азал я.
    Вот тут я услышал нечто неожиданное. Это было имя моего шурина, Джека
Паттона, с которым его мать в жизни не встречалась, я уверен. Должно
быть, я ей рассказал в Маниле о Джеке, и она вспомнила его имя и что он
был не женат и погиб за родину.
    Я промолчал, но подумал: "Старина Джек, где бы ты ни был, настало
время посмеяться от всей души".

----------------------------------------------------------------------------
    - А почему жы думаешь, что твой отец - я, а не он? - сказал я. - Мать
тебе все-таки рассказала?
    - Она написала мне письмо, - сказал он.
    - А сказать это тебе лично она не хотела? - сказал я.
    - Не могла, - сказал он. - Она умерла от рака поджелудочной железы,
когда мне было 4 года.
    Это был удар. Да, недолго она прожила после того, как мы занимались
любовью. Мне всегда нравилось думать, что женщины, с которыми я занимался
любовью, живут себе и живут. И я воображал, что его мать, хороший
товарищ, умница, спортсменка, с губами, как диванные валики, такая
веселая и забавная, живет и живет еще долгие годы.
    - Она написала мне письмо на смертном одре, - продолжал он - и оно
было оставлено адвокатской фирме в Дюбеке с указанием не вскрывать, пока
жив добрый человек, который женился на ней и усыновил меня. А он умер
только в прошлом году.

----------------------------------------------------------------------------
    - А в письме говорилось, почему тебя назвали Роб Роем? - спросил я.
    - Нет, - сказал он. - Я считал, что она назвала меня в честь героя
романа сэра Вальтера Скотта. Это был ее любимый роман.
    - Наверно, так и было, - сказал я. Зачем ему или кому бы то ни было
знать, что его назвали в честь 2 частей скотч виски, 1 части сладкого
вермута с дробленым льдом и закрученной спиралькой лимонной шкурки?

----------------------------------------------------------------------------
    - Как ты меня отыскал? - сказал я.
    - Я сначала не собирался тебя искать, - сказал он. - Но недели 2
назад я решил, что нам следует увидеться хоть 1 раз. И я позвонил в Уэст-
Пойнт.
    - Я не поддерживал связи с ними много лет, - сказал я.
    - Так они мне и сказали, - ответил он. - Но прямо перед тем, как я им
позвонил, звонил Губернатор штата Нью-Йорк, который сообщил, что тебя
только что назначили Бригадным Генералом. Он хотел убедиться, что его не
дурачат. Он хотел убедиться, что ты тот, за кого себя выдаешь.

----------------------------------------------------------------------------
    - Что ж, - сказал я, все еще стоя рядом с ним в приемной, - думаю,
нам не придется дожидаться результатов анализа крови, чтобы узнать, мой
ты сын или нет. Ты похож на меня в твоем возрасте как 2 капли воды.
    - Ты должен знать, что я по-настоящему любил твою мать, - продолжал
я.
    - Она писала в письме, как вы были влюблены друг в друга, - сказал
он.
    - Придется тебе поверить мне на слово, - сказал я, - что, если бы я
знал, что она беременна, я поступил бы честно. Я не знаю точно, что бы мы
сделали, но мы бы нашли выход.
    Я прошел в свои офис, приглашая его идти за мной.
    - Входи. Там есть два кресла. Дверь можно закрыть.
    - Нет, нет, нет, - сказал он. - Я должен ехать. Я просто подумал, что
надо бы нам повидаться 1 раз. Вот и повидались. Ничего особенного.
    - Я люблю, чтобы в жизни все было просто, - сказал я, - но если ты
сейчас вот так уйдешь, не поговорив, это будет чересчур просто для меня,
да и для тебя, хочу надеяться.
    Он вошел со мной в офис и закрыл дверь, и мы сели в кресла лицом друг
к другу. Мы не касались друг друга. Мы никогда в жизни не коснемся друг
друга.
    - Я бы угостил тебя кофе, - сказал я, - но ни у кого в нашей долине
нет кофе.
    - У меня в машине найдется, - сказал он.
    - Не сомневаюсь, - сказал я. - Но ходить за ним не надо. Не
беспокойся, не беспокойся. - Я откашлялся. - Прости за то, что я так
говорю, но ты, похоже, из тех, у кого денег, как говорится, куры не
клюют.
    Он сказал что да, в смысле финансов ему повезло. Упаковщик мяса из
Дюбека, который женился на его матери и усыновил его, незадолго до смерти
продал свое дело Шаху Братпура и полученные в уплату брикеты золота
поместил в швейцарский банк.

----------------------------------------------------------------------------
    Упаковщика мяса звали Лоуэлл Фенстермейкер, так что полное имя моего
сына было Роб Рой Фенстермейкер. Роб Рой сказал, что вовсе не собирается
менять фамилию на Хартке, что он чувствует себя Фенстсрмснкером, а не
Хартке.
    Отчим очень хорошо к нему относился. Роб Рой сказал, что ему не
нравилось только одно: способ выращивания телят на мясо.
    Маленьких телят, почти сразу после рождения, сажали в такие тесные
клетки, что они едва могли повернуться, а все для того, чтобы их мышцы
стали нежными и вкусными. Когда они достигали нужного веса, им перерезали
глотки, и им никогда не доводилось побегать, попрыгать, подружиться с
кем-нибудь или узнать что-то такое, ради чего стоит жить.

----------------------------------------------------------------------------
    Какое преступление они совершили?

----------------------------------------------------------------------------
    Роб Рой сказал, что поначалу богатое наследство было ему в тягость.
Он сказал, что до самого недавнего времени и помыслить не мог о покупке
такого автомобиля, как тот, что припаркован у ратуши, или пиджака из
кашмирской шерсти, или туфель крокодиловой кожи. Именно так он и был
одет.
    - Когда в Дюбеке никто не мог себе позволить покупать кофе или бензин
по ценам черного рынка, я тоже без этого обходился. Ходил всюду пешком.
    - А что случилось недавно? - сказал я.
    - Меня арестовали за растление малолетних, - сказал он.
    У меня сразу все тело зачесалось на нервной почве. И он мне все
рассказал. Я ему сказал:
    - Спасибо тебе за то, что ты поделился этим со мной.

----------------------------------------------------------------------------
    Зуд пропал так же быстро, как и начался. Я чувствовал себя чудесно, я
был рад, что он смотрит на меня и думает, что ему думается. Я очень редко
бывал рад, когда мои законные дети смотрели на меня и думали то, что они
думали.
    В чем же разница? Стыдно признаться, потому что в этом столько
суетности. Но вот ответ: я всегда мечтал стать Генералом, и вот теперь у
меня на плечах генеральские погоны.

----------------------------------------------------------------------------
    Неловко проявлять человеческие слабости.

----------------------------------------------------------------------------
    И вот еще что: на мне больше не висели мертвым грузом моя жена и
теща. Зачем я держал их так долго дома, хотя было ясно, что из-за них
жизнь моих детей стала невыносимой?
    Может быть, в подсознании у меня засела мысль: гдето есть великая
книга, в которой записаны все дела и события, и мне просто хотелось
обеспечить себе солидное доказательство того, что я могу сочувствовать
людям.

----------------------------------------------------------------------------
    Я спросил Роб Роя, в каком колледже он учился.
    - Йейль, - сказал он.
    Я ему сказал, что Элен Доул говорила про Йейльский университет - что
его надо бы назвать "Техникум для плантаторов".
    - Не понял, - сказал он.
    - Мне самому пришлось попросить ее объяснить, - сказал я. - Она
сказала, что в Йейле плантаторы учились, как заставлять туземцев убивать
друг друга, а не их.
    - Чересчур сильно сказано, - сказал он. Потом он спросил, жива ли еще
моя первая жена.
    - У меня только 1 и была, - сказал я. - Она еще жива.
    - Мама много писала о ней в своем письме, - сказал он.
    - Правда? - сказал я. - Что, например?
    - Как она попала под машину накануне твоего выпускного бала. Как она
была парализована ниже пояса, но ты все же на ней женился, хотя ей
предстояло провести всю оставшуюся жизнь в инвалидном кресле.
    Раз это было написано в письме, значит, так я и рассказывал его маме.

----------------------------------------------------------------------------
    - А твой отец жив? - спросил он.

----------------------------------------------------------------------------
    - Нет, - сказал я. - На него упал потолок лавки сувениров у
Ниагарского водопада.
    - К нему так и не вернулось зрение? - сказал он.
    - Что не вернулось? - переспросил я. Но тут же догадался, что вопрос
родился из еще одной байки, которую я рассказал его матери.
    - Зрение, - сказал он.
    - Нет, - сказал я. - Так и не вернулось.
    - Мне кажется, это так замечательно, - сказал он. - Когда он вернулся
с войны слепым и ты ему часто читал Шекспира.
    - Он был большой любитель Шекспира, - сказал я.
    - Значит, - сказал он, - я потомок не 1, а 2 героев войны.
    - Героев войны?
    - Знаю, ты никогда сам себя так не назовешь, - сказал он. - Но Мама
так тебя называла. И ты сам, конечно, звал так своего отца. Много ли
найдется Американцев, которые сбили во время 2 мировой войны 28 вражеских
самолетов?
    - Можно пойти в библиотеку и посмотреть, - сказлал я. - Тут у них
отличная библиотека. Если покопаться, найдешь все, что захочешь.

----------------------------------------------------------------------------
    - А где похоронили моего дядю Боба? - спросил он.
    - Кого-кого? - спросил я.
    - Твоего брата Боба, а моего дядю Боба, - сказал он.
    У меня вообще никакого брата не было. Никогда. Я рискнул, наудачу:
    - Мы рассеяли его пепел с аэроплана, - сказал я.
    - Да, уж не повезло вам, так не повезло, - сказал он. - Отец приходит
с войны слепым. Девушка, которую ты любил с детства, сбита машиной прямо
накануне выпускного бала. А твой брат умирает от менингита спинного
мозга, как раз после того, как его пригласили играть за "Нью-Йорк Янки".
    - Так-то оно так - но ведь приходится играть картами, которые тебе
сдали, - сказал я.

----------------------------------------------------------------------------
    - А его перчатка у тебя цела? - спросил он.
    - Нет, - сказал я. Про какую еще перчатку я рассказывал его матери,
когда мы оба напились сладких Роб Роев в Маниле 24 года назад?
    - Ты хранил ее всю войну, а теперь ее нет? - сказал он.
    Должно быть, он говорил о несуществующей бейсбольной перчатке моего
несуществующего брата.
    - Кто-то ее стащил, когда я вернулся домой, - сказал я. - Думали, что
это простая бейсбольная перчатка, и все. Тот, кто ее стянул, понятия не
имел, как много она для меня значит.
    Он встал.
    - Ну, мне теперь и вправду пора.
    Я тоже встал.
    Я грустно покачал головой.
    - Не так-то легко, как тебе кажется, расстаться со страной, где ты
родился.
    - Ну, это значит не больше, чем знак Зодиака, под которым я родился,
- сказал он.
    - Что? - сказал я.
    - Да страна, где я родился, - сказал он.
    - Тебя ждет сюрприз, - сказал я.
    - Что ж, Па, - сказал он, - к сюрпризам мне не привыкать.

----------------------------------------------------------------------------
    - Ты не подскажешь, у кого здесь можно достать бензин? Я заплачу
любую цену.
    - Доехать до Рочестера у тебя хватит? - сказал я.
    - Да, - сказал он.
    - Тогда, - сказал я, - возвращайся обратно по той же дороге. Другой
дороги нет, так что не заблудишься. Сразу же на въезде в Рочестср увидишь
Медоудейлский Кинокомплекс. Позади него - крематорий. Дыма не ищи. Он
бездымный.
    - Крематорий? - сказал он.
    - Да, крематорий, - сказал я. - Подъедешь к крематорию, спросишь
Гвидо. Судя по тому, что я слышал, если у тебя есть деньги, то у него
найдется бензин.
    - А шоколадки, как ты думаешь?... - сказал он.
    - Не знаю, - сказал я. - Но ведь за спрос денег не берут.
49

----------------------------------------------------------------------------
    Не подумайте, что на нашей веселой планетке не хватает растлителей
малолетних, душителей малолетних, тех, кто стреляет в детей, бросает на
них бомбы, топит, жжет или бьет смертным боем. Включите ТВ. Однако, по
счастливому случаю, мой сын, Роб Рой Фенстермейкер, к их числу не
относится.
    0'кей. Моя история подходит к концу.
    А вот то известие, которое чуть из меня дух не вышибло. Когда я
услышал слова своего адвоката, я и на самом деле сказал "Уф-ф!"
    Хироси Мацумото наложил на себя руки в своем родном городе, Хиросиме!
А почему это так поразило меня?

----------------------------------------------------------------------------
    Он покончил с собой перед рассветом - по японскому времени,
разумеется, - сидя в своей моторизованной инвалидной коляске у подножия
монумента, воздвигнутого в эпицентре взрыва атомной бомбы, которую
сбросили на Хиросиму, когда мы с ним были маленькими мальчишками.
    Он не прибегал ни к яду, ни к огнестрельному оружию. Он сделал
харакири кинжалом, выпустив себе кишки соответственно древнему ритуалу
самоуничижения, некогда предписанному потерявшим честь членам старинной
касты профессиональных воинов - самураев.
    А между тем, насколько я могу судить, он никогда не уклонялся от
выполнения своего долга, никогда ничего не украл, и он в жизни никого не
убил и даже не ранил.
    В тихой воде омуты глубоки. Мир его праху.

----------------------------------------------------------------------------
    И если где-то действительно есть великая книга, в которой все
записано и которую будут читать, строка за строкой, без пропусков, в День
Страшного суда, пусть там запишут, что я, исполняя должность Начальника
на этом берегу, перевел осужденных злодеев из палаток на Лужайке в
окружающие дома. Им больше не приходилось испражняться в ведра или
дрожать всю ночь на ветру, когда палатку снесло. Строения, кроме 1 -
библиотеки, - были разделены на камеры из цементных блоков, рассчитанные
на 2их, но обычно там содержались 5 человек.
    Война с Наркобизнесом в самом разгаре.
    Я построил еще 2 забора, 1 внутри другого, позади стоящих вокруг
Лужайки зданий, а пространство между ними было нашпиговано
противопехотными минами. Пулеметные гнезда я расположил в окнах и дверных
пролетах следующего кольца построек: Норман Рокуэлл Холла, Павильона
Пахлави, и так далее.
    Во время моего пребывания в должности войска по моему совету были
переданы в ведение Федерации. Это означало, что солдаты стали не просто
штатскими в военной форме - теперь они стали кадровыми военными, на
службе и в распоряжении Президента. Никто не мог точно предугадать,
насколько затянется Война с Наркобизнесом. Никто не мог сказать, скоро ли
они вернутся домой.

----------------------------------------------------------------------------
    Генерал Флорио, сопровождаемый шестеркой полисменов из Военной
Полиции с дубинками и при табельном оружии, лично поздравил меня и
одобрил мои действия. Затем он отобрал у меня две звезды, которые сам же
мне некогда вручил, и сказал, что я арестован за подстрекательство к
бунту. Он мне нравился, да и я ему тоже нравился. Он просто выполнял
приказ.
    Я его спросил, как может 1 товарищ спросить другого:
    - Вы понимаете, что к чему? Зачем и кому это нужно?
    Этот вопрос я потом задавал самому себе не 1 раз, может, по 5 раз в
день, между приступами кашля.
    Его ответ, первый из всех, какие я получил, будет, возможно, и лучшим
из всех, какие я когда-либо услышу.
    - Какой-нибудь честолюбивый молодой Прокурор, - сказал он, - считает,
что вы годитесь для ТВ-шоу.

----------------------------------------------------------------------------
    Самоубийство Хироси Мацумото поразило меня, как громом, - должно
быть, потому, что за ним не водилось даже пустяковых грешков. Он никогда
не парковался во втором ряду, он никогда на красный свет не ехал, даже
если кругом никого не было. И все же он казнил себя такой казнью, которой
не заслуживал и самый гнусный преступник всех времен и народов!
    Он остался без ног - конечно, это нелегко. Но если у человека нет
ног, это еще не значит, что он должен вспарывать себе живот.
    Я думаю, все дело в атомной бомбе, которую сбросили на него, когда
его личность еще формировалась, - это, а вовсе не потеря ног, заставило
его почувствовать, что жизнь - просто выгребная яма.

----------------------------------------------------------------------------
    Как я уже говорил, он рассказал мне о том, что попал под атомную
бомбежку, только после 2-летнего знакомства. Он бы так и не рассказал мне
про это, я полагаю, если бы накануне по тюремному ТВ не показали, как
Японцы устроили "Избиение в Нанкине".
    Эту кассету выбрали в тюремной видсотеке, как всегда, наугад.
Охранник, которому она попалась под руку, слишком плохо читал по-
английски, чтобы разобрать название программы, которую покажут
заключенным. Так что о цензуре и речи не было.
    У Начальника на письменном столе был маленький телевизор, и я знал,
что он иногда смотрит, что там крутят, потому что он часто говорил мне о
пустоте и бессодержательности того или иного шоу, особенно "Я люблю
Люси".

----------------------------------------------------------------------------
    Избиение в Нанкине - просто еще один пример того, как солдаты
уничтожают заключенных и мирных жителей, но прославилось оно потому, что
было одним из первых, хорошо снятых на пленку. Там явно были повсюду
понатыканы кинокамеры, которые крутили неизвестные люди, а рабочий
материал не был конфискован.
    Я видел этот материал, когда учился в Академии, но не в виде умело
смонтированного документального фильма с музыкальным сопровождением и
солидным дикторским баритоном.
    Кровопролитная оргия разразилась сразу же после того, как Японская
Армия, фактически не встретив сопротивления, ворвалась в город Нанкин в
1937 году, задолго до того, как страна стала участницей "Последней
Петарды". Хироси Мацумото тогда только что появился на свет.
    Пленников привязали к столбам и использовали вместо манекенов для
обучения штыковым ударам. Нескольких загнали в ров и похоронили заживо. В
кадре было видно выражение их глаз, когда комья земли полетели им в лицо.
    Потом лица скрылись, но земля все еще шевелилась, как будто там
роется какое-то подземное животное, может, сурок - устраивает себе норку.
    Незабываемо!

----------------------------------------------------------------------------
    И вы еще говорите о расизме!

----------------------------------------------------------------------------
    Этот документальный фильм стал в тюрьме настоящим "хитом". Вспоминаю,
что сказал мне Элтон Дарвин:
    - Если кто-нибудь готов это делать, я готов на это смотреть.
    До массового побега оставалось 7 лет.

----------------------------------------------------------------------------
    Я не знаю, видел ли Хироси этот фильм по своему телемонитору или не
видел. Спрашивать я не собирался. Мы с ним не были в приятельских
отношениях.
    Я готов был сойтись с ним поближе, если нужно для дела. Я думаю, он и
поселил меня в соседнем доме, потому что считал, что пора ему обзавестись
приятелем. Я уверен, что у него ни друзей, ни приятелей никогда не было.
Но не успел я стать его соседом, как он решил, что никаких приятелей ему
не нужно. Это не имело никакого отношения к моей личности или к моему
поведению. В его представлении, я думаю, друг был чем-то вроде товара,
который норовят сбыть с рук к Рождеству или к другому празднику. Зачем
осложнять себе жизнь обременительными излишествами, только потому, что
этот товар - дружбу - рекламируют почем зря, как на дешевой распродаже?
    Так что он продолжал бродить в одиночестве, в одиночестве кататься на
лодке, в одиночестве садиться за стол. Я ничего не имел против. У меня
была бурная общественная жизнь на том берегу озера.

----------------------------------------------------------------------------
    Но на следующий день после показа документального фильма, к вечеру,
когда пора было ужинать, я как раз подгонял свой пластиковый умиак к
пологом