Хью Гранта, принимающего "колеса".
     - Может быть, нам следует вернуться к Святому Петру? - как можно более миролюбиво произнесла Макри. - Эту таинственную церковь мы можем осмотреть позже. Конклав открылся час назад. Ты представляешь, что с нами будет, если кардиналы примут решение без нас?
     Глик, казалось, не слышал ее слов.
     - Думаю, что нам нужно свернуть направо, - сказал он, слегка повернул карту и снова углубился в